Объезжать Шибанку с востока мне совсем не хотелось. В этом случае мы приближались к расположению моей ненаглядной гвардейской танковой бригады, очень близко приближались, а это, как говориться, чревато серьезным геморроем. Однако другого выхода, похоже, не было, и я сдал назад, а затем развернул машину и стал пробираться в сторону улицы Пешехонова. Она, как и улица Шибанкова, выходила на Кубинское шоссе, только напротив коттеджного поселка. Это, конечно, метров так на пятьсот поближе к Кантемировке… но ничего, пока не смертельно.
Мой новый маневр начался очень даже удачно. "302-ой" отделался от опеки назойливых гравитаторов и благодаря этому беспрепятственно просочился сквозь жилой район. По опушке лесного массива, того самого в глубине которого скрывалась гарнизонная гауптвахта, я прорвался на саму улицу Пешехонова. Казалось бы все, удача! Метров семьсот и колеса "восьмидесятки" загрохочут по асфальту Кубинского… Но не тут то было.
Совершенно неожиданно я вновь почувствовал нарастающее давление пустоты. И не только спереди. Теперь на "302-го" давили еще и с правого борта. Причем так сильно, что БТР стало сносить. Я слышал как визжат трущиеся об асфальт шины, я чувствовал как раскачивается не рассчитанная на такие перипетии машина и понимал: хош-нехош, а придется сворачивать. Куда? Вот в этом-то и заключался главный вопрос или вернее проблема. Поворачивать можно было только лишь налево, тобишь в сторону Кантемировской бригады, которая находилась уже совсем неподалеку. С того места где мы сейчас находились уже можно было отчетливо разглядеть громаду штабного здания. Оно угрюмой грязно-серой горой возвышалось над черными кронами мертвых деревьев.
– Твою мать! – прорычал я себе поднос. – Куда же вы меня гоните, суки?
Произнесенные мной слова стали тем самым ушатом ледяной воды, которое вылилось мне на голову. От него-то я и прозрел. Гонят! А ведь и вправду гонят! Скорее всего, у гравитаторов не имеется собственной возможности разделаться с нами, вот они решили сделать это руками тех демонов, что поселились казармах, складах и боксах огромной воинской части.
Избежать этой участи можно было лишь одним способом: опередить гравитаторов и уже ниже, чуть ли не под самым забором части прорваться на Кубинское шоссе. Только тогда, даже если нас и продолжат оттеснять, появится возможность отступать, минуя расположение Кантемировки. Других вариантов просто не существует, другие варианты это верная смерть!
– Всем держаться! Крепко! – заорал я дурным голосом и тут же рванул в сторону видневшегося впереди здания детского сада.
От резкого рывка Главного, который как тень продолжал маячить у меня за спиной, сорвало с места и унесло куда-то вглубь десантного отделения. Ничего, не цаца, выживет, – мелькнуло у меня в голове, и я мигом забыл о существовании ханха.
Я прекрасно понимал, что прорываться придется напрямик, без дороги, через дворы многоэтажек, пустыри и лесопосадки. Но это ничего, не беда. Шансы все же есть. Судя по всему, гравитаторы не ожидают от меня особой прыти. Что ж, тогда я их неприятно удивлю.
В характеристиках БТР-80 очень обтекаемо записано, что его максимальная скорость по шоссе составляет более 80 км. в час. Восемьдесят! Ха-ха три раза! Каждому, кому довелось крутить баранку этого замечательного вездехода, известно, что все это перестраховка и колерованная брехня составителей техдокументации. Да он сотку легко идет! А документация… Она для зеленых пацанов. Не гоняйте, мол, ребятишки больше восьмидесяти. Четырнадцать тонн это вам не хухры-мухры. Не справитесь с управлением и тю-тю… машину в утиль, а маме с папой цинковый ящик с номером. Только вот ко мне вся эта хрень вряд ли относится. Я же не восемнадцатилетний олух с купленными по дешевке правами. Эти самые восемьдесят километров в час я и по пересеченке сделаю, главное чтобы ям и канав на пути не повстречалось.
