- Похоже, у нас намечается пиршество, - оживленно пробормотал Даниэль, крадучись и, по своему обыкновению, как-то боком подбираясь поближе к костру. - Хорошо поспали, хорошо поедим, глядишь, и вовсе на людей станем похожи.
- Чего-то не хватает, а? - Валентин запустил пятерню в густую черную бороду и задумался.
- Музыки. Правильному пищеварению способствует тщательно подобранное музыкальное сопровождение, - сообщил Десто и полез в рюкзак за приемником.
- Да не мучь ты его, опять только треск да помехи услышишь. Надоело, - остановил его Валентин. Повел из стороны в сторону коротким, похожим на картошку носом и торжественно возвестил: - Знаю! Знаю, чего не хватает, - лаврового листа! Где-то он у меня здесь был… Даниэль, не суй нос в котел, свари лучше кофе.
- И не думал совать. Между прочим, вы заметили, какие тут странные деревья растут? Листья острые и узкие и расположены перпендикулярно земле.
- Точно. А стволы голубые и блестят, будто металлические, даже не скажешь, что это кора. Я о таких и не слыхивал.
- Обрати внимание, они все молодые, после войны уже выросли.
- При чем тут война?
- Да нет, я так просто.
- "Просто"! - передразнил Даниэля Валентин. - Ты смотри, что делаешь, кто же так кофе варит? Это же суррогат, который с молоком пьют, а не кофе!
- Сюда бы Ионату из "Счастливого якоря"…
- Не успел оклематься, а уже по девочкам соскучился?
- Что ты! Просто никто лучше ее в Порт-Андебаре кофе заваривать не умеет.
- Чревоугодник! После стольких дней воздержания ему нужна женщина для варки кофе! Чудовище! - Десто в притворном негодовании воздел руки к небу.
Холодные консервы и влажные галеты, когда мы жевали их, сгрудившись и скорчившись под наспех натянутым тентом, чуть не по колено в воде, не располагали к беседе, и вот теперь, в предвкушении близкого завершения похода и обильного горячего завтрака, словно вознаграждая себя за долгое вынужденное молчание, мы все разом начали болтать чепуху. Видимо, наступила разрядка, и я вдруг тоже почувствовал, что беспричинно улыбаюсь и мне хочется дурачиться и нести лажу. И я уже было открыл рот, чтобы извергнуть поток глупостей, но тут до меня дошло, что среди веселящихся у костра мужчин нет Батисты.
- А где Викаура? Кто видел, куда он ушел?
- Кто ж его знает!
- Придет. Как ложки ко рту поднесем, так и появится.
- Э-ге-гей, Батиста!
- Тихо, здесь я. - Он появился так неожиданно - будто из-под земли вырос. - Пока вы тут гопничаете, я успел отыскать Станцию.
Десто Рейнброд
- Шутишь? - спросил Эрнест неожиданно севшим голосом.
- Какие могут быть шутки? - удивился Викаура. Он вскинул на плечо трофейный автомат, засунул за ремень три гранаты с длинными ручками. - Собирайтесь.
- А завтрак? - уныло протянул Даниэль.
- Если они обнаружат нас первыми, завтракать придется на том свете, - сухо обронил Эрнест, набивая карманы патронами для карабина.
Драться с мародерами, которые, судя по всему, захватили Станцию, мне решительно не хотелось. Я вообще человек мирный, а получить ни за что ни про что пулю в живот - благодарю покорно. Рискнуть ползать по здешним топям в надежде сорвать куш - это одно, а ввязываться в перестрелку - это мне совсем ни к чему.
Я всматривался в лица спутников, надеясь, что хоть у кого-нибудь хватит здравого смысла отказаться от участия в этой авантюре, но не тут-то было. Даже Даниэлюшка, агнец кроткий, и тот, вооружившись карабином, рассовывал по карманам штормовки гранаты. Видит Бог, Даниэлюшка с карабином - зрелище уморительное, однако мне-то было не до смеху. Уговаривать этих безумцев одуматься - все равно что пытаться остановить танк голыми руками. Делать нечего, пришлось взять несколько гранат - благо огнестрельное оружие уже разобрали - и изобразить на лице готовность погибнуть, но выбить неприятеля из этой, тьфу, чтоб ей пропасть, Станции. И зачем только я согласился участвовать в разборке архивов Масенды, зачем привлек к экспертизе Эрнеста?..
