Сквозь шум крови в ушах прорвался негромкий тупой звук. Что-то тюкнуло. Крик оборвался. Мой противник повалился на меня и обмяк. Чертыхаясь, я не без труда выполз из-под туши.
Звезда стояла рядом. В руках она сжимала солидных размеров булыжник. На орудии пролетариата виднелась кровь и несколько прилипших волосинок.
Я покосился на мужика. На затылке у того чернела кровью рана.
Звезда протянула руку, предлагая помощь. Я покачал головой и поднялся самостоятельно. Ткнул кулаком себе в грудь.
- Я - Сергей, - представился медленно, чуть ли не по слогам.
Звездочка откинула булыжник и повторила жест.
- Я…
Далее последовало такое непроизносимое мяуканье, что я лишь отмахнулся:
- Понятно. Звезда, короче говоря.
Звезда кивнула, опять заговорила что-то на своем родном наречии. Ткнула себя в грудь, тиснула меня за отельную браслетку и показала пальцами правой руки идущие ножки.
И мы пошли.
К пришибленному булыжником конферансье мы более не возвращались. Почему он себя так вел, и кем он вообще был, я не интересовался. Звезда не рассказывала, а я не спрашивал. Честно говоря, мне это было уже неинтересно. Какой смысл в информации, если она не несет практической ценности?
А Звездочка так с тех пор со мной и ходила. Почему? Может, потому, что я за нее вступился перед тем мужиком…
Шаг в сторону, и я, зажмурившись, вошел в стену света. Который раз - не знаю. Может, трехсотый, может, пятисотый, может, вовсе тысячный. Я не считал. Если считать, можно спятить.
Красный свет остался с той стороны, свист оборвался. Но и шума живой улицы не было слышно. Замутило.
Я сделал еще пару шагов для верности и открыл глаза. В груди екнуло.
Мы стояли на мосту. Помимо нас здесь застыли разве что ржавые остовы нескольких машин. Было утро. Хотя еще секунду назад по ту сторону стены солнце клонилось к закату. Теперь небо золотилось на востоке. Прохладный ветерок гнал редкие, но плотные облака. Шуршали кусты и ветви молодых деревьев. Склоны над рекой заросли по полной. Еще бы. Здесь не было асфальта и бетона, которые могли бы удержать природу.
В стороне от моста над рекой, на взгорке, высились обшарпанные серо-красные стены кремля, вгрызались зубчатым краем в осеннее небо. Деревянные крыши на башнях потемнели, прогнили, провалились.
На небольшом открытом пространстве у стены тлело несколько костров. Видно, с ночи. У одного согнулась человеческая фигурка. Человек подремывал.
От проплешины с кострами в стороны разбегалась буйная поросль.
Берега речушки заболотились. Поодаль от кремлевских стен и по другую сторону реки высились дома вполне себе современного города. С поправкой на тридцатилетнюю спячку естественно.
Но самое главное: это был наш кремль. Отечественный. Не знаю, в каком городе, но в русском. Русским здесь было всё - от очертаний архитектуры до засранного пейзажа.
Гой ты, Русь, моя родная, хаты - в ризах образа…
- Khīnk, - ругнулась за плечом Звездочка.
Я обернулся. Стена света шла точно по краю моста, по всей длине. Удачно. Будь она на пару метров дальше, мы бы вышли не на мост, а в воду. Купаться в сентябре ранним утром - не самое большое удовольствие.
- Мы где? - мягко поинтересовалась Звездочка.
- В России, - я пытался сказать это как можно спокойнее, но дыхание перехватило, и в голосе прозвучала ненужная патетика.
Вдалеке скрипнуло. Распахнулись ворота кремля и наружу с резкими криками погнали людей. Звуки в прохладном утреннем воздухе над рекой разносились удивительно далеко. Да и ветер был в нашу сторону, так что происходящее на взгорке было слышно так, словно я стоял рядом.
Впрочем, можно было ничего и не слышать. Картинки было вполне достаточно для понимания расстановки сил. Несколько вооруженных, уверенных в себе людей командовали толпой простых смертных. Народ со стороны напоминал покорное стадо. Гаркающие приказчики - пастухов.
