- Ну, чего встали? - Лешку весьма ощутимо приложили по шее, парень дернулся и, вздохнув, зашагал следом за копытобородым Каландисом - тот их, оказывается, сюда и привез. Сюда… Интересно было - куда? Впрочем, чего интересного? Здоровенный трехэтажный дом, довольно угрюмый, скорее даже - крепость, если учитывать маленькие оконца и башни. Сад был окружен железной оградой, через ворота которой к дому вела посыпанная песком тропинка. Когда подошли ближе, гремя цепями, залаяли псы. Они были невидимы в сгустившейся темноте, но, судя по лаю, чувствовалось - зверюги солидные, не какие-нибудь там болонки.
Проведя арестантов длинным пустынным коридором, стражники спустились вниз, в подземелье, мрачное и сырое. Приоткрылась дверь… вторая…
В одну камеру втолкнули Лешку, в другую - Владоса. Ну, ясно - разобщили, суки… Лязгнул засов.
Внутри оказалось темно, сыро и холодно. Чтобы не озябнуть, Лешка принялся прыгать… но прыгать долго ему показалось не интересным. Тогда он стал делать вид, что заводит гусеничный трактор. Подняв ногу, забрался в кабину - вытянул руку - включил "массу". Спустился. Снял крышку с двигателя. Нагнулся, аккуратно поставил рядом. Намотал на шкив тросик. Резко, с силою, дернул. Эх, не повезло, не завелся с первого раза. Есть ли в "пускаче" бензин? Нету! Так и знал, что нету. Залить. Взять канистру. Поднять. Осторожненько… Ага! Теперь - снова шкив. Дернул! Рраз! Два! Три… Ага! Завелся… загрохотал основной. Теперь перевести рычаг, выключить пусковой движок… Ху-у, слава богу. Умаялся!
Лешка согрелся, что ему сейчас, для начала, и надо было. Теперь настала пора подумать, поразмышлять. Итак - как юноша и предполагал, вернее, как предупреждала Балия - старик Николай занимался совсем уж опасным и предосудительным делом, которое и молодым-то не всем по плечу, не говоря уже о пожилых людях - короче говоря, шпионил. И надо ж было такому случиться, что он, Лешка, как раз и попался со шпионской информацией в кармане… ну, не в кармане, за пазухой. Что ж у него теперь будут спрашивать? А что всегда спрашивают у шпионов? На кого работаешь, тайники, информаторы, связь… А ведь ничегошеньки Лешка не знает. Знал бы - выдал, конечно. Какая ему, к чертям собачьим, разница, на какой стороне быть? Но в том-то вся и штука, что ничего такого известно не было! А в истину, естественно, тюремщики не поверят. Да никто бы не поверил. "Твоя грамота? О, нет! А как у тебя оказалась? Случайно нашел под телегой. Ой, не смеши мои шнурки!"
Это уж точно - никто не поверит. Одно слово - шпион. Под это дело вполне и повесить могут. Или голову отрубить - как тут у них принято? И не одного Лешку - и Владоса, и старика, и Георгия - всех! Ну, надо же, так всех подставить!
Юноша застонал, обхватив голову руками. Если они схватили старика… Интересно, что тот скажет? Хорошо бы - правду, тогда получится, что парни тут ни при чем. А скажет дед правду? Черт его знает. В зависимости от того, что ему будет выгоднее сказать. С одной стороны, если много людей замешано, то, вроде бы как групповуха получается. А если один… А вдруг здесь наоборот - на всех вину распределяют. Тогда старику выгодно их оболгать, представить своими помощниками… Или вообще сказаться не при делах, ведь, похоже, улик-то против него никаких нет! Да против всех нет, только против Лешки. Хорошо б одному и ответить.
Он так и не заснул до самого утра, все мерил шагами темницу, думал. И думы его нарушила лишь отворившаяся дверь, и властный голос приказал выходить.
Его привели наверх, в комнату со сводчатым потолком и маленьким оконцем, сквозь которое робко пробивался слабый утренний свет. На широком столе чадил светильник.
- Ой! - сидевший за столом человек - толстяк в длинном черном балахоне - улыбнулся вошедшему, словно родному. - Кого я вижу! Садитесь же, уважаемый господин!
