Конечно, Ордену это не понравилось. Он пытался надавить, но техасцы, в своих лучших традициях, не спасовали. Они просто пожали плечами и сказали: "Хорошо, пусть идут ваши конвои. Не смеем препятствовать, но предупреждаем, что не будем нести ответственность за безопасность прохождения колонн"…
Руководство Ордена было недовольно и даже обещало посылать конвои под усиленной охраной военных. Техасцы хмыкнули и милостиво предложили "испробовать". При этом ненавязчиво продемонстрировали свои арсеналы, которые, даже при большом желании, скромными не назовешь.
Как рассказал Поль, в одной местной газете даже карикатуру разместили. Орден был изображен в виде дяди Сэма, который грозит техасцу (изображенному в классическом образе деревенщины). Эдакий увалень, с соломой, застрявшей в волосах. Правда, эта "деревенщина в широкополой шляпе", демонстративно держит руки на револьверах и при этом довольно ухмыляется: места, мол, здесь дикие, всякое в дороге может случиться. Был конвой и вдруг – ба-бах! – и нет конвоя. Дикие здесь места…
Так и случилось. Правда, не с сухопутным конвоем, а с грузовым судном, которое бросило якорь для разгрузки-погрузки. Докерам не понравился какой-то груз, и они шепнули своим знакомым. Те, в свою очередь, шепнули на телеграф. А потом, совершенно неожиданно, объявились гости с соседней территории, в количестве ста человек, и транспорт задержался в порту.
Нет, никакой стрельбы не было. Зачем? Просто вся команда, кроме двух вахтенных и старшего помощника, сошла на берег, чтобы выпить в местном кабачке, и вдруг испарилась. Техасцы, которые встали лагерем на окраине Линкольна, ненавязчиво интересовались адресатом подозрительного груза. Начальник порта срывал голос, требуя вернуть команду, но парни только пожимали плечами и ухмылялись. Мол, где мы, вольные жители прерий, – и где ваши водоплавающие, запертые в железных коробках? В глаза не видели! Военные, охранявшие порт, предпочитали с ними не связываться и держались подальше.
Таким образом Линкольн превратился в растревоженный пчелиный улей. Так как наши интересы находились западнее, мы, не засиживаясь здесь, отправились дальше. Заправились под завязку, переночевали и уехали.
– Машины, в которых были бы дети, – доложил Беннет, садясь утром в джип, – за последние две недели в Линкольн не приходили. Так утверждает начальник охраны форта.
– Он уверен? – спросил Поль, выруливая на дорогу.
– Да, – подтвердил Майкл, – они обращают внимания на такие вещи. При малейшем подозрении – завернут всю компанию и посадят под арест, "до выяснения".
– Значит, ушли в саванну, – предположил Нардин и вытащил из кармана пачку сигарет. Щелкнула зажигалка. Он глубоко затянулся, поморщился от попавшего в глаза дыма и продолжил: – Или их подобрало какое-нибудь судно на побережье, которых здесь столько ходит, что за каждым бортом не уследишь…
– А машины?
– Машины могли и спрятать. В этих краях много пещер. Бывал я здесь… с Чамберсом.
– Добром это не кончится, – покачал головой Майкл, когда мы покидали Линкольн. Он хмуро проводил взглядом замершее на приколе грузовое судно, потом посмотрел на какую-то пришвартованную у причала яхту и неожиданно улыбнулся.
– Знакомых увидел? – спросил я.
– Нет, – ответил Беннет, – просто мечтаю. Когда-нибудь, как мне надоест колесить по этим пыльным дорогам и ловить разную падаль, закрою свой бизнес. Переселюсь поближе к морю, куплю домик на побережье и парусную посудину. Буду коротать дни за ловлей рыбы и радоваться жизни.
– Демидов, – кивнул Поль, – когда мы с ним познакомились, тоже про лодку мечтал. С па-а-арусом. И ты туда же? Будешь сидеть на яхте и писать мемуары?
