И Сашка заспешил за ней - серьёзно заинтересованный...
...Кабинет-то у Ленки, если честно, был - комнатка три на три, большую часть которой занимали аппаратура и книги. Именно в книги и зарылась Половцева, пока Сашка рассматривал новые рисунки на стенах - плод какого-то детского конкурса. В уме у него зазвучала сама собой песенка про "солнечный круг - небо вокруг...", тематике рисунков она соответствовала как нельзя лучше.
- Нашла, - объявила Ленка, держа в руках толстую коричневую книгу большого формата. - Держи.
Сашка удивлённо глянул на Половцеву, взял книгу. Она была довольно увесистой. На обложке ещё можно было различить вытертую полностью надпись - одни контуры букв, когда-то, видимо, золотых:
СОВЕТЫ ПИОНЕРВОЖАТОМУ
Сашка пролистнул томик. Внутри книга оказалась неожиданно яркой, цветной, со множеством рисунков, схем и таблиц. Ленка гордо кивнула:
- На. Читай. Хотя бы что успеешь до завтра. А завтра после утреннего построения поговорим...
* * *
К тому моменту, когда начало "светать" - то есть, небо из непроглядно-чёрного и вяло шевелящегося стало рыже-коричневым и активно движущимся - отряд прошёл почти восемьдесят километров. Майор Локтионов, десяток дружинников и трое кадетов, в том числе - Шевчук, шли всю ночь и определённо успевали. Они даже успели отдохнуть полчаса после того, как вышли на место, хотя на лёгких нартах с ними были "утёс" и 82-миллиметровый миномёт. Правда, личный груз каждого - двухлитровая фляга с водой, пачка пеммикана, спальник. Весь остальной вес составляли боеприпасы и снаряжение.
Банда попалась в ловушку на повороте старой дороги. Ветра не давали тут особо залёживаться снегу, хорошая машина могла пройти по дороге даже сейчас, но около Цыг-бойни всяко приходилось сбрасывать скорость почти до нуля, а видимость полностью ограничивали кусты по сторонам, забитые снегом и превращённые почти в стены.
Цыг-бойней это место называли потому, что сразу после того, как сбежала в полном составе вся областная власть, местные жители привезли сюда и, убив, покидали в большой овраг больше восьмисот цыган - наркоторговцев с их семьями. Впрочем, по традиции в этих семьях наркотой торговали все, так что подобное разделение было условностью. Миновать его по нынешним погодам не мог ни единый караван, в котором имелась хотя бы одна машина. А в банде их было минимум две. И не меньше полусотни стволов. В двухсоткилометровой округе банда была последней, если не считать ещё одну - возглавляемую бывшим крупным правозащтником по кличке "Адамыч". Ему не столь давно удалось ускользнуть от "витязей" буквально в последний момент. Правда, он лишился при бегстве почти всех подельников и сейчас РА не особо занимал.
"Засада на повороте" была классикой огневого мешка, и то, что в банде имелось не меньше тридцати "стволов", давало повод Локтионову считать, что у него - подавляющее превосходство. Но он всё-таки подстраховался. Из троих кадетов он оставил при себе вестовым Артёма, а Денису и Сашке отдал приказ прикрывать с тыла с разных направлений позицию установленного в снежном окопе в полусотне метров от дороги миномёта. На всякий случай. Витязи многое делали "на всякий случай", даже не понимая, почему - если бы их кто-то спросил напрямую - они бы не смогли объяснить. Но это - работало. Всегда.
Сашка, конечно, обиделся. Но выполнять приказы для него уже давно стало частью натуры, и он, замаскировав лыжи на общей стоянке, отошёл от миномётной ячейки туда, где начиналось бесконечное заснеженое поле, а слева шёл неглубокий овраг, даже скорей промоина - сейчас почти заровненная снегом. Там он устроился между кустов и стал практически не виден.
