Машу вам отрубленной ручкой!".
У Воронцова едва не отвалилась челюсть, и он уставился на журналиста.
- Это откуда?!
- В редакцию кто-то принес. Велели передать мне. Я как прочитал, сразу рванул к тебе, даже кофейку не успел попить. Думаешь, это он? - Зотов плеснул себе в стакан еще и выпил.
Виктор сделал то же самое, только сменил водку на виски "Джонни Уолкер".
- А ты думаешь по-другому?! - Он перечитал послание еще раз. - Про статью он меня спрашивает, когда тут такое! Какая презентация?
Владимир пожал плечами и достал КПК. Виктор нервно топал ногой и чесался в разных местах, пока журналист искал нужную информацию. Спустя пару минут Владимир довольно заявил.
- Сегодня два подобных мероприятия. Первое - ВАЗ представляет новую модель жигулей "ЛАДА-КОРЫТО", сомневаюсь, что на нее вообще кто-то придет. Вторая - новая книга Клязьминской в "Буквожуе" на Бульваре Невинно убиенных. Вот дает старушка! Прошлая презентация была всего неделю назад.
Печатает, будто у нее шесть рук.
- Номер два! - подытожил Воронцов. - Ты верно подметил, что на презентацию ВАЗа никто не придет, хотя, если честно, главному конструктору я бы лично руки отрубил!
Зотов усмехнулся.
- Ага, он, поди, из дома-то боится выйти! Кстати, начало в двенадцать ноль-ноль.
Капитан сгреб письмо с конвертом, плеснул себе еще вискаря на один палец, опрокинул его в рот и выскочил в коридор.
- Я в Управление. Есть шанс поймать ублюдка. - Виктор влез в ботинки и, надев кобуру с "Маузером", набросил куртку. - Заодно покажу письмо графологам. Ты со мной?
- Буду ждать на бульваре. Подыщу себе место, чтоб наблюдать за операцией, - ответил журналист и шмыгнул носом. - Я же обещал не путаться под ногами.
- Похвально, - капитан открыл дверь, выпуская гостя на лестницу. - Окей, увидимся там, - и Воронцов с Зотовым вышли из квартиры…
Управление Имперского сыска. Кабинет Жеглова. 09 часов 00 минут.
Начальники отделов уже заходили в кабинет и удивлялись. Воронцов, нарушив свои принципы, уже сидел за столом, причем, ни как обычно, на галерке. Нет, он занял место поближе к стулу генерала. Последним зашел сам Глеб Егорович, как всегда при параде, и удивился не меньше своих подчиненных.
- Капитан?! Ты чего, заболел?
- Отнюдь, господин начальник. Дело срочное и не терпит отлагательств, - ответил следователь.
- Ну, давай, вещай! - Жеглов закрутил ус, садясь на свое место.
Виктор встал и начал доклад.
- Мой маньяк пошел на контакт, - густые, как у филина, брови генерала поползли наверх. - Он назначил мне встречу. Сегодня, на презентации новой книги Клязьминской, - капитан вытащил листок из кармана куртки и потряс им в воздухе. - Он прислал мне письмо.
- Каков наглец! - ударил ладонями по столу Глеб Егорович, заставив всех вздрогнуть. - Всякая шваль будет нам стрелки забивать! Хм, давай дальше.
Виктор сглотнул и продолжил.
- Мне нужно сто человек, чтобы окружить книжный магазин, и всех снабдить радиостанциями.
Жеглов расстегнул форменный китель, звякнув медалями и орденами, и откинулся на спинку стула.
- Сто? Двести! Да, чего уж там - двести! Проси сразу пятьсот! Ты охренел, Воронцов? Где я тебе рожу сто человек?! У меня нет и десяти свободных людей, все заняты, охраняют стадион. Сегодня играют "Спартак" с "Зенитом". Этих-то, боюсь, не хватит. Могу отрядить одного постового со свистком. Вот… От сердца отрываю, Императором клянусь! - и генерал посмотрел на портрет Сюзерена, висящий над головой.
Капитан про себя выругался, плюнул и опять выругался.
"Как будто это мне одному надо! Пусть хоть всех перережут, вы не пошевелитесь. Вам лишь бы бухгалтера не тронули".
А вслух сказал.
- И на том спасибо, Глеб Егорович. Разрешите идти?
- Иди, Витя. И помни - отечество надеется на тебя! - генерал махнул рукой в сторону двери.
Сыскарь резко кивнул головой, ударил каблуками и покинул кабинет начальника.
Бульвар Невинно убиенных. Магазин "Буквожуй". 12 часов 00 минут.
