- Как я уже сказал при Лоргаре, я бродил по Десяти Тысячам Будущих. Во многих из них, если события пойдут по такому пути, мы потерпим поражение на Терре. Гор падет, а верные ему Легионы разобьются об имперскую наковальню. Нас не просто изгонят, Аргел Тал. Нас целиком вырвут из анналов Империума. Наши имена станут легендой, потом мифом, а затем полностью забудутся.
Воин Гал Ворбак слушал, как и демон внутри него. Эреб продолжал говорить, разглядывая своими мудрыми глазами копию Кирены, выполненную из чистого мрамора.
- С самого начала мы направляли Лоргара, Мортариона, Фулгрима, Гора и прочих. Группа искушенных и понимающих стояла подле примархов, руководя их поступками и решениями. Калас Тифон в Гвардии Смерти, пусть и без их Библиариума. Созданный Фабием замысел совершенства пленил воображение Фулгрима, и захватил Детей Императора. Мы сыграли на их гордыне, равно как и на их страхах. Но теперь, когда нам следует действовать совместно, Лоргар отделяется.
Аргел Тал покачал головой.
- И ты хочешь, чтобы я вернул его обратно? Примарх самостоятелен, Эреб. Он стал сильнее после Исствана. Избавься от своей трусливой потребности контролировать его, и просто гордись, что он стал тем, кем был рожден стать.
Эреб ощутил замкнутость бывшего ученика и изменил доводы.
- Не так грубо, - произнес капеллан. - Однако мы должны… направлять его. Только и всего. Во всех вариантах будущего, где мы проигрываем, Лоргару позволяли манипулировать событиями по собственной прихоти. Вот почему мы должны повергнуть Сангвиния на колени на Сигнусе Прайм, во что бы там ни верил наш отец. Мы проиграем войну во многих из тех будущих, где Ангел доберется до Терры.
Аргел Тал впервые на своей памяти проявил предельную и жесткую искренность по отношению к человеку, который обучал его на протяжении многих лет.
- Мне это безразлично. Я не планировщик, и доверяю замыслу Лоргара гораздо больше, чем твоему.
- Но мы должны формировать события в соответствии с…
- Мы же сказали, что нам все равно , - в глазах Аргела Тала полыхнуло расплавленное серебро. Это были глаза Раума. - Мы пришли сюда помолиться, Обманщик. Ты оскверняешь святость этого места своим змеиным языком.
- Обманщик?
Серебро померкло.
- Так тебя называет Раум, - подтвердил Аргел Тал.
- Ясно. В таком случае, я более тебя не побеспокою, мальчик мой, - Эреб начал уходить, однако в последний момент замешкался. Он рискнул коснуться плеча Аргела Тала. Воин и обитающий внутри офицера демон позволили ему это. - Я буду делать то, что должен, чтобы организовать события по своему разумению, поскольку не собираюсь проиграть войну за дух человечества из-за того, что другие слишком слепы, чтобы узреть свет. Я всего лишь хотел, чтобы ты был на моей стороне, Аргел Тал.
Глазные линзы Аргела Тала, обладавшие синевой колхидского неба, встретились с глазами бывшего учителя.
- Тебя всегда сопровождает смерть. Кто должен умереть на сей раз? Чья гибель направит судьбу по избранному тобой пути?
- Многим жизням придется оборваться, пока мы не поднимем флаг Гора над стенами Терры. Почти все они сражаются на той стороне.
- Почти. Не все.
Эреб вздохнул, как будто не желая отягощать брата по Легиону неприятной истиной.
- Нет, не все.
Губы Аргела Тала скривились.
- Кхарн, - это был не вопрос. - Вот зачем ты ко мне пришел. Где-то на тропах судьбы Кхарн испортит твои планы, и ты хочешь, чтобы он умер.
Эреб не ответил. Молчание само было ответом.
Тишину нарушил скрипучий визг протестующего керамита и влажный хруст костей, раздирающих плоть. Узловатые пальцы со множеством суставов удлинились, обнажив длинные черные когти. Лицевой щиток Аргела Тала исказился, став собачьей пастью, известной как лицо Раума, а затем перетек в посмертную маску самого Несущего Слово, напоминавшую о погребенных королях-фаэронах из мифов древнейших империй.
