Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 8
Глава 3 11
Глава 4 15
Глава 5 19
Глава 6 29
Глава 7 35
Глава 8 41
Глава 9 47
Глава 10 50
Глава 11 59
Примечания 61
Борис Сапожников
Шпионаж под сакурой
Благодарность: Худякову Андрею - моему неизменному редактору, без которого эта книга никогда не была бы такой.
Глава 1
Моё возвращение в театр прошло как-то незаметно. Все скорбели по директору Мидзуру. Спектакли были отменены, посередине холла поставили большую фотографию Мидзуру с траурной ленточкой, перед ней лежал небольшой букетик из четырёх цветов, а вокруг дымили четыре ароматические палочки. Я поклонился фотографии, а после, воровато оглянувшись, коротко отдал честь, взяв под козырёк кепки.
Первым делом я поднялся в кабинет Накадзо. Постучал, изнутри мне ответил сонный голос антрепренёра, такое впечатление, что я разбудил его, хотя время уже близилось к обеду. Я вошёл и сразу понял - Накадзо, скорее всего, ещё не ложился или только прилёг, судя по разбросанным по полу пустым кувшинчикам из-под сакэ. Войдя, я тут же наступил на один, раздавив его каблуком. Поэтому дальше шагал, стараясь шаркать, раскидывая кувшинчики носками ботинок.
- О, - нетрезвым взором поглядел на меня Накадзо, - Руднев-сан, вы где пропадали?
- В вашей контрразведке, - ответил я, садясь без приглашения. - Меня несколько дней мытарили, то ли признание выбивали, то ли завербовать хотели. Я так и не понял.
- Я так и подумал, - буркнул Накадзо, выискивая среди пустых кувшинчиков тот, в котором осталось хоть пара капель сакэ, - Садао-тайсё просто так к вам подходить бы не стал. А уж раз столько говорил с вами, это не могло остаться без последствий.
- А что случилось с Мидзуру-сан? - чувствуя себя жутким лицемером, спросил я.
- Убили её, Руднев-сан, - вздохнул Накадзо, залпом выпивая всё, что удалось нацедить в чашечку, - бандиты. Наверное, ограбить хотели или ещё что, а она - женщина решительная, вот и не пощадили. Выпьешь со мной, Руднев-сан?
- Да у вас вроде и нечего уже пить, - пожал я плечами, - да и хватит уже вам. Я хотел узнать, что мне теперь делать. Спектаклей нет, а значит и работы для меня тоже.
- Будет вам работа, Руднев-сан, - отмахнулся Накадзо. - Пейте! - Он извлёк из-под стола новую керамическую бутылку и наполнил две чашечки.
Мы выпили, и он продолжил:
- Завтра днём нам надо будет встретиться с одним очень важным человеком. От разговора с ним будет зависеть вся ваша дальнейшая судьба. Предупреждаю сразу, поведёте себя неверно, и можете собирать вещи. Вас депортируют на родину.
- А если правильно? - живо заинтересовался я.
- Вот тогда и узнаете, - усмехнулся Накадзо, по новой наполняя чашечки. - Ещё по одной - и я пойду спать. А вы сходите к Тонгу-сан, поговорите с режиссёром Акамицу насчёт творческих планов. Решите какие декорации оставить для следующих спектаклей, а какие разобрать полностью.
- Понял, - кивнул я, выпивая сакэ.
Поставив чашечку на стол, я, также шаркая, вышел из кабинета и прикрыл за собой дверь. Тонга, естественно, не было в театре, и ехать к нему в мастерскую было поздно. Пока до него доберусь, пока обратно - поздно будет с режиссёром беседовать. Вместо того, чтобы кататься в мастерскую, я спустился в холл к телефону. Мастерская у Тонга одна из лучших в Токио, а потому в ней был свой аппарат, номер которого я знал наизусть. Работа обязывает.
- Тонг-сан, - обратился к бригадиру декораторов, - приезжайте завтра в театр. Пора готовиться к новым спектаклям.
- А они будут? - поинтересовались на том конце провода. - После смерти Мидзуру-сан я думал, что театр закроют надолго.
- Этого не будет, - ответил я. - Я только что от антрепренёра, он и распорядился насчёт декораций.
- Я понял вас, Руднев-сан, - сказал Тонг. - В котором часу завтра прибыть?
- После обеда, - подумав, решил я.
Мы попрощались, и я повесил трубку. Делать до завтра нечего, театр, как будто вымер. Я направился в свою комнату, улёгся на кровать и, что самое интересное, почти сразу заснул. Может, сказались события последних дней, а, может, почти бессонная ночь с Кагэро. И снилось мне что-то страшное и чёрное, как будто на самое дно прорыва провалился.