– Ничего ты не понимаешь, Поль! Пройдет лет десять – и вы с Каримом тоже устанете от дорог. Будете приезжать ко мне в гости. Представляете, парни, как это будет здорово? Эх, я сам себе завидую, как это будет прекрасно! – Майкл сцепил руки на затылке и даже глаза закрыл от удовольствия. – Дожить бы до этого времени… Представляете? Море, парусная яхта и тишина. Свежий ветер! Ни тебе пыли, ни стрельбы… Знай сиди и лови рыбу.
– И через два месяца ты умрешь от скуки, – хмыкнул я, – начнешь бурчать и доставать свою жену придирками: "Опять ты мне эту икру поставила?"
– Что? – не понял Майкл. – Какую икру?
– Не обращай внимания, – подал голос Нардин, – наш Карим – это ходячий сборник цитат. У него на любую ситуацию найдется десяток изречений. А про икру – так это слова из одного русского фильма.
– Хм… Икра, – задумался техасец. – Икра – тоже неплохо. Вкусно и полезно.
15 год по летоисчислению Нового мира
Побережье к западу от форта Линкольн
Полуостров, на берегу которого расположен форт Линкольн, напоминает изломанный треугольник с вершиной, врезанной в материковую часть континента. Рядом с этой "вершиной" и расположен форт Линкольн, откуда мы выехали сегодня утром. На карте Нового мира этот полуостров обозначен как территория, принадлежащая Американским Соединенным Штатам. Неподалеку от форта – граница с Европейским союзом и Техасом. Как вы понимаете, границы в этом мире – понятие весьма относительное. Как любит повторять Поль Нардин – "просто так карта легла".
Наш путь лежит на запад. Мы должны пересечь полуостров, выйти к побережью и двигаться дальше, вдоль береговой линии. От форта Линкольн до Билокси – тысяча триста километров. На всем протяжении этого пути нам попадется несколько рыбачьих хуторов (часть которых необитаемы), две или три деревушки и река Рио-Гранде. Я, кстати, один раз там чуть не утонул, вместе с машиной. Ездил выручать своего приятеля, попавшего в передрягу в форте Ли. Если быть точным – в новом форте Ли. Новые переселенцы и не догадываются, что поначалу форт был заложен у самого берега. Местные бандиты, которые вечно бродят по побережью, разнесли его к чертям, ограбили и перебили персонал. Мы тогда проходили в этих местах с Джеком Чамберсом и первыми застали картину этого разгрома.
Позже, в двухстах километрах от моря, на берегу Большой реки, нашли вполне приличное место для нового поселения. Хорошие глубины позволяли принимать небольшие суда из Порто-Франко. Так появился новый форт Ли. Правда, его крестный отец, Алекс Рэндолл Ли, уже не принимал в этом участия – он погиб в перестрелке у Западного форта, который еще называли форт "Последний привет". Естественно, когда он существовал, на карте Нового мира.
Вы, пожалуй, и не застали те времена… Было такое поселение. Располагалось неподалеку от нынешнего Вако. Примерно в трехстах километрах к востоку. Пожалуй, я даже не назову причину его ликвидации. Увы, но так часто бывает с городами и поселками. Вроде и в хорошем месте расположены, и жители не жалуются, но жизнь уходит, как песок сквозь пальцы. Все понемногу замирает – и вот жители уже укладывают чемоданы и перебираются в соседние поселки. Город пустеет и умирает. Его некогда оживленные улицы заносит песком и пылью. Зарастают травами дороги. И лишь бродяги, заблудившиеся в саванне, останавливаются в таких местах на ночлег. Они заберутся в какой-нибудь опустевший ангар с прохудившейся кровлей и ночью, сидя у костра, будут прислушиваться к голосам мертвого города. Где-то хлопнет оторвавшийся лист жести. Или какая-нибудь труба раскачивается с противным скрипом и методично стучит в стену дома. Завоет большая гиена, которая устроила логово в одном из заброшенных домов. Утром люди осмотрятся и поедут дальше. Сплюнув перед этим на приютившую их землю: "Ну, к дьяволу, это место! Здесь что-то нечисто…"
– О чем мечтаешь?
