* * *
Контрабандист насупил густые брови над бегающими жадными глазками. Он явно был не тем человеком, который даже в лучшие свои времена мог внушить доверие. А в присутствии Лампи он еще больше напрягся и запсиховал.
- В селениях прошел слух…
- Слухи меня не интересуют, - жестко отрезал Роун.
Он прекрасно понимал, о чем думал этот человек. А думал он о том, как лучше подобраться к пареньку, сидевшему на месте, некогда принадлежавшем Святому, чтобы выудить из него побольше сведений и потуже набить кошелек.
Кивнув, контрабандист театрально взмахнул руками.
- Ну что ж, перейдем прямо к делу, если ты так хочешь…
Роун продолжал бесстрастно смотреть на собеседника.
- У тебя есть известные навыки, за использование которых я готов заплатить.
- Что именно тебя интересует?
- Мне нужно кое-кого доставить в Город.
- За этим дело не станет, - хвастливо ответил контрабандист, дернув щетинистыми неопрятными усами, - но с тех пор, как Владыка Керин решил перевешать всех контрабандистов на столбах, цена на такие услуги возросла.
Вопрос упирался не в деньги - за годы разбоев и грабежей братья накопили их достаточно, - главная проблема заключалась в том, можно ли было, в принципе, делиться с этим человеком какой-либо информацией. Кира говорила, что для них это лучшая возможность проникнуть в Город, но, сидя на месте Святого, юноша почти физически почувствовал: Святой вообще не выпустил бы его из шатра живым. Должно быть, эта мысль так явственно отразилась у него на лице, что контрабандист вдруг весь взмок.
Не выдержав затянувшейся паузы, он брякнул:
- Слушай, паренек… - но тут же осекся, увидев, что Волк и Жало как по команде угрожающе сделали шаг вперед. Переводя взгляд с одного на другого, он отер пот со лба, пожал плечами и сделал вид, что пошутил: - Слушай, ты же не сказал мне, кто ты такой, - откуда мне знать, как к тебе обращаться?
Роун дал братьям знак отступить назад. Контрабандист явно успокоился и продолжил:
- Я только хотел сказать, что, доставляя кого-то в Город, я жизнь свою ставлю на кон. Они уже перебили кучу моих друзей, дело наше приходит в упадок, мне три семьи теперь кормить надо.
- Тебе достаточно заплатят за услуги.
- Если это значит, что заплатят хорошо, я готов ударить по рукам.
Как только они договорились, пронзительно и звонко прозвучал удар небольшого колокола.
- К нам пожаловали гости, - шепотом сказал Волк.
Жало ткнул пальцем в сторону контрабандиста.
- Эй! Ты пойдешь со мной, - сказал он и быстро вывел его из помещения.
Взяв меч-секач, Роун вышел вслед за Волком из шатра.
- Это клирики? - спросил юноша, когда они добежали до границы лагеря.
- Ты уже забыл наши сигналы, Роун из Негасимого Света. Один удар значит, что к нам скачут меньше пяти всадников. Клирики сейчас передвигаются только большими группами.
Когда Роун с Волком подошли к возвышавшемуся над долиной утесу, там уже расположились с десяток братьев, охранявших единственную ведущую в лагерь тропу. Их арбалеты были направлены вниз.
Они взобрались на дозорную площадку, чтобы взглянуть на приближавшихся к лагерю всадников. Их было четверо, и каждого скрывала плотная накидка. Когда один из всадников снял с головы капюшон, Роун облегченно вздохнул - это была Кира.
Волк дал отбой своим людям, а Роун пошел навстречу ей и сопровождавшим ее апсара.
- Ты приехала на два дня раньше - для нас это что-то вроде сюрприза.
Но Кира смотрела не на него, а как будто сквозь него, и Роун обернулся. В конце тропы стоял мрачный брат Волк.
- Тебе повезло, что сумела добраться сюда живой, - рассерженно и сухо бросил он.
- Извини, брат Волк, - уважительно ответила Кира. - Дело в том, что у меня есть информация, которая не может ждать.
Когда братья подошли ближе к приехавшим апсара, Роун протянул Кире руку и сказал:
- Мы можем поговорить у меня в шатре.
* * *
Кира сидела у костра. С того момента, как они вошли в просторное помещение, женщина была спокойна, но немного рассеянна, явно ощущая присутствие здесь духа Святого, как еще совсем недавно чувствовал его Роун. Он ждал, пока она неспешно водила рукой по ковру пророка. Через некоторое время Кира подняла на него глаза и почти шепотом спросила:
- Тут все, как он мне рассказывал. Ты ведь именно здесь ему читал, правда?
- Да.
Голос ее звучал печально, а в глазах застыл невысказанный вопрос.
