- Это просто неприлично, - возмутился, по слухам, Кароль XVII, - даже для нарушения правил есть свои правила!
Император Мит-Тяй выразился намного более ёмко и крепко.
Негодование соседей выразилось в совместном разделе территории возмутителя спокойствия (пропорции которого были цинично опубликованы свободной прессой) и бодром марше беарийских варваров по улицам княжей столицы - Злата Красавы. (Прелестницы златокрасавских предместий, кстати говоря, оценили варваров по достоинству…)
Вспыхнувшее партизанское движение было погашено с особой жестокостью карательными отрядами войск особого назначения…
- Мой нареченный, - снова всхлипнула госпожа Полненьких, думая, стоит ли потереть глаза, или лучше не перебарщивать, а то покраснеют, да и тушь можно смазать, - отправился защищать нашу родину, его звал долг дворянина!..
Мелисса тоже всхлипнула в платочек - ее спутница была очень убедительна в этой роли. Главное было не упоминать о том, что нареченный от Клариссы попросту сбежал, предпочитая ужасы войны неизбежному браку с госпожой Полненьких.
- Он сражался храбро, как лев, его отмечали наградами, о нем даже писали в газетах, - продолжала та, - и он вполне мог бы дослужиться до генерала!
Мелисса снова промолчала о том, что храбрость молодого человека была во многом самоубийственной, и не без причин. Но об этом говорить вслух не полагалось - таковы были установленные правила.
- Мог бы… - Кларисса, окончательно войдя в роль, схватилась за грудь и застонала, как подстреленный лебедь. - О! Он вернулся бы домой, окутанный славой, в блеске наград, с трофеями…
- Господин Топорны, вы не спите? - обеспокоенно спросила госпожа Приятненьких.
- Никак нет, - отозвался тот.
- С эшелоном трофеев, - повторила госпожа Приятненьких, - потому что, нет сомнений, мы выиграли бы ту войну, окажись во главе армии мой дорогой Арман! Ах, господин Топорны, простите, это было бестактно с моей стороны, но я так любила его, так любила!..
Пол покачал головой, давая понять, что его никак не задело неосторожное высказывание.
Мелисса вздохнула. Она искренне желала, чтобы Арман не возвращался подольше, потому что… Это была довольно запутанная история: сперва юного повесу чуть не женила на себе госпожа Приятненьких, но имела неосторожность похвалиться будущим супругом перед госпожой Полненьких. Арман мгновенно оценил состояние Клариссы, как более заслуживающее внимания, и вскоре сменил объект сердечной привязанности, за что Мелисса соседку возненавидела. Затем юноша, очевидно, понял, с кем связался, но деваться ему было некуда: сам он не имел решительно никаких средств к существованию, и выгодная женитьба была единственным способом не загреметь в долговую яму. Правда, вскоре началась оккупация, Арман под покровом ночи сбежал в партизаны и вскоре уже сражался, как истинный патриот, в рядах добровольцев, хотя прежде был убежденным пацифистом. Однако теперь, подмечали в газетных заметках, желание освободить родную землю от захватчиков сделало из юноши настоящего героя. (Мелисса сдержанно злорадствовала, хотя прилюдно утешала подругу.) И, возможно, он и впрямь дослужился до какого-то солидного звания, если бы не попал в плен…
- Его тело нашли потом… случайно… - Кларисса комкала в руках платочек. - Опознали чудом - тогда была ужасная неразбериха, но кто-то из его сослуживцев всё же сумел узнать Армана, они там делали себе… как это называется, Мелисса?
- Татуировки, - подсказала та. - Ужасная вульгарность!
- Да, но если бы не эта… татуировка с номером части, где служил мой несчастный Арман, я даже не узнала бы, что с ним сталось! А так… Тот же сослуживец знал, что я часто пишу Арману, должно быть, тот перечитывал мои письма…
На лице Мелиссы отразилась надежда, что письма эти юноша, не читая, отправлял в костер. А может, раздавал приятелям на самокрутки и рассказывал страшные истории о суженой.
Госпожа Полненьких прислонилась к плечу Топорны, едва слышно всхлипывая.
