Вернер фон Шмидт проклинал себя за упертость. Он хотел сразу вывалить мины в пролив. Но решил понаблюдать, в каком месте русские чаще всего проходят через него. И дождался. Пришли два корыта и принялись прочесывать пролив. Была еще надежда отлежаться на грунте, пока русские побродят по проливу и уберутся. Но он не ожидал наличия у русских гидролокатора, который выгнал его с насиженного места. Он решил перейти на глубокое место, но не успел, рядом разорвалась глубинная бомба, лодка получила повреждения и начала терять топливо, демаскируя себя, в силу чего все попытки сбросить русских проваливались. "Ну все, это конец, нам теперь не уйти под водой, остается только всплывать и отрываться в надводном положении, надеясь на скорость и орудие. А вот если бомба еще раз попадет в нас, то мины могут детонировать, и от нас ничего не останется, и от того, кто в нас попал, наверняка тоже".
– Лодка пошла на всплытие, – сообщил оператор.
Смотрю в перископ. Вот показалась рубка лодки, и как только она поднялась из воды, тут же наверху появились немецкие подводники. Некоторые бросились к зенитной установке на мостике и тут же открыли огонь по ближнему преследователю. В разные стороны полетели обломки надстроек, матросов огонь прижал к палубе, не давая подойти к орудию. Наш корабль тут же отвернул в сторону. Лодка всплыла полностью и на полной скорости пошла к западу, на ее палубе уже все орудия вели огонь по нашим кораблям. Переднему хорошо досталось, на нем что-то горело, но он вел огонь из сорокапятимиллиметровых пукалок, правда безуспешно. Второй корабль спешил на помощь, весьма недурно стреляя по лодке из двух семидесятипятимиллиметровых пушек, снаряды рвались рядом, но попаданий не было. Снаряды немцев рвались довольно близко к кораблю. Они решили в первую очередь избавиться от самого серьезного противника, сосредоточив огонь основного орудия только на нем. Снаряд попал в рубку, корабль сразу покатился влево, похоже, рулевой убит или штурвал уничтожен, а может, и все, кто находился на мостике. Следующий снаряд попал в середину корпуса, из внутренностей которого вылетело облако угольной пыли и куски угля.
– Командир! Их сейчас перетопят, надо помочь.
– Хорошо, Петрович. Боевая тревога, торпедная атака.
Только мы приготовились стрелять, нас тряхнул удар такой силы, вначале показалось, что у нас на корпусе взорвалась глубинная бомба.
– Осмотреться в отсеках и доложить о повреждениях.
Повреждений и поступления воды не было.
– Что это так рвануло? – спросил Сан Саныч.
– Похоже, минный заградитель, очевидно, в него все же попал снаряд.
– Подводная лодка исчезла с экрана. Цель потеряна, – доложил оператор.
– Поднять перископ.
Наблюдая в перископ, обвожу взглядом весь горизонт, вижу только два наших корабля без хода. Один из них с креном, оба горят, но не сильно. Лодки нигде не видно, видимо, взрыв мин раскидал ее по всему проливу.
– А мы чуть торпеду не упустили, – изрек Бурый.
– Вот и я думаю, хорошо, что мы на мгновение задержались с залпом, сохранили торпеду, она нам в другой раз понадобится.
– Пономарев, скажи-ка, наши поврежденные корабли связывались с берегом или нет? Если нет, свяжись сам, пусть высылают корабли для оказания им помощи.
Через полчаса пришел ответ из штаба Беломорской флотилии о том, что помощь в пути. Вскоре мы получили еще одну радиограмму, но уже из штаба Северного флота, с просьбой о встрече по вопросу согласования боевых операций против немцев. Надо будет подумать, что ответить на их просьбу, сейчас только опустимся глубже.
– Какая глубина под нами?
– Сто шестнадцать метров.
– Погружаемся на восемьдесят метров. Петрович, собирай походный штаб, надо выработать план установления контакта с нашими.
Капитан третьего ранга Антон Иосифович Гурин, командир эсминца "Гремящий", находился в дозоре напротив входа в пролив к порту. Вторым кораблем в дозоре стоял СКР-30 "Сапфир". Их предупредили, что немцы попытаются заминировать проход к порту. На 11 сентября назначена буксировка немецкого корабля, надо обезопасить выход из пролива и обеспечить противолодочную оборону на переходе. Корабли многократно меняли галс, исследуя водное пространство перед проливом. Лодки противника пока себя ничем не проявляли.