- Рюкзаки оставим здесь. Идем налегке и тихо-тихо, стрельбы по возможности не затевать, - распорядился Викаура, затаптывая костер. - Сначала понаблюдаем: если там сильная команда - придется уходить, и лучше сделать это незаметно.
- Понятно, - ответствовал за всех Эрнест, а Валентин - поэт наш доморощенный - изрек очередной свой перл:
Готовы все? Труба зовет.
Веди, Батиста, нас вперед! -
и весело осклабился, будто на гулянку приглашал.
Предводительствуемые Викаурой, мы медленно начали взбираться по склону пологого холма, у основания которого провели ночь. Не знаю, как других, а меня, несмотря на то что весь он порос высокими деревцами и разглядеть нас среди них было мудрено, все время преследовало чувство, что вот-вот в брюхо мне вкатят порцию свинца, и я невольно ежился и втягивал голову в плечи.
Я старался держаться позади и потому последним увидел Стену. Она росла и ширилась, пока не встала перед нами грозным монолитом. Ровная, огромная, несокрушимая, неприступная, словно выросшая здесь по воле Творца. Лишь кое-где из-под покрывавших ее разводов грязно-зеленых лишайников и голубоватых мхов выступал ноздреватый серый бетон, напоминая, что все это создано людьми.
Не заметив поблизости ничего подозрительного, мы подобрались к самой Стене и остановились у ее подножия.
- Сильна… - Валентин тихонько присвистнул, а Викаура сказал:
- Высота метров тридцать. И ни одного окна, ни одной двери.
- Отгородились! - буркнул Эрнест, опуская карабин. - Можно попытаться влезть, но без специального снаряжения…
- Судя по изгибу, периметр кольца будет не меньше пяти километров. Как ты полагаешь, Валентин?
- Может, и побольше.
- Значит, должен быть проход, - удовлетворенно заключил Викаура.
Вслушиваясь в их спокойные голоса, я пытался прогнать страх, но избавиться от ощущения, что за мной следят и с минуты на минуту грянет выстрел, я не мог. Черт бы побрал Эрнеста с его завиральными идеями! И зачем, спрашивается, мне понадобилась эта Станция - жил бы и жил себе спокойненько. Имел жену, дочь, да и вообще неплохо оборачивался - так ведь нет: все чего-то не хватало!..
- Двинемся в обход? - спросил Даниэлюшка, беззаботно вскидывая карабин на плечо, и, словно объясняя этот жест, добавил: - Я пока чужих следов не заметил.
- Заметишь еще, - пообещал я, нисколько не сомневаясь, что уж за этим-то дело не станет.
- Поживем - увидим. - Эрнесту явно не понравилось мое "карканье", но время для выяснения отношений было неподходящее, и он лишь раздраженно мотнул головой: - Пошли.
Мы долго брели вдоль Стены, соблюдая все меры предосторожности; мне уже стало казаться, что конца ей не будет, как вдруг перед нами открылся трехметровый проход в форме гигантского кольца, будто вырезанный сказочным великаном. С минуту мы стояли молча, позабыв об опасности, потрясенные размерами циклопической конструкции: толщина Стены была едва ли меньше ее высоты.
- Колоссально! - с нескрываемым восхищением произнес Валентин, а я, на мгновение позабыв терзавшие меня страхи и дурные предчувствия, подумал, что, пожалуй, игра стоит свеч, и попытался прикинуть объемы рабочих помещений, заключенных в Стене…
- Чтобы съесть яйцо, надо его съесть, - проворчал Валентин себе под нос и первым шагнул к проходу, заросшему низким кустарником.
Поколебавшись, я последовал за ним. Мне вовсе не хотелось заслужить репутацию труса, а оставаться на месте было так же опасно, как и идти вперед. Тем более на вид кустарник казался непроходимым, и я готов был поклясться, что люди давненько уже здесь не хаживали.
Валентин
Продравшись сквозь кустарник, сделавший проход в Стене почти непреодолимым, мы по команде Батисты растянулись в цепь и снова двинулись вперед, готовые к любым неожиданностям, но вокруг было по-прежнему тихо.
Хилый подлесок стал быстро редеть, и вскоре в промежутках между деревьями показался большой, матово поблескивающий ангар, стоящий на самой макушке холма, отделенного от нас неглубокой лощиной. Чуть левее ангара к земле припало длинное низкое здание с глухим высоким цоколем и рядом узких, похожих на бойницы окон на втором этаже. Над его крышей, прямо по центру, высился целый лес ржавых искривленных мачт с погнутыми антеннами и сетью провисших и кое-где порванных тросов.