- Со мной все в порядке. Трудновато только заново привыкнуть к этому месту, вот и все. У меня такое чувство, будто я хожу здесь тенью призрака Святого, и это мне совсем не по душе.
- Может быть, реальная угроза тебя встряхнет? У нас с Виллумом была небольшая схватка с отрядом клириков, после которой мы выяснили кое-что, что вряд ли тебя обрадует. Один из клириков перед смертью узнал Виллума и сказал ему, что на вооружение Дария поступило новое оружие - Апогей, но именно этой группе в нем отказали. К счастью для нас, намекнул он, потому что, если бы он у них был, живыми мы бы оттуда не выбрались. А когда тот клирик помер, там какое-то время еще звучал странный такой вибрирующий звук, потом хлопок, и его блокиратор… растворился. Я проверила остальных клириков - у каждого из них образовалось мерзкое зеленоватое углубление у основания черепа. Виллум считает, что Дарий что-то замышляет. Я решила, что лучше приехать пораньше и рассказать тебе об этом, чтоб ты был начеку. Чем скорее мы начнем, тем лучше. Ты уже встречался с контрабандистом?
- Да. Кира… я ему не верю.
- Что тебя тревожит? Или обо мне беспокоишься? - Кира рассмеялась. - Не стоит. Я тоже не настолько тупа, чтобы доверять контрабандисту. Вопрос только в том, сможет ли он переправить меня в Город.
- Он говорит, что сможет, и рассчитывает сорвать за это большой куш. Мне кажется, нам надо подождать, по крайней мере до созыва Совета, чтобы договориться о последних приготовлениях.
- А тебе не кажется, что чем скорее я туда отправлюсь, тем будет лучше? Если я поеду прямо сейчас, то…
- …то далеко ты не уедешь.
Кира с Роуном одновременно обернулись и увидели сказителя, который вошел в шатер так тихо, что они его не заметили.
- Что это вы на меня уставились с таким удивлением? Я могу не только соловьев баснями кормить. Хотя, надо признаться, что именно язык мой сладкозвучный убедил вооруженных братьев проводить меня в лагерь. Правда, мое прибытие сюда было не столь эффектным, как твое.
Кира притянула сказителя к себе и крепко обняла. Сказитель тоже заключил ее в дружеские объятия.
Роун оторопел. А когда Камьяр хитровато ему подмигнул из-за плеча Киры, он подумал о том, можно ли будет наконец когда-нибудь спокойно организовывать здесь встречи, чтобы никто их не прерывал.
- Поговаривают, что в Город никого не впускают и никого из него не выпускают. Сотни людей арестовывают каждый день. С тех пор, как пропала Стоув, Дарий в ярости. Скоро подойдет Межан, она расскажет нам о последних новостях оттуда. Уверен, стоит немного повременить, зато получить самые свежие известия о том, что там делается. - И хотя Кире его мнение явно не понравилось, он обаятельно улыбнулся.
- А что нам делать с контрабандистом, пока мы будем ждать Межан? - недовольно спросила она. - Зачем нам нужен здесь этот прохиндей, когда приедут гости?
- Роун, можно мне внести предложение?
Роун кивнул, и Камьяр рассказал Кире о библиотеке и планах Роуна использовать ее в качестве базы для предстоящих операций. Обобщая суть, он заключил:
- Ты понимаешь, несколько воительниц-апсара - это именно то, что необходимо для защиты такой базы. Если слегка переоборудовать в Академии комнату для гостей, наш контрабандист вполне мог бы провести там некоторое время.
- Но его нельзя туда везти, - перебил сказителя Роун. - Он заложит нас при первой же возможности!
Кира в ответ криво усмехнулась.
- Знаешь, Роун из Негасимого Света, если влить ему в глотку немного скорпионьего пойла, а на голову надеть шерстяной мешок и хорошенько завязать его на шее, он понятия не будет иметь о том, куда его привезут. Я тебе это гарантирую.
Такое предложение Киру слегка успокоило, и Роун скрепя сердце с ним согласился.
Сказитель задумчиво потирал руки.
- А как нам уговорить братьев поделиться их любимым пойлом?
Роун рассмеялся. Он подумал, что Камьяра надо активнее использовать для реализации их замыслов.
- Лампи в большом шатре поговорит с Поваренком, который - я уверен - откроет нам источник пойла.
* * *
Роун смотрел, как его друзья неторопливо шли к центру лагеря. Некоторые братья останавливались и кивали им в знак приветствия, от чего ему становилось не по себе. Юноше хотелось держаться как можно дальше от своих "последователей", поэтому он повернул в другую сторону и направился к ручью, протекавшему в сторону горы.
