30 ноября 1946 года. Южно-Американская Федерация, Буэнос-Айрес
- Рико, что будем делать? - еле слышный шепот сержанта Саргаса отозвался в голове майора раскатами грома. Стиснув зубы и выругавшись, офицер осторожно потрогал здоровенную шишку, красующуюся на лбу.
- Ждать. Других вариантов нет.
Специальная группа Родригеса, срочным порядком переброшенная из Рио в тылы начавших очередное наступление американцев, вот уже второй день пряталась в развалинах старинного здания на окраине бывшей столицы Аргентины.
Диверсантам не повезло - едва проникнув в глубину обороны плацдарма, они наткнулись на действующий вне привычных схем патрулирования отряд рейнджеров. В короткой, но ожесточенной стычке техасцы отступили, убив двоих из людей Рикардо, в том числе и аргентинца, знавшего город. Испаноговорящим в команде решительно не везло - со времен Панамы это была потеря уже третьего товарища из них.
Естественно, что стрельба в официально "зачищенном" городе без внимания не осталась - район был оцеплен практически мгновенно. Не успевшие выйти из опасной зоны коммандос были вынуждены изменить план, полагая, что смогут прорваться позднее.
Но янки воевать учились быстро и глупостей старались делать поменьше - битвы с японцами плохих солдат отсеивали быстро. Поэтому теперь они методично и весьма грамотно прочесывали территорию, все больше приближаясь к скрывающимся спецназовцам.
Положение усугублялось тем, что район был полностью безлюден. Кроме американских пехотинцев и бразильских бойцов, в нем никого не было, а потому скрыться среди мирного населения возможным также не представлялось. Родригес пытался придумать хоть какой-нибудь план, но в голову не шло ничего, кроме банального прорыва. А это была верная смерть - постоянно висящие в небе самолеты плюс мобильные патрули вырваться из ловушки не дадут.
- Рико! - Филиппе Эзра, появившийся в дверном проеме, выглядел встревоженно! - У нас проблема.
- Да ладно. Не может быть, - Саргас саркастически хохотнул.
- Гринго уже в соседнем квартале. Еще несколько часов, и они будут здесь.
Некоторое количество растяжек продвижение врага значительно замедлило, но ненадолго.
- Парни, какие у нас есть варианты? - майор осмотрел свою команду.
- Прорываться с боем, - другого предложения от прямолинейного Эзра, в чьих руках бразильский клон пулемета FN FALO выглядел детской игрушкой, Рикардо и не ожидал.
- Не вариант, - Луис, несмотря на наличие в руках МГ-42, подошел практически бесшумно. - Круг поиска еще пока довольно велик. Трепыхнемся, зашумим - и нам крышка. Через двадцать минут здесь будет целая армия. Нас блокируют, подтянут силы - и накроют. А может, вообще не будут напрягаться и в своем излюбленном стиле вызовут артиллерию. Поэтому я за то, чтобы попытаться уйти тихо.
- Сомнительно. Судя по всему, мы нужны им живыми, - заметил Саргас, наблюдающий за улицей. - Они могли сровнять этот район с землей еще сутки назад. Кораблей на рейде у них хватает. Как и самолетов.
- Поправка, - Рикардо усмехнулся. - Им нужен один из нас. Этого хватит. И то сомневаюсь, что прямо-таки сильно нужен. Скорее, "желательно, но не обязательно".
- Так все же? Что делать-то будем?
Майор вздохнул и, обведя глазами своих людей, сказал:
- Отвлечем их. И попытаемся уйти. Попробуем нечто вроде следующего…
30 ноября 1946 года. Южно-Американская Федерация, Буэнос-Айрес
Американский солдат осторожно заглянул в зияющий черным провалом в стене облицованного белым камнем дома дверной проем. Плавные движения держащих "Томпсон" рук и оценивающие глаза выдавали профессионала. Янки явно чувствовал, что за ним наблюдают, но пока не мог понять откуда.
Окрестности выглядели не слишком приятно - обугленные остовы разбомбленных домов, скелеты полуразрушенных каменных стен, составляющих необычный контраст с буйной растительностью, раздавленная сапогом детская кукла, ярким пятном выделяющаяся на тротуаре среди кучи мусора…
А всего в полусотне метров от патруля, в глубине почти сохранившегося здания, Луис, рассматривающий морпеха через прицел своего пулемета, напрягся, глубоко вздохнул и поднял над головой руку с намотанной на нее белой тряпкой, давая знак товарищам.