После гибели директора все ходили, как в воду опущенные. Доспехи были разбиты, Ранг едва ли не сутками пропадала на подземном этаже, возглавляя рабочих, ремонтирующих их. Ни репетиций, ни спектаклей не было, а потому первое время вся труппа просто бесцельно слонялась по театру. Потом и вовсе начался полный разброд. Асахико только что ночевать возвращалась, да и то не каждый раз. Алиса, напротив, почти не покидала своей комнаты. Марина почти всё время проводила на заднем дворе, расстреливая мишени из револьвера. Готон тренировалась в рукопашном бое, избивая чучела, набитые песком. Накадзо пил с самого дня гибели Мидзуру. И только Сатоми с Ютаро заняться было нечем. Сатоми хотела было тоже отдаться тренировкам с мечом, но никак не могла найти нужного состояния духа. Все выпады и приёмы получались кривые, неправильные, отчего она начинала злиться и окончательно теряла душевное равновесие. Очень хотелось зашвырнуть меч подальше в кусты, закричать, затопать ногами, как в детстве, зареветь, хотя ей давно уже не десять лет.
- У тебя дрожат руки, Сатоми-кун, - сказал Ютаро, проходивший мимо девушки, когда та пыталась тренироваться. - По всем нам сильно ударила смерть Мидзуру-сан, но надо собраться с силами. Мы нанесли врагу удар, но ещё не победили его.
- И что нам делать теперь? - спросила Сатоми, хватаясь за его слова, как за соломинку. - Доспехи ведь разбиты, воевать мы ещё долго не сможем.
- Не меньше месяца точно, - кивнул Ютаро, - так говорит Ранг. Инженеры же настаивают на том, что только после нового года доспехи будут готовы встать в строй. До этого времени нам надо подготовиться к новым боям. Раз нет репетиций и спектаклей, с завтрашнего дня начинаем все свободное время уделять подготовке в условиях, приближенных к реальным. Я говорил с Дороши-кун, она сообщила, что уже ввела поправки в программы и теперь мы сможем вести тренировочные бою против "Биг папасов", а не каии.
- Ты считаешь, что это поможет нам, Ютаро-кун? - тихо спросила Сатоми.
- Конечно, поможет, - решительно заявил Ютаро. - Нам давно пора совершенствовать тактику боя, иначе следующий может стать для нас последним. Но это уже завтра, а сейчас я хотел бы немного пофехтовать с тобой.
Только тут Сатоми заметила, что в руках Ютаро держал свой служебный меч.
- Ты хочешь попрактиковаться с боевым оружием, Ютаро-кун? - удивилась Сатоми. - Я сейчас не в самой лучшей форме, и это может быть опасно для нас обоих.
- Это верно, - усмехнулся Ютаро, вынимая меч из ножен. - Я не самый лучший фехтовальщик, а потому тебе стоит сосредоточиться, чтобы не убить меня.
Сатоми рассмеялась, поняв, что командир поймал её в ловушку, притом очень ловко. В тех поединках, что ей навязал Ютаро, девушки придётся выложиться полностью, и не для того, чтобы победить, а именно для того, чтобы не ранить или не покалечить его.
Молодые люди встали друг против друга, поклонились, и тут из-за угла театра вышел Руднев. Они обернулись, глядя на него, как будто покойника увидали. И Сатоми, и Ютаро позабыли совсем о том, что Руднева они не видели уже несколько дней. Кажется, он пропал в тот день, когда они атаковали логово врага, и погибла Мидзуру. Выглядел он не лучшим образом, синяки и кровоподтёки на лице, мешки под глазами, видимо, ему не сладко пришлось в эти дни.
- Что с вами стряслось, Руднев-сан? - спросила Сатоми.
- Небольшое недоразумение с контрразведкой, - отмахнулся Руднев. - Но мне удалось убедить их в том, что я не шпион, и вербовать меня смысла нет. А вы, как я вижу, тут дуэль устроить хотите. Не буду мешать.
Он уже развернулся, но Ютаро остановил его.
- Вы не могли бы помочь нам в поединке, Руднев-сан? - попросил он.
- Каким образом я могу помочь вам? - удивился я.
- В качестве судьи, - ответил юноша. - Вы будете останавливать наш поединок, как только увидите, что один из нас попал по другому. Мы же не будем бить всерьёз, чтобы ранить или убить друг друга, и потому нужен судья, который бы увидел, кто попал первым и остановил схватку.
- Мне бы тоже хотелось принять участие в вашей тренировке, - сказал я. - Вот только вашими мечами я драться нормально не смогу, привычки нет, а сабли здесь не найти, разве только бутафорскую взять. - Я усмехнулся.