Интересно, как их мы обнаружим, если они вдруг лежат на грунте с выключенными механизмами. А если бомбить для самоуспокоения, можно весь боезапас израсходовать.
Да, Гурин прав, с его приборами обнаружения он мог бродить над подводными лодками до следующего ледникового периода. Между тем лодки были совсем рядом. Лежали на грунте в каких-то четырех-пяти милях от входа в пролив и ничем себя не выдавали.
Самая ближняя к проливу подлодка U-216 пару раз всплывала под перископ, когда поблизости не было русских кораблей. Карл Отто Шульц дожидался, когда на море опустится темнота и он предпримет попытку проникновения в пролив. Они подошли сюда, когда в дозоре находилось два траулера, которые и сменила эта парочка. Хотя сами эти вооруженные траулеры далеко не ушли, а встали на якорь в самом проливе, под берегом. У командира U-216 было самое опасное задание – выставить незаметно мины в проливе, у двух других подлодок был приказ – до выхода "Шеера" или прихода крупных кораблей союзников себя не обнаруживать.
"Как проникнуть незаметно, когда здесь все время крутятся русские корабли, – рассуждал Отто Шульц. – Да и глубины тут маленькие, ближе пары миль к проливу не подойти, как только я начну двигаться, велика вероятность, что меня засекут".
Лодка начала движение к проливу через два часа после того, как на море опустились сумерки. Двигались самым минимальным ходом, каждый раз замирая, когда противник подходил близко. Оставалось пройти менее мили до точки, где можно было бы начать постановку минного заграждения. Вдруг эсминец, находившийся по левому борту, на удалении четырех кабельтовых, резко повернул в их сторону и увеличил скорость.
– Стоп моторы, тишина в отсеках, – скомандовал Отто Шульц.
Все стали прислушиваться к шуму винтов, который должен раздаться над головой при приближении корабля русских.
* * *
– Есть контакт, прослушиваются шумы винтов справа, предположительно подводная лодка противника, удаление четыре – четыре с половиной кабельтовых, – поступил доклад на мостик "Гремящего".
– Право руля, полный вперед, боевая тревога, приготовится к бомбометанию. Передать на "Сапфир", что преследую подлодку, – распорядился Гурин.
"Гремящий" стал поворачивать направо, увеличивая скорость. Подходя к предполагаемой точке нахождения подлодки противника, корабль начал бомбометание.
– Первая пошла, вторая пошла, – раздавались команды через определенный промежуток времени.
То с левого, то с правого лотка бомбосбрасывателя по заданному интервалу времени в море падали бомбы. Проскочив предполагаемую точку, эсминец пошел на разворот, чтобы повторить еще одну атаку. После повторной атаки Гурин приказал снизить скорость до самого малого, чтобы акустик мог прослушать водную толщу на шумы. Но лодку не было слышно, похоже, она затаилась. К этому времени к эсминцу подошел "Сапфир" и тоже подключился к поискам. Оба вооруженных траулера снялись с якоря и заняли позицию посреди пролива.
U-216 затаилась на глубине, не подавая признаков жизни. Две бомбы из восьми сброшенных взорвались довольно близко, но не настолько, чтобы получить повреждения. "Если по нам отбомбились, значит, русские нас услышали и теперь будут сторожить. Вот бы нам помогли эти трусы, что лежат неподалеку, и отвлекли на себя этих русских. Тогда я успел бы вывалить мины перед проливом на предполагаемом маршруте кон воев. Возможно, кому-то не повезет и он наскочит на мою мину", – размечтался Отто Шульц.
* * *
Командир "Гремящего" решил еще раз пройтись над местом, где затаилась подлодка, в паре с "Сапфиром". И вот "Гремящий" и чуть позади него, но уступом вправо "Сапфир" пошли опять прочесывать море глубинными бомбами. Развернувшись на обратный курс, корабли застопорили ход, прислушиваясь к шумам с морских глубин. Похоже, акустик с "Гремящего" что-то услышал в водной толще.
Командир U-216, дождавшись, когда русские начнут бомбометание, решил поменять свое место под грохот разрывов. Он знал, что в таком грохоте его не слышно, надо быстрее покинуть это место и попытаться оторваться от русских. И как только первая бомба взорвалась, лодка сорвалась с места и пошла ближе к берегу. Шульц понадеялся, что именно здесь его не будут искать.