Насколько я помнил, впереди канав не было, а потому полковник Ветров решительно вдавил педаль газа. Двухсотшестидесятисильный турбированый Камазовский дизель взревел и "восьмидесятка" помчалась вперед, своими зубастыми колесами сменная встретившиеся на пути штакетники и чахлый кустарник.
Давление извне сразу исчезло. Оно осталось, где то позади и справа. Я же, пытался как можно быстрее оторваться, что бы затем, сделав крутой разворот, рвануться в сторону Кубинского. Когда впереди показался бетонный забор родной части, я скомандовал себе "Пора!" и, лишь слегка притормозив, рванул руль вправо. За бортом понеслись общежития контрактников, промелькнуло двухэтажное здание КПП, которое почему-то окрестили "Голубыми воротами", показался стоящий невдалеке от него монумент "Три танка", а дальше… Да! Есть! Получилось! Дальше моим глазам открылась широкая асфальтовая полоса Кубинского шоссе.
Я свернул на него и сразу сбросил скорость. Ну что господа гравитаторы, съели? А вот хер вам, а не полковника Ветрова! Теперь даже если и подопрете меня с тыла, то лишь будите подталкивать к городу, именно туда, куда нам и надо.
Злорадствуя, мысленно крутя фильдеперсовые дули на руках и ногах, я глянул в ту сторону, откуда только что вырвался. Благо возможность такая имелась, ибо один из приборов наблюдения на месте механика-водителя все же уцелел, пережив тем самым все перипетии выпавшие на долю "302-го". Конечно же, я не надеялся увидеть униженных и пристыженных гравитаторов, которые от огорчения вешаются на уличных столбах. Это был всего лишь взгляд творца, гения, наслаждающегося плодами своей непревзойденной работы. Вот этим-то ленивым и самодовольным взглядом победитель Ветров и заметил одну деталь, одну странность. В так хорошо знакомом мемориале "Три танка" не хватало одного элемента. Того, что слева. И назывался этот элемент не иначе как тяжелый ИС-3М.
– Иосиф Сталин, – я тихо расшифровал название исчезнувшей боевой машины, и оно мне почему-то не понравилось. Сразу потянуло недобрым душком, как будто я разбудил черта. Подумалось, что Проклятые земли это как раз то место, где возможно все, в том числе и встреча с духом кровавого генералиссимуса.
Эх, лучше бы я об этом не думал. Почему? Да потому, что оказался прав. Иосиф Сталин третьей серийной модели, модернизированный, грохоча ржавыми гусеницами, грузно выполз из пролома в бетонном заборе и пошел нам наперерез.
При виде этой сорокашеститонной махины я буквально окаменел. Цирк-зоопарк, как такое может быть? ИСу ведь больше полувека! Двигатель явно не рабочий, это если он там вообще есть. И это я даже не вспоминаю о топливе.
Сбитый с толку мозг начал лихорадочно искать хоть какое-то объяснение происходящему. Может это не тот танк? Может на территории Кантемировки оказался рабочий экземпляр из музея в Кубинке? И вот теперь… Я не стал углубляться в эту версию. Почему? Да потому, что понял какая это чушь, потому, как отчетливо разглядел бортовой номер "100" и эмблему: два перекрещенных дубовых листа. Нет, это именно танк с постамента. Он самым загадочным образом вдруг ожил и решил продемонстрировать свой крутой норов.
Кого именно невзлюбил ИС-3, было понятно и дураку. Тяжелая машина спешила перекрыть Кубинское шоссе, отрезать нас от города. И ей это, кажется, удавалось.
– Что за чертовщина! Откуда он взялся! – заорал Леший, как видно, только теперь прейдя в себя от такой неожиданной встречи.
Я промолчал, плотно сжав зубы. Не время сейчас разговоры разговаривать! До противника оставалось метров восемьдесят, и он уже выползал на проезжую часть.
Конечно же, я не собирался таранить тяжелую гусеничную машину. Это все равно, что лбом в бетонную стену. Что ж, тогда оставался вариант покинуть асфальт и проскочить вдоль шоссе по грунту, по придорожным газонам, благо они тут широкие, хоть парад устраивай. Огонь танк не откроет, вот в чем в чем, а в этом я не сомневался. Боекомплекта внутри точно нет.