Эреб имел репутацию одного из самых сдержанных и спокойных воинов во всех Восемнадцати Легионах. Ему были известны тайны, которых, как он полагал, не знал больше никто. Он руководил просвещением генетических полубогов. Но даже он попятился от одержимого тела Аргела Тала. От покрытых черными прожилками перепончатых крыльев воина исходил темный туман с пряным смрадом разлагающейся плоти.
- Аргел Тал, - начал Эреб.
- Умолкни! Твои пророчества - яд. Нас тошнит от чужих нашептываний насчет будущего. По крайней мере, Лоргар не требует от нас плясать под дудку судьбы.
- Но я пришел с предостережением.
- Ты пришел с ложью, интригами и предательством!
Аргел Тал заревел и взмахнул лапой. Эребу еле удалось парировать крозиусом, отступив назад и отведя удар в сторону. Когти демонического существа врезались в другую статую Несущего Слово, снеся ее с пьедестала и разбив о каменный пол.
Эреб крепче сжал крозиус.
- Мальчик, - произнес он. - Довольно.
- Похоже, будто мы хотим предать Кхарна? Он последний брат из плоти и крови, кому мы верим. Он последний, кто никогда не подведет нас, и последний, кого мы ни разу не подвели. Ксафен мертв, ты стал змеей, Аквилон убит. Остался только Кхарн. С нами он удержит оба Легиона вместе. С нами он не даст примархам убить друг друга.
Существо, ранее бывшее Аргелом Талом, шагнуло вперед.
- Убирайся от нас. Мы голодны, а нет вина слаще, чем кровь Легионов, и нет пищи вкуснее, чем соленая плоть Легионов.
Эреб сделал еще один шаг назад, однако на его лице не было страха, только благоговение.
- Ты стал живым памятником божественному величию Пантеона. Как же далеко ты продвинулся с того дня, когда я забрал тебя из семьи.
- Мы стали Истиной. Мы велели тебе уходить. Теперь уходи.
Эреб не стал снова поднимать крозиус. Он просто вытянул руку, чтобы демон не приближался.
- Я не собираюсь просить тебя пролить кровь Кхарна. Я знаю, что ты никогда этого не сделаешь. Вы слишком долго были братьями, совместно пройдя множество приведений к согласию. Я пришел не за этим.
Аргел Тал стоял на месте. Бронированные плечи поднимались и опускались в такт тяжелому нечеловеческому дыханию.
- Мы слушаем.
- Кхарн падет до конца войны. Я видел это много раз. Аргел Тал, ты будешь сражаться рядом с ним. Ты - единственный, кто может сохранить ему жизнь.
Чудовищное создание издало ворчание, сплюнув на пол сгусток слюны-ихора.
- Кхарна невозможно убить.
- Это говорит братская преданность, - Эреб рискнул закрепить крозиус за спиной, делая это медленно, чтобы не вызвать гнев существа. - Я говорю правду, сын мой.
Серебристая посмертная маска исказилась, колеблющаяся ртуть изобразила страдальческое выражение.
- Мы больше не твой сын.
- Нет. Прости меня, сработала старая привычка, - Эреб вновь поднял руку. - Я расскажу тебе, как спасти брата. Разве я когда-либо обходился с тобой несправедливо? Откуда эта злоба?
Ее причины были внутри и вовне. Демон в сердце, который наполнял кровеносную систему злобой. Ярость от того, как Кор Фаэрон и Эреб ведут себя с примархом. Раздражение от того, как они оба насмешливо и многозначительно улыбаются, заявляя, будто знают все и обо всем.
Аргел Тал подавил ярость, с трудом загнав ее внутрь. Раум болезненно царапал кости, желая убивать, убивать, убивать, но в этом не было ничего нового. Демон ненавидел Первого капеллана на каком-то инстинктивном, неземном уровне. Он всегда испытывал к Эребу отвращение, как ночные существа не выносят солнца.
- Это злоба Раума, - произнес Аргел Тал, хотя она принадлежала и ему самому. - Говори, что хотел.