Близился полдень. Роун, погрузившись в воспоминания, неторопливо поднимался по склону. Прикрыв глаза, он вспоминал, как нес на эту гору огромный тяжеленный валун и, еле-еле дотащив его до вершины, окровавленный и изможденный, бросил его, наконец, на землю перед идолом Друга. Друг восстал из камня, крикнул тогда Святой. Родился из камня, родился из камня, вторили ему братья. Так завершилось его второе испытание. Он остановился, подставив лицо теплым полуденным солнечным лучам, и попытался отогнать от себя эти воспоминания.
Приближение чьих-то шагов Роун расслышал слишком поздно. В лицо его швырнули пригоршню жгучего порошка. От дикой боли, казалось, глаза вылезут из орбит и лопнут. Он тер их, чтобы ослабить невыносимое жжение, и сквозь пелену заметил очертания занесенного над ним длинного ножа. Отпрыгнув назад, чтобы избежать удара, Роун упал в ручей и стал лихорадочно промывать глаза водой. Адская боль немного ослабла, и он смог различить смутные очертания приближавшейся фигуры с вновь занесенным для удара ножом. Роун подался вбок и снова выскочил на берег, выбросив вперед руку, чтобы защититься от смертоносного лезвия. Только поэтому он успел обнажить меч до того, как нападавший попытался нанести следующий удар. Вслепую размахивая перед собой мечом, он услышал звон и почувствовал скользящий удар ножа по лезвию меча. Продолжая с бешеной скоростью вращать перед собой мечом-секачом, Роун надеялся выбить нож из рук неизвестного противника, но лишь со свистом рассекал воздух. Он не мог долго вертеться в этом бешеном танце - от жгучей боли в глазах и непрерывного вращения у него закружилась голова. Он наткнулся ногой на какой-то сучок и чуть не упал.
Все перед глазами было как в тумане, поэтому он закрыл глаза и прислушался. Его соперник тоже замер в ожидании. Но Роун слышал его дыхание - он стоял напротив, по другую сторону ручья. Тогда он скривился, опустил меч, согнулся, будто от дикой боли, и услышал тихие шаги и учащенное дыхание нападавшего. Лишь почувствовав запах пота приближавшегося человека, Роун перенес вес тела на другую ногу и изо всех сил нанес мощный удар по врагу. Удар пришелся нападавшему в грудь, и тот отлетел на берег и ударился о камень с такой силой, что послышался хруст костей.
Роун подошел к ручью, опустил лицо в воду и снова стал промывать глаза. Боль спала, он стал видеть лучше и подошел к противнику.
Поваренок, взгляд которого уже начал стекленеть, прошептал:
- Ты снова выиграл, Роун…
- Зачем ты сделал это, Поваренок?
Тот попытался улыбнуться, чуть оскалив красные от крови зубы.
- Ты похитил мое бессмертие… Это ты всегда был особенным, а я никогда…
Тело Поваренка судорожно дернулось, полный ненависти взгляд застыл на лице Роуна и остекленел окончательно.
Роун смотрел в лицо мертвого юноши. Какая же страшная была у него жизнь! Родители продали его в рабство, когда ему было всего десять лет. Самой большой радостью в его судьбе стал день, когда он попал к братьям. Но он не смог пройти испытания, и его отослали на кухню. Парень надеялся на освобождение через ритуальное жертвоприношение, но и в посмертной славе ему было отказано из-за бегства Роуна, а возвращение его превратило жизнь Поваренка в невыносимую пытку.
Белый сверчок вылез из кармана Роуна и перебрался на опухоль на шее Поваренка. Следуя совету насекомого, Роун коснулся безобразного нароста и внимательно осмотрел блокиратор. Ему стало ясно, что устройство не работает и, похоже, уже давно.
Размышления юноши были прерваны криками и топотом бежавших в его направлении людей.
Быстро оценив ситуацию, брат Волк спросил:
- Ты не ранен?
- Нет.
Волк кивнул охранникам, и они быстро отволокли мертвое тело прочь. Потом он протянул руку Роуну.
- Тебе не положено покидать территорию лагеря без охраны.
- Караул справился со своей задачей. Вы нашли меня очень быстро.
- Нет, не быстро… Прости меня, Роун из Негасимого Света. Энде говорила мне, чтобы я остерегался шпионов, подосланных ловцами видений, но этот…
- Поваренок шпионом не был. Он действовал по собственной инициативе.
- Но почему? Как он мог надеяться победить тебя в сражении?
- Мой побег отсюда лишил его единственной надежды на спасение. Он знал, что эта опухоль его доконает. Ему нечего было терять.
- Это все Ворон с его проклятыми блокираторами! - выругался Волк. - Мерзость и гадость бесчеловечная! Одна подлость от этой чертовой технологии Города. Дарию нужны только послушные, как заводные игрушки, солдаты. Отвратительно!