– Что? – переспросил я и посмотрел на Майкла, сидящего за рулем. Видимо, и правда задумался о какой-то ерунде. Нардин мирно спал, раскинувшись на заднем сиденье, изредка всхрапывая во сне.
– Ты уставился в окно, словно на экран телевизора, – пояснил Беннет.
– Да так, – отмахнулся я, – что-то накрыло… Надо кофе попить. Будешь?
– Наливай.
К вечеру мы проехали около трехсот километров, пересекли "американский" полуостров и опять выбрались на побережье. Еще через тридцать километров мы наткнулись на небольшой хутор, расположенный прямо на берегу. Дом, обнесенный хлипкой оградой, покосившийся сарай на краю обрыва и сети, развешанные для просушки.
Рядом с домой копался седой старик. Сгорбленный, с длинной бородой, он неторопливо ковылял по двору, что-то бурча на ходу. Грязная рубашка, замызганный "фермерский" комбинезон когда-то голубого цвета и разбитые ботинки без шнурков. На голове – засаленная бейсболка с какой-то непонятной эмблемой. Заметив нашу машину, он остановился и положил руку на пояс. Если я не ошибаюсь… Да, точно так. У него из кобуры торчит рукоять обреза двухствольного охотничьего ружья. Мы подъехали поближе и остановились рядом с оградой.
– Добрый вечер, сэр. Переночевать можно?
– Ну да… За постой деньги платят, – настороженно начал старик. Потом немного помолчал, пожевал губами и сменил тон на более приветливый: – Ночуйте, раз надо. Не в саванне же спать. Найдется местечко. Ну да… Правда, в доме тесно. Разве что в сарае.
– Мы заплатим, – кивнул я.
– Ну да, – тряхнул головой старик и обвел нашу компанию водянистым взглядом. – Ну да… Люди вы бывалые. Ну да… Двадцать экю, думаю, не будет дорого. Если немного добавите, то жена разогреет ужин.
Я уже открыл рот, но меня опередил Нардин:
– Спасибо, не надо. У нас найдется чем закусить.
Старик еще немного покрутился около машины, показал нам сарай и ушел в дом. Было слышно, как он задвигает засов. Дрогнула на окне занавеска. Видно, жена заинтересовалась гостями.
– Ты чего от ужина отказался? Будем консервы жрать?
– Мне старик не понравился, – пробурчал Нардин. – Слишком у него глаза цепкие. И еще что-то непонятное. Не могу вспомнить, но я его где-то видел.
– Согласен, – кивнул Майкл и, прищурившись, осмотрел двор. – И взгляд у него липкий, как кленовая патока. Непростой дед.
– Ладно, нам с ним детей не растить. Умоемся и пойдем спать.
Майкл кивнул, но на берег с нами не пошел. Остался рядом с машиной. Поднял капот и начал рассматривать двигатель, словно надеялся увидеть что-нибудь новое. Мы с Полем спустились на берег. Морская вода была теплая, как парное молоко.
Пока я умывался, Поль сидел на берегу с автоматом на коленях и курил. Да, это простая мера предосторожности. В этих местах никогда не знаешь, какая тварь вздумает проверить твою шкуру на прочность. И пока ты чистишь свои зубы, она может пустить в дело свои.
– Пытаешься вспомнить, где ты видел этого старика?
– Вертится что-то нехорошее в голове, – пробурчал Поль и обвел глазами берег, – а вот что именно, никак не вспомню.
– Да, интересный дедок. Колоритный. С другой стороны – мало ли здесь разной швали?
– Не в этом дело, Карим.
– А в чем?
– Смотри, – он кивнул на рыбачью лодку, вытащенную на берег.
– Что в ней не так? Лодка как лодка. Обычный парусный вельбот.
– Все так. Старик живет со своей женой. Верно?
– Поль, не тяни резину! Что за привычка donner un coup d’épée dans l’eau?
– Просто вельбот находится слишком далеко от воды. Ты же не хочешь сказать, что старик в одиночку его вытащил?