- Ты в силах спасти Кхарна. Видение сложно истолковать, ведь будущее - это не дорога, а паутина. Каждое решение расходится на миллион других вероятностей. Но вот что я могу сказать точно: Кхарн умрет на восходе на планете с серыми небесами. Во всех будущих, что я видел, он умирает, когда небо озаряется рассветом. И умирает с клинком в спине.
- Чей это клинок?
- Кого-то, кто его ненавидит. Я чувствую лишь эмоции убийцы, но не его лицо.
Аргел Тал успокоился, мягко забрав у Раума контроль над их общим телом. Это был ментальный эквивалент разминки мышц после долгого сна. Уже заскучавший демон, не ощущавший никакой добычи, с которой можно было бы поиграть, уступил, издав лишь брюзгливое бормотание.
Это то предложение, о котором тебя предупреждал твой отец-божок?
Похоже на то. Все, что он дает, имеет цену.
Тебе следовало позволить мне убить его.
Аргел Тал улыбнулся. Возможно.
- Что тебя забавляет? - спросил Эреб. - Я слышу твой тихий смех.
- Последнее время меня все забавляет. Я учту твое предостережение, учитель. Благодарю.
- Ты все еще зовешь меня "учителем" . Те дни явно также давно прошли.
- Дурная привычка, в точности как у тебя, - жжение в венах начало стихать, и Аргел Тал отвернулся от изваяния Кирены. Он поднял с пола свой меч, не зная точно, когда тот выскользнул из руки. Скорее всего, во время Изменения.
- Позволь рассказать тебе о Калте, - сказал Эреб. - Послушай меня и сам реши, потерпел ли я неудачу.
Аргел Тал молча выслушал всю историю Эреба. Внезапное нападение на верфи. Дождь из обломков пылающих кораблей, падающий на мир внизу. Отравление солнца Калта. Рождение калейдоскопического Гибельного Шторма - раковой опухоли, которая только и ждет, чтобы разлиться по здоровому пространству.
Аргел Тал дождался окончания, хотя на самом деле почти не слушал после первой половины. В его сознании пылала важная возможность, которую он даже не осмеливался назвать надеждой. Наконец, Эреб остановился, завершив свое объяснение.
- Так потерпели ли мы неудачу? - спросил он. Судя по уверенности в голосе, он полагал, что исполнил все идеально.
- Торгаддон, - отозвался Аргел Тал. - Ты воспользовался его плотью в ходе ритуала. Призвал душу мертвеца.
Эреб кивнул.
- Первым об этом обряде узнал Кор Фаэрон в ходе молитв. Мы…
- Неважно, каким образом, - в глазных линзах Аргела Тала появилось внутреннее сияние. - Ты его вернул.
Капеллан кивнул. Похоже было, что, обладая безграничным терпением, он знал, к чему все идет.
- Это так.
Он лжет, Аргел Тал. Лжет нам обоим.
Нет. Не сейчас.
Думаешь, дух смертного может вернуться из Моря Душ, не получив шрамов?
Раум, важно, что они вообще могут возвращаться.
Аргел Тал оставил без внимания протестующее рычание зверя внутри. Он указал на статую клинком, который сразил саму девушку.
- Верни ее.
Эреб медленно вздохнул, избегая смотреть в глаза.
- Ради тебя, сын мой, я это сделаю.
14
ПЕРЕВОД
НЕТ ДОСТУПА
ПЛАМЯ КУЗНИЦЫ
Киде было не стыдно за свои слезы, когда она впервые увидела остов "Сиргалы". Изломанного и все еще дымящегося от повреждений "Пса войны" вынимали из эвакуационного саркофага при помощи потолочных кранов. Одна рука отсутствовала, титан не мог стоять на искалеченных ногах, каждый метр его брони изъела ржавчина. Голова "Сиргалы" безвольно болталась на шее, которая была слишком повреждена, чтобы удержать вес кабины.
