Что вы хотите? – перешел к сути Бебешко.
Наши желания просты и в незамысловатости своей изысканны, - через чур литературным слогом заговорил главный. Он вообще выражался в не свойственной для большинства людей форме. Будто бы был каким-то литературоведом или другим… филологом. – И занимают низшую ступень в пирамиде потребностей Маслоу. Помните такого? Американский психолог, предложивший структуризировать иерархию человеческих потребностей…
Спасибо. Я в институте хоть и давно учился, но учился, а не штаны просиживал. Так что не нужно мне здесь лекций по психологии и социологии. Мне уже одного психолога хватает…
Ну, я рад, что в этих местах остались-таки образованные люди. Поэтому вам, как образованному человеку, я подскажу, чем выльется наше взаимовыгодное сотрудничество. Так что обеспечение вами для нас нижней ступеньки пирамиды выйдет обеспечением нами для вас ступенечки чуть повыше.
Еда в обмен на безопасность?
Блондин тихо засмеялся.
Не совсем… На нижней ступеньке пирамиды помимо еды еще кое что было… Ну да не буду вас держать в неведении. Нам от вас нужны еда и женщины.
Чего? Не понял.
Все вы прекрасно поняли. – Покачал головой пришлый.
А иначе?
А иначе… вам лучше не знать, что будет иначе. Взгляните в окно. Взгляните, взгляните… - Мужчина приглашающим жестом показал на окно, к которому и подошел Макар Андреевич.
За окном, заехав прямо на пешеходную дорожку, стоял здоровенный джип, еще две машины, возле которых крутилось человек шесть вооруженных парней, стояли на обочине.
Так вот, - продолжил блондин, - если вы думаете, что мы бросили все силы на решение вопроса с вашим селом, то глубоко ошибаетесь. Поэтому не испытывайте судьбу. Вам на раздумье мы даем … три дня. А потом все зависит от вас. До свиданья, товарищ подполковник.
Обладатель кожаной куртки не спеша развернулся и широкими шагами вышел из кабинета, а вслед за ним последовали и его силовики.
Подполковник сверлил взглядом закрывшуюся дверь, пока из ступора его не вывел влетевший в кабинет лейтенант Фомин, который сегодня исполнял обязанности дежурного, заодно и держа связь по рации с остальными парнями.
Макар Андреевич! Что это было? Кто это был?!
Фомин, уймись. Давай в дежурку и передай Ивасюку, Марченко, Федотову и Молотову, чтобы руки в ноги и сюда. Да, еще моих замов высвистай.
Так а…
Иди, Фомин, иди от греха подальше! – отмахнулся Бебешко, суетливо ища глазами сигареты, которые как назло куда-то запропастились наряду с дорогой бензиновой зажигалкой, подаренной ему когда-то покойной женой.
Все собирались около получаса. За это время Макар успел выкурить полпачки, задымив весь кабинет так, что пришедший Федор Кузьмич – заместитель начальника по общественной безопасности, даже закашлялся и попросил раскрыть форточку, чтобы хоть немного проветрить помещение.
Ну и что будем делать? – присел на ближайший стул Марченко, которого Фомин успел предупредить о теме будущей беседы. В кабинете уже сидел директор хлебозавода – Александр Петрович Ивасюк, заместитель директора маслозавода – Алексей Петрович, а так же Константин Аркадьевич, который занял кресло советника Бебешко, ну и милиционеры, само собой.
Надо думать. – Кратко ответил подполковник милиции. – У них автоматов больше, чем во всем нашем поселке вместе взятом. Эх, если бы им засаду устроить, то…
То потом бы они вернулись и как засадили бы нам по первое число и по самые помидоры. – Перебил начальника Фомин. – Кто у нас тут воевать будет? Нас только девятнадцать, и то половина… - лейтенант вовремя замолчал, намекая на то, что половина из милиционеров забыла с какой стороны дуло у пистолета. – А местные только для патрулирования и отстреливания медленных зомбаков способны, а так чтобы воевать… Может, среди молодежи набрать пополнение, особенно среди тех, кто служил в армии. Вон, вернулись же парни и не одни, друзей с собой позвали да с оружием.
