В середине ночи в пакгаузе вспыхнул свет и в помещение вошли четыре человека. Возглавлял пришедших хозяин конторы, но вел себя униженно и подобострастно.
- Вот, уважаемые мазаны, контейнеры, о которых вы просили предупредить, - низко кланяясь, сообщил он. - Их при мне заполнили шикотом.
- Открывай, - потребовал один из пришедших.
- Пожалуйста, ваша милость.
Хозяин склонился, сдернул контрольную ленту и, отщелкнув зажимы, откинул крышку.
- Я же вам говорил. Шикоты, - демонстрируя ярко-оранжевые плоды, радостно сообщил он.
- Посмотри, - потребовал старший пришедшей троицы, кивая одному из подручных.
Громила склонился и запустил свои руки по локоть в контейнер.
- Осторожнее, осторожнее, вы их помнете, - засуетился хозяин.
- Заткнись, - прогудел пришедший.
Результаты обыска всех трех контейнеров ничего не дали. Фрукты были отменного качества, контейнеры стандартные, длиной около двух метров и метр на метр в ширину и высоту.
- Дай сюда, - потребовал главарь и, получив в руку плод, поднес его к лицу хозяина.
- Ешь, - потребовал он.
Гаюн несколько смешался, но, все же взяв предложенное, впился в его ароматную мякоть зубами и, быстро пережевывая, начал судорожно глотать.
- Отличный шикот, - проглотив остаток, сообщил он под пристальными взглядами угрюмой троицы.
- Завтра с утра к тебе заедет Шенк с "Коварного". Ты его хорошо знаешь.
Владелец конторы, прогибаясь в спине, понимающе закивал.
- Отдашь эти контейнеры ему. Никого к ним не подпускать. Отвечаешь головой.
- Понял, мазан. Все будет сделано так, как вы хотите.
- Смотри у меня! - Главарь досмотровой группы развернулся и пошел к выходу, остальные потянулись за ним следом.
"Вот и все, - промелькнуло в голове диверсанта. - Мой поезд отходит от причала не позднее обеда".
Упоминание о пище отозвалось спазмом в голодном желудке.
"Надо было забить контейнеры отбивными, - с тоской подумал Колдун. - На шикотах далеко не уедешь. Я был прав, пора менять профессию".
Мысли были, конечно, здравыми, но ни та, ни другая в настоящее время не могли быть реализованы.
Он спустился со своего наблюдательного пункта и нашел заказанный четвертым пустой контейнер, стоящий в стороне. Ссыпав часть фруктов из полного контейнера в пустой, "боец Патриотического фронта" отнес его в дальний угол склада. Вернувшись, долго возился, устраиваясь в освободившемся объеме и вспоминая, как аборигены Сохара мгновенно исчезали в песке, будто прыгали в воду.
Предпринятые усилия вскоре увенчались успехом. Спина коснулась жесткого дна, ноги, медленно и осторожно вытягиваясь, скрылись под фруктами. Рука, выравнивающая поверхность, медленно расталкивая фрукты, вскоре тоже исчезла под их поверхностью. Колдун начал медленно переходить в состояние контролируемого транса. Телу предстояла пытка неподвижностью. Также было необходимо резко снизить потребление кислорода и отключить болевые ощущения, которые очень скоро начнутся. Сознание, получив приказ, должно было перенести его в другую реальность. Подсознание оставалось на страже неподвижного тела.
- Почему открыт контейнер и нет контрольных полос? - донесся до диверсанта чей-то властный голос.
Слух и сознание диверсанта воспринимали информацию как сквозь вату.
- Его осматривали люди Тукана, мазан, и забыли закрыть, - пролепетал знакомый голос хозяина. - Будете осматривать?
- Нет. За сохранность отвечаешь ты. Если чего не хватит, шкурой своей ответишь. Меня в это не впутывай. Закрой и опечатай при мне.
Замки на контейнере щелкнули. Зашелестела контрольная лента.
- Все готово, мазан.
- Вызывай своих. Пусть грузят, - прикрикнул, судя по интонации голоса, военный, скорее всего тот самый Шенк с "Коварного", отвечающий за доставку груза.
Еще через несколько минут послышались приближающиеся шаги. Контейнер закачался, поднятый руками грузчиков.
- Поехали на новое место службы, - пробормотал Колдун, вновь погружаясь в состояние транса.
Глава 7
Самум
- Как он? - спросил, подойдя, офицер.
- Похоже, все в порядке, мазан капитан, - ответил солдат, задрав голову и продолжая поить диверсанта. - Прилетел прямиком из ада. С головой, возможно, не все благополучно, но внешне целехонек.
- Что вообще тут было, мазан капитан? - спросил второй солдат.
- Рубан их знает, этих солнечников. Фанатики. Подорвали сами себя.
