- Мы их теперь так называем? - Хоффман был по горло сыт эвфемизмами. - Тогда позвольте мне вычеркнуть из своего активного словаря слово "бродяга". А то я думал, что мы держим граждан, проходящих период реабилитации, отдельно от всех из соображений безопасности: чтобы они не сообщали тем, кто не хочет реабилитации, о маршрутах наших патрулей.
Если раздражение в голосе Хоффмана и задело Прескотта, он ничем этого не показал. Напротив, этот сукин сын глупо ухмыльнулся:
- А кто говорит, что осторожность в обращении с беженцами из Горасной также не вызвана соображениями безопасности?
"Беженцы" - какая ирония! Обитатели военно-морской базы Вектес лишь несколько месяцев тому назад бежали из Старого Хасинто. В новом мире после Саранчи границы устанавливались быстро. Хоффман, подняв взгляд, заметил трех членов городского совета Пелруана - они переговаривались о чем-то, стоя отдельно от всех. Но не важно; один из них все равно был слишком молод, чтобы участвовать в Маятниковых войнах. Как и половина гораснийцев. Однако это не означало, что молодежь не унаследовала от родителей каких-либо воззрений.
"Ни один человек еще не видел в своей жизни нескольких месяцев без войны. Ни один. Сколько времени должно пройти, чтобы люди забыли, что такое война? Или мы уже никогда этого не забудем?"
- Треску обещал держать своих людей в узде, и мы тоже постараемся, - наконец произнес Хоффман. Ему не понравились двое мужчин, только что сошедшие на берег, особенно то, как топорщились их куртки, - как будто под ними было спрятано оружие. Возможно, в Горасной гражданским и разрешалось носить оружие, но в КОГ к этому относились строго. С этим тоже предстояло разобраться, дипломатично или нет, как получится. - Главное - чтобы они были накормлены и постоянно чем-нибудь заняты.
- Чувствуется опыт в подобного рода делах.
"И ты прекрасно знаешь, где я приобрел этот опыт, да, сволочь?"
- Больше всего неприятностей способны доставить голодные люди, которым нечего делать.
- А где, кстати, Треску?
- С Майклсоном, они составляют расписание движения танкеров.
- Прекрасно.
Прескотт вовремя утратил интерес к беженцам. Взглянув на часы, он сделал несколько шагов по направлению к своему офису:
- Я хочу, чтобы на этой буровой был постоянно размещен отряд солдат. Лишняя осторожность не помешает.
- Уже сделано, господин Председатель. Я поручил это дело Фениксу и Сантьяго. Скоро они отправятся туда, чтобы оценить ситуацию с точки зрения безопасности.
- А может, лучше пусть они занимаются проблемой бродяг? КОГ уничтожила армию Саранчи, и вдруг оказывается, что мы не в состоянии справиться с кучкой полуголодных оборванцев?!
- Мне лучше знать, кто из моих людей способен быстрее решить эту проблему, господин Председатель. - "И я здесь начальник штаба, черт бы тебя побрал. Я решаю, куда отправить своих людей". Критические нотки в голосе Прескотта Хоффман проигнорировал. - Я считаю, что буровая представляет собой более серьезную проблему, чем местные бродяги.
Прескотт на секунду нахмурился, но не стал спрашивать объяснений. В любом случае не нужно было быть гением, чтобы сообразить, о чем говорит Хоффман. Горасная не в состоянии была охранять эту чертову вышку - или эксплуатировать ее - без поддержки КОГ. Да, она отвлечет на себя часть солдат КОГ. Но Коалиция нуждается в Имульсии для поддержания работоспособности флота, для постройки города и для того, чтобы снова вытащить этот чертов остров из прошлого века.
Прескотт одарил Хоффмана своей самой лучшей сияющей улыбкой политика - никаких зубов, только приподнятые уголки губ.
- Я в вас абсолютно уверен, полковник. Мы бы никогда не смогли дожить до этого дня, если бы вы не стояли во главе армии. С нетерпением жду вашего отчета.