С оружием-то с оружием, а где пополнение боекомплекта брать? На полноценную войнушку-то не хватит. Ума не приложу, что делать. – В сердцах стукнул кулаком по столу Бебешко, спустив лейтенанту такую наглость.
Этого и следовало ожидать. – Вступил в разговор Костя. – Если до сего момента главной задачей было выжить, то теперь начнется передел сфер влияния. Совсем как в девяностые, только теперь все намного круче и последствия - хуже.
И що вы пропонуетэ*? – поинтересовался исполняющий обязанности директора маслозавода. Сам директор еще в первых днях был укушен зомбаком и впоследствии упокоен да похоронен на сельском кладбище вместе с другими почившими.
А у нас только два выхода - или соглашаться, или героически погибнуть. – Вставил свои пять копеек Фомин.
Или искать третью силу, - поднял голову Бебешко.
И кто в ее роли может выступить? Как бы хуже не стало.
А куды ж ще гирше? – спросил Алексей Петрович. – Та хай бы воны йижу просылы, чи ще щось… Так воны ж дивчат наших в рабство забраты хочуть. Як на цэ наважытысь**?
У нас только три дня. Надо решать.
*пропонуетэ (укр.) – предлагаете
** наважытысь (укр.) - осмелиться
Ну, хорошо. Если примыкать, то к кому? – задал вопрос, мучавший всех, Ивасюк.
У кого есть оружие и сила встать на защиту? – вслух рассуждал подполковник.
Военные… - пробормотал один из милиционеров.
Ну что, с херсонскими ВВ-шниками на связь выходить? – спросил Марченко.
А как ты себе это представляешь?! – встал из-за стола Бебешко. - По рации? Так ее эти рекетиры могут перехватить… все же среди них и наши есть, менты.
Значит, своим ходом добираться? – Константин вопросительно взглянул на Макара.
А есть варианты? – переспросил тот.
Нет. Если мы решили давать им отпор, то иного пути нет. При этом нужно все делать быстро.
Макар, еще нужно что-то с электричеством решать…
Да, об этом я тоже думал, а то генераторы так всю горючку сожрут. Нужно гонцов в Новокаховку засылать. На ГЭС стопудово кто-то должен был засесть. Все же объект очень вкусный. А значит, нужно с ними поторговаться. Одним электричеством сыт не будешь, поэтому можно с ними договориться, мы им еду, они не перекрывают нам доступ к электричеству. А уж через ГЭС можно выйти на ПВО-шников, прикрывающих сам объект.
Я вот что подумал… - решил поделиться своей идеей Константин. – Может, до ГРЭС добираться каналом? А что? Ни заторов, ни зомби, ни мутантов.
И вы туда же! – взмахнул руками Фомин. – Ну какие, к чертовой бабушке, мутанты?! Кому-то страшилище по пьяной лавочке привиделось, а теперь байки по поселку пошли… Скоро детишек будем эти мутантом пугать.
Ну, байки не байки, а люди-то пропадают… - возразил Константин Аркадьевич.
Фомин, уймись. С мутантами, настоящими или результатами чрезмерного возлияния алкоголем, будем разбираться позже. А пока вернемся к нашим мутантам… тьфу ты! …баранам. Идея-то хорошая, но вот проблема в том, что не на чем нам рассекать по водной глади. Так, Марченко, запиши себе напомнить мне про то, чтобы наведаться в Хорлы – там все же порт был когда-то, а значит, и лодки какие-то должны быть.
Хорошо, Макар Андреевич. Записал.
Значит так, начинаем формировать две команды. Одна в Херсон, вторая в Новую Каховку. По пять человек в каждой. Ищите парней, что хорошо знают эти города – все же многие и учились в областном центре, да и работали… А некоторые так и жили. К вечеру чтобы все было готово. Так, далее… Собрать всех вооруженных мужчин, объявить им о повышенной боеготовности. Пускай патронташи свои заполняют – на маленькой пипке и бородавка прибавка. Я еще буду думать… А теперь немного отвлечемся от основной проблемы – насущные-то дела еще никто не отменял. Что у нас там с производством комбикорма?