Он всматривался, слушал и внюхивался, держа наготове автомат - небрежно, как держат оружие только те, кто в нём абсолютно уверен. Многие друзья Сашки предпочитали к автоматам большие 70-патронные "барабаны", но Сашка не собирался изменять тройным "бутербродам" обычных 30-зарядок. Горловинами вверх, с прокладками из плотного пенопласта, всё, как положено... Потом - шума машин он не слышал, снеговая стена на кустах мешала - коротко хлопнул миномёт. И через пару секунд разорвалась мина.
Бой начался...
...Бандиты сломались почти мгновенно. Ответный огонь был шумным, но неприцельным, и его почти заглушали разноголосые, полные дикого ужаса вопли: "Витьки!" У банды был мощный снегоход - с закрытой кабиной, с установленным в ней ДШК - и ГАЗ-66, у которого в кузове стояло четыре "ручника" РПК. Но в грузовик попала вторая, предпоследняя из выпущенных мин, а массированный, выверенный огонь, почти в упор открытый по колонне, кого свалил сразу, кого согнал в предательски глубокий снег на противоположную обочину, по которому можно было разве что ползти. Фактически бой на этом кончился. При всей своей показной крутости - бандиты смертельно боялись "витязей", как всегда и везде боится пустодушный убийца того, за кем - нечто большее, чем собственное "я". Боялись до столбняка. Много раз в разговорах между собой они снова и снова повторяли, убеждая себя, что "витьки - они как мы, только понтов много", что по-другому не бывает, что никто не живёт иначе... и сами почти уверились во всём этом, в том, что РА - просто ещё одна людоедствующая банда.
Тем страшнее было внезапное, потрясающее, как удар тока, прозрение. Оно пришло ко всем бандитам сразу, независимо друг от друга, по непонятным им самим причинам. Пришло из снов - пришёл судья и палач в одном лице, и ничего ему не противопоставишь, и не вымолишь прощенья. Отказавшихся от всего человеческого охватил такой же нечеловеческий, животный страх, затмивший разум полностью. Главарь - самый мощный, самый отважный хищник - около снегохода, из которого стреляли заполошно два пулемёта, ещё свирепо, истошно орал, размахивая "береттой", пока не заткнулся один пулемёт, и стрелявший из него, не выдержав неотвратимого ужаса, вывалился в снег и по-звериному на четвереньках побежал в сторону, но почти сразу завалился в сугроб с развороченным затылком... а пулемётчик второго не сполз в люк, недоумённо скуля и кашляя на сиденье кровью. Тогда зверь метнулся за руль, не глядя на задне сиденье, где скорчились обе его самки с тремя маленькими детёнышами - и его вышибло наружу в ворвавшееся в кабину тяжёлое тело. Он успел выстрелить, но мощный удар выбил пистолет в сторону, и в чёрном перчаточном кулаке, взлетевшем в небо, тускло, снежно сверкнула сталь. Бандит перехватил руку, сопя и рыча, стал её отталкивать, сам пытаясь достать нож - но вторая рука навалившегося сверху жуткого призрака врезалась в горло, за ворот бушлата, как стальной захват. Дышать стало нечем, и в разинутый рот бандита падали снежинки и капли пота медленно и неотвратимо убивающего его витязя.
Потом мир исчез для главаря...
...Секрет и очарование Успешности в том, что она не делится. Ни на сколько и ни для кого - только целым куском. А ещё один - что она сама по себе является и целью - и средством. Поэтому истино Успешный никогда никому ничего не отдаст и ничем ни для кого не поступится.