- Спасибо, - усаживаясь на массивный стул, вежливо поблагодарил Лешка. - Но вы, верно, ошиблись.
- Все так говорят, милый, все… - толстяк потер руки и зыркнул на стражу. - Оставьте нас!
Крепко привязав Лешку к стулу, стражники удалились.
- Ну? - улыбнулся толстяк. - Меня зовут Михаил, а тебя? Ты ведь не грек?
- Алексей, - отозвался Лешка. - Местные называют иногда - Али.
- Верно - Али, - Михаил важно кивнул и довольно сложил руки на животе. - Вот видишь, на первый вопрос ты, надо сказать, ответил прямо, ничего не скрывая. Али. Ты ведь турок?
- Нет, русский.
- Русский? - удивился толстяк. - Ну, надо же: главный турецкий соглядатай - русский!
- Да я не соля… не согля… В общем, это случайно все вышло.
- Однако ты негодяй, - Михаил скорбно поджал губы. - Только что признался… И опять на попятную!
- Осмелюсь спросить… - удивленно моргнул юноша. - В чем это я признался?
Толстяк улыбнулся:
- В том, что ты знаменитый турецкий лазутчик Али Чутурлык! О, мы тебя давно ищем.
- Али Чу-тур-лык?! - по слогам произнес Лешка. - Ну, надо же до такого додуматься!
- Ах, ты опять за свое?! - недобро взвизгнул допрашивающий. - А я-то надеялся, что мы договоримся… А ну-ка, обернись-ка назад!
Лешка обернулся и вздрогнул. Лучше бы не оборачивался! Позади, на особом столике, словно в кабинете зубного врача, были разложены всякие нехорошо блестящие штуки - клещи, щипцы, какие-то зубчатые колесики, пилы…
- Обрати внимание во-он на тот крючок, - ласково пояснил Михаил. - Это для того, чтобы тянуть жилы. А вон там, под потолком - дыба! Уж ее-то мы сегодня испробуем!
- А, может, не надо? - побледнел Лешка.
- Надо, милый мой. Так, самую малость, так сказать, для лучшей затравки беседы.
- Но мы и так…
Толстяк, не дослушав, кликнул стражу. Дюжие тюремщики враз отвязали парнишку от стула и, проворно сорвав тунику, продели руки в специальные кольца. Потянули…
- Ой, мама! - завопил Лешка. - Мамочка! Да перестаньте вы, больно же!
- Пока хватит, - милостиво кивнул толстяк.
А по лешкиным щекам уже сами собой текли слезы, и вывернутые вверх руки, казалось, сейчас выскочат из суставов. Ой, мама дорогая, больно-то как!
- За тобой, милый мой, будет сейчас стоять наш палач с кнутом, - Михаил улыбнулся, словно родному. - И, как только ты начнешь говорить неправду, он тебя рраз - и ожгет. Об этом - помни. Итак, начинаем разговор, точнее - продолжаем. Вопрос первый - что написано в грамоте? Состав войск?
- Да, да, - охотно закивал Лешка.
Видимо, ответ толстяку понравился, поскольку никакого удара не последовало.
- Кто тебе его дал? Николай Скадос?
- Он, он! - оживился Лешка - черт с ним, со стариком, выпутаться бы. Ой, как больно! - Руки ослабьте, а?
- Ослабь, - кивнул палачу Михаил. - Так - чуть-чуть. Кстати, хочу заметить - Николая мы тоже взяли. Так вот, он все полностью отрицает. Следующий вопрос - кому ты передавал сведения? Только не говори, что кирпичнику, меня интересует главный хозяин всего этого дела. Итак - ты все передавал Чюнусу Оглаю?!
- Кому-кому?
- Неужели, самому Казбыку Юнусы?!
- Да не знаю я никого…
Удар! Сильный, так, что на спине лопнула и закровила кожа.
- Ой, боже… - застонал юноша.
- Казбык Юнусы? - снова повторил толстяк.
А Лешка весь съежился в ожидании удара, словно бы видел спиной: вот палач поднимает кнут, вот - примеривается, вот раскручивает для удара…
- Казбык Юнусы?
Удар!
Искры из глаз. И слезы…
- Он! Черт с вами, он!
- А Чюнус Оглай? - подойдя ближе, следователь вкрадчиво заглянул в глаза. - Он что, совсем отошел от дел?