– Шум винтов справа двадцать, удаляется в сторону берега, – сообщили на мостик эсминца.
"Гремящий", а следом и "Сапфир", повернув к берегу, пошли по следу лодки, производя бомбометание. Лодка часто меняла направление движения, и скорость, и глубину, но русские вцепились мертвой хваткой, пресекая любую попытку опять исчезнуть в безмолвном море. К русским подошел еще один корабль, который также подключился к компании по загону лодки. Отто Шульц понимал тяжесть своего положения. Его могло спасти только чудо. И это чудо пришло в виде подлодки U-256. Ее командир проигнорировал приказ не раскрывать себя. Но, видя, что русские основательно взяли в оборот его собрата и в скором времени его помощь уже не понадобится, решился подойти поближе и стряхнуть русский эсминец с кормы U-216.
– Торпеды! Торпеды слева! – раздался крик сигнальщика.
Гурин выскочил на левое крыло мостика и увидел, что к эсминцу приближаются две торпеды.
– Право руля, самый полный вперед.
Корабль прыгнул вперед, наклоняясь на циркуляции, поворачиваясь кормой к торпедам в надежде на то, что если торпеды не пройдут мимо, так, может, их путь изменит струя от винтов. Но если попадут, то по инерции корабль подойдет поближе к берегу. Но командир U-256 капитан-лейтенант Одо Лёве промахнулся, обе торпеды прошли так близко, что, можно сказать, поцарапали борта эсминца. "Гремящий" и "Сапфир" тут же пошли на нового противника, который так бесцеремонно прервал их охоту. Отто Шульц получил передышку и уже подумал, что вырвался целым из этой передряги. Но тут на сцену вышел другой игрок в виде СКР-73, который продолжил преследование U-216 по следу теряемой ею солярки. Бомбы рвались рядом с лодкой, в нее уже поступала вода, с которой все труднее и труднее было бороться. Отто Шульц принял последнее решение: всплыть и дать последний бой, он понимал, что уже не вырвется в открытое море. Лодка всплыла в какой-то паре кабельтовых и сразу открыла огонь по сторожевику, который, повернув на лодку, пошел на таран, стреляя из носового орудия. В сторожевик уже попало два снаряда и множество мелкокалиберных, он горел, но шел на лодку. Если бы расстояние было хотя бы на сотню метров больше, он затонул бы у самого борта лодки, расстрелянный ею. А так он врезался в нее позади рубки, пробив прочный корпус в районе дизельного отсека, немного не попав в минные шахты, где находились мины, которые могли сдетонировать и мгновенно отправить оба корабля вместе с экипажами на небеса. СКР отработал назад, вырывая нос из пробоины, в которую сразу же начала поступать вода. Сам корабль, остановившись, покачивался рядом, с борта начали стрелять из стрелкового оружия и зенитного пулемета, сметая немцев с палубы лодки, немцы отвечали тем же. "Гремящий" с "Сапфиром" шли туда, где могла быть лодка, если бы она после залпа сразу не поменяла позицию и не затаилась. Пройдясь пару раз над местом, где некоторое время назад находилась лодка, и отбомбившись, повернули назад на помощь СКР-73 добить противника и помочь кораблю справиться с пожаром и поступлением воды. Когда "Гремящий" и "Сапфир" подошли к месту боя, лодка уже погрузилась почти полностью, над водой оставались только нос и верхняя часть рубки. Оставшиеся в живых немецкие подводники плавали рядом. СКР-73 также имел большой крен на правый борт и погрузился носом почти до клюзов, из переднего трюма вырывалось пламя, горела надстройка. "Сапфир" принялся вылавливать оставшихся на плаву и пока не утонувших в холодной воде немецких подводников. А сюда подходил еще один из траулеров, который должен взять СКР-73 на буксир и попытаться отбуксировать его в порт. Тогда Гурин отвел "Гремящий" немного в сторону и, ходя переменным курсом, стал охранять всю эту спасательную операцию. В это время из порта выходила следующая пара дозорных, это были эсминец "Сокрушительный" и сторожевой корабль "Ураган". Они заняли позицию в двух милях от пролива, в самом проливе встал вооруженный траулер. Теперь им предстояло охранять подступы к порту. Немногие выжившие с U-216 сообщили, что тут где-то поблизости находятся еще две подлодки в ожидании выхода "Шеера". Оставался вопрос: как вытеснить эти самые подводные лодки подальше от порта? Понятно, долго они тут в засаде не пролежат. Им придется отойти подальше в море для подзарядки аккумуляторов, вентилирования отсеков и пополнения запасов кислорода.