Нет, если всё вокруг благополучно - Успешный может поделиться сверхприбылями, особенно если речь идёт о близких ему физически людях. Если всё ОЧЕНЬ благополучно - то можно поделиться и с постороними, особенно если из этого можно сделать хороший PR. Но стоит внешней обстановке измениться к худшему - и кольцо щедрот Успешного сжимается. В сущности, оно очень гибко и эластично - человек, поставивший целью личный успех и только личный успех любой ценой, никогда не бывает обременён моралью или даже пресловутой самоутешительной выдумкой лишённых дружбы людишек - знаменитым "корпоративным духом". У Успешного даёт не душа, не сердце, не долг - расчёт и рука. А это очень холодные советчики. Рубежи обороны "сдаются" внешней всё более и более суровой реальности один за другим - ради сохранения личного и только личного уровня успешности - и в конечном счёте Успешный остаётся один. Совсем один, даже если у него были те, кого он называл близкими - так как в мире существует только он и мир существует только для него.
Именно поэтому в рюкзаке у Успешного ещё оставалось мясо - замороженная человечина, конечно. Именно поэтому Успешный выжил все эти три года - выжил там, где погибали даже те, кто, подобно ему, питался человечиной.
Они были недостаточно успешны, это же понятно. Цеплялись или за родственные узы, или за спайку в своём жутком коллективе - не понимая, что ничего этого не нужно, что Успешный может быть только один. И никак иначе. На самом деле Успешный - всегда ТОЛЬКО ОДИН. Раньше капиталом были акции и машины, сейчас - мясо и патроны, но ничего не изменилось. Ничего. Мир по-прежнему был стабилен и вращался вокруг Успешного...
...Добычи не было давно, уже несколько месяцев. Женщину, которая была женой Успешного и матерью его детей, они убили и съели втроём месяца четыре назад, как раз когда ускользнули - очень удачно, под носом у банды - из загородного дома, который служил им кормовой базой и ловушкой больше двух лет. Потом настал черёд младшего, 12-летнего на тот момент, сына, а неделю назад Успешный, понимая, что может опоздать и подставиться, убил и старшего, 17-летнего. Это его мясо лежало в рюкзаке - завёрнутое в полиэтиленовый пакет из супермаркета "Пятый Континент".
Вот и сейчас - Успешный опять победил. Довольная усмешка тронула его губы. Схватка закончится, и победители - а что победителями будут "витязи" - Успешный не сомневался - уйдут. А он станет хозяином нескольких центнеров мяса. И будет жить дальше. А когда-нибудь всё это кончится, он вернётся в общество - к тем же "витязям" - и, конечно, быстро займёт там прежнее, истинно достойное Успешного место. Ведь люди не меняются. Меняются цвета флагов, риторика, имена - но Мисс Успешность всегда на троне. И он будет уже через несколько лет стоять по правую руку от неё...
Недаром он столько шёл к Успешности в своей прежней жизни...
...Он был совершенно обычный паренек, и в 90-е годы ХХ века пареньку этому было всего ничего. Родители - военный и учительница - потерявшие работу в "новом мире равных возможностей" - калымили, где только могли. А паренек учился. В школе - у него были только пятерки. Его не любили - не любили не за это, а за какую-то скользкость, расчётливость. А он уже тогда определил всех вокруг себя как "ненужное быдло". И подпитывал свою ненависть к нему. Даже учёба казалась ему чем-то вроде мести - приятно было ощущать себя одиночкой, который умней окружающих.
Получив свою честно заработанную медаль, он поступил в технический ВУЗ. И посчитал, что пришла пора взрослеть по-настоящему. Для этого нужны были деньги. Он начал совмещать учебу с работой, за пару лет накопил кое-что и поехал в США на лето, работать официантом.
Америка его поразила. Смывая чужие объедки с тарелок в душной плохо освещённой кухне, он не замечал ни этих объедков, ни духоты, ни тесноты, ни усталой злости окружающих работяг, ни контингента, который у них ел - полунищие, безработные, замотанные и замученные люди, вся жизнь которых была одной сплошной безнадёжной попыткой убежать от валящих со всех сторон проблем. Нет, они были неуспешны и некреативны, это же ясно! Быдло, как и успешность - понятие интернациональное. Зато в коротенькие промежутки свободного времени он бродил по кварталам успешных, жадно рассматривая офисы, элитные кондоминиумы, вдыхая, впитывая аромат Успешности и Свободы.