Прескотт умел говорить такие вещи, которые, по мнению Хоффмана, были наглой ложью или в лучшем случае огромным преувеличением, но которые в то же время заключали в себе зерно правды. Прескотт всегда думал над каждым словом, никогда ничего не говорил в сердцах, под влиянием эмоций. Этот ублюдок, вероятно, считает, что Хоффман - безмозглый солдафон, совершенно случайно оказавшийся во главе армии и не разбирающийся в государственных вопросах. На лице у него появилось слегка насмешливое выражение, как будто говорившее: "Ты в этом ничего не понимаешь".
Хоффман небрежно отдал честь и отправился коротким путем к командному центру, надеясь повидать Майклсона. Только когда он преодолел полдороги, до него полностью дошел смысл слов Председателя. Прескотт искал козла отпущения на случай, если что-то пойдет не так. "Стоять во главе" на языке Прескотта означало "нести ответственность за все". "И теперь это не его ответственность - моя. Умный, гад". Хотя Прескотт и обладал абсолютной властью, инстинкты политика приказывали ему прятаться за спины других и прикрывать свою задницу.
"Не совсем так. У него не было бы никакой власти без моих солдат. Ни сейчас, ни прежде. И теперь они нужны ему больше, чем когда-либо. Ага. Я все понял. Он прощупывает почву. Может, он уже волнуется насчет того, что будет с армией, если события развернутся не так, как он обещает? Может, он боится путча?"
Хоффман остановился и взглянул на военно-морскую эмблему, доминировавшую над базой, - на вершине высокой каменной колонны красовались якорь и шестерня; они четко вырисовывались на фоне прозрачного бирюзового неба, такого ясного, что казалось, сейчас не месяц штормов, а месяц цветения. Хоффман не был склонен к оптимизму, но, оказавшись среди стен, не испещренных отметинами от пуль, шагая по тротуару, не развороченному выползшими из-под земли червями, глядя на горизонт, не затянутый дымом пожаров, он даже осмелился надеяться на то, что дела скоро пойдут лучше.
Конечно, он никогда бы не признался в этом вслух. Окружающие непременно решили бы, что у него начался старческий маразм. Он вошел в командный центр, и дежурные офицеры при виде его выпрямились в своих креслах.
- Все тихо, лейтенант? - спросил Хоффман, склоняясь над консолью связи, чтобы заглянуть в журнал учета происшествий. Пару раз в неделю бродяги совершали вылазки, причиняя ущерб имуществу, но пока жертв среди гражданских не было. Гибель гражданских лиц могла бы вызвать серьезное недовольство. - Откуда берутся эти сволочи, в канализации размножаются, что ли? Председатель вне себя.
- Час назад замечен противник, сэр. - Доннельд Матьесон, сидевший в инвалидном кресле, отъехал от своей консоли. - Отряд "Сигма" вступил с ними в бой, подтверждено двое убитых среди врагов.
- А где лейтенант Штрауд?
- Занимается патрулированием. Они с сержантом Матаки испытывают поисковую собаку, помните?
Да, он помнил. Он пообещал Ане, что чаще будет отправлять ее на передовую, и теперь ему приходилось выполнять это обещание.
- Я всегда за простые, проверенные временем методы.
- Мне нужно дать какое-то задание той женщине из команды саперов майора Рейда.
"Рейд. Сволочь двуличная".
- Какой женщине?
- Рядовому Бирн. - Матьесон смолк. У него была привычка разделять предложения паузами, и чем дольше была пауза, тем сильнее было его неодобрение. - Сэм Бирн. Та, которая всем делает татуировки.
- А, ясно. Да, она из Кашкура.
- Вы знали ее отца, верно? Она об этом говорила.
"Знал ли я его? Он был одним из моих солдат. Двадцать шестой Королевский полк Тиранской пехоты. Сегодня мне не дадут забыть Кузнецкие Врата".
- Знал, - подтвердил Хоффман. - Отправьте ее вместе с Матаки и Штрауд. Сочувствую бродягам, которые попадутся на пути этой компании гарпий.
