* * *
Огерд пришел в себя сразу, оказавшись в реальности весь, целиком, прекрасно понимая, кто он, где он и что произошло перед тем, как он уплыл в беспамятство. Поэтому открывать глаза и дергаться он не спешил, пытаясь на слух оценить обстановку. Впрочем, не помогло.
- Глазки открой, спаситель, - мрачно пробурчал мужской голос. Судя по всему, капитан-отставник находится от него в паре шагов. Огерд незаметно напряг мышцы. Он не связан, никаким полем не зафиксирован. Можно резко выгнуться дугой, плечами оттолкнуться от спинки кресла...
- Просто открой глаза, дергаться не надо. Выстрелю.
А ведь выстрелит, - подумал Огерд и, вздохнув, открыл глаза.
Оказалось, Ян откатил пилотское кресло в центр рубки, сам стоял, бедром привалившись к полукружью пульта управления.
У бедра держал парализатор, который Огерд давным-давно закрепил в фиксаторе под днищем пульта. Это уже было достаточно неприятно, но еще меньше хозяину яхты понравилось то, что пальцами левой руки Ян поигрывал кнопками управления системой связи, проектор которой находился во включенном положении и помаргивал, сигнализируя, что чей-то закодированный сигнал получен и один раз уже воспроизведен. Сделать это можно было, только если система опознала его, Огерда, как исправно функционирующий и отвечающий за свои действия организм, чьи физиологические показатели находятся в норме. Интересно, что же тогда вколол ему доктор?
Предвосхищая вопрос, Ян ответил сам:
- Да-да. Система опознала тебя и твои "пальчики", просканировала организм и сочла, что ты жив-здоров. Вколол я тебе безобидный коктейльчик из успокоительного, витаминчиков и хорошего снотворного. Фирменный от доктора Зарева.
Внезапно отбросил парализатор Огерду на колени и сказал уже другим, очень серьезным тоном:
- Я тут полюбопытствовал, запись посмотрел. Давай теперь вместе глянем. А потом будешь решать, что со мной делать.
Нажав кнопку воспроизведения, Ян подошел к стоявшему рядом с пилотским креслу, сел и вытянул ноги.
Перед ними материализовался магистр Руфус. Он стоял рядом со своим рабочим столом, покручивая в низком толстостенном бокале темную, тяжело переливающуюся жидкость. Сделав небольшой глоток, задержал напиток во рту, проглотил, замер, прислушиваясь к ощущениям. Аккуратно поставил бокал на край стола и, глядя в ему одному видимую точку, находящуюся чуть выше камеры, заговорил:
- Здравствуй, Огерд. Я готовлю это сообщение на самый крайний случай и искренне надеюсь, что тебе не придется его просматривать. Поскольку это означает, что Замок-Скала разрушен, я мертв и Братство Ловцов находится на грани полного уничтожения.
Огерд машинально стиснул рукоятку парализатора. Что такое говорит магистр? Это какая-то подделка... Такого быть не может!
А Руфус продолжал:
- Никогда не думал, что мне придется готовить послание в духе плохих шпионских боевиков, но пришлось. Словом, твое задание - это прикрытие. Настоящее задание совершенно в другом. Слушай внимательно.
Разделавшись со вступлением, он явно почувствовал себя более уверенно:
- Твоя цель номер один - выжить.
Руфус сделал паузу, походил по кабинету, сунув руки в карманы. Вышел из поля зрения, теперь камера показывала только заваленный рабочими планшетами, кристаллами лент, портативными энергоэлементами и прочими мелочами стол магистра. Звякнуло стекло, магистр снова появился, теперь уже с высоким узким бокалом, в котором переливалась почти прозрачная золотистая жидкость.
- В ближайшее время Империя может прекратить свое существование. В прямом смысле слова.
Сделав глоток, Руфус посмотрел в объектив. Прямо в глаза Огерда:
- Понимаешь ли, в чем дело? Много тысяч лет назад наши предки сделали огромную ошибку. В далеком прошлом Праземля едва не вымерла. Тогда человечество знало только один вид разумных - людей. Запертое на планете человечество постепенно утратило стремление к действительно великим целям. Это привело к тому, чего никто не ожидал - сначала стагнации, затем - упадку морали и саморазрушительной политике. Если бы не изобретение гиперпространственного привода, давшего людям возможность выхода в Большой Космос, человечество уничтожило бы себя с девяностопроцентной вероятностью. Но и выйдя в космос, оно продолжало нести в себе семена саморазрушения. Поскольку оно создало ИскИны. Человечество выпустило в мир джинна, силы которого не понимало. Но это день вчерашний. Сегодня все еще хуже. Порыв, давший нам шанс выжить, угас. И помогли нам в этом те, кого разумные считают своими слугами. ИскИны. Инфосфера.
