- Возьми любое другое. Кимс, например. Он с орехами, - посоветовала девушка.
- Зачем? - искренне изумился он. - Если нет любимого сорта, зачем себя заставлять есть что-то другое?
- А ты с девушками, которые тебе не нравятся, тоже обходишься как с мороженым? В смысле, не гуляешь с ними? - она схватила его за руку, заглянула в глаза и воскликнула. - А вот ты и попался! Значит, я тебе нравлюсь, раз ты пошел со мной!
- Вообще-то, ты сама пошла, - он понял, что сказал что-то не то, когда увидел, как тень набежала на лицо девушки, но молчала она недолго, в глазах ее опять запрыгали бесенята, и она спросила:
- Слушай, Олежек, что ж мне с тобой таким делать?
- Ничего не надо со мной делать!
- Но я же не могу мороженое одна есть. Это будет несправедливо по отношению к тебе.
Шипилин торопливо полез в карман за мелочью. Хрен с ним, куплю любое, подумал он. Лишь бы отстала.
- Так не годится, - возразила она. - Я не приму от тебя таких жертв. Разделим мое мороженое по-братски.
Она погрузила в пломбир остренькие зубки, застывший шоколад лопнул, открывая вид на ослепительно белую мякоть, настолько аппетитную, что у Шипилина свело скулы: все-таки сказалось, что это его любимое мороженое.
Он взял брикетик из рук девушки и стал придирчиво его осматривать на предмет остатков губной помады, щедро нанесенной на пухлые губки девушки и частично перенесенной на мороженное.
- Можешь не опасаться, помада сьедобная, - невинно подсказала Светлана. - Чтобы целоваться было удобнее.
При этих словах он едва не поперхнулся, а она не преминула воспользоваться моментом и подтолкнула его. Мороженное аккурат угодило ему в нос и щеку.
Девушка довольно засмеялась, и смех ее стал еще громче, когда он стал пальцем переправлять кусочки шоколада со щеки в рот.
- У тебя, что платка нет?
У него были платки. До тех пор, пока ему не надоело их стирать.
- А я пришла, - сказала она просто. - Тут моя тетя живет. Я к ней сегодня в гости напросилась. Пока, Шипилин.
Она протянула руку, но когда он протянул свою пятерню, Светлана ее не отпустила.
Олегу сразу припомнился случай на институтской дискотеке, когда один амбал таким образом вцепился в предоставленную им для рядового пожатия руку и вознамерился выставить его на посмешище, протащив по всему дансингу.
Знатная тогда случилась драка. Помнится, он амбалу руку едва не оторвал.
Теперь же он покорно поплелся за девушкой.
Они поднимались в абсолютно темном, без единой горящей лампочки, лифте. Когда поднялись, Вернигор сказала:
- Знаешь, я боялась, что когда лифт приедет, и двери распахнутся, то тебя внутри не окажется. Ты исчезнешь как призрак.
Когда она нажала на звонок, Олег почувствовал неожиданную робость.
- Может быть, в другой раз. Я неодет.
- Ты же не голый, - возразила она.
Дверь открыла миловидная женщина, чем-то неуловимо похожая на Вернигор.
- Ой, Светочка.
- Здравствуйте, тетя Оля, - поздоровалась Светлана. - Мы не опоздали?
Они прошли в прихожую, где женщина приветливо глянула на него.
- Ну-ка, представляй своего кавалера.
- Это наш знаменитый Шипилин собственной персоной.
- Тот самый? - всплеснула женщина руками. - Очень приятно. Ольга Сергеевна.
Олег был несказанно удивлен тем, что его скромная персона вызывает столь необоснованный интерес. Когда их пригласили в комнату, он слегка притормозил Вернигор за руку и шепотом спросил:
- Что ты там про меня наболтала?
- Сказала, что ты Фантомаса поймал, - засмеялась она.
В комнате, где их усадили рядышком на самое почетное место на диван, находился и отпрыск лет двенадцати, двоюродный брат Светы по имени Коля.
- А у вас пистолет есть? - сразу спросил Коля, за что удостоился укоризненного взгляда матери.