Извечная беда русского народа - терпеть, пока совсем не припрет. Терпеть все что угодно, пока есть опасение потерять хоть последнюю рубаху и черствый сухарь с водой, но гарантированный и по расписанию. Вот если отобрать эти последние крохи и уверенность, что их выдадут по расписанию, тогда стадо звереет, и, как рассказывали в школе, ярость благородная вскипает как волна.
Здесь до ярости было далеко. Людское стадо под присмотром погонщиков разбрелось по склону и занялось выкорчевыванием кустов и молодых деревьев.
- Сережа, - мяукающее позвала Звезда.
Я продолжал разглядывать крепость и работающих людей. Происходящее мне не очень нравилось.
- Знаешь что, - ответил я, - не нравится мне здесь. Пойдем-ка в другую сто…
Я обернулся и осекся. Звезда сверлила меня глазами, будто пыталась на что-то намекнуть. Намеки были уже излишни. На другом конце моста, там, куда я собирался уйти подальше от кремля, стоял крепкий парень лет двадцати пяти с ружьем. Ружье смотрело на меня. Кажется какой-то ТОЗ. Но с нескольких десятков шагов, что гладкоствольное, что нарезное - радости мало.
- Привет, - улыбнулся парень, не опуская ружья.
Ощущения были странными. С одной стороны, я чувствовал радость оттого, что впервые за полтора месяца слышу родную речь без акцента. С другой - ни соотечественники у кремля, ни братан с ружьем, готовый сделать во мне дырку, счастья не добавляли.
- Здорова, земеля, - нарочито простецки отозвался я. - Ты ствол-то опусти.
- Со стволом-то я разберусь, - так же улыбчиво сказал парень. - А ты арматурку-то бросай. Земеля.
Последнее слово прозвучало с издевкой.
- Сережа? - Звезда вскинула бровь в непонимании. Видимо мягкий тон и улыбки сбили ее с толку. - Что случится?
Знать бы что случится, соломки б подстелил.
- Ничего не случится, - спокойно сказал я и отбросил арматуру.
- Вот это правильно, - благосклонно кивнул парень. - Серега, значит?
Я кивнул. Парень подошел чуть ближе, но расстояние выдерживал и ТОЗ не опускал.
- Я Толян, - представился он небрежно. - А бабу как звать?
Моя спутница привычно замяукала. Толян изменился в лице, крякнул, озадаченно посмотрел на меня.
- Звезда, - пояснил я.
- Окейно, - кивнул Толян. - Ну чо, топайте, звёзды. А я следом.
Сказано это было все в той же ненапряжно-опасной манере. Я кивнул и пошел вдоль светящейся стены по мосту, в сторону кремля. Можно, конечно, в стену метнуться и снова уйти, но далеко ли? И потом - какой в этом смысл? Все-таки здесь свои. Не тайцы, не китайцы и прочие Балодисы. Со своими договориться можно завсегда.
В последнем я далеко не был уверен, но шарахаться еще и от своих совсем не хотелось. Устал я шарахаться. Такая хрень.
Парень позади будто споткнулся, сбился с ходу. Звякнуло. Снова зашуршали шаги. "Подобрал мою арматурину, - пришла догадка. - Бережливый".
Мост закончился. Я хотел оглянуться на Толяна, но тот сам подал голос:
- Левее забирай.
Я послушно повернул влево. Сквозь асфальт растительность пробивалась не шибко сильно. Зато дальше, где раньше видимо было что-то типа парка, теперь поднимался натуральный лес.
- Там тропинка будет, - пояснил словоохотливый Толян.
Он был мил и любезен, но я чувствовал прицел ТОЗа настолько, что чесалось между лопатками.
- Опусти ружье, - попросил я.
- Не ссы, стрелять не стану, если вы дурить не будете, - усмехнулся Толян. - Фара велел тех, кто на мост приходит, в целости и сохранности доставлять.
- Часто приходят? - заинтересовался я.