- У Марины-сан есть сабля, - сказала мне Сатоми. - Я видела её пару раз, только она называет её как-то странно. Много шипящих звуков.
- Шашка, - ответил я, намеренно растягивая оба звука ша. - Неужели она её с самой Гражданской хранит. Я свою оставил, когда бежал из Харбина.
- Я бы хотела попробовать пофехтовать катаной против шашки, - задумчиво произнесла Сатоми, опустив меч.
- Вряд ли Марина-сан согласиться, - покачал я головой. - Она, как я понял, предпочитает холодному оружию огнестрельное.
- И просить у неё шашку нельзя, - согласилась Сатоми. - Так мы будем фехтовать, Ютаро-кун?
- Вы готовы, Руднев-сан? - обратился ко мне юноша. Я кивнул. - Кстати, вы подаёте и сигнал к началу боя, - добавил Ютаро.
Молодые люди встали друг против друга, держа мечи почти одинаковым манером. Я набрал в лёгкие побольше воздуха, поднял правую руку и выкрикнул дурным голосом:
- Хадзимэ!
Сатоми рванулась в атаку. Ютаро принял её выпад на основание клинка, отступил на полшага, контратаковал. Сатоми уклонилась, нанесла быстрый удар, который Ютаро отразил, подставив клинок плашмя. Они вошли в клинч - клинки тонко запели, в стороны полетели искры. Ютаро попытался продавить Сатоми, ведь он был сильнее девушки и тяжелее её, но это было ошибкой. Сатоми скользнула в сторону и вниз, разрывая клинч, сдвинулась на полшага вперёд и очень плавно повела мечом. Наверное, в настоящем бою это был бы резкий, отрывистый удар, и остро отточенный клинок распорол бы не только одежду Ютаро.
- Стой! - крикнул я, вскидывая левую руку. - Раунд выиграла Сатоми-кун.
- Я заметил, - усмехнулся юноша. Он проверил разрез на одежде - клинок Сатоми даже не коснулся его тела, - как будто ледяной ветер по коже прошёлся. Продолжаем.
- Хадзимэ! - выкрикнул я, как только молодые люди встали в позицию.
Они снова сошлись, а затем ещё раз, и ещё, и ещё. Зазвенели клинки. Молодые люди скользили друг вокруг друга, обменивались быстрыми выпадами, парировали и уклонялись. И раз за разом победителем выходила Сатоми. Она всегда отказывалась быстрее Ютаро, её удары были точнее и второй или третий из них всегда достигал успеха. Однако юноша не отчаивался, не смотря на столь явное преимущество соперницы. После второго поединка даже я понял, что разница в классе между противниками очень велика, и у Ютаро нет ни единого шанса победить Сатоми. И всё же, он довёл и себя и её до полного изнеможения, первым попросив о передышке.
- Хватит, Сатоми-кун, - сказал он, опуская оружие. - Если так дело пойдёт и дальше, от моего меча ничего не останется. - Он поднёс режущую кромку к лицу, рассматривая повреждения, нанесённые клинком девушки. - Всё-таки твой меч не чета моему син-гунто.
- Благодарю, Ютаро-кун, - церемонно поклонилась Сатоми. - Спасибо и вам, Руднев-сан, вы были хорошим судьёй. - Она поклонилась снова, спрятала меч в ножны, в последний раз поклонилась нам на прощанье и ушла в театр.
- Задержимся немного, Руднев-сан, - попросил меня Ютаро. - Я уже несколько дней ни с кем не болтал о пустяках, а очень хочется. - Он рассмеялся и лёг на траву газона, закинув руки за голову. Меч в ножнах положил рядом с собой.
- Я не против, Ютаро-кун, - сказал я, садясь рядом. - Мне тоже в последние несколько дней не хватало человеческого общения.
- Почему вас так усердно проверяли, Руднев-сан? - удивился Ютаро. - Вы же являлись по первому же звонку в контрразведку.
- Меня не столько проверяли, Ютаро-кун, - ответил я, - сколько завербовать пытались. Садао-тайсё, наверное, постарался.
- Военный министр? - обернулся ко мне Ютаро. - Не может быть! Я его видел на приёме по случаю премьеры "Ромео и Джульетты", но никак не мог подумать, что он мог приложить руку к такому подлому делу.
- Ютаро-кун, - невесело усмехнулся я, - ты же, конечно, знаешь, что Садао-тайсё самый агрессивный антикоммунист во всей Японии. А люди такого ранга, как он, совсем по-другому смотрят на подлость. И будет уже об этом, Ютаро-кун, не самый приятный для меня разговор.