Короткая очередь из "сорок второго" слилась с грохотом сработавшего фугаса. А секундой спустя на тихой улочке разразился ад.
Томас Свифт - тот самый солдат, которого бразилец пометил для себя как профи, - за какое-то мгновение до начала перестрелки что-то почувствовал и буквально влетел в дом, в падении уже разворачиваясь и нажимая на курок.
Луис понятия не имел, что ошибся, - американец был не морским пехотинцем, а рейнджером, приданным отряду для помощи. И рейнджером опытным, не раз смотревшим на смерть и бывавшим в самых непростых ситуациях.
И сейчас, поливая из "Томми-гана" противоположную сторону переулка, он выигрывал для своих соратников бесценные секунды.
Родригес, аккуратными одиночными выстрелами прижимающий янки к земле, чертыхнулся. План начинал накрываться медным тазом - вполне возможно, что вместе с жизнями его людей.
Буквально проорав в "уоки-токи" "Эзра!!!", он переключился с одиночных на короткие очереди, пытаясь не дать американцам перегруппироваться.
Филиппе, лежащий на полусгоревшей крыше несколько в стороне от места основных событий, помог единственным способом, которым мог, - метнул в сторону основной части вражеской группы пару гранат.
Добросить до цели он их не мог, но два почти синхронно раздавшихся взрыва отвлекли янки, создав угрозу тылу.
Рикардо, несколько приободренный снизившимся темпом стрельбы в его сторону, осторожно перемещался, создавая впечатление движущейся группы. Луис вместе со своим пулеметом тоже постепенно менял местоположение.
Все это создавало у американцев впечатление, что бразильские коммандос смещаются в глубь оцепленного района, и буквально заставляло броситься в погоню за уже надоевшими диверсантами.
Сержант Саргас, зарывшийся в груду обломков и мусора в каких-то руинах, затаил дыхание. Мимо осторожно крались американцы.
Это был пиковый момент плана Родригеса, заключавшегося в том, что один человек пропустит мимо себя американцев, отвлеченных ведущимся боем, а затем пошумит в тылу через некоторое время после того, как бразильцы, отступающие в его направлении, затихнут.
В теории это должно было создать впечатление того, что передовые группы янки пропустили противника мимо себя, и бросить силы на оцепление и поиски в другом квадрате. А это давало шанс Рико и команде прорваться.
План имел один только минус - Саргас оставался в одиночестве и прорываться должен был сам. Майору эта часть не нравилась - первоначально он роль приманки должен был взять на себя. Но сержант вызвался сам и настоял на своем решении, аргументировав тем, что чувствует себя в городских боях гораздо увереннее. И тем, что группе нужен командир.
- Я вывернусь, парни, не парьтесь. Вам даже не стоит надеяться, что ваши мучения так просто закончатся - этот мир от меня не избавится с помощью парочки каких-то глупых гринго, - улыбнувшись во все свои двадцать семь зубов, диверсант пожал друзьям руки.
Сержант выдохнул, отбросив воспоминания. Американцы ушли вперед, и теперь ему следовало двигаться в прямо противоположном направлении.
Затихшая стрельба насторожила Свифта. Было что-то неправильное в том, как она закончилась, - не урывками, как это обычно бывает, с отдельными выстрелами последних остающихся в живых врагов, а вот как-то так, почти сразу.
Наступившая тишина, казавшаяся еще более безмолвной после грохота яростного боя, давила на плечи неясной угрозой, заставляя пригибаться и осторожничать.
- Крайтон! - Белобрысый солдат в замызганной грязью каске, рассматривающий через оптику своего "Гаранда" улицу, вздрогнул.
- Да, сэр?
Томас приблизился к его укрытию и, бросив взгляд на поле боя, поинтересовался:
- Какого хрена происходит? Где эти долбаные обезьяны?
- Мы не знаем, сэр. Они как сквозь землю провалились.
- Проклятие! Ищите их, черт вас всех подери!
- Капрал Крайчек сообщил, что через них эти ублюдки не проходили, а значит, они все еще внутри периметра оцепления, сэр. Просто прячутся, - снайпер пожал плечами и, ухмыльнувшись, добавил: - Так что скоро мы их найдем и прикончим.
Томас кивнул, одновременно пытаясь понять логику действий спецгруппы противника.
Зачем им прятаться сейчас? Они же сами атаковали прочесывающих очередную улицу солдат. Сами! Какой теперь им смысл прятаться, если их нахождение локализовано в пределах пары кварталов? Куда они теперь денутся? Единственный шанс - драться, пытаясь пробиться с боем.