- Это и есть Станция? - спросил Батиста, останавливаясь и с недоверием указывая в сторону неказистых строений. Эрнест пожал плечами, и Батиста продолжал не то с разочарованием, не то с упреком в голосе: - А я, признаться, представлял все это иначе: светлые коттеджи сотрудников, стеклянные полусферы куполов, словом, что-то этакое, фантастическое.
- Фантастическое будет внутри, - спокойно отозвался Эрнест.
Затаившись в кустах, мы довольно долго осматривались и прислушивались, однако ничего подозрительного не заметили. Пели не потревоженные никем птицы, шелестели листья странных, никогда не виданных мною деревьев, мирно поблескивали уцелевшие стекла в стоящем близ ангара здании, да с печальным скрипом, словно жалуясь на судьбу, качались высокие металлические мачты.
Посовещавшись, мы решили, что нет смысла рисковать всем и лучше послать на разведку двух человек. Эрнест, как я и ожидал, сразу полез на рожон и стал доказывать, что идти должен он, и нам с Батистой пришлось потратить немало сил, убеждая его в том, что мы значительно больше разбираемся в подобного рода операциях. Вот когда придет пора копаться в потрохах Большого Ковша, тогда ему и карты в руки, а пока главное его дело - не дать себя подстрелить. Ломался Эрнест долго и угомонился, только выслушав мое изречение, гласящее:
Пильщик должен пилить, а паяльщик - паять,
А министр, коль не глуп, никому не мешать.
Экспромт имел успех, и мы с Батистой, еще раз оглядевшись по сторонам, отправились изучать местность.
Пригибаясь, прячась за каждый кустик, за любую неровность почвы, мы короткими перебежками преодолели расстояние, отделяющее нас от ангара. Особого беспокойства я не испытывал - шестое или седьмое, в общем, какое-то из неупоминаемых в умной литературе чувств, подсказывало мне, что опасности нет. Обычно я нутром чую, где меня подстерегают неприятности, - что-то тренькает в мозгу не хуже телефонного зуммера, но в этот раз ничего подобного не было.
На плоской вершине холма, возле ангара, облицованного алюминиевыми листами, на бетонной, потрескавшейся от времени взлетной площадке, размеченной потускневшими концентрическими кругами, лежали обломки странного, похожего на самолет аппарата - покореженные, обожженные и расплющенные. Было пусто и тихо, лишь, цепляясь за отогнувшиеся кое-где углы алюминиевых листов неправдоподобно большого ангара, обиженно выл ветер, да привычно шуршал снова начавшийся дождь.
Вдоль чахлого леска, окружавшего холм, тянулся ровный, словно прочерченный по линейке гребень Стены. Разыскивая взглядом приютившие наших товарищей кусты, я заметил, что найденный нами проход в Стене вовсе не единственный - оказывается, вся она рассечена на одинаковые ломти, узкие промежутки между которыми издали похожи на тоненькие светящиеся нити.
- По-моему, людей здесь нет и давно уже не было, - сказал Батиста, когда мы как следует осмотрелись.
Возникшее во мне ощущение безлюдья, выморочности этих мест было сродни тому, что посещало меня на улицах Мертвых городов, и не доверять ему не было никаких оснований. То, что мы успели увидеть - отсутствие тропинок, заброшенная взлетная площадка, заросший лишайниками ангар для техники, - тоже свидетельствовало о том, что людей здесь нет, однако я считал, что, прежде чем вызывать товарищей, мы должны полностью удостовериться в необитаемости Станции, и сказал об этом Викауре. Батиста кивком выразил согласие. Мы обошли ангар, затем стоящее поблизости здание, убедились, что других строений в пределах Стены нет, и лишь после этого просигналили Эрнесту, что он может присоединиться к нам.
Даниэль Сале
Мы дружно навалились на створки ворот, и они со скрипом распахнулись, пропуская в ангар серый дневной свет. Изнутри повеяло холодом и запустением, отчетливо пахнуло гнилью, болотом и еще чем-то странно знакомым - то ли старой краской, то ли резиной, - что вызвало у меня ассоциацию с мчащимися по шоссе автомобилями.
- Будьте внимательны - сюда могла забраться какая-нибудь мерзость, - предупредил Батиста и, держа автомат на изготовку, скрылся в глубине ангара.
Мы последовали за ним, но, пройдя несколько метров, в нерешительности остановились.
- Как муравьи в оперном театре, - сказал Валентин, и эхо невнятно повторило его слова.