- Не похоже, - с сомнением проговорил солдат. - Слишком мощный взрыв. В радиусе пяти стомов ничего живого. От передового отряда вообще никого не нашли, а этот лежит на границе воронки и цел.
- Не твое дело думать, - оборвал солдата капитан. - Нечего с ним церемониться. Поднимайте его и везите к майору О-Каму из контрразведки. Пусть он с этим и разбирается.
- Слушаюсь, мазан.
Солдаты подхватили под мышки Самума и, легко подняв, понесли к открытому вездеходу, стоящему невдалеке, на котором, по всей видимости, и приехали.
Лежа на заднем сиденье в идущей по песку машине, психолог незаметно провел диагностику своего тела. Все было в полном порядке. Босу сработал очень аккуратно. Ни переломов, ни внутренних кровотечений, ни боли. Мелкие ожоги на руках и ногах да саднящая ссадина на левой щеке не в счет.
"Топтер, что ли, прислали бы", - подумал Самум, изнывая от палящего зноя, но тут же вспомнил, что он недавно устроил на посадочной площадке гаюнов, и тяжело вздохнул.
Винтокрыл все же вскоре появился и совершил посадку недалеко за барханами. Рация вездехода пискнула вызовом. Солдаты, получив приказ, изменили курс, направив вездеход к приземлившейся машине.
Встречающих было двое. Крепкие штурмовики дожидались пленника, стоя в тени машины.
Диверсант решил не разыгрывать из себя жертву взрыва. Когда вездеход остановился, он самостоятельно выбрался из него на песок, где тут же был тщательно обыскан и окольцован наручниками. Толчок в спину - и через минуту диверсант уже сидел между двумя сопровождающими в десантном отделении летательного аппарата.
Полет длился недолго. В распахнувшийся после посадки люк дохнуло жаром. Лучи Хохайя ненадолго ослепили пленника, но, привыкнув, он увидел знакомый пейзаж. Площадка для топтеров, невдалеке - палаточный город, к которому штурмовики и повели пленника. Единственной разницей с предыдущей картиной было отсутствие рядом с раскинувшимся лагерем огромных туш транспортников.
"Молодцы, быстро учатся", - мелькнуло в голове у психолога, вспомнившего свой недавний ночной налет.
- Господин майор, солнечник доставлен, - донесся до диверсанта из-за тонкой стенки купола доклад вошедшего туда штурмовика.
- Как он?
- Внешне в полном порядке.
- Давайте его сюда.
Полог, закрывающий вход в купол, открылся, и появившийся в проеме штурмовик махнул своему товарищу рукой. Получив очередной толчок в плечо, Самум вошел под купол и огляделся. Внутри все было по походному. Раскладная кровать, стулья, стол, за которым сидел сухощавый гаюн в полевой армейской форме. На столешнице блок голографа, аппарат связи с развернутой антенной.
- Присаживайтесь, - предложил хозяин палатки, указывая на стул, стоящий напротив него через стол. - Снимите наручники и можете быть свободны, - отдал он распоряжение конвойным.
Браслеты были сняты, и, растирая запястья, диверсант занял предложенное ему место.
В куполе у контрразведчика было прохладно. Дышалось легко.
- Воды? - вежливо предложил хозяин.
- Не откажусь, - ответил Самум и, получив охлажденный напиток, с удовольствием начал пить.
Все время, пока пленник пил, контрразведчик внимательно наблюдал за ним.
- Поговорим, - дождавшись, пока стакан опустел, предложил майор, одновременно вкладывая в слово и утвердительную, и вопросительную интонацию.
- Можно, - односложно ответил Самум.
- Каков состав вашей группы?
- Восемь человек.
- Цель заброски?
- Поиски артефактов.
- А конкретнее?
- Вы хотите жить? - вопросом на вопрос ответил Самум.
О-Кам на какое-то время даже растерялся, но потом его лицо пошло красными пятнами от гнева.
- Вы мне угрожаете?
- Нет, майор. Дело в том, что чем больше вы зададите мне вопросов и чем полнее я на них отвечу, тем короче будет ваша и моя жизнь. Причем ваша в первую очередь.
- Но отвечать придется.
- Конечно, но не вам и не здесь.
- Я могу тебя расстрелять прямо сейчас. - Лицо гаюна превратилось в злобную маску.
- Не можете. У меня есть слово для императора.
Сакраментальная фраза была произнесена. Теперь личность пленника была неприкосновенна.
Лицо майора изменило выражение. Он ненадолго задумался, а потом включил какой-то прибор.
- Сейчас пойдет запись. Повторишь, что имеешь слово для императора. Ты - солнечник и можешь не знать - если твое сообщение будет признано несущественным, то тебя ожидает долгая и мучительная смерть.