- Это как будто было вчера! - простонала она, но не дождалась никаких проявлений сочувствия. С тем же успехом можно было требовать его от, скажем, мраморной статуи, стоявшей в углу салона.
- Дорогая, ты так расстроена! - вступила госпожа Приятненьких и тоже придвинулась ближе к Полу. Тот угодил в западню - деваться было некуда, дамы зажали его с уверенностью, выдающей огромный опыт. Пол вздохнул и стал слушать дальше. - Позволь, я продолжу… Бедная Кларисса не может спокойного вспоминать об этом… видите ли, господин Топорны, несчастный Арман был в кошмарнейшем, чудовищном виде, его пришлось хоронить в закрытом гробу!
О том, что его пришлось хоронить в закрытом гробу еще и по причине порядочной степени разложения, Мелисса умолчала.
- Нам сказали, что его, скорее всего, страшно пытали перед смертью, - с придыханием произнесла она и прижалась к локтю Топорны, словно бы ища защиты. - Это… это ужасно!
- Я поклялась, что не оставлю этого так просто, - глухим голосом произнесла Кларисса и спрятала лицо на плече у Пола. Офицер казался совершенно безучастным, кажется, чужие страдания его не трогали. - Я решила, что положу жизнь на то, чтобы разыскать того изверга, который так истязал моего дорогого Армана!
- А разве я могла оставить подругу без поддержки? - вступила Мелисса, беря офицера за запястье и с досадой констатируя, что у каменного Топорны даже пульс не участился. - Тем более, я тоже была знакома с бедным юношей! И с тех пор мы ищем того негодяя…
- Чтобы отомстить! - воскликнула госпожа Полненьких.
Госпожа Приятненьких не стала говорить о том, что лично она с удовольствием поблагодарит того человека, который разделался со слизняком и изменщиком Арманом.
- Я потратила столько денег на то, чтобы достать результаты экспертизы, - продолжала Кларисса. Мелисса покивала: на самом деле юный повеса таскался по казино, ипподромам и искал забвения в объятьях певичек и актрисок. Вследствие этого состояние заклятой подруги заметно уменьшилось и теперь было примерно таким же, как ее собственное, что не могло не радовать. - Мне… мне прислали бумаги, в которых говорится, что Армана допрашивали, а допрос, скорее всего, вел опытный медик… У моего несчастного нареченного несколько раз останавливалось сердце, он переставал дышать, не выдержав страданий, но его всё равно возвращали к жизни и… продолжали пытки!
- Хм, - сказал Пол.
- Я несколько раз лишалась чувств, читая описание того, что творили с моим бедным Арманом, - сообщила та. Сын предателя остался безучастен. Дама поднесла пальцы к вискам. - Это… это ужасно!
- Прошу, не надо, дорогая, - вступила Мелисса. - Если ты прочтешь это сама, тебе вновь станет дурно! Лучше дай господину Топорны ту бумагу, он лучше нас разбирается в подобных вещах…
- Ты права, милая, - проговорила Кларисса и, открыв сумочку, протянула Полу сложенные бумаги. - Вот…
- Хм… - повторил тот и углубился в чтение.
Дамы переглянулись - вот сейчас на лице Топорны читался живейший интерес, насколько этот человек вообще мог его испытывать. Во всяком случае, когда он читал эти потрепанные документы, мимика его была куда более живой, чем в предыдущие полчаса: Пол хмурился, приподнимал брови, даже улыбался чему-то…
- Действительно, - сказал он, возвращая документы госпоже Полненьких, - крайне интересный метод допроса. Для того времени, я бы сказал, прогрессивный. Думаю, специалист получил ответы на свои вопросы.
Дамы снова переглянулись, теперь в некотором замешательстве: они не ожидали такой реакции. Однако отступать было некуда, и слово снова взяла Кларисса:
- Вот и нам удалось выяснить, что… только один человек в армии Каролевства практиковал подобные методы. Остальные… как это говорится? А! В подметки ему не годились! Но это ничего, ничего нам не давало…
- Да, взгляните, - Мелисса сунула Полу под нос вырезку из газеты времен оккупации, порядком потрепанную на сгибах. Изображение на скверной фотографии было едва различимо, а подпись сообщала, что заснятое действо суть награждение особо отличившихся воинов. - Кто это, по-вашему, господин Топорны?