Ответ держал все тот же Марченко. Он вообще был и жнец, и швец, и на дуде игрец.
Все завязано на электричество. Процесс там несложный, главное разобраться в последовательности, ну и компонентами запасаться. Если за лето все сделаем как надо, зимой будет чем скотину кормить.
Хех! – хмыкнул Константин. - Анекдот бородатый вспомнился. Про скотину.
Это там, где свекровь спрашивает у невестки, кормила ли та скотину?
Ну да, а та кричит 'Муж, иди жрать!'
Да уж… жизненно. Но об этом потом. А что с компонентами?
Ну, пока не сезон. Ни травы, ни люцерны… ячмень и пшеница пока еще есть, но немного. Нужно ведь еще на посев оставить.
Так, а у тебя, Петрович, что? – обратился к Ивасюку Бебешко.
А что у меня? – пожал плечами тот. - Света нет – все стоит.
Все дружно загоготали над фразой, имеющей двоякий смысл, только ее автор растерянно переводил взгляд с одного смеющегося на другого.
Ну, когда стоИт, то унывать точно не нужно. Ну а в твоем возрасте – так и подавну! – Хмыкнул Бебешко, утирая набежавшую от смеха слезу. - Ну а с запасами сырья что?
Директор хлебозавода поднялся со стула, словно присутствовал на партсобрании, поправил очки, сползшие на нос, и заговорил:
При рациональном использовании, учитывая сокращение производства хлеба, хватит еще недели на две.
А потом?
А потом все. Ждем муку, яйца, дрожжи. Только вот, сколько ждать придется – даже и не знаю. И где все это брать – тоже.
И что, без хлеба сидеть?
Ну почему же? Как-то же наши предки без дрожжей жили, вот так и мы будем. Будем закваску колотить…Более трудоемко, конечно, но что поделаешь? Главное, чтобы зерно было и масло подсолнечное. А так и по соседним селам сможем хлебушком торговать. Или ‘крыше’ отстегивать.
Так, Алексей Петрович, а у вас как?
Та нияк! – через чур эмоционально взмахнул руками начальник молокозавода. – Стойимо. Як и в Ивасюка. Свитла нэма – холодыльныкы нэ працюють, масло все тае, залышкы* молока вжэ скыслы давно, а нового нэ прывозымо – односильчаны нэ здають, та й бэнзыну нэма, щоб по сэлам йиздыты. Вы ж сами його рэквызувалы.
*залышкы - остатки
Так вы скисшее молоко нам! Как раз на закваску пойдет, а дрожжи мы пока прибережем. Все равно, перед тем как хлеб печь, закваска должна дня три-четыре простоять, подойти… - Предложил Александр Петрович своему тезке по батюшке.
Та забырайте! – отмахнулся Алексей Петрович.
Алексей Петрович, не отвлекайтесь. Что еще на вверенном вам предприятии находится?
Ну що-що… Сыры, смэтана, кэфир, ряжанка, ну молоко… йогурты там всяки… Але йих вже трэба розпродаваты, в них тэрмин дии скоро закинчыться. А якщо свитла нэ будэ й дали, то все инше також…. того.
Значит, йогурты, пока срок действия не закончился, направить в нашу столовую, в сад и школу. Пусть детишки лопают, пока есть такая возможность. Кстати, Харченко, - обратился Макар к стоящему возле окна светловолосому высокому мужчине. – Что у нас с охраной детских заведений?
В новых реалиях охранять теперь приходилось все. На обоих заводах теперь было по пять человек с ружьями, с наступлением темноты улицы быстро пустели – все старались не выходить из домов лишний раз.
К тому же, по слухам, где-то в округе завелся монстр. Прямо как в детских сказках-страшилках. Начали пропадать люди. При этом не просто пропадать - все признаки говорили о том, что их убили – кровь, беспорядок и тому подобное. Некоторые селяне говорили, что видели монстра, который двигался с огромной скоростью, делая невообразимо длинные прыжки, но толком в эти слухи никто и не поверил – мало ли что могло привидеться ненароком с перепою, коим грешил каждый третий, как только узнали, что эта зараза, поднимающая мертвых, по воздуху передается. Вот и пытались дезинфицироваться домашними методами, а умнее, чем ужираться самопальной самогонкой, ничего не придумали.