- Я знаю об этом.
- Тогда расскажи о причинах, побудивших тебя передать что-то Единственному.
- Причины две, и они очень просты. Я хочу жить. Я хочу жить очень хорошо и долго. Моя информация будет достойно вознаграждена.
- Ты уверен в этом? Твои слова похожи на требование.
- Я сказал - достойно вознаграждена. Император щедр, в этом у меня нет сомнений.
- Что-то хочешь сказать еще?
- Нет.
- Как скоро твое слово должно дойти до императора?
- Промедление недопустимо.
- Почему ты сразу не пришел к нам?
- Я постоянно находился среди людей, которые здесь высадились. Я не мог их убить, чтобы прийти сразу.
- Так ты заранее решил перейти к нам?
- Нет. Это решение я принял после того, как высшие силы, другой причины я не вижу, спасли меня во время взрыва. Это приказ свыше. Живи. Чтобы жить, надо быть полезным. Нельзя идти против воли творца.
- Мне нравится, как ты думаешь, - выслушав пленника, проговорил майор. - Но у меня нет связи с Гаей.
- Отправьте меня туда, где она есть, но я буду разговаривать только с императором.
- Император очень занят, и ты можешь умереть раньше, если не представишь его шепчущим какие-либо гарантии и доказательства ценности своей информации.
- Мои знания очень ценны и пригодятся империи. Я не собираюсь умирать, но если это случится, то, значит, такова моя судьба. Смерть - это не конец пути. Прозябать в этом мире я не буду. Да поможет мне творец.
Самум закрыл глаза и, опустив голову, начал шевелить губами, будто молился.
Майор терпеливо ждал.
Когда пленник вновь поднял на него взгляд, проговорил:
- Сегодня я отправлю тебя туда, где есть связь с Гаей.
- Думаю, что вы поступаете очень верно, - без подобострастия, с достоинством ответил пленник. - Хочу надеяться, что за это решение вы тоже будете вознаграждены императором.
- Мы только слуги Единственного, - несколько высокопарно произнес майор. - Судьба каждого из нас в его руках. Я делаю только то, что должен.
Контрразведчик вызвал конвой.
- Этот человек имеет слово для императора, - сообщил он двум вошедшим штурмовикам. - Накормить. Поместить в безопасное место. Охранять. Выполнять только мои распоряжения. Он ни с кем не должен говорить и к нему никто не должен приближаться. Его жизнь - это ваши жизни. Мой приказ записан.
- Будет исполнено, мазан майор, - ответил старший из штурмовиков.
- Выполняйте.
Конвойные надели на Самума наручники, вывели из палатки. Вскоре все трое оказались внутри бронированного шестиколесника. Посреди палаточного лагеря это действительно было одно из самых безопасных мест. Машина сразу сорвалась с места и начала движение. Езда с постоянными поворотами и сменой скоростей продолжалась около получаса. Наконец машина замерла, и мотор был выключен.
- Где мы? - поинтересовался диверсант.
- Там, где нас трудно найти, - ответил старший штурмовик.
- Моя жизнь - это ваши жизни, - напомнил пленник.
- Показать ему? - спросил второй конвойный.
Старший разрешающе кивнул.
Штурмовик включил обзорный экран. Шестиколесник стоял в ряду своих собратьев, ничем не выделяясь среди них. Боевые машины располагались неплотно друг к другу, чтобы иметь возможность выполнить полный поворот вокруг своей оси и двинуться в любом направлении. С другой стороны, каждая прикрывала своими бронированными бортами соседку.
- Отлично, - одобрил Самум задумку конвойных. - Может, теперь снимете наручники. Мне отсюда бежать некуда.
- Пристегни его за одну руку, - приказал старший, одновременно наводя на пленника автомат, пока напарник, сняв один из браслетов, защелкнул его за металлический упор кресла, в котором сидел Самум.
- Спасибо.
Конвойные не ответили. Младший вернулся к наблюдению за окружающим пространством, старший не сводил глаз с пленника.
- Я немного посплю, - устраиваясь поудобнее в жестком кресле, сообщил диверсант.
Уже через несколько секунд он безмятежно спал. Операция развивалась в нужном направлении, а силы еще могли пригодиться.
Спустя три часа его разбудил шум работающего двигателя.
- Куда мы едем? - задал он вопрос, но не получил ответа.
Старший конвоя сидел за управлением машины, младший сосредоточенно вглядывался в прицел управления стрельбой. Шестиколесник, набирая ход, двинулся к известной только его экипажу цели.
Самум сосредоточился на восприятии пространства за бортом. Вскоре стало понятно, что машина держит курс в район старого космопорта, который в прошлое посещение Сохара они уничтожили, взорвав на его территории топливный транспортер.