- Нечасто, но всегда из каких-то других краев. Странное там место. Обычно, когда за свет ходишь, только голоса слышатся. А в этом месте, если кто из-за света выходит, то всегда из другого города. Вот вы откуда?
Я повел плечами.
- Из Бремена, - мягко, с мяукающим акцентом вклинилась Звезда, которой, видимо, надоело молчать.
- Крутоташечки-тата, - обрадовался Толян. - А это где?
- Где музыканты бременские. А что, если в том месте обратно через свет идти? Тоже в другой город попадешь?
- Ага, щаз! - фыркнул Толян. - Раскатал губень. Если обратно, то с моста в речку навернешься. А там все то же самое. Только голоса шепчут.
- Чего шепчут?
- Анекдоты рассказывают, - буркнул Толян. - Много спрашиваешь и не по делу. Запоминай: Фара пустых вопросов не любит. Запомнил?
Слева мелькнула тропинка, если это можно было так назвать. Я повернул, выставил руки вперед, чтобы защититься от лезущих в лицо веток.
- Запомнил.
- И бабе своей объясни, - продолжил наставления парень.
- Она своя собственная. И по-русски сечет.
Сзади послышалось довольное сопение.
- Не твоя, значит?.. А сиськи у тебя классные.
Последняя реплика относилась явно не ко мне. Я украдкой улыбнулся себе под нос. Звездочка сама решает, кто ей нравится, кто нет. Если Толян ей не придется по нраву, то получит в пятак совсем не по-женски. А если он ей понравится… Я улыбнулся шире. Сюрприз Толика ждет в любом случае.
Моей ехидной лыбы парень не видел, а потому подвоха не заподозрил. Растительность пошла гуще. Я замолчал и какое-то время активно работал руками.
- А Фара - кто? - спросил я, когда кущи немного поредели.
- Григорий Фарафонов. Большой человек. Вся кремлевская община под ним.
Во как! Община, значит. Посмотрим.
- Понятно, - сказал я только для того, чтобы что-то сказать.
- Что тебе понятно? - в голосе Толяна появились высокомерные нотки. - Фара здесь решает всё. Прикажет тебя, к примеру, со стены скинуть - полетишь, не сомневайся.
- Меня вроде не за что.
- Вот и старайся, чтобы причин не появилось. Здесь все стараются.
Впереди приближались голоса и треск подрубаемых веток. Тропинка провела нас сквозь заросли и вынырнула на белый свет ровно в том месте, которое просматривалось с моста.
Поодаль, ближе к воротам, дымили остывающими углями кострища. У ворот стояли вооруженные крепкие мужики на одно лицо. Еще несколько таких безликих взирали, как работают десятки людей.
Кромка зарослей и открытое пространство напоминали муравейник. Здесь каждый был занят своим делом. Люди рубили деревья и кусты. Выкорчевывали корни. Отволакивали срубленное и выкорчеванное в сторону, расчищая пригорок у крепостной стены. Работали большей частью старики и подростки, пару раз мелькнули женские фигуры.
Толян свистнул. На резкий звук вскинулся и подбежал один из вооруженных мужиков. Видно, парень не последний человек, раз на его свист тут так подрываются.
- Стопорни, Серега, - благодушно окликнул меня Толян.
Я послушно остановился. Обернулся. Толян о чем-то тихо переговаривался с мужиком. Ствол ТОЗа по-прежнему ненавязчиво смотрел в мою сторону. Милый парень.
Звездочка стояла между мной и Толяном и, судя по выражению лица, с каким она смотрела на нашего конвоира, думала примерно о том же. Только в слово "милый" Звезда явно вкладывала несколько иной смысл, нежели я.
Толян закончил разговор и зашагал к воротам.
- За мной, - бросил он на ходу.
Неужели мы больше не под прицелом и он нам спину подставит? Осмелел, не иначе. В безопасности себя почувствовал.
- Не понял? - рыкнули сзади. - Топай.
Я оглянулся. Мужик, с которым говорил Толян, качнул стволом обреза, приказывая идти за нашим конвоиром.
Нет, не расслабился и спину не подставил. Хитер Толян. Косит под простачка деревенского, а сам тот еще лис.