– Без проблем! Смотри на кромку прилива. Во время прилива старик подогнал вельбот к берегу, потом вбил кол на берегу и повесил на него ручную лебедку. Надо будет спустить на воду – дождется отлива и то же самое сделает со стороны моря. Если покопаешься в песке, то, думаю, – найдешь конец троса, который уходит в воду. Где-нибудь там, – я кивнул в сторону моря, – брошен якорь. Вот и все. И кстати, он не такой уж и старик. Ему лет пятьдесят пять, не больше. Просто поседел раньше времени, и лицо морщинистое.
– И глаза слегка безумные.
– Поль, ты определись! Или они безумные, или цепкие. Как-то картинка не складывается…
– Ладно, Карим, забудь. Может, я и зря прицепился к этому старику, но все равно он мне не нравится. Есть в нем что-то такое… нехорошее. Кстати, ты уже помылся? Тогда вылезай и не загораживай воду, – хмыкнул Нардин, отложил в сторону автомат и начал стягивать рубашку.
Ночь прошла спокойно. Дежурили по очереди. Мало ли что взбредет в голову хозяевам. Может, они совсем тут одичали? Возьмет свой отпиленный "карамультук" и пойдет крошить гостей в мелкий винегрет… Обошлось. Утром мы наскоро позавтракали и поехали дальше. Кстати, хозяйку так и не увидели. Только занавеска опять колыхнулась на окне – и все.
Когда мы отъехали от этого хутора, Поль вдруг выругался и ударил кулаком по рулю.
– Fils de pute! Я его вспомнил!
– Он крал у тебя школьные завтраки? – с невинным выражением поинтересовался Майкл.
– Нет. – Нардин покачал головой. – Но эту тварь я хорошо запомнил. Точнее – не его самого, а ситуацию, в которой мы познакомились. Выжил все-таки, тварина. Перебрался дальше на запад и живет себе, землю топчет. И даже женился, старый хрыч…
Если в нескольких словах, то эта история произошла лет десять назад. Джек Чамберс и Поль Нардин возвращались из форта Линкольн на одной грузовой посудине (кстати, ее месяц назад продали на слом). Так вот – судно остановилось у рыбачьего хутора, который только что вырезали бандиты. По словам Поля, там кишки были развешаны по забору, как белье для просушки. И посередине такого бедлама сидел этот старик, тогда – еще нестарый мужик. Когда убивали его семью, он даже пальцем не пошевелил. Сидел и смотрел, как насилуют, а потом убивают жену. Сидел и смотрел. Хотя оружие в доме было.
– Его капитан отказался брать на борт, – сказал Поль. – Решил – пусть эта тварь сдохнет. А он, как видите, выжил. Везучий старичок…
– Твари всегда живут дольше остальных. Видимо, там, – философски заметил Беннет и ткнул пальцем в небо, – тоже не хватает людей из настоящего материала.
– Между прочим, пока ты и Джек общались с этим стариком, – хмыкнул я, – на землю Нового мира ступил простой парень из Франции. Увы, но без фанфар и торжественных речей.
– Точно так, – усмехнулся Поль. – Я даже знаю этого парня. Его звали Карим Шайя. И как ты правильно заметил, – пока мы с Джеком общались с этим безумцем, наш приятель развлекался на Базе Ордена. Портил кровь Виктору, устраивал драки в барах и соблазнял местных дамочек. Помнишь ту официантку из нашей столовой? Какая была женщина! Фемина! Она сейчас живет в Кадизе. Вышла замуж, родила четверых мальцов. Работает редактором в местной газете.
– Ничего не поделаешь, – вздохнул я, – мне было скучно.
– Ну да, – ударился в воспоминания Нардин, – только один парень, из отдела логистики, до сир пор хромает. Кстати, он тебе привет передавал. Я видел его месяц назад, когда ездил по делам в Порто-Франко. Тот самый, которому ты нож в задницу воткнул.
– Видишь, Поль, как простой нож учит людей вежливости и христианскому смирению?
– Да уж, – протянул Нардин и покосился на термос. – Плесни мне кофе.
– Как тесен мир…
– Не то слово, Карим! В нем просто не протолкнуться!
Судя по всему, после наших воспоминаний Майкла потянуло на философские мысли. Он смотрел в окно и тяжело вздыхал. Как беременная корова.