"За мной прислали челнок", - понял диверсант.
Предположение полностью подтвердилось, когда колеса песчаного танка мягко покатились по ровной твердой поверхности.
Конвойные вели себя так, будто находились на вражеской территории. Несколько раз внимательно осмотрев прилегающую местность, они сняли автоматы с предохранителей и подогнали машину к самому трапу шаттла. Открыв боковой выход первым, на бетон выпрыгнул младший. Прикрыв своей широченной спиной противоположную сторону от распахнутого люка и фиксируя лежащее перед ним пространство, он подал сигнал на выход.
Старший конвоя выпрыгнул следом, буквально волоча за шиворот Самума, который, встав на бетон, оказался зажатым между двумя спинами штурмовиков. Три метра до трапа и по нему наверх все трое двигались приставными шагами, пока полностью не оказались внутри челнока. Аналогичная операция была проделала спустя полчаса, когда шаттл состыковался переходным модулем с кораблем. Старший конвоя шел впереди, молодой - сзади, прикрывая тыл.
Диверсант без труда узнал в присланном за ним звездолете лидер. Два аналогичных борта были "списаны" их группой из состава имперского флота, когда они бежали с Сохара на личном корабле шепчущего.
Как только захлопнулся внутренний люк кессона и раздался легкий хлопок, сигнализирующий, что челнок расстыковался, лидер начал разворачиваться.
"Торопятся, - подумал про себя Самум. - Может, действительно что-то не в порядке в империи".
Воображение ярко высветило в мозгу несколько картинок вакханалии творившегося на военных базах, в космосе и на земле. Толпы граждан, в спешке покидающих города. Пожары и разрушения. За красочными кадрами паники и разгрома возникало ехидно улыбающееся лицо Колдуна, и на фоне общего гвалта пробивалась его чуть слышная усмешка.
- Выпустили черта из бутылки, - пробурчал себе под нос Самум, торопясь застегнуть страховочные ремни, как только его ушей достиг корабельный сигнал начала ускорения.
Трое суток в двухместной каюте для нетраца не пропали даром. Сменяющие друг друга охранники, "очарованные" пленником, подробно выкладывали все, что интересовало их собеседника, и тут же забывали о переданной информации. В одном из разговоров прозвучали сообщения о Патриотическом фронте, диверсии на орбитальной верфи у Факома и массовых беспорядках в Босаке.
Колдун успешно претворял первый этап операции в жизнь. Империю начало слегка лихорадить. По словам штурмовиков, служба общественной безопасности и контрразведка были переведены в жесткий режим функционирования. Охранные части несли службу в повышенной готовности, а патрулирование орбит наиболее важных промышленных планет усилено.
"Мишке придется несладко, - подумал Самум. - Но эти лохотники еще не знают, с кем связались. Чем больше доставать этого авантюриста, тем хуже будет им самим. Когда они поймут, что сами являются дичью, то будет уже слишком поздно. А мы поможем им это понять побыстрее".
Диверсант не собирался долго задерживаться в гостях и уже готовил один из вариантов плана побега, разработанного еще на базе совместно с Шаманом перед заброской.
Корабельный сигнал выхода из прыжка означал, что путешествие в неизвестность закончилось. Вскоре по вибрации корпуса стало понятно, что корабль не остался на орбите, а идет на посадку к планете.
Процедура передачи важного пленника была осуществлена в небольшом грузовом трюме, куда вполз бронированный "Холид". Конвой был тоже весьма значителен. Шесть штурмовиков, одетые в броню абордажных команд, замкнув кольцо, проводили нетраца к задней двери машины. В салоне он был уложен на жесткий стол, где его руки и ноги зафиксировали специальные зажимы, а грудь и бедра стянуты широкими эластичными лентами. Охранники расположились по обеим сторонам на жестких скамьях, не спуская глаз с объекта их заботы.
Машина вышла из трюма и, судя по едва слышному вою сирен, была тут же принята в коробочку сопровождения.
"Начало неплохое, - подумал Самум. - Как же они будут меня охранять, после того как услышат мое сообщение".
Звукоизоляция салона была исключительная, окна отсутствовали. Скорость с момента отъезда от корабля оставалась неизменной, так что определить, везут ли его по городским кварталам или по трассе, было невозможно. Единственной полезной информацией было пройденное расстояние и направление движения, почти строго на север.
С момента старта на космодроме "Холид" проехал пятьдесят километров, после чего начал снижать скорость и, сделав несколько крутых поворотов, остановился. Двери машины распахнулись. Под направленные стволы автоматов охраны в салон вошел офицер в звании капитана. Его холодные безжизненные глаза встретились со взглядом пленника.
- Доставить в сектор Д. Процедура первого уровня, - отдал он приказ, покидая салон.