- Офицер пожарных войск, - без запинки ответил тот, едва взглянув на фотографию. - Парадная форма: алый мундир, символизирующий пламя, черные брюки, символизирующие дым пожара, каска… На поясе - церемониальное оружие, позолоченный багор в масштабе пять к одному. Награды… Хм, разглядеть сложно, но тут не менее трех медалей за заслуги перед Каролевством и два ордена за проявленное мужество.
- О боже, вы его знаете?.. - чуть не подпрыгнула Кларисса.
- Увы, - бесстрастно ответил Пол, - к глубокому моему сожалению.
- То, что вы сказали, совпадает с тем, что удалось разведать нам, - заговорила Мелисса. - В то время ходили слухи о каком-то офицере из пожарных войск. И мнения расходятся: кто-то говорит, что он был медик божьей милостью, кто-то - что это настоящий зверь… Имя его неизвестно, следов не осталось, умоляем, если вы что-то слышали… скажите нам!
- Боюсь, у меня нет знакомых среди пожарных, - произнес Топорны, ничуть не покривив душой: знакомых не было, только жена и друг. Он неожиданно легко поднялся, хотя диван был мягок, и любой присевший мигом утопал в его подушках, а дамы цепко держались за офицера. - Более ничем не могу помочь. Госпожа Полненьких… Госпожа Приятненьких… Был весьма польщен знакомством.
С этими словами Пол Топорны сделал четкий разворот и исчез за дверью салона.
- Это никуда не годится… - проговорила Кларисса мрачно.
- О да! - поддержала Мелисса. - Бесчувственное бревно!
- Но тем интереснее задача, - по-змеиному улыбнулась ее подруга.
- Пожалуй, пожалуй, - покивала та и задумалась. - Ужин?
- Да, - согласилась, поразмыслив, Кларисса. - Насколько я заметила, он пунктуален. Так что…
И, переглянувшись, подруги тихо захихикали. От звуков этого смеха покрылся бы холодным потом кто угодно, но в салоне дамы были вдвоём, и никто не мешал им строить коварные планы…
…К ужину господа готовились с особой тщательностью. Руперт Бессмертных специальной щеточкой расчесывал бакенбарды и подравнивал усы.
Теодор Немертвых протирал очки и думал, как бы замаскировать шрам на голове - чем сильнее он лысел, тем заметнее становилась отметина, а парики доктор презирал.
Дэвид Дубовны, кося одним глазом в Гражданский кодекс, начищал свои единственные парадные туфли до блеска (прислуге он их не доверял) и прикидывал, стоит ли вдевать цветок в петлицу, или же госпожа Кисленьких этого не одобрит.
Оперативники Ян и Берт помогали друг другу почистить костюмы и советовали, какое выражение лица лучше сделать, чтобы не походить на бандитов с большой дороги.
Что поделывал поручик Вит-Тяй, достоверно неизвестно, но, наверное, он тщательно расчесывал ухоженную бороду и порыкивал на подчиненных, которым велел как следует выгладить свою парадную юбку.
А вот Пол Топорны, привыкший выглядеть безупречно всегда и всюду, большого внимания своему внешнему виду не уделял. Он, разумеется, проверил, идеален ли пробор и чисто ли выбрит подбородок, оправил безукоризненно сидящий мундир и вышел в коридор. Пол чувствовал себя несколько неуютно без привычного дипломата, но полагал, что тому лучше пока побыть у доктора. В том, что неуклюжий с виду толстячок Немертвых сумеет позаботиться о ценном своим содержимым предмете, Пол не сомневался.
И, заключил он, заперев за собой дверь купе, его решение было верным, потому что с одного конца коридора приближалась высокая, прямая и худощавая госпожа Полненьких, а с другого проход закупоривала пухленькая и аппетитная госпожа Приятненьких. На обеих были моднейшего покроя платья невыразимо популярного оттенка "пепел розы". (К сожалению, госпоже Полненьких этот цвет придавал вид мумии, а госпоже Приятненьких добавлял лишних фунтов, но дам это не останавливало.) Искрились драгоценности, стелился удушливый шлейф дорогих духов…
- Полли… - с придыханием проговорила Кларисса, подходя вплотную. - Вы ведь позволите так себя называть.