Вернувшись, заработанные деньги он потратил на получение второго - уже заочного - образования, продолжая совмещать его с подработками. Брался за всё, за что платили. Даже за распространение по мелочи наркоты и съёмки в мерзких фильмах (главное, чтобы было закрыто лицо). И не забывал учиться на отлично, а так же поддерживать себя "в форме" - бассейн, фитнес; форма - тоже товар и торговая марка успешности.
Не забывал он и инвестировать зарабатываемые средства. Подошёл к вопросу серьёзно, прочитав перед инвестированием три десятка книг про фондовую биржу, фундаментальный анализ и все такое прочее - уже сами слова эти казались ему сладкими, как недоеденные в детстве конфеты. Но на себя денег сверх необходимого для имиджа он и не тратил почти. Копил.
Пришел черед уже и институтского выпускного. Паренек получил сначала первый красный диплом, а через некоторое время и второй. При этом опыт работы у него уже был - и не один год. И накопления некоторые были. Нашел уже серьезную работу - хотя и не на самые, прямо скажем, большие деньги. Всё это он делал сам. Без дурного совкового блата - просто потому, что умел тихо подсидеть, шепнуть, улыбнуться, подать, принести. Обо всём этом тоже подробно писалось в "учебниках успешности". И преподаватели в университете, и работодатели видели трудолюбивого, настойчивого, дисциплинированного и ответственного молодого человека. А что он о них думал - они просто не знали.
Страна разваливалась на глазах. Гибла промышленность, гибли образование и здравоохранение, вырождались социальные программы, бушевали валы наркомании, педофилии, бездушия. Но он чувствовал себя в этой обстановке - как микроб в питательном бульоне. Вокруг издыхало быдло. До быдла ему не было никакого дела, оно само было виновато в том, что не желало себя спасать. Будь его воля - он бы просто истребил взрослое быдло физически, а детей быдла продал бы по необходимости тем, кому они нужны для бизнеса.
Что людям может быть стыдно, совестно, противно, неинтересно, неприемлемо делать то, что делал он, что у людей могут быть совсем иные интересы и что эти интересы в сущности куда важней для будущего общества, страны, да государства в конце концов, чем его коротконогая успешность - просто не бралось им в расчёт. Не входило в информационное поле...
...Весной 2009-го года он пошёл ва-банк и совершил первую на самом деле большую финансовую операцию: на все скопленные деньги купил акций Сбербанка, посчитав, что кризис - явление временное, а цена в 15 рублей для самого быстро растущего банка Европы - смешные деньги, благо до кризиса они стоили почти 100. Скопил он за несколько лет немало. А еще некоторое время спустя этот бывший мальчик продал оные акции по 80 рублей, увеличив свой капитал в несколько раз. И совершенно спокойно купил на эти деньги себе трехкомнатную квартиру в строящемся доме и новую машину.
Победу над жизнью и торжество креатива он отпраздновал свадьбой. И жену повез в свадебное путешествие не в Турцию или Египет, а на Мальдивы. В пятизвездочный отель для небыдла...
...То, что случилось потом, этот безумный, непрогнозируемый никакими аналитиками, страшный, алогичный бунт быдла, закончившийся катастрофой - застало его начальником отдела динамично развивающейся компании, работником с неплохим окладом и премиями. Машин в семье было уже две, был загородный дом, каждый год они всей семьёй ездили на курорты. То, что его оклад, премии, машины, квартира, дача - по простым законама капитализма оборачиваются беспросветностью жизни и зарплатой в 8-10 тысяч (хорошо если так) для людей, живущих в глубинке - его не заботило совершено. Он был горд собой и своим маленьким секретом успешности, простым секретом: он не жаловался на жизнь, на Путина, на Единую Россию, на Чубайса, на коррупцию. Когда его однокурсники бухали, ходили по митингам, добивались справедливости (ха-ха!) - он въебывал. Сидел дома и учил английский, испанский и немецкий. Пахал, пахал и пахал, обеспечивая себе будущее. А если кто-то живёт в гавне - то в своем положении винить стоит только себя. Стоит только начать работать над собой, пахать, быть небыдлом, любой ценой быть небыдлом - и будет и "Лексус", и квартира, и курорты...