Наши аналитики предсказывают, что в ближайшее время может произойти переход Инфосферы в активное состояние. Это означает гибель Империи. Инфосфера уничтожит разумных или превратит их в свои придатки. Поэтому нам настолько важно найти Врата. Или Сферу.
Связующая Сфера - врата в иную Вселенную. Именно туда ушли Древние. Информация о Сфере по крупицам собиралась учеными Братства на протяжении столетий, и экспедиция, воспоминания которой, я надеюсь, есть на ленте, должна была найти указания на точное расположение Врат. Вот такая предыстория... - магистр надолго замолчал, стоя у стола, перебирал планшеты, что-то искал, затем, выйдя из своей странной рассеянности, снова сосредоточился на камере. Голос магистра приобрел привычные суховато-властные нотки:
- Если Сферой завладеют техномаги и те, кто называет себя идущими Дорогой Богов, то прогноз неутешителен - тотальное уничтожение свободных разумных, превращение остальных в ксеномодификантов, полностью подчиненных Инфосфере. Это значит, что нам нужны Врата. Возможно, это наш единственный шанс на выживание. Плохо то, что Врата - миф. Однако это и большой плюс. Насколько мне известно, Инфосфера также считает Врата информацией с минимальным уровнем достоверности. Наши службы слежения перехватили информацию о том, что на пленках, которые я упоминал в твоем задании-легенде, может содержаться информация о Сфере. Найди ее.
Вторая цель - спасение копии библиотеки Братства.
Твои задачи - в городе Порт-Сауд планеты Гринвэй ты должен встретиться с братом-библиотекарем Братства Алеком Штольцем. Он хранит копию библиотеки и располагает планом ее эвакуации. Алек будет ждать тебя каждый вторник и среду в баре "Золотой соверен" с четырнадцати часов местного времени.
Вот и всё, Огерд. Удачи тебе.
Да, вот что еще... Возможно, у тебя появятся союзники. Те, кто называет себя друидами.
На этом запись заканчивалась.
* * *
Как и любой портовый город, Порт-Сауд был местом суматошным, ярким и опасным. Конечно, он значительно уступал таким крупным транспортным узлам, как Принтиссио или Дальнегорск, а по сравнению с портовыми планетами и вовсе был сонной деревушкой, но для обитателей Гринвэя Порт-Сауд был символом шального богатства, порока, приключений и авантюр. Туда пытались бежать мальчишки с отцовских ферм и юные барышни, не желавшие выходить за назначенных родителями женихов.
Там совершались сделки, в результате которых за одну ночь люди становились очень богатыми или очень мертвыми. Зачастую и то и другое в течение нескольких часов.
Отсюда же распространялись по планете веянья моды, и после приземления очередного торговца длинные юбки внезапно сменялись микроскопическими полосками тканей, что давало странствующим проповедникам хороший заработок, а ди-джеи музыкальных станций срочно учились произносить названия новых музыкальных стилей.
Здесь кипела жизнь.
"И контрабанда. И наркоторговля. И запрещенная фармакология. И не менее запрещенная ксеномодификация", - думала парковый рейнджер Татьяна Вольски, незаметно, как она надеялась, наблюдая за столиком в темном углу трактира "Золотой соверен".
Основной статьей экспорта с Гринвэя было фармакологическое сырье. Частично оно перерабатывалось на местных фабриках, частично вывозилось транспортами фармкорпораций. А параллельно с основным официальным потоком струился другой - мутный, не выходящий на поверхность поток контрабанды. Сырьем для таких поставок являлись безжалостно срезанный кустарник уникального растения, носившего красивое название "бессмертник". Название это он получил недаром - даже примитивный отвар его листьев существенно ускорял регенерацию тканей, способствовал заживлению ран, а препараты, полученные после обработки, пользовались бешеной популярностью и среди стареющих красоток, и у суровых космодесантников.
Бессмертник был благословением и проклятьем Гринвэя, поскольку произрастал только здесь. Все попытки разводить его на других планетах закончились неудачей.
Поэтому законы Гринвэя в отношении контрабанды и браконьерской корчевки бессмертника были жестоки.
А парковые рейнджеры умелы, бесстрашны и имели отличное жалованье.
