- Слушай, - взмолился Лешка. - Может, хватит, а? Давай лучше о музыке поговорим, а? Тебе кто больше нравится, Кипелов или Беркут? Ну, в смысле, не как мужчина… Что смотришь? Не знаешь, кто такой? Эх ты, темнота! А еще в Москве живешь. От "Фабрики" что ли фанатеешь? Ужас!
- Я скоморохов люблю.
- "Скоморохи"? Что-то не припомню такую группу. Из новых, наверное, или, наоборот, из старых. Саида, а мы сейчас куда едем?
- Куда надо. Ты уже спрашивал.
- К морю, значит?
- Ну да, к морю.
- Слушай, а ты бы не могла с Федором перетереть насчет меня? Ну, типа деньжат занять на билет? Ну, хоть до Воронежа, а уж там доберусь. Сама же говоришь, он богат, это твой Федор.
- Да уж, не беден, - Саида внезапно нахмурилась. - Федор - не мой, у него есть жена.
Ах, вот оно, значит, как!
- Что ж, бывает.
Лешка замолк, ничего не говорила и Саида, так они и ехали - молча. По обеим сторонам дороги тянулась все та же степь, изредка перемежаемая небольшими рощицами, которых постепенно становилось все больше - видать, и впрямь, подъезжали к морю или к какой-нибудь большой реке.
Значит, Федор из Москвы. Экстравагантный новорусский чудак, а Саида - его подружка, но есть и жена. Интересно… Интересно, чем они все тут заняты?
- Слышь, Саида. Федор, говоришь, торгует?
Девушка молча кивнула.
- А чем торгует? - не отставал Лешка.
- Да всем, - Саида засмеялась. - Сукном, шелком, перцем - он же сурожанин, а они на Москве многими правами пользуются, еще старым князем жалованными.
Во! Умереть - не встать! Опять князь какой-то. Может, они так Лужкова меж собой называют?
- А ты сама в Москве родилась?
- Нет, - Саида зло сплюнула на пыльную дорогу. - Не люблю Москву, ненавижу! Правители ее - сребролюбивые, жадные; сами меж собой сладить не могут - порядка нет - а все глазами хищными поглядывают на чужие земли, похотят под свои руце забрати, окаянное племя, хищники!
- Вот и мне Москва не нравится, правильно ты говоришь - больно уж хищная. Сама-то давно в Москве?
- Третье лето. - Девушка закашлялась - да и было с чего, серая дорожная пыль, поднимаясь из-под воловьих копыт, назойливо лезла в нос и глаза, забивалась в рот, противно скрипя на зубах. И это еще здесь, в первой телеге, что уж говорить о тех, кто ехал сзади.
Несколько раз подъезжал Федор, накинувший поверх рубахи какой-то невероятно гламурный пиджак - длинный, блестящий с пуговицами из драгоценных камней - интересно, на сколько такой пиджачок потянет? Тыщ на десять баксов, уж никак не менее. Круто.
Федор с Лешкой не заговаривал, лишь о чем-то спросил Саиду. Причем - не по-русски, а на каком-то непонятном языке, наверное на татарском. Ну, ясно, на татарском, на каком же еще-то?
Вот, снова подъехал, заговорил. Саида отвечала, а Лешка вслушивался в непонятные слова, для себя отметив что-то не совсем обычное в этой недолгой беседе: вроде бы как Федор что-то приказывал, а Саида оправдывалась.
- Шайтан, - когда купец отъехал, выругалась девушка и, тут же повернувшись к Лешке, поинтересовалась его родителями.
- Да умерли они давно уже, - негромко отозвался тот. - Говорил же - детдомовский я, сирота.
- Якши! - улыбнулась вдруг Саида. И Лешке почему-то очень не понравилась ее улыбка, уж больно хищной она была.
- Ты из-под Мценска, сирота… А чем занимался?
Ого! Девчонку явно потянуло на беседу. Ну и славно, все лучше, чем молча сидеть, кто знает, сколько там еще ехать?
- В университете учился, - усмехнулся Лешка. - Социальные науки изучал. А летом трактористом подрабатывал.
Саида скривилась:
- Ты литовскими словами не говори, Алексий, все одно я их не понимаю. Говори по-русски.
- А я по-каковски?! По-английски, что ли?
- Так чем ты занимался?