- Простите, Руднев-сан, - попытался вскочить, чтобы покаянно поклониться, Ютаро, но я удержал его.
- Не надо, Ютаро-кун, - я отпустил его плечо, - твои извинения приняты и довольно на этом. - Ютаро сел и я, чтобы переменить тему, спросил у него: - Я сразу заметил, что ты сильно уступаешь Сатоми-кун, однако продолжал сражаться. Вот едва меч не испортил. Для чего это?
- Куда мне с моими уроками военной академии против твоей школы фехтования, - усмехнулся я. - Сатоми-кун, хоть и девочка, но, в первую очередь, наследница старинной школы семьи Кузуноки. Её с самого детства учили обращаться с мечом. В настоящем бою я бы не продержался против неё и нескольких секунд.
- Тогда мне совсем непонятно, зачем надо было затевать эту дуэль, - развёл я руками.
- Почти все девушки из труппы, да и не только, - объяснил Ютаро, - нашли себе занятие, которое помогает им отвлечься от мрачных мыслей. Накадзо-доно, например, пьёт уже который день, с этим я ничего не могу поделать, как бы ни хотел. От выстрелов Марининого револьвера уже уши у всех болят. Асахико-кун ушла с головой в светскую жизнь. Наэ-кун… - он запнулся, - в общем, я не знаю, где она пропадает. Готон-кун тренируется целыми днями. Сатоми-кун, видимо, хотела поступить так же, но у неё ничего не выходило. Я просто решил ей в этом помочь.
- И только, Ютаро-кун? - усмехнулся я. - Сатоми-кун девушки симпатичная, ты - парень молодой, и твой интерес к ней вполне понятен. - Я подмигнул ему, состроив скабрёзную рожицу.
Юноша, ничего подобного от меня явно не ожидавший, вспыхнул, хоть прикуривай. Я рассмеялся, впервые за долгие дни у меня на душе стало как-то очень легко. Я откинулся на траву рядом с Ютаро и так же, как он, закинул руки за голову. Мы лежали на холодной земле, трава была жухлой и как-то мёртво шуршала, когда я менял позу. Небо над нами медленно выцветало, потом начало наливаться закатным багрянцем. Стало совсем холодно, мы, не сговариваясь, поднялись, отряхнули одежду и направились в театр, надеясь на горячий ужин.
На следующее утро Накадзо лично заявился ко мне. Я только собирался бриться, что было достаточно сложно. Лицо моё пострадало в предыдущие дни, все эти ссадины и синяки, скоблить его - не только долгий, но и болезненный процесс. К нему я решил подготовиться поосновательней, долго правил бритву на ремне, разводил мыльную пену, тёр подбородок, размышляя, может быть, не так и сильно я зарос, и можно показаться на глаза Накадзо в таком виде. Но антрепренёр сам развеял мои сомнения.
- Брейтесь скорее, Руднев-сан, - бросил он. - У нас около четверти часа, так что стоит поторопиться.
- Ясно, - кивнул я и удалился в туалетную комнату с полотенцем через плечо.
Пожилой человек в белоснежном костюме с аккуратно расчёсанными волосами и густыми бакенбардами, весьма удивительными для японца, мог быть только тем самым хакусяку, о котором упоминал Юримару. Взгляд синих глаз просвечивал, словно рентгеновский аппарат. Накадзо и я молча стояли у входа в кабинет антрепренёра, предоставляя право первого слова самому хакусяку.
- Итак, Накадзо-сан, - произнёс он, - это и есть тот самый кандидат в пилоты?
- Руднев, - представился я, поклонившись.
- Вы служили в механизированных войсках, верно? - продолжал допрос хакусяку, не соизволивший представиться в ответ.
- У нас их называют войсками БМА, - поправил его я и, опережая новый вопрос, сказал: - Служебная категория шесть - помощник командира батальона.
- Какое это получается звание? - заинтересовался хакусяку, и это была первая эмоция, которую он проявил с начала разговора.
- Тюи или тайи, - прикинув, ответил я.
- Боевой опыт на БМА у вас, как я понял из вашего дело, имеется, - словно бы самому себе произнёс хакусяку, - однако есть ли у вас опыт командования, там не значится.
- Есть, - кивнул я, - но невеликий. Только одна реальная боевая операция в двадцать первом. Нас перебросили в Петроград после Перекопа и Польской войны. Я был сильно ранен тогда и признан непригодным к строевой службе, потому меня, как грамотного и более-менее образованного командира Красной Армии отправили осваивать трофейные БМА. Их тогда все мехами называли.
- Расскажите подробнее об этой операции, - сказал хакусяку.
Теперь пришёл мой черёд погружаться в воспоминания.