Роуна удивила та злость, с которой Волк выдал эту гневную тираду, но его чувства он вполне разделял. Когда Роун был в Городе, он явственно ощущал царившую там странную апатию, будто жители его составляли простые бесчувственные винтики огромного механизма, армию марионеток, которых дергали за веревочки… Контроль Дария над этой армией зиждился на блокираторах. Если можно было бы как-то…
- Что будем делать с телом, Роун из Негасимого Света?
- То же самое, что с телами всех павших братьев. Волк напрягся, играя желваками.
- Он не из наших и братом никогда не был.
- Он служил братьям и погиб от руки брата.
Единственной его мечтой было признание. И после смерти он наконец его получит.
* * *
На вершине горы, где лицом к лагерю стоял идол Друга, из поленьев и веток был навален высокий погребальный костер - последнее место земного пребывания Поваренка. Братья стояли рядом, образовав круг, в поднятой кверху руке Роун держал факел.
- Друг вышел из камня! - прокричал он.
- Рожденный из камня! - вторили ему братья.
- И к Другу мы возвратимся!
Роун поднес факел к костру и языки пламени зализали поленья, отражаясь на полированной поверхности каменного истукана. Казалось, что кожа Друга стала красноватой, живой, его вытянутая вперед рука словно звала, звала и манила, будто он говорил: "Иди ко мне, иди…"
Роун смотрел, как братья расслабились, ожидая, пока костер догорит, а от Поваренка останется лишь пепел. Ведь именно этого он и хотел - чтобы его передали в руки Друга.
Друг… или Митра - а может быть, он и в самом деле где-то существует? А если это так, действительно ли он такой древний и могучий, как подозревает Лампи? Может он им помочь? Смог бы он им помочь… если бы Роун вдруг нашел его?
ЗНАК ХРОШИ
ЕСЛИ ЕСТЬ У ТЕБЯ ЭТОТ ЗНАК,
СТОИТ ТЕБЕ ПОПАСТЬ В БЕДУ -
ХРОШИ БУДУТ ОБ ЭТОМ ЗНАТЬ
И НА ПОМОЩЬ К ТЕБЕ ПРИДУТ.
НО ЕСЛИ В БЕДУ ПОПАДУТ ОНИ,
ЗАБУДЬ ПРО СВОИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА
И ТУТ ЖЕ НА ВЫРУЧКУ К НИМ СПЕШИ -
ОНИ НЕ ПРОЩАЮТ ПРЕДАТЕЛЬСТВА.
ПУТЬ ВАЗЯ
На кромке шерстяного капюшона Мабатан капельки воды превратились в сверкающие льдинки. Холод был вполне под стать ее настроению. Девушка беспокоилась о том, что в селении Киры произошло с целительницей, которую она оставила там под защитой десятка воительниц-апсара. Если враг прорвется за крепостные стены, бессознательное тело Аландры окажется во власти разбойников и убийц. Но апсара сказали Мабатан, что ее ждут в лагере братьев, а потому она не может с ними оставаться и охранять целительницу. Будущее ждало ее в других местах.
Размытые отблески жутких образов навязчивой чередой бередили ее страхи, пронзая мысли, как горячий нож - масло. Она видела мысленным взором гибель десятков людей. Небольшой шрам чуть выше локтя от ножа Мизы сильно зудел и пульсировал. Значит, потерянные жизни принадлежали хроши.
Мабатан побежала через лес, переливчато мерцавший замерзшими капельками-льдинками, сердце ее все сильнее сжималось от страшных предчувствий. Вдруг раздался оглушительный взрыв, от которого вокруг нее с деревьев градом обрушились на землю льдинки и сосульки. Она выбежала на поляну и сквозь пелену лившего как из ведра дождя со снегом увидела догоравшие обломки грузовика клириков. По всей поляне были разбросаны десятки бледных безухих тел, присыпанных мельчайшими серебристыми осколками. Ясно было, что это осколки от того, что взорвалось.
В отдалении она увидела около двадцати клириков, которые, размахивая мечами, сгрудились вокруг пары уцелевших хроши. Оскалив клыки, двое кровопийц отражали их удары, но при таком соотношении сил им, конечно, не суждено было уцелеть. Подбежав к ним как можно ближе, но так, чтобы не попасться на глаза клирикам, она остановилась и вынула из заплечного мешка три до блеска отполированные тростниковые трубочки. Она редко прибегала к использованию яда ползучей лозы, потому что это было небезопасно. Но в сложившейся ситуации не оставалось выбора - только так она могла помочь хроши. Схоронившись за большим валуном, Мабатан соединила три трубочки в одну, вложила в нее небольшую стрелу, прицелилась и сильно дунула в трубку. Клирик схватился за руку, закричал и, судорожно дергаясь, упал на землю. Она продолжала стрелять, посылая отравленные стрелы точно в цель, но клириков было слишком много. Мабатан понимала, что хроши ей не спасти, потому что кровопийцы отбивались от клириков уже из последних сил.