- Сейчас все будет готово, и за стол сядем, - сказала Ольга Сергеевна.
- Тетя Оля, это я виновата. Я думала, мы дольше добираться будем, а мы быстро дошли.
Олег не знал, что и думать. Он никак не мог решить, сердиться или нет на Светлану за ее выходку. Вообще-то, он считал, что это не совсем порядочно с ее стороны. Выходит, как если б он сам в гости напросился. А он и в столовой мог поесть. К тому же, Ольга Сергеевна, глянув на них, окончательно его добила, неожиданно заметив:
- А хорошая пара из вас получится.
Родственницы засмеялись одинаковым смехом.
- Мойте руки и на кухню, - шутливо приказала Ольга Сергеевна.
Когда она вышла, Олег тихо спросил у Светы:
- Может мне лучше слинять?
- Иди мой руки, Шипилин, - делая строгий вид, повторила она.
Провожать вызвался Коля. Когда Шипилин снял пиджак, мальчишка с
восхищением узрел табельный пистолет в кобуре.
- Ух, ты, - вырвалось у него. - А вы Калмыка с этим пистолетом брали?
- А ты откуда знаешь?
- Тетя Света про вас все время рассказывает. Жалеет вас.
- Что???
- Говорит, что вы сирота. Приглядеть за вами некому.
- Запомни, Коля, сирота бывает в пять лет, но никак не в двадцать четыре. В двадцать четыре ты уже мужчина.
- А в 12 лет бывает сирота?
- А что такое?
- У меня папу убили.
В глазах пацаненка возникла взрослая грусть. Олег сразу оценил и отсутствие хозяина дома, и фотографию в рамочке, увидев которую сразу почувствовал неладное. Погладил пацаненка по голове, чувствуя, какая же хрупкая эта штука, вихрастая детская головка.
В коридоре он перехватил Свету с салатом в руке и, извинившись, спросил, что случилось с хозяином дома.
- Убит при Марше.
Имелся в виду Марш миротворцев, когда 309 колонн вошли и рассекли территорию России на сектора контроля.
- Он что был военным?
- Нет, инженер. Вышел к трассе с протестующим плакатом, а миротворцы стали стрелять из пулеметов. Ты, что не знал, что во время Марша погибло много людей? Только, пожалуйста, при тете ни слова, а то она опять плакать будет.
Они посидели на кухне, где давно не пивший Олег изрядно захмелел. Коля бегом носил ему из комнаты все новые рисунки, на которых преобладали киборги в космосе. Мальчишка бредил новой голливудской эпопеей.
Наконец, пришло время откланяться.
Когда они вышли на улицу, он хотел высказать ряд справедливых претензий, в частности касающихся того, что нельзя без предупреждения приглашать в гости, но все гневные слова вылетели у него из головы, когда она взяла его под руку и доверчиво прижалась.
- Проводишь меня, а то я хоть и в милиции работаю, изрядная трусиха.
Наверное, он действительно выпил лишнего, поэтому согласился.
Они поймали машину и поехали в новые квартала. Во время езды Олега окончательно развезло, и когда они прощались в подьезде, стены плясали вокруг него кадриль.
Он хотел пожать девушке руку, но та вдруг чмокнула его в щеку и, грустно спросив: "Ну почему ты такой, Шипилин?" умчалась на лифте.
Олег добрался до дома таким уставшим, каким не был даже во время институтского первенства по боксу. Так может утомить только общение с женщиной. Кому может и приятно, а ему все равно, что вагон разгрузить.
Он проснулся в пять утра, обнаружив себя вместо постели на кухне. Рука его сжимала кружку с давно остывшим чаем.
Он жадно допил ее, испытывая чувство, как если бы в горле до этого изрядно поработали наждаком, загасил свет и пошел спать.
До начала рабочего дня оставалось два часа.
Г Ю Л Л И
Группа двигалась по утоптанной до крепости камня улочке, вплотную прижимаясь к дувалу. Впереди сержант Бакстер, за ним Кейбл, Канн, Карадайн, Стас. Фарклоу шел последним, слегка поотстав. Снайпер как всегда замыкал.
Улица была пустынна, но в Афганистане ни в чем нельзя быть уверенным. Особенно после предыдущей заварушки.