...и мясо, и патроны. Главное - не купиться на красивые слова и не вздумать расширить круг привязанностей сверх необходимого.
Успешность одинока. Хотя... может быть, потом он ещё женится во второй раз. Конечно, на хорошей партии...
...На человека это существо не было похоже совершенно. Даже ещё меньше, чем бандиты. Какая-то паукообразная белёсая масса с жуткой неподвижностью лежала в снегу, именно там, в ложбинке на месте бывшего оврага - почти незаметная, даже пар от дыхания она хитро и бесшумно пускала в снег. Сашка не заметил, как она подползла. Да и потом не различил бы её, если бы не запах.
Запах грязи. Не той, что на коже, а иной - скверны, насквозь пропитавшей мозг. Сашка умел различать этот запах очень хорошо; иногда ему казалось, что он может даже проникать в мысли вот таких Существ. Одиночек. Они были как бы не хуже бандитов, хотя встречались реже - люди, даже вырожденные, обезумевшие, стремились прижаться друг к другу в пустом холодном мире, полном смерти, продлить себя хоть как-то. Существа - нет. Они уже не были людьми ни в каком смысле слова, хотя зачастую внятно и связно говорили и чаще всего хранили в бумажниках или просто за подкладками документы, говорившие о том, что когда-то они считали себя Элитой того или иного уровня. Было что-то жуткое и закономерное в том, что в Существ превращались именно они.
И они - несли зародыши болезни. Спящие маленькие вирусы; как их назвал один англичанин, проезжавший через посёлок на Север? Чёрный Лорд Разврат, Сука Леди Подлость, Древняя Тварь Жадность, Ползучая Гадина Трусость, Мисс Блядь Успешность, Злобный Шут Цинизм, Её Тёмное Величество Равнодушие... Иногда Сашке казалось, что он видит их воочию на допросах схваченных врагов, вылетающие из их ртов в потоках нередко очень гладкой речи крохотные серые сгусточки. И думал, что дезинфекция - хорошая вещь, хотя эти сгусточки умирали в атмосфере посёлка, не жили. Но всё-таки - на всякий случай. А будь его воля - он бы и вовсе не приводил Существ даже на допрос.
Перед Сашкой было именно Существо. И Сашка знал, чего оно ждёт так терпеливо и неподвижно. Поэтому он больше не стал медлить...
...Когда что-то тяжело и сильно упало сверху, Успешный успел подумать, что это неправильно и некреативно. Потом что-то хрустнуло, он непроизвольно мокро пукнул и удивился - почему-то он видел то, что за его спиной: склонившееся над ним темное от мороза лицо, оскал белых очень ровных зубов, клок русых волос на лбу, серые безжалостные глаза - ненавистное ему по прошлой жизни лицо типичного русского быдлёнка с улицы, сынка каких-нибудь полунищих вечно ноющих работяг, живой символ вечной неуспешности и...
...ОН СЛОМАЛ МНЕ ШЕЮ, была последняя мысль. Потом гаснущее убогое сознание Успешного, жадно, сыто чавкнув, поглотила и растворила без остатка вечная стылая тьма.
- Шевчук! - и свист. Это Артём. - Сашка! Кончили, собираемся!
- Иду! - отозвался Сашка, поднимаясь на ноги. Мельком он поглядел на растоптанного в снегу паука, поморщился. Добавил: - Сейчас!
Ему было жарко, хотелось пить. Кадет расстегнул парку, достал из-под неё - с бока - фляжку, открыл, сделал несколько больших глотков и на какое-то время застыл, жадно дыша и не обращая внимания на то, что поднявшийся утренний ветер бьёт ему через расстёгнутый ворот парки в свитер.