Мы прошли через ворота. Звезда вертела головой, с любопытством разглядывая незнакомую архитектуру. Я тоже не удержался от пары уважительных взглядов, оценивая толщину крепостной стены. Умели наши предки строить. И воевать умели, если умудрялись брать такие крепости, владея лишь примитивным оружием.
Внутри кремля тоже кипела работа. Вообще древняя крепость напоминала муравейник: жесткая иерархия, четкое разделение, все при деле. До спячки бы где с таким энтузиазмом и покорностью работали. Хотя до спячки многие пинали в свое удовольствие, а здесь лица не сказать что радостные. Видно, многие пашут из-под палки. Да и надзиратели с обрезами и ружьями явно не для красоты стоят.
Справа от ворот высилась звонница, дальше торчали соборные маковки, проржавевшие крыши внутренних построек, судя по архитектуре понатыканных здесь сравнительно недавно.
Деревьев и кустов внутри крепости было сравнительно немного, но, судя по рыхлой земле, здесь тоже пришлось попотеть, чтобы от них избавиться.
Я ждал, что Толян потащит нас в одно из наиболее сохранившихся зданий, но ошибся. Он забрал правее и потопал вдоль стены, не углубляясь в дебри внутрикрепостной застройки.
- Мы куда? - не выдержал я.
- К Фаре. И я предупреждал тебя про глупые вопросы, Серега.
Остановился Толян у крохотной кривой не то церквушки, не то часовни. Постройка была перекошена настолько, что у нее не осталось, кажется, ни одной ровной стены. Я с удивлением поглядел на проводника. Не хочет ли он сказать, что их главный живет в этом кривом сарае с луковкой на крыше?
Толян ничего говорить не собирался. А так как он советовал не спрашивать лишнего, смолчал и я.
- Ждите здесь, - велел парень и, отворив низкую дверь, нырнул внутрь.
Я переглянулся со Звездой. Та смотрела настороженно, непонимающе. Подбодрить бы ее надо, все-таки не дома. Для нее русские должны быть такими же инопланетянами, как для меня тайцы. Я подмигнул Звездочке, она вяло улыбнулась в ответ, поежилась.
Время шло, ничего не происходило. От нечего делать я принялся изучать мужика с обрезом. Тот изображал эталон отстраненности.
- Эй, меня Серегой зовут, - попытался я завязать беседу.
Конвоир покосился на меня с таким видом, как если бы на моем месте была куча дерьма, и она решила бы подискутировать.
- Пофиг, - не очень любезно отозвался мужик с обрезом.
- Ладно, понял, настроения разговаривать нету. Один вопрос, и я отстану.
Конвоир снова покосился на меня, как на раздражающее недоразумение.
- Что это за город?
- Новгород.
- Нижний?
- Нормальный, - недовольно ответил мужик и качнул стволом, давая понять, что лучше заткнуться.
Как мне подсказывала память, Новгородов было два. Один Нижний, который раньше обзывали Горьким. Второй Великий. Который поминался в учебниках истории как Господин Великий Новгород. Кремли, если мне память не изменяет, были в обоих. Я не был ни в одном. Потому для меня что тот, что другой город - разницы ноль.
Хотя нет, вру, есть разница. От Нижнего до Москвы ехать недолго и можно даже на электричке, это я, кажется, у Прилепина читал в какой-то книжке. А Великий вроде где-то под Питером. Выходит, лучше Нижний. От него до дома ближе.
Скрипнула дверь, из часовни высунулась рожа Толяна, молча кивнула мне, заходи мол. Я подошел ближе, поддержал дверную створку. Толян как-то хитро извернулся, юркнул мимо и оказался за спиной, между мной и Звездой. Руку он выставил ладонью вперед, словно пытаясь остановить Звездочку. Может, и в самом деле пытался, но ладонь конвоира ненавязчиво улеглась на грудь моей спутнице.
- Иди, - поторопил Толян. - Тебя ждут. А барышня здесь пока побудет. Не волнуйся, я ее развлеку.
Улыбка на роже Толяна сделалась шире. Я пожал плечами: охота пуще неволи.