Макар Андреевич! – да мы-то сделали, но людей очень мало. Да и детей в школе практически нет - родители не отпускают.
Понятно. Я их понимаю – сам бы своих не отпустил… если бы… - Бебешко на какое-то мгновение замер, уставившись взглядом в одну точку и замкнувшись в себе. Потом вздрогнул и будто бы очнулся. – Ладно! Давайте действовать, времени в обрез. Фомин, что у нас с горючкой?
Надо сказать, что на территории поселка было две автозаправочные станции – одна крупная, вторая так себе… мелкашка. Но обе АЗС сразу же взяла под контроль новоявленная власть, не смотря на протесты персонала, который уже был готов нагреть руки на дармовом топливе. Но с предприимчивыми 'Остапами Бендерами' особо не церемонились – за шкирку и выкинули, предложив напоследок вступить в ряды правоохранительных органов.
Старая, изъеденная ржавчиной заправка, с торчащими из бетоновых плит арматуринами со всего одним заправочным автоматом не первой свежести, была заполнена на три четверти – незадолго до начала Беды ее как раз пополнял бензовоз.
Вторая же – с логотипом крупной нефтяной компании, с чистеньким бело-синим строением, обшитым пластиком, похожая на новогоднюю елочную игрушку – только наполовину. Но даже половина при тех объемах подземных резервуаров, что хранили в себе бензин и дизельное топливо, составляла больше, чем запас на первой заправке.
По предварительным подсчетам на малой АЗС было около шестидесяти кубов топлива – из них ‘дизеля' – пятнадцать кубов, на крупной – полностью было заполнено одно из трех ста четырех кубовых хранилищ ГСМ. Второе было практически пустым, а показатели количества топлива в третьем хранилище говорили о наличии чуть более шестидесяти кубов горючки. Помимо трех ста кубовых резервуаров, на этой заправке было еще пять двадцати пяти кубовых резервуара, заполненных в разной степени. Итого, в общей сложности, в наличии было дизельного топлива чуть более семидесяти кубов, а бензина перевалило за две сотни кубометров.
Пока достаточно, но, в общем – мало. Мы же, в основном, топливом расплачивались за рогатый скот. На данный момент дизтоплива – семьдесят пять кубометров, и сто шестьдесят бензина разномастного.
Как-то непонятно получается. Мы народ защищаем, пытаемся поднять производство, наладить торговлю… а остальные? Они-то что? – поинтересовался один из милиционеров. – Мы своими головами рискуем, мертвяков выискивая, а остальные возле теплых печек бока греют да шлюшками… тьфу ты… плюшками балуются?
Ну а ты что предлагаешь?
Оброк установить. Ну как князья древние делали? Они ж по сути крышевали крестьян, а те, в свою очередь, дань платили – кто едой, кто продуктами своего производства. Вот и у нас бы такое сделать. Хоть не зря парни будут головами рисковать.
Ну а с пенсионерами как быть? Они уж точно не смогут платить 'дань'… так что их бросать на произвол судьбы?
Ну, тут тоже можно найти решение. – Согласно кивнул Бебешко. - О тех, у кого есть дети – позаботятся эти самые дети, ну а если найдутся у нас совсем одинокие старики – еда и все необходимое в пределах нормы с нас. Возьмем на себя функции социальных служб. А пока нам нужно выполнить функции правоохранительных служб, так что собираем две команды.
7 апреля, Степан Рогов
Стёп! – раздался со стороны калитки звонкий голос Кристинки – двоюродной сестры Степана. – Стёп! Ты где?!
Тут я! – разогнул затекшую спину парень.
Да-а… Жизнь в сельской местности тогда, в городе, казалась менее тяжелой. Тогда как-то все представлялось в более позитивных тонах. А на деле оказалось все более чем печально и приземленно.