Хоффман никогда открыто не выражал озабоченность безопасностью женшин-солдат, но Матьесон знал его слишком хорошо и понял, что имеет в виду полковник. Здесь не делали различий между полами. Либо женщина может выполнять солдатскую работу так же, как и мужчина, либо не может, и если нет - то не сражается на передовой. Ане Штрауд не хватало опыта, а Сэм Бирн всегда рада была показать, что готова пойти в атаку впереди мужчин, даже если в этом не было необходимости. Берни придется справляться с двумя проблемами сразу, так что работы у нее будет по горло.
"Берни знает, что делает. Она хорошо на них повлияет. Если отправить Бирн с мужчинами, она только и будет делать, что задирать всех и лезть на рожон".
- Точно, сэр, - согласился Матьесон. - Я всегда считал, что женщины страшнее нас, мужчин, когда выходят из себя.
Возможно, это было просто общее место. А может, лейтенант имел в виду именно Берни, потому что ее склонность к жестокой мести уже стала одной из полковых легенд.
Но как бы там ни было, Хоффман не клюнул на эту наживку:
- Да, от дам лучше держаться подальше. Сколько у нас сейчас патрулей за пределами базы?
- Восемь, сэр. И вот еще что - возможно, это ничего не значит, но я на всякий случай отслеживаю переговоры между кораблями инди. У одного из их фрегатов неприятности.
- У них, вообще-то, только один фрегат. Что за неприятности?
- Он напоролся на какой-то подводный объект, попросил помощи по радио, а затем они потеряли контакт.
- Сели на мель? Что за моряки, они когда в последний раз в море-то выходили? - "Квентин будет в ярости. Он так хотел заполучить этот фрегат в наш ВМФ!" - Вы сообщили об этом капитану Майклсону?
- Пока нет; сейчас он на совещании с капитаном Треску. Мне кажется, инди не в курсе насчет того, что мы прослушиваем их частоты. И еще я не знаю, как он общается со своими моряками, когда находится на берегу, потому что нашей рацией он не пользуется.
- В один прекрасный день из вас получится искусный политик, Доннельд.
- Ну зачем же сразу оскорблять меня, сэр…
Хоффман воспринял бы эти слова как шутку, если бы не знал, как сильно Матьесону хочется вернуться в строй. Но при нынешнем состоянии медицины это вряд ли было возможно. Большая часть технологий КОГ ушла под воду вместе с Хасинто. Техника, которая могла бы помочь Матьесону снова встать на ноги, сейчас покоилась на глубине нескольких сотен метров.
Предстояло восстановить чертовски много вещей, и не только из кирпичей и штукатурки.
- Держите меня в курсе, - велел Хоффман. - Пойду взгляну, как дела у нашего бравого капитана.
"Правитель" служил флагманским кораблем Военно-морского флота КОГ, но по его виду нельзя было этого сказать. Судно уже по меньшей мере пять раз должно было встать на капитальный ремонт. Моряки прилагали невероятные усилия, пытаясь поддерживать авианосец в пристойном состоянии, но борьба была неравной: корпус покрывали ржавые подтеки, гюйс-шток на корме был сломан. Нижние палубы представляли собой самое печальное зрелище.
Пробираясь по коридорам к каюте Майклсона, Хоффман вынужден был пригнуть голову, чтобы не натыкаться на гроздья кабелей, свисавших с потолка. В некоторых местах виднелись оголенные провода; кое-где кабели были спрятаны в вентиляционные рукава. Даже в каюте по полу змеились какие-то провода, исчезавшие под койкой. Капитан сидел в потертом синем кожаном кресле, болтая с Мираном Треску с таким видом, как будто они были друзьями еще с морского училища. Эта сцена, на взгляд Хоффмана, была слишком уж слащавой.
- Не буду отвлекать тебя, Квентин, - буркнул Хоффман. - Вернусь, когда вы двое закончите свой морской разговор. Капитан, я слышал, один из ваших кораблей попал в беду?
Треску даже бровью не повел:
- Да, полковник, пропал без вести противолодочный фрегат "Незарк". Мы уже отправили на его поиски несколько патрульных судов.
- Постарайтесь, пожалуйста, держать меня в курсе относительно подобных случаев. - Хоффман присел на край рабочего стола Майклсона и многозначительно взглянул на инди. - Мы теперь все в составе вооруженных сил КОГ. Ваши военные тайны стали и нашими тоже.