Все книголюбы столицы и прочие ценители высокохудожественной и интеллектуальной прозы собрались в холле для презентации. Посередине стоял большой круглый стол, заставленный книгами, за которым сидела виновница торжества, одетая в белое платье времен императрицы Екатерины. Люди напирали со всех сторон и тянулись к Клязьминской, потрясая томами, надеясь, что автор подпишет им свой роман. Широко улыбаясь, писательница скрипела гусиным пером, принимая похвалы. За ее спиной красовался рекламный плакат:
"Новый детективный триллер "Фекла Покабатько и насильник диких пчел"".
Книги, вышедшие из-под пера дивы, расходились миллионными тиражами, которые сметали с полок отчаянные домохозяйки. Леса не успевали пополнять себя новыми гектарами саженцев, которые уходили на производство бумаги для этих шедевров. И многие читатели были уверены, что деревья погибли не зря.
Воронцов в это время инструктировал двух констеблей, одетых в штатское: одного своего подчиненного - верного помощника Макса, и второго, "подаренного" Жегловым.
- Смотрите внимательно. Мы не знаем, как выглядит подозреваемый.
Вероятнее всего, он будет одет так же, как и во время прошлых своих нападений, а именно - в длинный плащ с капюшоном. Я и вы, молодой человек, остаемся здесь, - сказал Виктор "подаренному". - Ты, Максимка, караулишь на улице и следишь за входом.
Капитан смешался с толпой и стал осматриваться. Он заприметил на втором этаже Зотова и, незаметно для всех, махнул журналисту рукой. Тот кивнул.
Сыскарь посмотрел на часы. Прошло десять минут. Еще через пять он заметил тень, которая пробиралась через толпу. У Виктора отвисла челюсть. Некто, одетый в темно-коричневый плащ, двигался в сторону Клязьменской.
"Каков наглец!".
- Вот он! - услышал окрик следователь и обернулся. С другой стороны двигался точно такой же субъект.
- Здесь! - чей-то голос заставил Воронцова развернуться обратно.
"Еще один?!" - недоумевал работник сыска.
А уже через секунду весь первый этаж наполнился людьми в темнокоричневых плащах. Такого Виктор не ожидал.
"Их тут, наверное, как тараканов, целая сотня! Эх, Глеб Егорович, скупердяй ты старый!"
Воронцов не знал, куда смотреть. И тут воздух, насыщенный запахом свежей полиграфии, прорезал истошный крик. На мгновение наступила тишина, а затем крик повторился вновь. Виктор рванул через толпу, изо всех сил работая локтями и матерясь, на чем свет стоит.
- Разойдись! Имперский сыск! В сторону, сукины дети, в сторону!
Картина, которую увидел капитан, заставила схватиться его за голову. За столом сидела "звезда" отечественной литературы, бледная, как сама смерть, заливая свои книги и платье кровью, что фонтаном била из того места, где еще секунду назад росла ее правая рука. Преступник отсек конечность по самое не балуйся. Одно мгновение и заорали все вокруг. Не теряя времени, Воронцов запрыгнул на стол, скинув свеженапечатанные тома на мраморный пол, и осмотрелся. Вокруг столько темно-коричневых плащей!
"Который из них?! Надо что-то делать!"
- Всем лежать! - крикнул Виктор, выхватил верный "Маузер" и дважды выстрелил вверх.
Пули пробили стеклянный потолок торгового центра, и осколки сверкающим дождем со звоном посыпались на людей.
- Срочно вызывайте скорую помощь! - капитан водил пистолетом по сторонам, глядя, как посетители робко опускаются на пол.
"Ну почему они такие тупые?! Сказано же - лежать. Ничего не бояться, идиоты!".
И тут он заметил, что один "плащ" отчаянно пробирается к выходу, игнорируя команду "лежать".
- Стоять! - заорал капитан.
Убегающий вытянул руку, в которой сжимал полиэтиленовый пакет, и показал сыщику средний палец. Воронцов, не целясь, выстрелил убегавшему в спину, но промахнулся. Пуля срикошетила от книжного стеллажа и пробила бутыль кулера.
Тонкая струйка воды потекла на пол. Второй выстрел мог бы оказаться точным и свалить убегавшего замертво, но тот прикрылся новым переизданием трилогии Толкина, которую схватил с полки, и, тем самым, спас себе жизнь. Пуля застряла между страниц. Промедли он хоть мгновение, его мозги разлетелись бы по всему магазину.
- Стой, сука! - Виктор подался вперед, но, поскользнувшись на крови, свалился со стола, за которым белугой продолжала выть Клязьменская.
Вскочив на ноги, он побежал за человеком в плаще, наступая на лежащих и дрожащих от страха посетителей. Воронцов видел, что преступник направился к выходу. Их разделяли всего около полусотни метров.