- Сельским хозяйством! - не выдержав, Лешка повысил голос, заколебала уже эта Саида своей тупостью. - Это, надеюсь, понятно? Озимые, яровые, посевная…
- Озимые? Посевная? Понятно, - несколько разочарованно, как показалось юноше, произнесла собеседница. - Так ты крестьянин.
- Сама ты крестьянка, - разозлился Лешка. - Говорят тебе - тракторист.
- Что ж, крестьянин так крестьянин, - задумчиво протянула девушка. - Такие тоже нужны. Плохо только - уж больно ты тощий.
- Это почему ж плохо?
Саида не успела ответить - впереди показалось море! Синее, блестящее от солнца, бескрайнее!
- О нет, это не море, - девушка безжалостно оборвала Лешкину радость. - Лиман.
- Ну, все равно… Вода!
- Да, - согласилась Саида. - Вода - это славно.
На самом берегу лимана виднелись белые домики, окруженные садами, какое-то приземистое здание с длинным забором и высокая башня, похожая на пожарную каланчу. Напротив домиков, меж перевернутыми кверху килем лодками сушились рыбачьи сети.
Лешка закрутил головой, стараясь углядеть хоть кого-нибудь, однако деревня выглядела безлюдной, может быть, потому что - август, страда?
- Все работают, - пояснила Саида. - Сейчас завернем на постоялый двор.
- Слушай, - внезапно осенило Лешку. - А телефон там имеется? Ну, почта?
- Все есть, - заверила девушка и, спрыгнув с телеги, потянула парня за руку. - Идем!
- Куда? На почту?
- Ну да! Скорей же, мы здесь не можем долго стоять - надо нагнать большой караван.
- Что ж…
Вслед за девчонкой Лешка побежал к призывно распахнувшимся в высоком глухом заборе воротам. За ними, на конях, скакали Федор и двое его парней - Мишка с Терентием. Ворот они достигли одновременно. Вышедший со двора дед - седобородый, в татарской одежке, - прижав руку к сердцу, поклонился гостям и вежливо пригласил внутрь.
- Уважаемый, - попросил Лешка. - Можно от вас позвонить?
Старик лишь поклонился, и за него ответила Саида - мол, можно, идем, покажу.
Юноша пожал плечами: ну, идем так идем.
Саида провела его через дом во внутренний дворик, окруженный резной галереей и, кивнув на небольшой пруд, предложила выкупаться.
- Но я не хочу купаться, - удивленно запротестовал Лешка. - Мне бы на почту…
Он и сам не знал - зачем ему вдруг так понадобилась почта. Скорее, просто хотел убедиться, что все нормально, что… короче, что существует телефон, междугородняя связь и прочее. На фоне всего случившегося очень уж хотелось в этом убедиться. Так, на всякий случай.
- Нет, - жестко произнесла девушка. - Ты никуда не пойдешь таким грязным.
- Да ладно! - отмахнувшись, Лешка повернул к дому.
- Постой… - Саида схватила его за руку. - Да постой же!
- Чего еще? Говорю же - срочно позвонить надо. Да минутное дело! И потом, если хочешь, искупаемся…
- Я хочу сейчас… - взяв его за руки, прошептала Саида. - Пойдем, окунемся. Со мной.
- С… с тобой?! - Лешка не знал, что и думать. Они, конечно, проболтали всю дорогу, но еще не стали настолько близки, чтобы… Хотя. Может быть, у этой девчонки и мыслей таких не было… какие сейчас вот пришли в голову Лешке. Подумаешь, искупаются вдвоем, и что с того? Может, одной ей просто скучно?
- Ну?
- А ты точно будешь?
Улыбнувшись, Саида подбежала к пруду, обернулась… и, быстро сбросив одежду, кинулась в воду.
- Ну, иди же!
Однако! Как бы чего не вышло! Но… Покачав головой, Лешка, уже ни о чем таком не думая, стаскивал через голову рубаху. Плавки, впрочем, оставил, нырнул…
Не так-то тут было и глубоко, пожалуй, по грудь, впрочем, юноша не обращал на это внимания - Саида выбралась на мраморный край пруда и разлеглась там, бесстыдно голая, выставив на обозрение потрясающую фигурку. Позвала:
- Иди сюда!
- А как же Федор?