Исходя из таких рассуждений, особой опасности ИС не представлял. Правда имелась одна загвоздка, одно странное наблюдение. Резвость, которую проявлял тяжелый и к тому же старый танк, вызывала, мягко говоря, недоумение. На сколько я помнил тяжелые танки времен Второй Мировой особой быстроходностью не отличались. Сороковник, если по шоссе, не больше. Ну, а этот живчик пер под семьдесят, никак не меньше. Так что если ему взбредет в башню нас перехватить, то он чего доброго это и проделает. И помешать этому… На этом месте я задумался. А ведь таки можно помешать!
– Полковник, что за танк? – наконец из ступора вышел и наш башенный стрелок.
– Вражеский, майор! Точно вражеский! – прогорланил я в ответ. – Так что огонь! По каткам! Бей по каткам пока этот гад не развернулся!
Отдавая приказ, я уже полностью владел собой, а стало быть мыслил трезво и логично. Все патроны, которые я в последнее время скармливал своему крупнокалиберному другу, были с пулями БС-41. Делал я это от безвыходности, так сказать. Горячее любимые всеми местными тварями осколочно-зажигательные боеприпасы уже закончились, вот и пришлось мочить зверье бронебойными, да еще и с сердечником из карбида вольфрама. Обычно я сетовал на сие расточительство. Обычно, но только не сейчас. БС-41 прошивает 50 миллиметров брони, так что товарищу Сталину сейчас, как говорится, достанется на орехи.
ИС-3, все еще подставлял нам свой борт, и КПВТ без труда наделал бы в нем дырок. Только вот на кой черт это надо? Внутри танка ведь все равно никого нет, это уж как дважды два. Его гонят на нас проклятые гравитаторы. Цирк-зоопарк, вот же прицепились, гады! И что мы им такого сделали?
Выяснять было некогда. Следовало поскорее раскромсать ходовую у стоящего на нашем пути стального монстра. На брюхе-то ИС-3 за нами врятли поползет. Кишка тонка у вас, граждане гравитаторы, волочь по земле этакую махину!
– Чего ты ждешь, майор! Ого… – начал я, но мой голос тут же потонул в грохоте крупнокалиберного пулемета.
Петрович в который раз подтверждал свой класс отличного стрелка. Пули, выпущенные им, кучно ложились в область передних опорных катков. Я видел яркие вспышки на металле, вслед за которыми взбухали клубы грязно-белого дыма. Так что после десятка попаданий ИС-3 практически затянуло плотной седой пеленой. Однако, несмотря на эту завесу, я все же смог кое-что разглядеть, а именно, что танк разворачивается.
– Черт! – я заскрежетал зубами и погнал "восьмидесятку" через бурую придорожную траву.
Теперь полагаться на мощь КПВТ не приходилось. Чтобы остановить нашего врага Петровичу требовалось перебить хотя бы один из двух траков, а это, на всякий случай, совсем небольшие мишени и попасть в них, тем более стреляя с бешено скачущей по ухабам машины, ох как не просто.
Танк вырвался из-под прикрытия дымовой завесы и, неистово грохоча изржавевшей, забывшей о смазке ходовой, буквально полетел нам навстречу. Я пытался маневрировать, но, увы, безрезультатно. Противник чутко реагировал на все мои уловки, и всякий раз перекрывал путь. Неумолимо сокращая расстояние, он шел на таран.
В конце концов ИС не оставил мне выбора и я вынужден был затормозить. Вывернуть колеса, стоять и ждать. Когда танк подползет совсем близко, я рвану машину в сторону и увернусь от сокрушительного удара. А дальше… А вот дальше мы с ним сыграем в догонялки. Как не крути скорость у меня выше, да к тому же ИСу придется еще и разворачиваться. План нормальный. Не идеальный, но единственно возможный в данной ситуации. Опасался я лишь одного – сюрпризов, которые могут преподнести "веселые" затейники по имени гравитаторы.
Все то время, пока я пытался перехитрить коварного Иосифа Виссарионовича, наш башенный стрелок вел с ним свой собственный, персональный бой. Пули выпущенные из КПВТ не переставая хлестали по броне танка. Но, увы, щелкая по приплюснутой башне и "щучьему носу" тяжелой боевой машины, они рикошетили и с визгом улетали проч. Как я понял, Петрович уже расстрелял одну коробку патронов и, потратив всего десяток секунд на перезарядку, приступил ко второй.