Когда пропало электричество, рабочий день резко сократился. От безделья вечером хотелось на стену лезть. Хорошо хоть Степан жил не один – Константин с племянником поселились с ним в одном доме. Благо, места хватало… Да и в одиночку жить было как-то страшновато. Вот по вечерам и сидели во дворе, при свете костра, да песни под гитару, найденную в доме, брынчали. Константин оказался неплохим музыкантом, да и певцом, кстати, тоже. Только репертуар у него был весьма … специфический для преподавателя психологии.
Первая переделанная песня на мотив из советского мультфильма ‘Бременские музыканты’ пошла на ура.
‘Ничего на свете лучше нету. Чем делить друзьям Петрову Све-е-е-ту’ – голосил красивым баритоном Константин, пока Юрка и Степан держались за животы, пытаясь сделать хоть один вдох между приступами неудержимого смеха.
Потом были 'А колбаса – это бывшие лошадки …' и 'На белом кафеле одна лежишь ты в морге у окна'.
В первую ночь, проведенную в поселке, Степан не мог спать – было слишком тихо. Ему, проживающему всю свою сознательную жизнь в городе, пусть и не большом, было ужасно непривычно оттого, что по ночам за окнами не шумят машины. Тишина напрягала. И темнота. Кромешная. Опять-таки в городе как-то светлее – фонари, наружная реклама, всяческие вывески, ситилайты, биллборды и прочая ерунда… а тут темнота, хоть глаз выколи. Степан захотел ночью выйти отлить, так еле-еле выход из комнаты нашел – темнота стояла кромешная. Пока глаза не привыкли, мыкался как слепой котенок по комнате, выставив перед собой руки, чтобы случайно не напороться лбом на что-нибудь.
Когда настало время разбирать пожитки, тетка, помогавшая обустраиваться племянничку, долго хохотала, держа в руках светлые летние туфли, которые помимо всего прочего Степан прихватил из дому.
И куда ты в них ходить собрался? На огороде картошку копать или корову доить? Хех, Ален Делон на пенсии…
Тёть, ну чего ты? – смутился Степан над своей собственной глупостью, забирая модную обувь и запихивая поглубже в пакет.
Да ничего. Ладно, пусть лежат, вдруг жениться будешь – на свадьбу оденешь.
Тё, ну какая свадьба? Я, между прочим, женат…
Ага, как же! – фыркнула тетка. – Женат! Тьфу ты! Тоже мне жена! Ну ничего-ничего… найдем тебе нормальную девчонку, работящую… - начала бурчать себе под нос родственница. – Хоть матери твоей-покойнице, царствие ей небесное, на том свете икаться не будет. Ничего-ничего…
Степан не стал ничего отвечать. Все равно без толку.
Теть, а что с Женькой? Что-нибудь слышно? – поинтересовался парень про судьбу старшей дочери тетки, от которой не было известий с начала всей этой катавасии.
Ох, Стёпик, ночами плохо сплю… Все о ней думаю. Она же звонила в последний раз числа двадцать второго, говорила про беспорядки в Херсоне, а потом я до нее дозвониться не могла… Иван порывался ехать ее искать в город, но у нас началось то же самое, и было уже не до того. К тому же где ее там искать – даже и не знали. Хорошо хоть Кристинка с нами… хоть как-то легче.
Теперь вот после казни тех, кто совершил налет на дом подполковника, возглавившего село в столь сложное время, Степан вместе с попутчиками, неожиданно перешедшими в раздел приятелей и соратников, переехал в один из оставшихся домов. Решение суда было суровым, но верным – сейчас нельзя было сопли жевать. В суровое время нужны были суровые законы, иначе все могло обернуться более чем плачевно. В демократию пусть играются в Америках и Европах, а у нас по старинке, старый-добрый тоталитарный режим.
Дом был большим и просторным. Абсолютно непохожим на те, которые строились в Севастополе в частном секторе. Конечно, цена на землю разнилась чуть ли не в десятки раз, поэтому и не экономили, не строили двух-трех этажные курятники. Дом хоть и был одноэтажным, но с большой кухней, верандой, еще и с четырьмя комнатами в придачу. Сначала было как-то не по себе въезжать в помещение, чей хозяин был практически собственноручно повешен, а жена и дети выгнаны.