Что-то тут не так, но что именно?..
Далекий звук выстрела мгновенно изгнал из головы рейнджера лишние мысли. Еще раз, и еще.
Хлесткие щелчки одиночных вдруг превратились в раскаты очередей, сопровождающиеся аккомпанементом хлопков американских карабинов.
Но этих карабинов у передовых групп не было…
- Они прорвались! - Свифт и Крайтон пришли к этому выводу одновременно.
Мысль подтвердил звук довольно мощного взрыва, похожего на результат применения ручного гранатомета, не раз использованного против янки.
- Вашу мать! Сучьи дети, живо вперед! - Командовавший операцией по поимке диверсантов полковник, неожиданно возникший за спинами бойцов, выглядел взбешенным. - Если эти суки прорвутся - отправлю вас всех на хрен к макаронникам, в гости к комми!
Угроза была более чем серьезна - мясорубка на Апеннинах была из разряда "сунул палец - в фарш все тело". Начавшие решительное наступление советские и немецкие войска не захватили еще Италию только благодаря ее ландшафту и тому, что она еще задолго до начала войны Альянса с Союзом была превращена в один большой укрепрайон.
Солдаты ломанулись вперед, а Томас все никак не мог понять, что же здесь неправильно. Как бразильцы прошли передовые группы? Да еще и без боя? Плюс эта дурацкая стрельба, закончившаяся почти одномоментно… Что-то тут не так, но что?
Звуки далекого боя затихли.
"Похоже, еще одному патрулю крышка". - Рейнджер сжал переднюю рукоятку своего автомата и, отбросив размышления, отправился следом за морпехами.
Рико, замаскировавшись в загодя сделанном убежище, наблюдал за американцами и беззвучно молился за Саргаса.
А самому сержанту помощь небес сейчас бы очень даже пригодилась. С первым патрулем он расправился быстро - три солдата умерли быстрее, чем успели понять, что происходит. Это дало диверсанту транспорт и немного времени на подготовку.
Впрочем, от этого было ненамного легче. На "шумение" американцы отреагировали мгновенно и теперь последовательно загоняли бразильца в угол. Но он так просто сдаваться не собирался, подтверждением чего было несколько трупов опрометчивых американцев.
Отходя все дальше от бывшего района оцепления, Саргас надеялся продержаться подольше, выигрывая время для своих друзей.
Любимая винтовка в руках и приличный запас патронов в висящих на поясе и в разгрузке магазинах пока не давали янкам приблизиться на достаточное расстояние, но бой высасывал запасы словно пылесос, давая понять, что все кончится очень плохо.
"Справа девять, слева три", - на секунду выглянув из своего очередного укрытия, Саргас понял, что умрет здесь. Американцы вперед уже не шли, банально блокировав его в доме и дожидаясь подкреплений. Рев приближающегося танка сразу дал понять, чем именно все это закончится. Ничего противотанкового у диверсанта не было.
- Мрази, - сержант сплюнул на пол, - все равно вы отправитесь в ад. А я буду вас там поджидать.
Он сражался отчаянно, но пятнадцать минут спустя, отказавшись сдаваться ненавистным гринго, иссеченный осколками танкового фугаса, бразилец лег на гранату, предварительно выдернув из нее чеку.
- Свобода или смерть! - последние слова сержанта Саргаса, посмертно получившего впоследствии орден Свободы, учрежденный Альверде как высшую награду ЮАФ, никто не услышал.
Тело диверсанта, помимо всего прочего подорванное еще и гранатой, унесшей жизни двух неопытных американских солдат, было сожжено на месте разгневанными соратниками последних и так и не было никогда найдено.
Конкретное место последнего сражения спецназовца также осталось неизвестным. По странному совпадению, одна из площадей в отстроенном после войны Буэнос-Айресе, названная именем сержанта, находилась совсем недалеко.
5 декабря 1946 года. Китай, недалеко от г. Нанкин
- Явился, - полуутвердительно-полувопросительно уставился на прапорщика Бондаря капитан Голенко.
- Так точно, товарищ капитан! - немолодой мужик вытянулся в струнку.
- Отставить. Вот скажи мне, дорогой друг, чем это ты в деревне занимался?
- Налаживал отношения с дружественным китайским пролетариатом! - Несмотря на серьезный тон, в глазах Бондаря светился огонек хитринки.
Никита вздохнул.