- Не… ой, не то хотел сказать. Да-да, отошел. Совсем-совсем отошел, от всех дел…
И неожиданно снова удар! Господи, да за что же?!
- Чюнус Оглай отошел от дел? Да ни за что не поверю!
- Так он же хитрый, этот… Чюнус Оглай… Он же всех обманывает.
- Да, это непростой человек! В своем роде - великий. Что ж, пожалуй, можно пригласить сюда твоего знакомца. Посмотрим теперь, кто про кого больше расскажет.
- А, очная ставка, - Лешка силился улыбнуться. - Знаю. Видал в кино.
Следователь подошел к двери, приоткрыл:
- Введите Николая Скадоса!
Лешка скосил глаза…
…увидев вместо старика Николая избитого и окровавленного Георгия! Господи, он то здесь при чем?
- Ну, узнаешь своего приятеля?
- Это не Николай Скадос!
Удар!
- Нет!
Удар!
- Не он! Не он! Не он!
Лешка дернулся и свесил голову на грудь.
- Воды, - спокойно распорядился толстяк и посмотрел на Георгия. - Пока займемся этим…
Юноша съежился и застонал.
- Осмелюсь доложить, - вышел вперед палач. - Этот, - он кивнул на Георгия, - очень упорный. Ночью измочалил об него все розги! А такие хорошие были - удобные, в соли вымоченные. Блеск - а не розги!
- Ничего, - успокоил следователь. - Сейчас будем рвать ему ноздри. Впрочем… - он вдруг зевнул и посмотрел в окно. - Кажется, у нас есть еще время. Отдохнем, перекусим, заодно дадим этим злодеям одуматься. Эй, стража - развести лазутчиков по темницам!
Уже в коридоре толстяк догнал Лешку, обнял за плечи и доверительно прошептал:
- Знаешь, почему я не велел сейчас пытать вас до полусмерти?
Юноша сплюнул.
- Потому что после обеда вами займется сам господин Кратос! Слыхали о нем что-нибудь? Ну, как же - сам Никифор Кратос! Милостью Великого Комнина - верховный следователь, а по призванию - палач, и не из последних! Так что готовьтесь! Советую не запираться и говорить правду. Очень советую. И, главное, побыстрее - иначе может быть поздно, Никифор - человек увлекающийся.
- Да пошел он…
Отдохнуть не дали. Или просто не удалось - так ныла и саднила разбитая в кровь спина. Сволочи… Вот, кажется, чьи-то шаги в коридоре. Снова открылась дверь. Ну, куда же вы тащите? Что, уже? Господи! Опять та же комната пыток! Страшные инструменты, палач, дыба…
А за столом уже совсем другой следователь - высокий, жилистый, сильный, с красивым надменным лицом. Тот самый… Никифор Кратос. О господи, как они все надоели!
- Будем говорить? - черные глаза следователя вперились в узника.
- Да, - сглотнув слюну, кивнул Лешка и, обнаглев, попросил: - Только, если можно, без дыбы.
- Можно, - неожиданно согласился господин Кратос. - И - без лишних ушей.
Он даже ничего не сказал стражникам и палачу, только посмотрел. Всего лишь бросил взгляд. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы вся тюремная братия бросилась вон, обгоняя друг друга.
- Ну, здравствуйте, господин Али Чутурлык! - встав, следователь подошел к юноше и, обняв его, расцеловал в обе щеки! - Как же давно я вас ждал! А вы все ж таки засыпались, уж признайтесь - наши тоже умеют работать. - Как там господин Казбык Юнусы? Ничего не передавал?
- Велел кланяться, - Лешка уже начал кое-что соображать. - Чюнус Оглай тоже передавал вам привет. Совсем недавно пили с ним кофе, знаете ли…
- Ах, скоро и для всех нас настанут такие же чудесные времена, и зеленое знамя ислама взовьется над Трапезундом! - с чувством произнес Никифор. Затем заторопился, полез за пазуху. - Вот… - он достал несколько пергаментных листков. - Здесь - планы крепости, здесь - состав войск, здесь - правила смены караулов.
- Но как же я… мы выберемся?