С рассветом в воздух поднялись два "амбарчика" МБР-2 и один ГСТ, которые полетели на патрулирование и поиск подводных лодок. Их маршрут пролегал на пятьдесят миль вперед по курсу будущего маршрута конвоя, который должен выйти ровно через сутки. Парочка МБР-2 полетела направо, ГСТ налево, далее они поменяются маршрутами. Их задача – не дать лодкам долго находиться на поверхности, чтобы они не смогли подзарядить свои аккумуляторы и пополнить кислород, а если повезет, то и потопить или хотя бы повредить. Около одиннадцати поступило сообщение с борта одного из самолетов о том, что в двадцати милях от порта обнаружена подводная лодка в надводном положении. Во время атаки на лодку сброшено четыре бомбы, прямых попаданий нет. Лодка после атаки погрузилась. Для обследования района из Диксона был направлен сторожевой корабль "Ураган". Вслед ему взлетел самый старый из имевшихся в это время на Диксоне разведчиков, самолет ПС-7 (когда-то выпускавшийся под обозначением Р-6 или КР-6), принадлежавший Главсевморпути. На пути следования к точке обнаружения подлодки самолет заметил немного в стороне еще одну подлодку. Передавая координаты нового места обнаружения на сторожевой корабль, самолет пошел в атаку на подлодку. На нем не было глубинных бомб, лишь четыре пятидесятикилограммовые фугаски ФАБ-50, которые он и вывалил на погружающуюся под воду лодку. "Ураган" подошел к месту ее погружения через тридцать минут после обнаружения ПС-7. Начав поиск подлодки с помощью "асдика" и через двадцать минут взяв след, "Ураган" стал преследовать противника. После нескольких серий сброшенных бомб на поверхности моря появилось масляное пятно и какой-то мусор в виде обрывков одежды, деревянных клиньев, бумаги и прочего, того, что может всплыть при потоплении подлодки. "Ураган" еще раз прошелся над этим местом, сбросив несколько бомб, потом, застопорив ход, стал прослушивать водную толщь. Под водой все было тихо, ничто не выдавало притаившейся подлодки. Сторожевик, простояв около получаса и решив, что лодка потоплена, направился в район обнаружения первой подводной лодки. Но эта лодка не была потоплена, а получила повреждения носовых рулей. Просто командир U-256 Одо Лёве приказал выпустить так называемый имитационный контейнер, чтобы сбить со следа сторожевик русских. Подождав, пока корабль уйдет подальше, U-256 всплыла для ремонта рулей.
В это время полным ходом шла подготовка к выходу конвоя. Началось контрольное траление фарватера на наличие мин на выходе из Диксона и в проливе. Ближе к вечеру над портом пролетел немецкий разведчик FW-200, фотографируя все происходящее в порту. Чтобы сбить его, на Диксоне не было истребительного прикрытия. А для семидесятишестимиллиметровых зениток, состоящих на вооружении кораблей, самолет, летящий на высоте более пяти километров, – цель практически недостижимая. Зато зенитки "Шеера" заставили самолет побыстрее убраться восвояси, хотя он успел завершить свое черное дело. Что надо было увидеть, увидел и заснял. Уже в темноте на "Шеер" были заведены буксирные концы, чтобы с утра начать буксировку. До выхода конвоя самолеты пять раз загоняли немецкие лодки под воду и три раза докладывали об уничтожении, корабли также доложили о двух потопленных лодках противника.
Глава тринадцатая
15 сентября
Командование Северного флота в течение двух недель выбивало у Наркомата ВМФ и от Ставки Верховного командования дополнительные истребители для охраны конвоя, который будет сопровождать немецкий корабль, ссылаясь на то, что немцы обязательно постараются его уничтожить, чтобы не достался нам. Какой это престиж для нас и какая звонкая оплеуха для Гитлера, что такой корабль попал в наши руки. А истребителей для отражения авиации противника очень мало. Москва выделила сколько смогла и предупредила о последствиях, если операция по проводке корабля провалится.
– Александр Алексеевич, сколько у нас дальних истребителей, способных помочь отразить налеты немецкой авиации на конвой, который сопровождает "Шеер" в районе пролива Карские Ворота?