- Констебль! Констебль, мать твою! - крикнул капитан. - Черт!
Один из помощников сыскаря был намертво зажат посетителями, еще не успевшими упасть. Помощи ждать неоткуда. Следователь выбежал из зала и осмотрелся.
"Наверняка, на улицу выбежал. Там Макс, должен заметить".
Воронцов проскочил через входные двери, сбив зазевавшегося посетителя торгового центра, и оказался под безоблачным небом столицы. Влево уходили бессчетные магазинчики, справа глухой переулок, дальше - перекресток с оживленным движением.
"Где этот чертов констебль?!"
Воронцов рванул в подворотню.
На асфальте валялась опрокинутая тележка и россыпь мороженого всех сортов.
Тут же, охая и ахая, ползал Дед Мороз, пытаясь собрать свой товар. Возле стены валялся скомканный тряпичный плащ.
- Где он?! - заорал Виктор, рывком подняв мороженщика на ноги.
- Убежал туда, - старик махнул за спину. - Бросил мне плащ в лицо, перевернул тележку и убежал.
Краем глаза сыскарь увидел послание, что оставил беглец на прощание: кровавый смайлик на стене.
"Вот сука!".
Капитан пронесся по переулку со скоростью "Сапсана" и выскочил на оживленный проспект. Преступника и след простыл. Он затерялся в потоке людей. А, может, прыгнул в такси или трамвай. Да и метро рядом. Ищи ветра в поле. Воронцов убрал "Маузер" в кобуру и схватился за голову. Шум улицы волной захлестнул следователя. Неизвестный ушел из-под самого носа! Опять тупик. Обмануло предчувствие!
Там же. 13 часов 00 минут.
Место преступления огородили традиционной красной лентой. Перед входом в торговый центр выстроились полицейские машины, сверкая проблесковыми маячками. На тротуаре выстроились десятки тележурналистов, которых не пускали внутрь. Они вели прямой репортаж с места событий, сочиняя на ходу.
Пострадавшую увезли на карете скорой помощи, и Виктор занял ее место за столом. Его уже протерли от крови, и следователь разложил на нем бумагу, куда записывал показания всех, кто хоть что-то видел. Таких оказалось немного.
Первым делом капитан допросил обладателей коричневых плащей. Все они в один голос отвечали, что пришли принять участие во флешмобе. Акция была запланирована строго на 12 часов 15 минут. Сыскарь понял, что двигаться и дальше в этом направлении не имело смысла. Другие свидетели тоже мало чем помогли. Лица, напавшего на диву детективного жанра, никто не рассмотрел. На видео, в момент преступления, маньяк не попал. Только сам Воронцов, палящий из "Маузера". Во всей этой истории повезло только издательству. Книги Клязьмнской тут же смели с полок. Экземпляры, перепачканные ее кровью, ушли втридорога. Оставалась надежда только на то, что сама писательница разглядела нападавшего. Но сейчас она, должно быть, пребывает в шоке и валяется под капельницей на больничной койке, завернутая в одеяло.
Воронцов отпустил очередного бесполезного свидетеля, отложил ручку и закрыл глаза.
"Хитрый гад, все предусмотрел. Плащ буквально пропитан дешевым одеколоном. Собаки след не возьмут, хоть их на коленях умоляй".
- Вашбродь! - перед следователем возник констебль.
- Где тебя черти носили?! Я же велел караулить на улице!
Тот растерялся и стал заикаться.
- Так я… это… К-когда с-стрельба на-ачалась, я сюда… Я ж д-думал…
- Думал он, - махнул рукой Виктор. - Ты что, мыслитель?! Пусть лошадь думает, у нее голова большая, а ты выполнять должен, Максимка!
"Святые угодники! Ну почему все через жопу?! Это какой-то позор. Егорыч меня с говном съест. Меня все с говном съедят. Этот упырь до жути наглый, аж мороз по коже. Стоп! Дед Мороз!".
- Констебль! - крикнул Виктор.
- Я тут, вашбродь!
- Максим, срочно беги на улицу. Если увидишь Деда Мороза, - глаза юноши округлились от удивления, - сразу тащи его сюда. Выполняй!
Тот козырнул, выскочил из магазина и вернулся через пять минут с искомым новогодним старцем. Следователь жестом пригласил мороженщика присесть.
- Моя тележка… - Мороз озирался по сторонам. - Ее же упрут, пока я тут сижу.
- Констебль, проследите, - юноша ударил каблуками и исчез.
Воронцов снова вооружился ручкой.
- Итак, я задам вам несколько вопросов по поводу случившегося.
- А что, собственно говоря, произошло? - мороженщик почесал бороду.