- Об этом не беспокойтесь, уважаемый Али. Я все устрою наилучшим образом. Только вот, ваши люди… с ними, увы, придется расстаться - не могут же убежать все трое.
- Нет! - безапелляционно воскликнул Лешка. - Эти двое - лучшие друзья Чюнуса Оглая. Как я могу вернуться без них?
- Понимаю, - закивал следователь. - Верная дорога на плаху. Везде семейственность - и это плохо.
- Уж куда хуже, - согласился юноша.
- Что же вы их взяли?
- Сами напросились… Так что насчет побега?
- Устроим. Только уже не побег…
Глава 13
Зима - весна 1440 г. Южное побережье Черного моря
Турчанка
Сладко Ланида, друзья, улыбается, сладко и слезы
Льет она из своих тихо опущенных глаз…Павел Силенциарий
…А кое-что поумнее.
Это "поумнее" оказалось банальным "переводом" узников в "другую тюрьму" и в конце концов все равно закончилось побегом. Люди Никифора Кратоса даже любезно подвезли мнимых лазутчиков туда, где начиналась примерная граница турецких владений. Точной ее градации никто не знал. Вот, вроде бы это селение - трапезундское, а вон то, где мечеть с минаретом - турецкое. Или наоборот. В вопросы веры турки особо не вмешивались, а налоги на завоеванных территориях устанавливали заметно меньше, чем до их захвата, что, конечно же, было приятно сердцу каждого разумного обывателя. Вот те и "голосовали" сердцем, всячески помогая туркам. А некоторые, впрочем, не помогали - а, наоборот, нападали на турецкие отряды, по каким уж причинам - бог весть. Может, суверенную родину сильно любили, а скорее всего, занимали в ней довольно высокопоставленное положение и были очень недовольны возможным изменением статуса. Такая вот была неразбериха.
- Так мы сейчас где? - выслушав Георгия с Владосом, поинтересовался Лешка. - На турецкой территории или нет?
- А бог его знает! - парни отозвались хором. - Может, спросить у кого?
Лешка посмотрел по сторонам - местность выглядела довольно пустынной: унылые серые камни, пожухлые пальмы, такое серое море, и над всем этим - мрачное, затянутое тучами небо. Ветер гнал по узкой дороге серую пыль.
- Что-то не вижу я здесь никого, у кого можно хоть что-то спросить, - скептически произнес Лешка и посмотрел на приятелей. - А что, ребята, хорошо бы сейчас придумать, что нам со всей шпионской информацией делать?
- С чем?
- Ну, с теми грамотами, что нам дали.
- Можно продать туркам, - задумчиво произнес Владос. - Они, наверное, купят. Даже - скорее всего. А можно и не продавать - выкинуть.
- Угу, - кивнул Лешка. - Стало быть, я так понимаю - поступило два предложения. Продать или выкинуть. Что ж, будем голосовать. Кто за то, чтобы продать? Ну, что ж вы?
Парни явно замялись.
- Тогда попрошу высказываться!
- Можно, конечно, и продать, - тихо произнес Владос. - Нам это выгодно. Но, с другой стороны - таким образом мы нанесем урон трапезундцам.
- А это - самое что ни на есть предательство! - Георгий махнул рукой. - Хоть мы и недолго прожили в этом городе и не успели завести друзей, все равно, я - за то, чтобы не причинять горя людям. Не продавать!
- И я так думаю, - кивнул Владос. - Понимаешь, Алексей, одно дело - старик Николай, Никифор Кратос и прочие им подобные, совсем другое - остальные. Может, не очень-то они и ждут турок? Я тоже против продажи.
- Ясно, - Лешка вдруг улыбнулся. - Я, значит - за? Напрасно вы так считаете.
- Да мы вовсе…
- Только у меня еще одно предложение, третье! - юноша лукаво посмотрел на друзей.
- Какое же? - удивленно спросил Георгий.
- Не продавать и не выкидывать, а сжечь! Чтобы даже пепла не осталось от всей этой предательской гадости! Если хотят турки захватить Трапезунд, пусть захватывают честно, а мы им в этом деле не помощники.
- Хорошо сказал! - похвалил Владос. - Просто замечательно. Где бы вот только отыскать огниво?
Друзья огляделись по сторонам и, не сговариваясь, вздохнули - больно уж безрадостной казалась местность. И, главное, пустынной. Хотя нет, впереди, на пригорке пылила какая-то арба.