Быстро перезарядил, – отметил я мимоходом. Правда эта мысль надолго в голове не задержалась. Сосредоточившись, стараясь не моргать от заливавшего глаза пота, я глядел на несущегося на нас врага и ждал. Сорок метров… Тридцать… Двадцать… Пора!
Я рванул БТР с места, стараясь резко уйти вправо. Расчет оказался верным. ИС-3 не успевал, проскакивал мимо. Для того, чтобы развернуться он должен был погасить свою адскую скорость. Затем сам поворот и новый разгон. Все это я уже, конечно же, не увижу, потому, как к этому времени оставлю противника далеко позади.
Именно так все и должно было произойти. По-другому просто не могло быть. Законы физики упрямая вещь. Инерция, масса, импульс и все такое прочее… Но вдруг произошло немыслимое, невозможное, невероятное. Танк и не подумал разворачиваться. Подобно резиновому мячику он подпрыгнул, оторвал свои ржавые гусеницы от земли. Прямо на лету ИС переставился, изменил направление движения, причем, практически не потеряв своей сумасшедшей скорости.
Мы разом утратили все свое преимущество. И при таком раскладе… Будь я проклят, при таком раскладе мы уже не успевали ни оторваться, ни даже отвернуть.
В тот самый миг, когда сорокашеститонная гусеничная машина вновь грузно упала на землю, и прогремела длинная пулеметная очередь. Петрович стрелял на предельном угле склонения пулемета. Окажись танк ближе всего на пару метров, и он бы угодил в мертвую зону. Но к счастью этого не произошло, наш стрелок успел нажать на спусковую кнопку раньше.
Рядом с левым траком ИСа взметнулось густое облако пыли и дыма в недрах которого сверкнули три или четыре огненные вспышки. О том, что Петрович поразил цель, стало понятно буквально сразу же. Ведущий каток нашего стального противника развалился, перебитая гусеница тяжелым хлыстом ударила по земле, и танк рвануло в сторону. Поднимая клубы пыли, вырывая клочья бурой мертвой травы, он завертелся на месте.
– Есть! Попал! – восторженно, словно пацан, завопил мотострелок.
– Да! Так ему, суке! – вторил майору Леший и еще несколько голосов.
Я тоже поддерживал всеобщее ликование, правда, довольно скромно. Во-первых, потому как меня все еще колотил нервный озноб, а во-вторых… Во-вторых внутри меня притих, съежился маленький ошарашенный человечек, которому уже в тысячный раз доказали, что он никакой не царь природы, что существуют силы куда более властные и могущественные. Однако все же, что там не говори, сейчас мы победили, а это кое-что да означало. Пусть мы не первые, но зато и не последние.
Именно на этой оптимистической волне полковник Ветров и вернулся к реальности, вернулся и сразу сообразил, что следует как можно скорее уходить подальше от этого места. Серая дымка от Шибанки потихоньку ползла в нашу сторону, а к тому же на пьедестале все еще оставались Т-34-85 и ИСУ-152М, и мне совсем не улыбалось вести бой с этими двумя героическими машинами, тем более, если они накинуться на нас обе разом.
Вновь выехав на асфальт Кубинского шоссе, я погнал "восьмидесятку" в Наро-Фоминск, в царство сумрака и аномалий, в то самое дьявольское место, в которое мне не удавалось пробиться уже больше года.
Глава 9
Фактически до самого города оставалось менее двух километров, хотя теоретически мы пересекли его черту уже давно, в тот самый момент, когда въехали в Шибанку. Правда, какой нахрен тут город? Воинские части, коттеджные и дачные поселки, бывшие деревеньки, а между ними пустыри, чахлые рощицы и болота. Настоящий город начинался только после моста через Гвоздню. Эта не широкая речушка как бы являлась границей, которую, кстати говоря, мне удалось прорвать всего несколько раз. И то, было это… Черти когда было! В те времена, когда аномалии вели себя куда потише и попристойней, чем сейчас.