Нет, на это было непросто смотреть. Теперь все стало лучше, но не сильно. По крайней мере, машина стояла. Угольную Королеву поддерживали по бокам массивные опоры, что позволяло ей стоять, невзирая на раны. Это было частью верований Культа Машины - воинственную душу титана восстанавливали в равной мере технологическими работами и достойным обращением. Так что он стоял в окружении сородичей - один из девяноста уцелевших "Псов войны" в темной раскраске Угольных Волков. И все же машина была далека, очень далека от целостного состояния.
Над ее суставами трудились восемь техножрецов, которым помогали бригады сгрудившихся позади сервиторов. По металлической коже "Сиргалы" ползали люди, киборги и лоботомированные рабы, а также некоторое количество сервочерепов, обследовавших те механизмы, которые им было велено обследовать в текущий момент.
Тот был рядом. Его новую руку еще не покрыли синтетической кожей, и ниже локтя торчали голые железные кости. Конечность не слишком хорошо приживалась. Вдоль бицепса тянулись воспаленные красные прожилки, возможно, первые признаки инфекции. Он непрерывно проверял ее, сжимая новообретенные пальцы в кулак каждые несколько секунд. Судя по гримасам, было все еще больно.
К ним приблизился один из жрецов в красных рясах, лицо которого было полностью скрыто капюшоном. Тонкие второстепенные руки прижались к плечам, когда он подошел вплотную.
- Модерати Бли. Модерати Кол, - в монотонном вокс-голосе не было эмоций, он легко мог принадлежать любому из знакомых им техножрецов.
- Девятый? - спросила Кида.
В ответ тот откинул капюшон, продемонстрировав обритую голову, узловые имплантаты на висках и визор на глазах.
- Подтверждаю. Это я, Девятый.
- Как идет ремонт? - поинтересовался Тот.
Горловой динамик Девятого издал жужжание.
- Он идет так, как вы видите. Не происходит никакого визуального искажения.
Кида улыбнулась впервые с того момента, когда проклятый "Разбойник" сбил их своим удачным выстрелом.
- Модерати Кол имеет в виду - когда "Сиргала" будет снова готова выступить?
Девятый повернул замененные визором глаза к Тоту.
- В таком случае, почему он просто не выразил свой запрос при помощи точных слов?
Новая рука Тота напряглась. Он сжал кулак.
- Просто ответь ей, Девятый. У меня и так болит голова.
- Очень хорошо. L-ADX-cd-МАРС-Квинтэссенция-[Модификация Некаре]-I–XII-002a-2/98: VS/TK/K будет готова выступить в следующей операции, если исходить из того, что во флотских слухах нет неточностей. Прогноз высадки через двадцать семь дней дает нашим техникам значительное время для завершения ремонта.
Тот глянул на титана. Над суставами плясали искры от режущих и сварочных инструментов в однозадачных руках сервиторов.
- Месяц?
- Это "Сиргала", - произнес Девятый. - Разумеется, ей присвоили высший приоритет. Над ней работает лично архимагос венератус.
Словно услышав зов, смотритель Механикума вплыл в поле зрения. Из круглого генератора, вживленного у него между лопаток, выступали тонкие многосуставчатые конечности. Он не нуждался в поддержке мостиков или платформ: тонкие насекомоподобные ноги примагничивались к броне "Сиргалы", позволяя как угодно карабкаться по титану. Они щелкали и лязгали, пока Вел-Хередар спускался по левому боку "Пса войны". Даже оказавшись на палубе, он подошел к маленькой группе, не пользуясь собственными ногами и предоставив транспортировку изможденного тела паучьим лапам.
Из темноты под капюшоном глядели три зеленые линзы, ни одна из которых не соответствовала обычным размерам и точному расположению человеческих глаз.
- Модерати Бли и модерати Кол.
- Архимагос, - отозвались оба, поклонившись. Девятый буквально рапростерся ниц. Это привлекло внимание архимагоса, который зашелестел капюшоном и застрекотал глазными линзами.
- Эраласкезиан Филе Маралди, Девятый носитель имени.
Девятый встал.
- Мой господин?
- За работу.
- Сию минуту, мой господин, - Девятый поклонился и, бросив последний взгляд на товарищей по экипажу, направился обратно к месту работы над сочленениями искореженных когтей на ногах "Сиргалы". Они услышали, как он бормочет и перенаправляет лазерные резаки своих парящих сервочерепов.