15 год по летоисчислению Нового мира
Билокси
В Билокси мы прибыли на два дня раньше указанного в письме срока. Сдали деньги на хранение в банк и нашли небольшую гостиницу, расположенную в центре. Перекусили в харчевне и завалились отдыхать. Номер был четырехместным. Парни свалили разгрузки на свободную койку и заснули. Я лежал, прокручивал в мозгу сотни вариантов – и не мог подобрать ни одного подходящего. Дело в том, что я не первый раз выручаю людей, которые попали в плен. Иногда за деньги, а иногда – обмениваясь пулями. С людьми, которые возятся с драгоценными металлами, такое часто случается. Не все трезво оценивают свои возможности и риски, связанные с этой профессией. Криминальная часть Нового мира просто уверена, что если человек – ювелир, то он обязан быть миллионером. Хотя бы подпольным. Нет, господа, эта картина очень далека от истины. Мы обычные ремесленники, не более того…
Дело осложнялось тем, что речь шла о детях. И это были наши дети, черт бы побрал этих грязных свиней, взявших их в плен! Лучше бы они меня в заложники взяли. Я хоть бы повеселился напоследок.
У взрослых, когда они попадают в заложники, схема поведения ясна и понятна. Ее можно предсказать заранее. Конечно, если хорошо знаешь этого человека. Можно предсказать, когда у него "сорвет предохранитель" и когда наступит период апатии. Опустится или будет держаться до конца. Даже возможность шизофренических явлений можно предусмотреть. Все это предсказуемо. Не в полной мере, но процентов на семьдесят.
С детьми иначе. Гораздо сложнее и гораздо опаснее. Один психолог, с которым мне доводилось общаться, утверждал, что ребенок благодаря пластичности своей психики легче переносит такие ситуации. И даже негативные последствия легче преодолевает. Правда, этот парень признавал, что данные факты не проверены и существуют лишь в виде сухой теории.
По своему опыту знаю, что ребенок, попавший в эту ситуацию, может войти в глубокий ступор. Есть риск, что возникнет временная немота. Заторможенность, отсутствие любой мимики. Все это может неожиданно смениться необъяснимой активностью, после которой опять наступит заторможенность. Дьявол…
– Не грызи нервы. – Поль оторвал голову от подушки и посмотрел на меня. – Тут рядом есть бордель. Сходи, расслабься.
– Не поможет.
– Поможет. По себе знаю, – пробурчал Нардин, – а то крутишься на этой койке – заснуть невозможно… Марш в бордель! Дай нам выспаться. Если начнется война – разбудишь.
Я лениво сполз с кровати, взял оружие и вышел из номера. Уже стоя в дверях, услышал бурчание засыпающего Поля:
– Дожил… еще уговаривать надо, чтобы он к бабам сходил…
Билокси в последнее время стремительно разрастался. Он расположен в хорошем месте, и жаловаться на недостаток переселенцев здесь не приходится. Интересно, почему вдоль побережья люди путешествуют с большим интересом, нежели по саванне? Боятся заблудиться?
Местный бордель, надо заметить, не отличался широким выбором. Несколько пухлых мулаточек, две высокие немки для любителя "лошадиных улыбок" и несколько миниатюрных китаянок. Взгляд у всех усталый. Впрочем, у большинства "девочек" такой. За редким, очень редким исключением. Жаль, но настроения у меня не было, чтобы зависать в их компании. Раньше мне было бы плевать на их глаза, и я бы остался. Но не сейчас. Может, и прав Нардин, говоря, что мы стареем? Осмотрев "товар", я поморщился, покачал головой и пошел к выходу. Мадам, заведующая этим "богоугодным заведением", поплелась следом, бурча про специальное предложение "для истинных джентльменов", но я не дослушал. Она еще пыталась мне что-то объяснять, но я грубо оборвал ее словесный понос. Объяснив в нескольких словах, что "настоящие английские джентльмены", как правило, страдают нетрадиционной сексуальной ориентацией, которую с малых лет прививают в частных школах и пансионатах. Мадам удивленно хрюкнула и отстала.