У одной из наиболее убогих саманок сидел белый как лунь старик. Так как переводчика теперь у них не было, за такового выступил Стас.
- Как называется ваш кишлак? - спросил он.
- Мой кишлак не имеет названия, - ответил старик. - Что название? Ничто, туфрак.
- Отсюда далеко до Ашамлыка?
- Этого тебе никто не скажет. Ни один кишлак в Ниджрау не носит названий.
- Может, тогда ты скажешь, как мне найти человека по имени Гюлли?
- Никогда не слышал этого имени. А кто это? - старик хитро глянул на него. - Твой брат?
- Ты очень догадлив, - пробормотал Стас, усаживаясь рядом с ним. - Нам нужен проводник.
- Мы никуда не уходим из кишлака. У нас и тут еды хватает.
- Где же вы пасете свои отары? Тоже в кишлаке?
- Почему в кишлаке? В горах.
- В таком случае, ты может, знаешь, где находится Плачущее ущелье?
Старик сделал попытку резко встать, но Стас удержал его, ласково обняв за плечи.
- Я помогу тебе ответить, - доверительно сказал он. - Ты конечно никогда не слышал о таком месте. Ведь, верно?
- Ничего не знаю, клянусь!
- Врешь! - убежденно произнес Стас по-русски, употребив к тому же гораздо более емкий глагол, но старик понял и весь затрясся. - Не бойся, я тебе ничего не сделаю. Я могу остановиться у тебя на ночь?
- Я бы с удовольствием приютил тебя, но дом мой мал, к тому же у меня живут пятеро моих сыновей со своими семьями, но если ты пройдешь дальше по этой улице, то увидишь дом с серыми стенами, хозяин его Нуга Гирей даст тебе ночлег.
- Что-то не похоже на обычное восточное гостеприимство, - заметил Стас. - Но и на том спасибо.
Оставив в покое дедка, пошли дальше. По пути миновали площадь с одинокой чинарой и двумя молчаливыми женщинами в паранджах, надраивающими большой чугунный котел.
Дом из серой глины увидели издалека. За покосившейся калиткой хмурая женщина, занятая стиркой в помятом медном тазу, посмотрела на нежданных гостей бессмысленным взглядом.
- Хозяин дома? - спросил Стас, но женщина не ответила.
На голос со скрипом открылась дверь в мазанку. На пороге стоял, как понял Стас, сам Нуга Гирей. Пузатый добродушный мужчина. Стас поздоровался и попросился переночевать, пообещав расплатиться долларами. Карадайн платит!
Мужичок оживился, залопотал. Крикнул жене, чтобы готовила чай.
- Нам бы умыться.
Продолжая радушно лопотать и прижимать к пухлым грудям ладошки, Гирей подвел путников к одинокой деревяшке, торчащей посредине пыльного двора, с висящим на крючке кумганом с узким горлом, полным ледяной воды.
Стас умывался последним, когда американцы уже скрылись в мазанке. Освободившись от амуниции, он разделся по пояс и повернулся к Гирею, намереваясь попросить его полить, но тот куда-то исчез, а вместо него стояла и улыбалась ослепительной улыбкой девчушка лет пятнадцати, с черными волосами, заплетенными в тысячу косичек, со сросшимися круто изогнутыми бровями. Ему и раньше случалось встречать обалденно красивых афганок.
На девушке было надето цветное шелковое платье и цветные же штанишки, короткие и открывающие по-женски гладкие лодыжки.
- Тебя как зовут? - спросил Стас.
- Лейза.
- А у меня такие же брови как у тебя, - он провел пальцем у себя.
В ответ она схватила его руку и провела его пальцем уже у себя. Прикосновение о колкие и одновременно нежные девичьи волоски стало самым сексуальным за всю прожитую Стасом жизнь. Даже если б Лейза запустила ему руку в штаны, он не получил бы большего удовольствия.
По восточным меркам девушка была вполне взрослой и могла быть замужем года три.
- Полей воды, - попросил Стас.
Некоторое время он шумно плескался и ухал. "Однако вода не успела даже нагреться", - заметил он и, не одеваясь, кинулся в дом.