- Он мне не муж…
Лешка осторожно уселся рядом, почувствовав, как горячая рука девушки погладила его по спине, нырнула в плавки…
- Ой, Саида…
- Какие у тебя странные шальвары… Снимай их… Нет, я сама…
Лешка и сам не понимал, как очутился в объятиях знойной смуглоликой красавицы, лишь чувствовал тепло гибкого молодого тела, шелковистость кожи и горячий вкус поцелуя…
- Ты славный муж, Алексий, - тяжело дыша, прошептала Саида. - Славный и красивый. Хочу, чтоб тебе повезло… Идем.
Лешка потянулся к одежде.
- О, нет, - засмеялась девушка. - Не надо одеваться, не надо.
- Так что, так, что ли, пойдем?
- Так… Я покажу тебе еще кое-что… не здесь… Сюда сейчас придут другие… идем.
Пожав плечами, Лешка вошел в дом, очутившись в небольшой комнатке с узким топчаном, застеленным шелковым одеялом. Сквозь узкое оконце проникал дневной свет и было хорошо слышно, как во дворе пели птицы.
- Ложись, - повелительно произнесла девушка.
Лешка послушно улегся.
- Перевернись на живот. Вот так…
Ласковые прикосновения невесомых рук оказались настолько приятными, что юноша невольно ощутил себя наверху блаженства. Такой массаж ему еще никто никогда не делал, вообще не делал… А вот Саида - однако, похоже, она знала толк не только в сексе. Запахло чем-то чудесным, сладким и пряным, Лешка почувствовал, как в его кожу втирают вкуснопахнущий крем… или, нет - масло. Как в восточной сказке - благовонное масло. Да - "в сказку попал", или, как в прикольном фильме "Борат" - "на трон сел, на трон сел"…
- Перевернись…
Ласковые руки девушки прошлись по груди и бедрам, да так, что юноша сладострастно застонал и, больше не в силах сдерживаться, притянул к себе прекрасную массажистку… Та не сопротивлялась…
- Ты - просто сказка! - отдышавшись, заметил Лешка. - Знаешь, я никогда не думал, что…
- Тсс! - Саида приложила палец к распаленным губам молодого любовника. - Кто-то идет…
Лешка встрепенулся:
- Влипли!
- О, не волнуйся…
- Саида! - прогрохотал за стеной чей-то голос.
- Я здесь, повелитель, - поспешно натягивая штаны, отозвалась девушка.
- Ну, как там…
Дальше они говорили по-татарски, и Лешка ничего не понимал, лишь подспудно чувствовал, что лучше б было сейчас убраться отсюда подальше.
- Вставай, - когда беседа окончилась, обернулась к нему Саида. - Нет, одеваться не надо… Еще кое-что тебе покажу…
- Как хочешь… А этот твой Фе…
- Да не вспоминай ты его! Подойди-ка лучше к окну… Повернись… Ага!
Лешку покоробило: показалось вдруг, что Саида смотрит сейчас на него так, как совсем недавно смотрел на свой живой товар толстый людокрад Хаимчи-бей.
- Хорош! - погладив юношу по плечу, неожиданно улыбнулась прелестница. - Красавец! Ну. - Она торопливо оглянулась. - Пора, идем…
Взяв юношу за руку, она повела его по длинной галерее. Лешке, конечно, не очень-то нравилось расхаживать черт-те знает где в чем мать родила, но… Некогда было и противиться! Едва обернулся спросить, как Саида втолкнула его в узкую дверь, ведущую в небольшой зал… полный народу!
Здесь был и "новорусский" торговец Федор, и Терентий с Мишкой, и еще какие-то люди в чалмах и пестрых тюрбанах, крайне не понравившиеся юноше.
- А, Алексий! - увидев его, осклабился Федор. - Вовремя.
Лешка дернулся было назад - но ощутил кожей холодные острия копий.
- Я полагаю, уважаемый Фариз, этот красивый молодой невольник заставит тебя забыть мой проигрыш!
Терентий и Мишка вдруг крепко ухватили Лешку за руки, а какой-то худощавый мужик в белом тюрбане и с огненно-рыжей бородой, подойдя ближе, раскрыл парню рот и долго ощупывал зубы.
- Да, - наконец произнес он. - Я его беру…
Глава 6
Август - сентябрь 1439 г. Крым
Домашнее хозяйство Ичибея Калы
Главной добычей крымских татар были пленники…
В. Каргалов. Русь и кочевники
…Якши!