Операцию по ликвидации группы браконьеров и контрабандистов, поставлявших нелегальное сырье в порт, готовили долго. Больше всего рейнджеры опасались утечки информации из полиции Порт-Сауда, поэтому к делу подключили и службу собственной безопасности копов и коллег из внешней разведки, которые копов недолюбливали, а потому следили за ними, как коршуны.
Пришлось даже ликвидировать одного из копов, решившего погреть руки на горячей информации.
Но вроде бы обошлось, и сейчас вокруг "Золотого соверена" скапливались силы совместной штурмовой группы, снайперы держали под контролем все входы и выходы заведения, а внутри, кроме Татьяны, находилось еще двое агентов в штатском. И полиция, и рейнджеры хотели не просто взять контрабандистов, а повязать с поличным, на передаче незаконных ксеномодификантов, которые и были платой за товар. Объем ксеномодов был, судя по всему, небольшим, иначе встречу не назначили бы в баре. И это давало надежду на то, что при передаче будут присутствовать не только исполнители, но и верхушка.
Татьяна снова обвела зал томным взглядом и закончила песню.
Вспыхнул свет, освещая девушку на сцене. Раздались негромкие аплодисменты.
Теперь дайте джентльменам возможность сделать дамам приятное. Потанцуйте же! - проворковала Татьяна и запела "Мне так одиноко". Песенка была слащавой, тягучей, но не требовала от исполнителя ни малейшего умения, что позволяло сосредоточиться на наблюдении за залом.
Чувствовала себя рейнджер неловко, проклиная тот день, когда коллеги узнали о ее увлечении. Ну да, черт побери, ей нравится петь. Да, она в свободное время поет в небольшом джаз-клубе неподалеку от дома! Что, это повод вытаскивать ее вот сюда? Хорошо хоть удалось отбрыкаться от идиотского вечернего платья с открытой спиной и таким декольте, что грудь выпрыгивала из него при малейшем движении. Сошлись на скромном брючном костюме и белой с голубоватым отливом блузе.
Зато со сцены видно весь зал - это, конечно, плюс.
"Мне не нравится вон тот неприметненький мужичок - сидит за столиком в одиночестве уже довольно давно, делает вид, что читает инфоленты, но пролистывает экраны машинально. Хотя, может быть, он просто не находит ничего интересного для себя? По сторонам не смотрит, на дверь не поглядывает - значит, скорее всего, никого не ждет.
А вот те двое в полутемном углу - эти явно ждут. Судя по одежде, не местные, но и на космов не похожи. Пассажиры? Просто мирные торговцы, заскочившие чтобы посмотреть на местную экзотику? Ведут себя расслабленно, человек улыбается, слушая своего собеседника - темирника. Тот сидит вполоборота к сцене, так что видна лишь бледная щека и кончик острого носа.
Вот оно!"
В зал входят двое мордоворотов, обводят зал пустыми глазами, расходятся в разные стороны и занимают два свободных столика у входа. Следом за ними появляется невысокий человек в потертой куртке. Гладко выбритая голова, плотно прижатые к черепу уши - Хуан Тоарес собственной персоной.
"Хорошо, что меня он не видел, у этого гада, судя по досье, фотографическая память". Это была еще одна причина, по которой девушка стояла на сцене, шепча в микрофон. Рейнджера "с земли" мало кто знает в лицо - мобильные патрульные группы работают в масках и шлемах с глухими забралами, сведения о них доступны лишь достаточно узкому кругу руководства и смежных служб.
Тоарес прямиком направился к столу, за которым сидели человек и темирник.
- Мне одиноко, и ты та-а-а-а-ак далеко, - Татьяна раскачивалась, закрыв глаза. Точнее, почти закрыв.
Неужели только двое? Быть того не может. Двое агентов у стойки бара - парень и девушка. Парень положил руку девушке на плечо, что-то шепчет на ухо, та визгливо смеется, откидываясь назад и стреляя глазками по сторонам. Ага - срисовала обстановку.
Двое подтянутых мужчин за столиком у сцены. Плечистые, коротко стриженые, у одного какие-то странные, тревожащие черты лица. Бледная кожа, узкие глаза - похож на темирника, но не темирник. Одеты неброско, очень функционально. Разведка? Прикрытие покупателей? Не просчитываются, и это плохо.
Кто-то спускается по ступенькам.
Татьяна смотрит на вошедшего, и у нее замирает сердце.
Три года она засыпала и просыпалась, крепко обняв его. Мое. Не отдам. Никому. Просыпалась и крепко прижималась к его спине - убеждалась, что он здесь, не исчез, лежит и тихо посапывает во сне. Только после этого можно было открывать глаза и начинать жить - зная, что мир прекрасен и она самый счастливый человек на свете.