Приятели переглянулись:
- Догоним?
- Можно, - Лешка поморщился - все же таки еще сильно болела спина и плечевые суставы. - Только вот быстро бежать я пока не могу.
- Я тоже, - мотнул головой Георгий.
- Тогда я сбегаю за вас, - Владос улыбнулся - как-то так вышло, что в застенках он пострадал меньше всех.
Запряженная медлительными волами арба, поскрипывая колесами, неспешно катила в гору, и быстроногий грек догнал ее в один миг, о чем-то заговорив с возницей - морщинистым крестьянином в широкополой войлочной шапке. Крестьянина этого Лешка с Георгием рассмотрели чуть позже, когда подошли ближе. Поздоровались, слегка поклонившись.
- И вам тоже здравствовать! - откликнулся возница. - Ваш товарищ сказал, что вы ищете огниво?
- Да, неплохо было бы сейчас развести костер, обогреться.
- А далеко ли держите путь, позвольте узнать? - крестьянин говорил на странной смеси греческого и заимствованных тюркских слов, впрочем, было понятно - Лешка, кстати, давно уже навострился балакать на языке ромеев.
- Мы идем в… в Синоп, - незаметно подмигнув друзьям, пояснил Владос.
- Не близкий путь, - крестьянин покачал головой. - И весьма опасный - в горах много разбойников.
- Вообще-то нам надо в Константинополь, - встрял в беседу Георгий. - Сесть бы сейчас на какое-нибудь попутное судно - и да поможет нам святой Николай!
- А, так вы христиане! - возница явно обрадовался. - Тогда зачем вам нужно в Синоп, к туркам?
- Мы ж говорим - ищем попутный корабль.
- Зря туда идете, - крестьянин сурово покачал головой. - А я вот еду в предгорья, за хворостом. Если подождете или поможете - приглашу вас к себе в гости. Там что-нибудь и придумаем насчет судна - у нас в селении много рыбаков.
- Отлично! - Лешка всплеснул руками. - Мы были бы вам очень признательны! И, конечно, поможем с хворостом.
- Ну, тогда садитесь!
- Да нет, - Лешка переглянулся с Георгием. - Мы уж лучше пешком. Сидеть, знаете ли - невмоготу.
- Что так?
- Турецкие плети.
- Ага, и вы не любите турок!
- А вы?
- А кто их здесь любит? - крестьянин стегнул быков. - Правда, турок турку рознь. Но все ж… Янычары - это, скажу я вам, сущее бедствие. Головорезы, каких мало.
Владос усмехнулся:
- Да знаем мы янычар. Они, кстати, не турки, а бывшие христианские мальчики…
- Ну, нам от этого не легче.
Дармыс - так называлось селение, куда беглецы приехали на скрипучей арбе Авдея Агрипулоса. Довольно большое - десятка два домов - оно лепилось к горам и узенькой полоской пляжа выходило к морю. В небольшой бухточке покачивались на волнах серые рыбачьи лодки, впрочем, большая часть их лежала кверху брюхом на желтом песке пляжа. Кроме собственно домов - как двухэтажных, зажиточных, так и бедняцких хижин - в селении имелась церковь, выстроенная из мягкого туфа и высокая сторожевая башня, сложенная из серых булыжников. Наряду с основной своей функцией - сторожевой - иногда башня использовалась и в качестве маяка - в штормовую погоду на ее верхней площадке разжигали костер. Все это поведал парням их новый знакомец Авдей, пока чесали языками по пути в селение.
Лешка все сомневался - а стоило ли воспользоваться предложением крестьянина? Ведь Дармыс находился на территории Трапезундской империи, и в селении наверняка имелся и староста, и еще какие-нибудь официальные лица. Вот, доложат они о чужаках в Трапезунд… А вдруг? Вдруг хоть кто-то догадается?
Своими сомнениями Лешка поделился с Владосом - шепотом и по-русски.
- Да брось ты, - отмахнулся тот. - Мы же не на год сюда едем - от силы недели на две.
Лешка все равно до конца не успокоился, полагая, что не стоит терять бдительности - спасибо, один раз уже потерял. А вышло так, что вроде бы он и беспокоился-то напрасно.