- Прошу прощения, полковник, старая привычка. - Треску улыбался одними губами. - Скорее всего, неполадки с электроникой. Ни рация, ни радар не работают.
- Это объясняет, почему корабль натолкнулся на препятствие.
Майклсон дернул бровью. Значит, об этом Треску ему не сообщил.
Хоффман не стал развивать тему, зная, что разговор с Майклсоном после ухода Треску позволит ему узнать больше.
- Я слышал, что отряд "Дельта" отправляется на "Изумрудные Столбы", чтобы оценить обстановку. Поздравляю вас.
Треску снова улыбнулся:
- Мы можем доверять друг другу. Мы же заключили с вами сделку, верно?
- Заключили.
- Тогда они могут высадиться на платформе. Хотя я бы советовал им вести себя осторожно.
- Почему это? Ваши ребята такие нервные?
- Буровая платформа - опасное место. Для любого человека.
- Обязательно передам им это.
Хоффман отправился обратно, в свой офис. Конечно, день сегодня начался не слишком удачно - Прескотт испортил ему настроение, но Хоффман почему-то искал в словах Треску скрытый смысл. Возможно, никакого скрытого смысла и не было. Он всегда предполагал худшее, так что сюрпризы ожидали его редко. Наоборот, порой оказывалось, что ситуация не такая уж критическая, как ему показалось сначала.
Подойдя к своему кабинету, Хоффман обнаружил, что дверь распахнута настежь. Помещение представляло собой кладовку средних размеров, зато отсюда открывался великолепный вид, а большего ему не требовалось, хоть он и являлся высшим офицером в армии. Усевшись за письменный стол, за многие десятилетия отполированный локтями местных чиновников, полковник обнаружил среди своих вещей листок пожелтевшей бумаги, а на нем - комок серого меха. На бумаге было нацарапано: "Остальной кролик в рагу. Оно ждет тебя в столовой".
Значит, это кроличья лапка. Да, теперь он разглядел коготки. Он думал, что такие штуки как-то консервируют, чтобы они сохранялись дольше двух дней, но Берни, наверное, решила, что удача нужна ему прямо сейчас. По крайней мере, охотничья собака отрабатывает свой хлеб.
Он невольно улыбнулся.
"Сумасшедшая женщина, - произнес он про себя. Вонь от лапы не выветрится еще несколько дней. - Все вы, островитяне, сумасшедшие. Дикари".
"Королевский Ворон 80", на пути к Гораснийской буровой платформе "Изумрудные Столбы", в трехстах пятидесяти километрах к северо-западу от Вектеса
Это была одинокая платформа, затерянная посреди безбрежного океана, - теперь самое высокое сооружение на всей планете. Если бы Дом Сантьяго нуждался в напоминаниях о том, как мало сейчас осталось от прежней Сэры, Сэры до Саранчи, то эта вышка сказала бы ему все.
Верхняя часть вышки была покрыта потеками белого птичьего помета и ржавчиной. Дом оглядел сооружение в бинокль, одной рукой держась за поручень. На краю взлетно-посадочной площадки толпилась кучка рабочих. На стреле подъемного крана, словно почетный караул, выстроились белые чайки. Под их "насестом" на ветру билась какая-то серая тряпка; "Ворон" сделал резкий вираж, и Дом не успел разглядеть, что это было. Возможно, потрепанный непогодой флаг.
Он даже не мог вспомнить, как выглядит флаг республики Горасная. Полосы? Орел? Уроки географии были давно забыты. Горасная никогда раньше не имела особого значения - до сегодняшнего дня.
- Черт, далековато от дома, - произнес Коул, тоже выглядывавший в дверь. - Представляю, каково это - застрять здесь, когда у тебя кончится кофе.
Бэрда, казалось, захватило необычное зрелище.
- Потрясающая штука! Знаете, какая здесь глубина? Три тысячи метров. А наши подлодки могут погрузиться только на триста. Должно быть, ее соорудили с помощью роботов.