Лешка не помнил, как его выволокли из дома, как заковали в цепи, как бросили в какую-то жутко скрипящую арбу. Отчаянье било в виски кузнечными молотами, слесарными тисками давило грудь - значит, это все так и есть. Значит, четыреста тридцать девятый… Значит… А эта-то хороша, Саида… Предательница! Тварь! А, впрочем, он и сам был хорош… польстился… И что теперь? Да не все ли равно… Что будет… Пусть… Чего уж теперь… Пусть…
Апатия овладела Лешкой, ему стало вдруг абсолютно все равно - где он и что с ним. Тысяча четыреста тридцать девятый год? Да и фиг с ним! Жалко, что ли… Он даже брезгливо отверг протянутый кусок лепешки - и в самом деле совсем не хотел есть, ну не было никакого аппетита.
В арбу забрался рыжебородый.
- Если ты не будешь есть, я велю содрать с тебя кожу, - буднично предупредил он, внимательно оглядывая юношу. - Мой друг, московский купец Федор-сурожанин, заплатил тобой свой старый долг, который я никак не рассчитывал получить. Стало быть - ты мне ничего не стоил. Однако, коль уж ты появился, я намерен этим воспользоваться, пополнив свою казну, иначе говоря - выгодно тебя продать. Ты же, если не будешь питаться, умрешь, тем самым нанеся мне убыток. Но, раз ты все равно умрешь, я должен получить пользу от твоей смерти - то есть жестоко казнить тебя в назиданье другим. Увидев, как ты будешь мучиться и просить смерти, призадумаются многие строптивцы, которых у меня, увы, немало. Я понятно объяснил?
Лешка вздохнул:
- Понятно.
- Так будешь есть?
- Буду.
- Вот и славно, - рыжебородый усмехнулся. - Знай - у Фариза Абдула еще ни один раб не умирал по своей воле. Удивляешься, что не спрашиваю тебя - кто ты?
- Нет, не удивляюсь, - юноша покачал головой. - Тебе ведь все рассказал этот гад, Федор, а ему - Саида…
- Вах-вах, Саида, - пощелкал языком Фариз. - Красивая молодая женщина и, что характерно, умна - такое сочетание встречается очень редко. Хотя не реже, чем многие думают. Далеко пойдет Саида, да…
- Если по башке не получит, - приподнявшись на локте, угрюмо усмехнулся невольник.
Фариз рассмеялся - видать, шутка ему понравилась.
- Это ничего, что ты раб, - философски заметил он. - Сегодня - ты, а завтра, быть может - я. На все воля Аллаха! Хочешь знать, что будет с тобой?
- Догадываюсь… - Лешка вздохнул. - Впрочем, мне все равно.
- Я, как ты, наверное, уже успел понять - купец, - Фариз Абдул поудобнее устроился на арбе, видать, любил поболтать. - Торгую рабами от Кафы и Сурожа до Ор-Капу. Тебе, кстати, не очень-то повезло.
- Я заметил.
Работорговец покачал головой:
- Нет, я не в том смысле. Тебе не повезло, как рабу. Не понял? Поясню. Будь ты менее привлекателен, я б продал тебя в какой-нибудь богатый дом, однако никакой хозяин тебя не купит, опасаясь за свой гарем, либо тебя придется кастрировать, а это уж чересчур хлопотное дело, поверь мне. Значит, богатый дом для тебя отпадает! Остаются любители мальчиков - тоже не самый дурной выбор - однако для тебя и он недоступен, для этих пресыщенных и изнеженных богачей ты не слишком красив, к тому же - стар. Сколько тебе лет?
- Двадцать! Даже - двадцать два, - услыхав про любителей мальчиков, Лешка нарочно прибавил возраст.
- Вот видишь! А им нужны пятнадцатилетние. Жаль, жаль, - купец покачал головой. - Для тебя это могло бы быть весьма недурно, весьма. При известной сноровке и сообразительности, ты б со временем унаследовал и дом своего хозяина, и его дело. Такие случаи бывали, и предостаточно. Но тебе, увы, они не грозят, в силу уже указанных мною причин. Остается что?
- Что?
- Остается самое плохое - покупатель-бедняк!
- Бедняк? Что, такие тоже рабов покупают?