Об их связи знали, но руководство закрывало глаза - Татьяна Вольски и Брюс Сосновски были одним из лучших патрулей, придраться не к чему, а что до нарушения устава... Ну... такие нарушения принято не замечать.
А потом была ночная засада, ударившая в грудь пуля, выбившая ее с заднего сиденья джипа, тяжело ударившая в спину земля и машина, подлетающая на столбе оранжевого огня, и человеческая фигурка, бессильно повисшая на ремнях безопасности.
Она смогла доползти до машины. Перерезав ремни, выволочь тяжелое непослушное тело.
И потеряла сознание.
Ее спас бронежилет. Его - везение. Но везение - редкая сука, как оказалось. Сначала он глушил боль таблетками. Потом наркотиками.
Потом его уволили.
Теперь она сжимала его каждую ночь, чтобы он не ушел.
Но он уходил. Возвращался под утро и снова засыпал.
Потом он ударил ее.
Татьяна собрала вещи и ушла.
Она слышала, что Брюса видели в притонах для любителей ксеномодов. Потом он пропал совсем и объявился год спустя. Всплыл в окружении одного из контрабандистов. Поговаривали о его причастности к исчезновению нескольких особо несговорчивых таможенников и одного не в меру принципиального фермера.
Услышав такие разговоры, Татьяна вставала и уходила. Отчаянно хотелось вычеркнуть прошедшие годы из головы, но не получалось. Помог маленький джаз-клуб.
Брюс посмотрел на сцену и улыбнулся.
Очень нехорошо улыбнулся.
Закурив, он подошел к столику, за которым что-то негромко обсуждал с покупателями Тоарес, и, закрывая его от Татьяны, что-то сказал.
Не прекращая петь, Татьяна завела руку назад, надеясь, что со стороны это выглядит как чувственный изгиб, и нащупала рукоятку пистолета в поясной кобуре.
Выхватила оружие и гаркнула в микрофон:
- Полиция! Всем оставаться на своих местах!
В тот же момент пьянчужка, дремавший над порцией джина рядом с агентами, вытянул руку, в которой оказался компактный игольник, и прострелил девушке голову.
Парень тут же откинулся назад и, падая со стула, попытался достать оружие. Снова шипение игольника, но агенту везет, перекатившись, он рыбкой ныряет под прикрытие столов.
Брюс разворачивается - белые глаза, застывшая ухмылка, в руках - короткоствольные пистолеты-метатели.
Татьяна стреляет ему в центр груди и прыгает со сцены. Грохочут метатели, разнося в пыль задник, взвизгивают колонки, летят искры. Где-то над головой раздается стаккато автоматной очереди.
Черт! Автомат-то у кого?
Подобное оружие было безнадежно устаревшим, но дешевым и в городских условиях не менее эффективным, чем игольник. Да еще и более безопасным, чем лучевое. За это его любили преступники во всех концах Империи, но протащить такое оружие в таверну?
Бармен поливал зал огнем, выцеливая уцелевшего агента, а со стороны дверей доносилось шипение игольников и рявканье метателей. "Пьянчужка" не давал высунуться уцелевшему агенту, тот пытался отвечать, но безнадежно мазал. В ухе ожила горошина коммуникатора:
- Рейнджер, что происходит?
- Штурм! Командуйте штурм! - проорала Татьяна, нажимая на спусковой крючок. Времени на объяснения не было, как и на то, чтобы сказать все, что она думает об идиоте, вздумавшем задавать такие вопросы.
Бармен вскрикнул и скрылся за стойкой.
- Штурмгруппа под огнем, - ответил голос в наушниках. - Сильный обстрел. Не можем подойти ко входу. Доложите обстановку в зале!
- Плотный огонь. Минимум трое. Автоматическое оружие, метатели.
Над стойкой появился автомат, бармен, не глядя, выпустил длинную очередь.
Мигали лампы аварийного освещения, кто-то визжал у дверей. Татьяна рискнула выглянуть из-за колонны, за которой нашла укрытие.
Троица, беседовавшая за столом, сноровисто удирала в сторону служебного входа, а прикрывал ее... Брюс!
Державшийся за грудь, бледный, но двигающийся уверенно и быстро.
Из служебной двери появилась еще парочка боевиков, вооруженных метателями. Бармен и "пьянчуга" усилили обстрел.
- Огонь! - прокричала Татьяна, отчаянно надеясь, что агент ее услышит, и выкатилась из-за колонны, стреляя в сторону боевиков.