- О, Бэрд влюбился в очередной кусок железа, - хихикнул Коул. - Сынок, ты кончишь тем, что женишься на боте. Нужно будет спросить у Джека, нет ли у него сестрички.
- Да ладно тебе. Перед нами чудо техники. Признай это.
Коул рассмеялся. Дому платформа совершенно не казалась потрясающей, несмотря на глубину и все прочее. Ему не нравились места, откуда в случае неприятностей нельзя было выбраться пешком или вплавь. Он даже не знал, в какой стороне земля.
- А вы уверены, что эта штука в один прекрасный миг не рухнет? Выглядит неустойчивой.
- Они все так выглядят, - не меняя позы и выражения лица, произнес Маркус.
В наушниках у солдат раздался голос Гилл Геттнер:
- Эта вышка может выдержать тайфун. Лучше бойтесь того, что она взорвется и превратится в огненный шар.
- Я имел в виду то, что ее уже сто лет не ремонтировали, майор, - ответил Дом.
- Тогда, возможно, вы правы. Прыгайте вниз и проверьте, не качается ли площадка для вертолета. - Гилл всегда говорила совершенно серьезным тоном. Дом не понял, шутит она на этот раз или нет.
Ее механик Нат Барбер выглянул из люка с таким видом, как будто тоже не знал, как отнестись к словам пилота:
- Пожалуй, садиться не будем.
Дом подумал: "Интересно, как эта ржавая штука смогла простоять так долго?" Как людям из Горасной удается поддерживать ее в рабочем состоянии, а тем более охранять? У них же еще меньше людей и вооружения, чем у КОГ. Когда "Ворон" приземлился на площадку - хотя Дом уже засомневался в том, что эта сумасшедшая Геттнер собирается сесть, - он буквально ожидал услышать скрежет мнущегося металла. Но платформа выдержала. Он спрыгнул на "землю" вслед за Маркусом, и отряд отправился знакомиться с гораснийской делегацией.
Выглядели они весьма угрюмо, и Дом сразу же заметил в руках у всех четверых огромные гаечные ключи. Возможно, сегодня просто работы невпроворот. Однако он решил не поворачиваться к гораснийцам спиной и не проверять это на собственной шкуре.
- Значит, за приданым приехали. - Самый высокий из встречающих протянул Маркусу ладонь, но гаечный ключ был по-прежнему на виду. Маркус пожал человеку руку не моргнув глазом. - Не забывайте, что внешность может быть обманчива. Меня зовут Стефан Градин. Эта платформа - мое хозяйство, поэтому никто, кроме меня, здесь ничего не трогает, это понятно?
- Наверное, именно поэтому твой босс и прислал нас на помощь - чтобы "трогать", когда ты занят, - буркнул Бэрд, но Коул толкнул его локтем в бок.
Маркус проворчал что-то себе под нос и заглянул за ограждение вертолетной площадки:
- Каков объем добычи?
- Сто пятьдесят тысяч баррелей в сутки при полной мощности. - Градин говорил с сильным гораснийским акцентом, но вполне бегло. - Но в реальности - двадцать тысяч. Нам не нужно больше, да и крупных танкеров у нас нет.
- А чего еще у вас нет?
- Я думал, вы прилетели сюда нас охранять.
- Ага. Именно так. - Маркус взглянул на гаечный ключ, но не стал ждать приглашения. Он быстро спустился по лестнице на палубу и обошел ее, разглядывая вышку с разных ракурсов. Дом знал - он прикидывает, как бы он на месте противника организовал нападение на вышку, отмечает слабые, уязвимые места. - Сколько раз на вас нападали?
Градин шел следом за ним, словно личный телохранитель.
- За последний год - шесть или семь раз. Но только на танкеры. На саму платформу - никогда.
- Потеряли кого-нибудь?
- Да, - кивнул Градин. - И они тоже.
Дом, Коул и Бэрд спустились по лестнице следом за Маркусом. Дом старался не выпускать из виду троих людей с гаечными ключами. Подобное сооружение нелегко захватить, размышлял он, однако морских бродяг это не остановит. Ему приходилось видеть, как они шли на смертельный риск даже против армии КОГ.