"Небось опять чего-нибудь на рисовую водку выменивал. Хомяк недорезанный!" Еще раз вздохнув танкист грустно посмотрел на темнеющее небо.
- Товарищ капитан, я ж в свободное время. Службе никакого урона, а только польза.
- Ладно, Александр Юрьевич, чего менял-то хоть? Не патроны, надеюсь?
- Как можно! - замотал головой прапорщик. - Это ж подсудное дело. Только часы трофейные, да очки защитные. А то у меня поднакопилось.
- И как обмен?
- Удачно. Четырнадцать литров чистой водки плюс настоечка и чай. Мне уже насчет некоторых деталей с интендантом удалось сговориться, так что мы пер…
- Нет, нет, нет! - капитан решил даже не пытаться разбираться в хитросплетениях здешней экономики. - Даже слышать про эти ваши завихрения не хочу. Но смотри мне, попадешься - шкуру спущу. Свободен.
Наблюдая за развернувшимся прапорщиком, бодро шагающим к центру расположения батальона, Голенко в очередной раз горестно вздохнул и потопал в штаб.
"Вот, млин, распоясались. Как Шульга с политработы ушел, так им теперь все можно. А этот новенький замполит совсем никуда не годится. Черт-те чем занимается", - задумавшийся танкист едва не врезался в свой собственный танк.
- Как дела, Рыся? - нежно похлопав стального монстра по бронированному боку, Никита ловко залез на башню. - Снаряды в тебя загрузили? А топлива налили? - Разговаривающий с железякой капитан мог показаться странным, но учитывая, что меньше недели назад эта самая штука спасла ему жизнь при встрече с целой батареей американских противотанковых самоходок (на лобовом листе насчитали потом восемнадцать отметин от не пробивших броню снарядов), а до того в боях на Пусанском плацдарме в Корее не сломалась ни разу и вообще вела себя донельзя идеально, то такое отношение офицера к танку казалось уже и не особенно странным. Танк-то ведь взаимностью отвечал.
- Никита! - старый знакомый, Ринат Бусаев, махал рукой, подзывая к себе.
- Чего тебе?
- Лавриненко вторую сотню взял!
- В смысле?
- Да в прямом!! Он на своей "семерке" вчера еще три британских "Крестоносца" сжег, так что теперь у него за две войны двести одна уничтоженная машина! Только что по радио передали! - Бусаев радовался так, словно это был его счет, а не знаменитого полковника.
- Да уж, ИС-7 - это вам не абы чего. Мы с начала войны хоть один потеряли вообще? - Голенко поневоле заинтересовался.
- Да кто ж его знает. В наших краях их и нет, считай, - пожал плечами татарин.
- Ну почему же? - Никита нахмурился, вспоминая. - С нами по соседству на плацдарме один полк дрался, отдельный.
- "Семерки" все в отдельных полках, - проворчал танкист. - Но ты прав. У них вроде бы были потери… Небось от бомб или мин. Пушкой его не возьмешь. Его даже орудие "сорок пятого" не возьмет.
- Ну почему же, возьмет. Метров с восьмисот.
- Ага, счас, так он тебя и подпустит на эти восемьсот метров. У него ж не пушка, а, блин, какой-то супершмалевик! Я видал, как на полигоне эта хрень немчурскую "пантеру", первую, правда, еще, с трех километров в лоб взяла. А потом по всяким плитам стреляла. Так что я не удивляюсь, что "Першинги" от "иса" разлетаются, как куры от петуха. У них же против него шансов вообще нет. Небось их пукалка лоб "семерки" даже в упор не возьмет.
- О чем разговор? - проходящий мимо комполка заинтересованно посмотрел на молодых офицеров.
- О подвиге товарища Лавриненко и достоинствах танка ИС-7, - Голенко выразительно посмотрел на своего друга.
- А "рысь" вас, значит, уже и не устраивает? Каждому теперь гордость нашего танкостроения давать?
- Никак нет, товарищ полковник. Р-45, без всякого сомнения, лучший танк в мире. Совокупность его боевых и эксплуатационных качеств в сочетании…
- Стоп, стоп, - улыбающийся командир замахал руками, - я тут с вами согласен, не надо мне лекцию о собственном танке читать, товарищ капитан. Вы лучше на совещание идите, вводные получать. А то ведь завтра выдвигаемся.
- Есть идти получать вводные, товарищ полковник!
Увидев, как проходящий мимо своей машины капитан провел рукой по ее боку, Зиновий Колобанов усмехнулся. На его счету танков было только шестьдесят.