- И еще как! Кто будет работать, покуда хозяин в набеге? Кто будет смотреть за домом, поливать сад, копать колодцы и делать еще всякую массу весьма утомительных работ? И не убежишь - под присмотром. Из Крымской орды вообще не убежишь - незаметным никак не пересечешь перешеек, слава великому хану Хаджи-Гирею. Великий хан Кючюк-Мухаммед, да продлит Аллах его годы, все делает, чтоб ни один неверный не проник в сердце благословенного полуострова и чтоб ни один раб никогда бы не смог бежать оттуда!
- Значит, ты продашь меня какому-нибудь бедняку, - угрюмо констатировал факт Лешка.
- Не "какому-нибудь", а только тому, кто сможет заплатить за тебя приличную сумму.
- Но откуда у бедняков деньги?
- А это уж их дела. Нужен раб - пусть крадут, пусть продают дочерей, пусть добывают деньги. Ну, мне пора творить намаз… Прощай до вечера, и веди себя достойно. Не кручинься и помни - не человек хозяин своей судьбы, но судьба - человека.
Спрыгнув с арбы, Фариз Абдул быстренько побежал к своим спешившимся охранникам, уже успевшим раскатать на пожухлой траве разноцветные молитвенные коврики.
- Ла илаха илла Ллаху ва Мухаммадун расулу Ллахи-и-и-и…
Как ни странно, беседа с работорговцем оказала на Лешку весьма благотворное действие. Особенно фраза - "не человек хозяин своей судьбы". Ах, не человек?! А вот посмотрим! В конце-то концов, разве он, Алексей Смирнов, выросший и возмужавший уже в двадцать первом веке, окажется неспособным переломить эту дурацкую судьбу? А вот увидим! Почему бы и не поиграть с ней, терять-то все равно нечего?! И в самом деле…
Юноша даже повеселел, с удовольствием съел лепешку и, запив ее теплой затхлой водой из большой деревянной бочки, установленной на одной из повозок, неожиданно для самого себя почувствовал себя уж совсем хорошо. В конце концов, много ли человеку надо? А здесь, кроме всего прочего, были и обворожительные женщины, та же Саида. Змея, конечно, но все же… Ах, какое у нее тело! Пожалуй, даже куда как лучше, чем у почтальонши Ленки. Эх, Ленка, Ленка, жаль, не встретимся больше с тобою… Хотя почему б не встретиться? Болото, гроза, трактор - если эти три штуки сработали в одну сторону, то почему не могут сработать в другую? Придет время, и до болота, до трактора можно будет добраться, а там - чем черт не шутит? Лешка улыбнулся - вообще-то, если хорошо разобраться, его там никто и не ждал, в своем настоящем времени. Ну, пропал и пропал, никто и не пожалеет, не вспомнит. Ну - Василий Филиппович, воспитатель, тот - да. А остальные так… Бригадир, трактористы, та же Ленка. Ну, выпьют водки за помин души, да забудут. Сгинул, мол, в болотине хороший парень Лешка Смирнов, царствие ему небесное! Ах да, Рашид еще…
И вот - все. Никому-то особо и не нужен Лешка. Даже наоборот - положенную по закону от государства квартиру можно будет кому-нибудь другому отдать или вообще - зажилить. А что? Запросто.
Ближе к вечеру невольничий караван Фариза Абдула расположился на ночлег близ неширокого ручья, по обоим своим берегам поросшего чахлыми кустиками. Перед приемом пищи рабов развязали - бежать-то все равно некуда, да и надсмотрщики хорошо знали свое дело. Здоровенный, голый по пояс невольник с грязным волосатым торсом выдал на пару рабов по миске похлебки, жидкой, но пахнувшей вполне даже вкусно, так, что у изголодавшегося Лешки потекли слюни. В напарники ему достался молодой парень с подобострастно-испуганным лицом и бегающим взглядом, нетерпеливо посматривающий на миску. Ложек, кстати, не выдали, и нужно было просто отпивать варево через край.
Отбросив брезгливость, юноша жестом предложил миску напарнику:
- Ешь.
Без всякой благодарности, тот схватил миску и принялся жадно чавкать - жидкое варево (кажется, чечевица или что-то подобное) стекало у парня по подбородку, капало на грудь, под ноги. Лешка поежился - ну и свинья!