Топорны дернул кадыком. Полли его не называла даже матушка в далеком детстве…
- Паульхен, - нежно позвала Мелисса, и Топорны почувствовал, как на висках у него выступает испарина. - Вы ведь не откажетесь скрасить одиноким дамам сегодняшний ужин, не так ли?
Пол открыл было рот сказать, что его ждут за столиком господина Бессмертных, но дамские ручки уже взяли его под локти и повлекли за собой. Упираться, хвататься за ручки дверей и голосить благим матом Топорны считал ниже своего достоинства, поэтому предпочел промолчать и последовать за женщинами. В конце концов, один ужин еще никому не навредил. Так утешал себя Пол Топорны, павший жертвой случайности и благородного воспитания…
…-Странно, - сказал Руперт, щелкнув крышкой серебряного брегета. - Обычно опаздывает наша дорогая Каролина, и это нормально. Но чтобы опоздал Пол…
- У него личные обстоятельства, - вздохнул Теодор и проверил, на месте ли черный дипломат. В купе он предпочитал его не оставлять, мало ли, что. Пол, конечно, человек хорошего происхождения, но прежде всего он офицер суда и за пропажу бланков приговоров взыщет обязательно и будет в своём праве.
- Неужели? - поразился Бессмертных.
- Ага, - подтвердил Ян, изысканно хлебавший бульон. - Вот они.
Генеральный следователь повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Пола Топорны втаскивают в вагон-ресторан два буксира: один длинный и тощий, другой маленький и кругленький, но оба целеустремленные донельзя, и усаживают за свой столик. Понять, доволен этим сам Пол или нет, было невозможно, по его лицу не читалось ровным счетом ничего.
- Ну, я бы не сказал, что господину Топорны сильно повезло, - заметил Берт осторожно.
- Может, у него такие вкусы, - поддержал светскую беседу Ян. - Люди, они разные бывают, друг мой Берт. Вот поверишь ли, знавал я в своё время одного юношу…
- Хватит пороть чушь, - прервал его Бессмертных. - Теодор, как вы полагаете, не стоит ли?..
- Не стоит, - серьезно сказал доктор. - Я полагаю, если Полу потребуется помощь, он за ней обратится. А пока не обращается, мы бессильны.
Поручик только вздохнул и посмотрел на дам Топорны. На его вкус, та, что пониже, еще годилась в дело, а вторая… разве что на бульон.
- Добрый вечер, - прощебетала Каролина, возникая около столика. По иронии судьбы на ней оказалось платье того же знаменитого оттенка, но если у госпожи Кисленьких он оттенял великолепный цвет лица и красоту полной жизненных сил женщины, то на госпожах Полненьких и Приятненьких смотрелся несколько… неуместно. - Прошу прощения, я снова опоздала, мы с Пушистиком красились… А где Пол? Так странно видеть его место пустым…
- Пол изволит ужинать с дамами, - любезно сообщил Бессмертных. - Вон, взгляните.
- Ох, бедняжка… - протянула Каролина. - Элиза ужасно ревнива!
- Он не по своей воле, - хмыкнул доктор, и беседа за столом пошла своим чередом. Прямо говоря, почтенные господа и дама ударились в самые наигнуснейшие сплетни и перемыли косточки половине столицы как минимум…
За столиком госпожи Полненьких и госпожи Приятненьких царило некоторое напряжение. Обе дамы привыкли к уважению (его офицер им оказывал), к почитанию (признаков подобного не наблюдалось) и даже благоговению (аналогично), особенно после рассказа о семействах, подаривших миру таких замечательных женщин. Увы, Пол никак не реагировал на рассказы о баснословных богатствах (увы, порядком иссякших в ходе приключений бедного Армана), о родословной (тут он позволил себе ухмыльнуться, чем вверг дам в некоторое смущение), о фамильных драгоценностях… Офицер суда Пол Топорны молчал и ел, чем только подогревал интерес дам.