Тот неловко наблюдал за уходом товарища. Кида казалась обеспокоенной.
- Девятый вызвал ваше неудовольствие, архимагос?
Паучьи лапы сбросили давление из многочисленных коленей, заполненных механизмами, и марсианский владыка стал на полметра ниже. Он все еще превосходил ростом любого легионера, однако не обладал их громоздкой шириной. Кида почувствовала, как тройные глазные линзы фокусируются на ней, вращаясь и жужжа, и делают пикты для дальнейшей обработки.
- Из доступного контекста очевидно, что вы подразумеваете Эраласкезиана Филе Маралди, Девятого носителя имени. Вы описываете его отстранение как предположительное следствие моего неудовольствия. Возможно, вы полагаете, что я считаю, будто ему требуется немедленно продолжить работу, чтобы выполнить определенную норму усилий и результатов при восстановлении титана, которого вы называете "Сиргала". Тот и Кида переглянулись. В его взгляде было осуждение за то, что она все это заварила. В ее - извинение за то же самое.
- Забудьте о моих словах, архимагос.
- Невозможно. Моя нейроструктура предотвращает стирание записанных данных, - глазные линзы снова сменили фокусировку. - Чтобы дать ответ и, разумеется, успокоить то, что я воспринимаю, как ваши опасения, я скажу: нет. Девятый не вызвал моего неудовольствия. Он получил распоряжение вернуться к работе, поскольку руководит своей бригадой рабочих более квалифицированно, чем многие другие в ремонтной группе, и его присутствие необходимо для наиболее сложных процедур, которые сейчас проводятся.
Архимагос издал из вокса всплеск шума, словно кто-то пнул пчелиный улей.
- Рискну добавить, что он работает с большим мастерством не только благодаря опыту, но и в силу досадного эмоционального вклада в саму богомашину. Пользуясь вашей манерой выражаться, ему не все равно.
Кида нахмурилась.
- Если он работает усерднее, досадно ли это?
- Эмоция неизбежно ведет к угрозе интеллекту и, как следствие, к слабости. Однако сейчас неподходящий момент для участия в обмене тонкостями позитивисткой философии Марса. Скажите мне: пришли ли вы к окончательному решению, обсудив с принцепсом ультима Аудуном Лираком ваш перевод? Необходимо обновить записи, и мы ждем выбора, который должны сделать вы оба.
- Что? - одновременно спросили Кида и Тот.
- Перевод? - пробормотал Тот. - Быть этого не может.
- Ах, - техножрец снова приподнялся на насекомоподобных ногах. - Неожиданное происшествие требует моего немедленного внимания в другом месте. Будьте здоровы, модерати, - он развернулся и устремился прочь.
- Прошу вас, подождите! - крикнула Кида. Как ни странно, но закутанная фигура действительно остановилась. - Нет никакого неожиданного происшествия, господин. Вы совершенно не умеете лгать.
- Я более искушен в дезинформировании на бинарном канте, - согласился архимагос. - Тем не менее, вы оба должны обсудить данный вопрос с принцепсом ультима. Я сделал неверное предположение, и приношу извинения за допущенные в ходе диалогового взаимодействия ошибки.
Тот не слушал его.
- Перевод? Вот ведь жирный сукин сын.
- Где принцепс? - спросила Кида.
- На борту "Сиргалы". Я позову его.
Она кивнула.
- Благодарю, архимагос венератус.
- В вашей благодарности нет необходимости. Моя основная подпрограмма состоит в облегчении взаимодействия между мириадом элементов Механикума. Секунду, будьте добры.
Тот и Кида ждали, обмениваясь проклятиями. Менее чем через минуту из недр титана появился Аудун Лирак, который слез по лестнице вниз на палубу и провел масляной рукой по редеющим волосам.
- Приветствую вас обоих, - произнес принцепс, отсалютовав.
Кида и Тот ответили тем же. По правде говоря, ее поразило, что он работал на борту "Сиргалы". Лицо покрывали бусинки пота, а рукава были закатаны, открывая вымазанные в грязи руки.