Снаружи ангар казался не таким уж большим, и, только войдя внутрь, мы смогли оценить его истинные размеры. Не знаю, как остальные, а я и правда в огромном пустом зале ощутил себя пигмеем и едва удержался, чтобы не повернуть назад.
Сначала у меня создалось впечатление, что ангар из белого, почти не потемневшего с годами алюминия отлично сохранился и, если не считать покрывающих его местами бурых пятен лишайника, успешно противостоит атакам местной флоры. Однако, присмотревшись, я стал замечать трещины в ровных плитах пола, хвощи, растущие по обеим сторонам от входа, островки мха и блестящие лужицы воды, свидетельствующие о том, что сооружение это было покинуто хозяевами очень и очень давно и успело пострадать от сырости и времени.
- По-моему, это помещение предназначалось для дирижаблей, - сказал Валентин, не спуская глаз с Батисты, фигуру которого уже трудно было различить в темноте, сгущавшейся в дальнем конце ангара.
- Неужели строили такие махины? - Десто был явно ошарашен размерами ангара и не пытался этого скрыть.
- До войны, я знаю, был построен по крайней мере один. Его назвали "Колумб", и имел он в длину около трехсот пятидесяти метров. Между прочим, только использованием таких гигантов и можно объяснить, что Станцию удалось построить так быстро в столь уединенном месте, вдали от дорог и городов.
- Батиста, возвращайся! - нетерпеливо позвал Эрнест, будя под сводами ангара гулкое эхо.
Будто в ответ на его слова что-то вспыхнуло в дальнем конце зала, высветив две зачехленные бегемотообразные туши и крохотную фигурку стоящего под ними человека.
- Ого! Никак армейские вертолеты? - Валентин выразительно взглянул на Эрнеста. - Похоже, и тут без вояк не обошлось.
- Военные специалисты могли помогать строить Станцию. Особенно если учесть, что работы по ее созданию курировал сам президент. Батиста! - снова позвал Эрнест, и эхо повторило: "Та-та-та!"
- Тут я. - Батиста появился так внезапно, что мы невольно попятились.
- Тьфу ты, как чертик из табакерки! Что-нибудь интересное нашел?
- Два грузовых вертолета, почтовый самолет типа "кузнечик", три тягача и кое-какую технику помельче. В торце ангара расположены ремонтная мастерская и заправочная, но их я осмотреть не успел.
- Никаких признаков присутствия людей?
- Нет. Думаю, тут никого не было со времен войны. Хотел бы я знать, что здесь стряслось и почему до сих пор не нашлось умника, который добрался бы сюда. Что ни говори, а даже вертолеты эти стоят того, чтобы несколько недель поплутать по болотам.
- Расположение Станции засекречено, а жители ближайших деревень не слишком жалуют эти места. Взять хоть Пахито - уж на что не суеверный малый, да и тот… - Валентин подергал себя за бороду и неожиданно признался: - Честно говоря, мне здесь тоже как-то не по себе.
- В Мертвых городах было лучше?
- Лучше? Да нет, пожалуй, даже опаснее. И все же как-то там все по-другому… - Он пошевелил в воздухе растопыренными пальцами, пытаясь хоть таким образом донести до нас свои чувства.
- Ладно, разберемся, - остановил его Эрнест. - Пойдем-ка, пока не стемнело, на соседнее здание посмотрим.
- Знаете что… - начал Батиста, и в первый раз за время нашего похода я заметил, что он колеблется. - Вы идите, а я останусь здесь и осмотрю вертолеты. Только за фонарем сходить придется.
- Как хочешь, - коротко ответил Эрнест, которому явно не терпелось разобраться с начинкой главного здания, и поспешно вышел из ангара.
- Погоди-погоди. - Валентин поймал товарища за рукав. - Нам ведь тоже фонари понадобятся. Да и остальные вещи неплохо от греха подальше перетащить. И позавтракать наконец не мешает, то есть теперь уже пообедать. Спешить-то некуда, пришли.
Благодетель! Мне хотелось броситься Валентину на шею и расцеловать его. Я уже и надеяться перестал, что кто-то вспомнит о том, что у нас со вчерашнего вечера крошки во рту не было, и вдруг такой сюрприз.
- Ну что ж… - Эрнест пожевал губами, борясь с нетерпением, и, видимо признав справедливость Валентиновых слов, согласился: - Наверно, ты прав. Пошли подзаправимся, заодно и вещи сюда перетащим.