Вспомнив о большинстве своих неудавшихся попыток, я с опаской покосился налево. Широкие, хорошо различимые полосы дотла выжженной травы уходили на северо-восток. Именно там, за обветшалыми одноэтажными домишками, за электрической подстанцией и гаражами, находились огромные боксы Кантемировки. Оттуда и приходил "шайтан". Аномалия словно чувствовала мое появление и с неизменным остервенением бросалась наперерез БТРу.
– Слева! Приближение слева! – неожиданно прокричал Петрович из башни. – Что-то большое, очень большое.
Ну, вот и он, вернее она, легка на помине. Раньше, получи я такое известие, то уже непременно давал бы задний ход. Что ж поделать… не получилось проскочить, значит, не получилось. Но только вот теперь, когда на броне "302-го" красовался энергетический щит, было грех не попробовать совладать с этой бестией.
Не скажу, что я принял это решение переполненный олимпийским спокойствием. Наоборот, страшно было до усрачки. Кто его знает, что за хреновина на самом деле этот "шайтан" и справится ли с ним защитная установка. Но только вот выбора у нас не было. Ждать мы не могли. Отступать? Куда же нам отступать? Так что вперед, только вперед!
– Включаю щит! – прохрипел я неизвестно для кого. Скорее всего, для самого себя, тем самым сообщая, что решение принято, и схватка с аномалией началась.
Памятуя, о том, что защитная система еще должна разогнаться, я вдавил кнопку пуска заранее. И как выяснилось, правильно сделал. В тот самый миг, когда за бортом закружил белый вихрь, на дорогу впереди метнулось ЭТО.
Я отчетливо видел языки оранжево-желтого хищного пламени. Они были живые и невероятно подвижные. Огромный, размером с пятиэтажку огненный спрут тянул к нам свои чудовищные щупальца, пытаясь испепелить, превратить в ничто. Почему огонь? – пронеслось у меня в голове. – Ведь раньше…
Что было раньше, я так и не успел припомнить. "Восьмидесятка" с ходу влетела в огненный ад. Почувствовался довольно сильный толчок, и вокруг все закружилось, завертелось в неистовой дикой пляске. Лево перепуталось с право, а верх с низом. Мы оказались втянуты в какой-то невероятный штопор. Все тело стонало от бешеной перегрузки, и я прикладывал невероятные усилия, чтобы не отпустить руль. Не отпустить! Не отпустить и не повернуть! Это все о чем я думал в этот момент. Дорога здесь широкая и ровная как взлетная полоса, так что если мы все еще мчимся по ней, если мы все еще в этом мире…
Неожиданно в углу самопального фанерного щитка замигала небольшая красная точка. Ее призывное, молящее о помощи биение вмиг затмило ослепительное сияние огненного монстра за бортом. Перегрузка защитной установки – вот что означал этот сигнал. "Шайтан" с жадностью пожирал энергию нашего щита и тот держался на самом приделе своих возможностей. Как долго протянет защита? Секунду? Пять? Десять? Не думаю что больше. Предчувствуя неминуемый конец, я весь сжался. Вот сейчас полыхнет и…
Новый, еще более сильный удар сотряс бронированный корпус, вслед за ним последовала белая вспышка, и неистовый гигантский водоворот выплюнул нас прямо на грязный растрескавшийся асфальт шоссе. Рефлексы сработали безотказно, и я выровнял срывающуюся в занос машину. После этого пришлось сбавить скорость, а вскоре и вовсе остановиться. Сердце выскакивало из груди, руки тряслись, глаза заливал холодный пот. В таком состоянии я не мог продолжать движение. Нужна была пауза, передышка хотя бы на минуту, на несколько секунд.
– Как ты его… – Леший тоже хватал ртом воздух, а поэтому смог выдавить из себя лишь эту короткую полуфразу.
– Кого? – прохрипел я в ответ.
– Этого…
– Да кого, черт тебя побери!
– Не знаю, – в конце концов признался огорошенный и пришибленный подполковник ФСБ. – Зверя.
– Зверя, – я криво усмехнулся, хотя в данный момент эта ухмылка, наверняка, больше походила на оскал. – Эй, там сзади! Кто еще чего видел? Докладывайте!