- В новостях узнаете. От вас мне нужно только одно. Скажите, вы рассмотрели того, с кем столкнулись в переулке?
Дед развел руками, таращась по сторонам и силясь понять, что же случилось.
Зал быстро опустел. Остались только самые любознательные, те, кто надеялся, что произойдет что-нибудь еще. Они даже повытаскивали мобильные телефоны и приготовились к съемке.
- Не отвлекайтесь, - капитан потряс старика за тулуп. - От вас зависит очень многое.
- Так ить… - мороженщик кашлянул. - Все так быстро случилось. Ну, среднего роста, джинсы синие, рубашка, тоже синяя. Пакет в руке.
- Блондин или брюнет?
- Пожалуй, что брюнет. Был когда-то.
- Что значит: был когда-то? - не понял Воронцов.
Дед Мороз поерзал на стуле, следя за происходящим вокруг.
- Бритый он, наголо. Но если волосы отрастит, то будет брюнетом.
- Описать сможете? Нам надо составить фоторобот.
- Что-то среднее между Гошей Круценко и Феодором Бондаргеком, только лицо поумнее и без усов. Сажайте обоих. Думаю, никто, кроме них, не расстроится особо, - пожал плечами мороженщик. - Слушай, начальник, там мою тележку точно не упрут?
"Снова бритый. Мне что, всех лысых пересажать, прости Император?! - и Воронцов тут же представил Сюзерена за решеткой".
Виктор захлопнул папку и закрыл глаза. Снова ничего. Вся надежда на травмированную писательницу, может, она даст хоть какую-то зацепку.
Следователь встал и покинул здание торгового центра, а Дед Мороз так и остался сидеть на стуле и таращиться по сторонам.
- Что случилось-то?..
Больница "Святого костоправа". 15 часов 00 минут.
Воронцов проторчал у регистратуры минут десять, пока необъятная как наша родина медицинская сестра не соизволила оторваться от телефона и обратить свое драгоценное внимание на посетителя. Честно говоря, если бы не "Маузер", которым помахал перед носом работника данного учреждения капитан, то он, вероятно, умер бы здесь от старости.
- Я вас слушаю, - недовольно закатила глаза женщина.
- Где лежит Клязьменская? Ее привезли несколько часов назад с ампутацией конечности.
- В травматологии, - бросила сестра.
- Какая неожиданность! А я думал в венерологическом! - вспылил Виктор. - Палата какая?
- Тринадцатая. Что-то еще? - недовольно спросила та.
- Больше ничего. Премного благодарен! - следователь отвесил клоунский поклон.
- Хам! - медицинская сестра снова приросла к телефонной трубке.
Воронцов прошел по светлым коридорам, считая по привычке шаги и всматриваясь в номера палат. Остановившись возле искомой, сыскарь постучался и, не дожидаясь ответа, вошел.
Клязьменская лежала на груде подушек, уставившись в потолок. Напротив нее на раскладных стульях сидели трое молодых людей с ноутбуками на коленках: две девушки и один парень. Все представители Черного штата Америки. Перед ними стояла огромная корзина, наполненная бананами. Видимо, завтрак, обед и ужин.
Писательница посмотрела на вошедшего.
- Вам кого?
- Я следователь. Веду дело о покушении на вас, - Виктор подошел к кровати и оперся на спинку.
- Вы как раз вовремя! - "детективщица" подтянула единственной рукой сползшее одеяло. - Как вас зовут?
- Виктор Воронцов…
- Отлично! А мы, в смысле я, пишем… Пишу новый роман о маньяке, который охотился за известной писательницей, которая помогает полицейским. Дети мои, - обратилась она к молодым людям. - Исправляйте наш план. Теперь главного героя будут звать Феофан Одеялкин! Маринанаба, ты придумываешь кровавые сцены. Виканаба, ты - ответственная за расследования. Юранаба, с тебя - любовная линия. А я пока посплю. Проснусь - проверю, и смотрите не перепутайте ничего, красней потом за вас! В противном случае, хрен вам, а не бананы! Посажу на репчатый лук!
- Уделите мне минутку внимания, - Воронцов кашлянул в кулак, привлекая внимание писательницы.
- А… Вы еще здесь, - зевнула Клязьминская. - Ничем не могу помочь. Я даже место событий толком обрисовать не смогу.
- Так как же вы свои книги пишите?! - удивился капитан.
Дива детективного жанра задумчиво посмотрела в потолок и, засыпая, пробубнила.
- Так ить… Талант…
Спустя секунду палату наполнил храп и удары пальцами по клавишам.
Воронцову ничего не оставалось, как несолона хлебавши покинуть больницу.
Следствие, в который раз, оказалось в тупике.