- Но мой прадедушка по материнской линии… - пела Кларисса.
- А мой троюродный дядя по отцу… - вторила Мелисса.
У Пола Топорны была отлично тренированная память: он с детства знал наизусть генеалогию знатных родов княжества и сопредельных государств со всеми их замысловатыми связями. Но вот о семьях Полненьких и Приятненьких он не слышал ничего. "Нувориши-лавочники", - заключил Пол, ласково улыбаясь.
С большим сожалением Топорны сознавал, что большинство перечисляемых лиц уже покойны, а потому не подлежат казни… либо подлежат, но исключительно ради соблюдения определенного ритуала. Так вот, прадедушку Клариссы он успел мысленно посадить на кол и сварить в кипящем масле, ее же дедушку - медленно утопить в грязи, а матушку - удушить во младенчестве. Во избежание. Дядю Мелиссы ждало четвертование, ее батюшку - дыба и сожжение заживо, причем, желательно, до женитьбы на ее матушке… Ну, как в славные времена правления Кароля XV Доброго!
Жаль, писать приговоры задним числом можно, но вот исполнять - нельзя, и Пол бросал украдкой взгляды на веселую компанию коллег. И это их-то он почитал навязчивыми и скучными? Сейчас он с радостью взял бы эти мысли назад, лишь бы оказаться рядом с ироничным и спокойным Рупертом, молчаливым Теодором… и прелестной Каролиной! И не слышать больше о том, как троюродный дедушка Адольф поссорился с двоюродной тетушкой Натали из-за формы носа наследника рода на портрете работы столичного художника!
- Ну отчего же вы так молчаливы, Полли? - проворковала Кларисса.
- Не смею перебивать вас, - попытался ответить куртуазной банальностью Топорны.
- Это скучно, право слово! - сказала Мелисса и стрельнула глазками. - А как вам это десерт?
- Благодарю, я не ем… - начал было Пол, но едва не подавился впихнутой ему в рот порцией суфле. - Весьма недурно. Но, право…
- Я же говорила, что он оценит, - торжествующе произнесла Мелисса и приготовила вторую ложку, а бравый офицер суда изготовился к позорному бегству, но бежать не пришлось, потому что стюард подал кофе. Тут хотя бы не приходилось ждать подвоха.
- Вы такой загадочный… - ворковала Кларисса, и острое колено входило в болезненное соприкосновение с бедром Топорны.
- Милый… - вторила Мелисса, наваливаясь на Пола с другой стороны.
- Душка! - заключали обе хором, и офицер не знал, куда деваться от стыда.
- А может быть, вы расскажете нам что-нибудь из своей практики? - осенило госпожу Приятненьких.
Пол оживился. Таких историй у него хватало, рассказывать он умел (когда хотел, конечно), и к финалу выяснилось, что десерт почти не тронут, а дамы имеют весьма бледный вид.
- Как хорошо… - сглотнула Кларисса.
- Да… - протянула Мелисса. - Мы не отведали ни торта, ни мороженого, ни тостов!..
- Полли!
- Паульхен! Вы идеальный мужчина!..
Топорны сдержанно улыбнулся, но внутренне застонал.
- Вы непременно должны пойти с нами на живые картины, - жарко шептала ему в ухо Мелисса. - Это вместо синематографа, не так модно, но тоже занимательно. Ах, Паульхен, вы всегда так суровы, застегнуты на все пуговицы… Нужно же давать себе послабление!
Пол благодарил судьбу за то, что вследствие перенесенной в детстве болезни почти начисто лишился обоняния, иначе мог бы и не выдержать. А чихать в декольте даме - это не комильфо, согласитесь! Духи Мелиссы были таковы, что даже Топорны ощущал их запах, а аромат духов Клариссы перешибал и эти…
- Я при исполнении, - говорил он, останавливая слишком настойчивую ручку.
- Ах, вы все так говорите, - вздыхали дамы, не спуская с него жадных взоров.
- У меня есть полное описание того, что эти садисты творили с моим бедным Арманом, - говорила Кларисса.