Американцы вместе с Гиреем сидели на кошме. Чай был налит в огромные пиалы. Дэвид как раз подносил ее ко рту. Стас успел ее выбить.
- Ты что, сдурел? - возмутился тот.
- Я не хотел, чтобы вы пили без меня! - произнес Стас, уподобляясь Атосу из "Трех мушкетеров".
- Потрудитесь объясниться, мистер, - прорычал Карадайн.
Более вероятно, что он произнес нечто другое. Например, какого хрена! Но Стас "услышал" именно так.
- Нас ждали, - коротко пояснил он. - Воду специально принесли из арыка. Дедка подсадили. Даже те две бабы у чинары, чтобы мы не дай бог, мимо не прошли. И бабы ли это? Правда, Гирей?
- Я не понимаю о чем ты, шурави? - выдавил Гирей.
- А откуда ты знаешь, что я шурави?
- Это правда? - Карадайн повернулся к Гирею.
- Клянусь Аллахом, ни о чем таком я не думал! - горячо заверил Гирей. - Вы мои гости! Вам нечего опасаться, Аллахом клянусь! Могу на Коране поклясться!
- Он Аллахом поклялся! - неуверенно возразил Дэвид.
- Тогда наливай и пей, - милостливо разрешил Стас.
- Слушайте, мистер, - побагровел офицер.
Однако Стас продолжил:
- Что же ты не пьешь, Дэвид?
- Я заразился паранойей от тебя, - парировал тот. - Теперь мне тоже повсюду мерещатся враги.
- Это не паранойя, - возразил Стас спокойным тоном, будто ведя беседу в парке. - Дело в том, мой дорогой американский друг, что клятва именем Аллаха, хоть на священном Коране, данная неверным, клятвой не считается! Я понимаю, вам этого в Вест-Пойнте не преподавали.
Все-таки офицерские погоны просто так не дают, как успел Карадайн подсечь метнувшегося в сторону Гирея, одному богу известно.
- Так он на самом деле нас всех чуть не отравил, сука! - заорал Дэвид. - Фак твою мать! Дайте мне его!
Бакстер и Канн держали афганца, а Дэвид поднес к нему одну из пиал, еще чудом не разлившихся в потасовке.
- Аллах вас всех покарает! Вы все мертвецы! - рычал Гирей, отворачивая голову от подносимой отравы.
Стас вторично за короткий период выбил пиалу.
- Нет, ты точно сдурел, Длинный! - возмутился Дэвид. - Больше яду не осталось.
- Он еще не сказал, где Гюлли.
- Думаешь, скажет? - Бакстер с сомнением посмотрел на плюющегося пленника.
- Скажет, - ответил Карадайн.
Стас пошел одеваться. Почувствовав движение за спиной, обернулся.
- Лейза? Ты почему не убежала?
Она молча смотрела на него. У Стаса возникло странное чувство стыда, что она видит его соски.
- Чего уставилась? Женщине не подобает так смотреть.
- Ты хитрый, шурави. Тебя не убьют. А друзей твоих убьют всех.
Из палатки донесся крик.
- Уходи, тебе здесь делать нечего?
- А тебе?
- Что делать, я на это подписался. Судьба у меня всю жизнь по этим пескам мотаться, как Сухову. Давай чеши!
Он хлопнул в ладоши, девочка прыснула, только щиколотки замелькали. Только они и открыты, а как сексуально.
Вернувшись в мазанку, он застал Гирея сидящим на земле, а американцы стояли над ним. Карадайн успел вколоть ему сыворотку, но Гирей молчал. Это было мало того, что странно. Это было невозможно. После такого укола люди болтают без умолку. А этот молчал. Партизан.
- Можно сделать еще укол, но он тогда умрет, - сказал Карадайн. - Похоже на антиблокаду, но мне с таким сталкиваться еще не приходилось.
- Скажешь, где Гюлли? - Дэвид склонился над пленником. - Он не скажет.
- Скажет.
Все посмотрели на Стаса.
- Это интересно, мистер, - произнес офицер. - Только желательно действовать быстрее, не нравится мне гостеприимство этого кишлака.