- Смотри не пожалей.
- Дурак ты, Серега, - расхохотался Толян.
Я снова пожал плечами и вошел внутрь. Мое дело предупредить, а там пусть сами разбираются. Люблю я самоуверенных балбесов. Они так искренни в иллюзии своего всезнания и опытности.
Ну, вот сам и расхлебывай, Толя, раз такой опытный.
За спиной хлопнула дверь. Я прищурился после яркого солнечного света.
Внутри было сумрачно. Свет сюда попадал через маленькие низкие окошки. В одно из них выходила труба стоящей в углу буржуйки. В чреве подернутой ржавчиной печурки гудело пламя.
Только теперь, попав в жарко натопленное помещение, я ощутил насколько холодно на улице. А Фара не дурак, грамотно себе дом выбрал. Небольшое помещение топить всяко проще, чем зал во дворце или нутро храма. И потом, здесь он может жить один, уединиться, организовать личное пространство.
Глаза привыкли к полумраку. Стало видно старый, обшарпанный, но еще крепкий стол. Несколько подправленных, реанимированных стульев. Настил в углу, в стороне от буржуйки, заменяющий кровать.
На импровизированной кровати кто-то спал. Но явно не "важный человек Григорий Фарафонов" - из-под тряпья, игравшего роль одеяла, выглядывала голая женская нога.
- Хорош на мою телку пялиться, - одернул сбоку хриплый голос.
Я повернулся. Справа от входа, практически слившись со стеной стоял невысокий, жилистый мужик и изучающее смотрел на меня.
Отчего-то сразу вспомнился мой дружбан Борян. Кажется, они с Фарой были одной породы. Жилистые, не крупные, но опасные. Борян за это получил погоняло Борзый. Местный авторитет Фарафонов кличку заимел явно от фамилии, но в жесткости мог бы потягаться с Борисом, это было видно с первого взгляда.
Эх, не хватает тут Борзого. Он бы знал, как с этим кренделем говорить. И почему Борис не поехал со мной и Олежкой? Подумаешь, контракт. Мог бы перенести подписульки на неделю-другую. При воспоминании об Олеге в груди заворочалась грусть.
- Извините, - тихо сказал я хозяину кремля. - Не видно ничего со свету.
- Хер ли тут извиняться? - фыркнул мужик. Прошел к столу, кивнул на второй стул: - Садись.
После чего уселся сам.
Я принял приглашение. На спящую в углу девушку больше не смотрел. Зачем нагнетать, если Фара так серьезно к ней относится. Чего я, баб не видел, что ли?
- Сергей, значит?
Я кивнул.
- А вы Григорий?
- Тебе не сказали, что ли, что меня Фарой кличут?
- Сказали, - замялся я. - Но вроде как-то не очень вежливо к незнакомому человеку так… Лучше по имени.
Фара показал зубы, я не сразу понял, что этот оскал - улыбка.
- А ты не дурак, - похвалил он. - Чуешь людей. Ко мне лучше по имени. Не люблю кликухи.
"Конечно, чую, - злорадно подумал я. - Пять лет тачки впариваю клоунам типа тебя".
Но чувствовать, с кем столкнулся - это одно, а уметь себя с ним вести - совсем другое дело. Борис бы говорил с этим мужиком на равных, а то бы и за пояс заткнул. А я… а что я? Как манагером был, так и остался. И для людей такого пошиба я могу быть или аферистом, пытающимся напаять, или обслуживающим персоналом, рассказывающим сказки про дорогие тачилы.
В данной ситуации разумнее было бы изображать вежливый обслуживающий персонал. Главное - самоуважения не терять. Если понадобится, афериста потом показать можно. Маска покорного слуги образу афериста не мешает. Аферист должен уметь притворяться.
- Рассказывай, - предложил Фара.
- А что рассказывать?
- Где проснулся?
А он тоже не дурак. Другой бы спросил "откуда пришел?", как это сделал Толян.
- В Паттайе. Таиланд.
Фара цыкнул зубом.
- Чего там делал?
- Отдыхал. Вам это, правда, интересно? - удивился я.