- Куда тащить? - деловито поинтересовался Дэвид.
- Он хороший, он сам пойдет.
Что за день такой? Одни цитаты. Подумал Стас.
Он помог Гирею подняться и дальше тот на самом деле пошел сам.
- Очень тяжело будет внушить страх человеку, который ничего не боится, - заметил офицер. - Если пытки, то я против. Во-первых, это бесполезно.
- Нет, - коротко ответил Стас.
- Без пыток? И он скажет все? Ставлю все, что угодно.
- Автомат! Вы дадите мне автомат!
Они подошли к площади с одинокой чинарой. Женщины уже отдраили котел и даже поставили на огонь.
- Шурпа закипает, - прошептал Канн.
- Стейси, ты же не палач! - Дэвид схватил его за руку, Стас оттолкнул.
- Нужна веревка!
Американцы застыли, и только Фарклоу достал из рюкзака моток прочного нейлонового шнура.
- Котел маленький, можно будет привязать за ноги и башкой его туда опустить.
Стас промолчал.
Приняв это за согласие, снайпер сначала застегнул руки пленника за спиной пластиковыми наручниками, затем, приладив к его ногам веревку, закинул другой конец за сук и подвесил Гирея над котлом.
- Начинаю травить.
Громко молясь, Гирей начал вползать головой в бурлящее варево.
- Остановись! - велел Стас.
- Зачем? Все равно этот ублюдок ничего не скажет.
- Скажет. Опусти его на землю.
Снайпер глянул на офицера, и дождался от него едва приметного знака. Стас не понял какого и долгую секунду не был уверен, куда он опустит свою жертву, наземь или в "шурпу".
Гирей с быстротой молнии скользнул вниз и с глухим стуком упал на землю.
Стас спросил:
- Он кричит и молится. Вы, верно, думает, что от страха?
- А от чего же еще? - сказал Дэвид, выглядевший довольно бледно. - Я бы боялся. Ну, ты и зверюга, Длинный.
- Я заметил, что когда ты относишься ко мне нормально, то называешь Стейси, а когда херово как сейчас, то Длинный. Но не в этом суть. Гирей хочет, чтобы считали, что он боится. На самом деле он радуется! Молитвы читаешь, думаешь, Аллах заберет в рай? Смерть от руки кафира почетна, и погибший отправляется туда прямиком. Так ведь? Так.
- Какая разница, кто куда отправится? Прекрати! - тихо сказал Канн.
- Не скажи, для него большая. Уже через минуту он бы разгуливал по райским кущам, а сладкоголосые пэри ласкали бы его вечно, - Стас сделал паузу и жестко добавил. - Нет, дорогой Гирей. Дорога тебе прямиком в ад! Ты обречен на вечные муки!
Гирей замер, перестав молиться.
- Что же ты остановился? - деланно удивился Стас. - Ты тоже заметил, что веревку привязали не там? Ну-ка ребята, накиньте ему петлю на шею! - так помогать ему никто не спешил, он сделал все сам, потом взялся за полученный веревочный ошейник и потряс, приговаривая. - Ну что, скотина, сейчас будешь говорить? Ты ведь знаешь, что удавленники в рай не попадают. Тамок тебя ждет. На веки вечные. Вешай его, Эдди!
Но не успел снайпер подойти, как Гирей каким-то чудом выскользнул из рук Стаса, опять напомнив Стасу о неизвестном ему способе борьбы, но, не имея возможности прорваться сквозь частокол обступивших его людей, он покатился по земле, раздирая щеки ногтями.
Карадайн прекратил это безобразие, опять схватив за шкирку и приложив как следует к горячему котлу.
- Где Гюлли?
Гирей отнял руки от лица и глухо проговорил:
- У меня дома в яме.
Как они не нашли ее, ведь практически на ней умывались. Когда скинули в сторону старый фанерный лист, сидящий на глубине трех метров толстый шарообразный сверкающий потной лысиной человек поднял голову на шум.
- Сержант Бакстер, предайте Стейси автомат! - рявкнул Карадайн, заставив всех вздрогнуть.
ШИПИЛИНА ХОТЯТ УБИТЬ.