Глава 20
Швеция. Замок Валлеборг. 6650 от С. М. З. Х.
К замку, где гостил король Сверкер Кольссон, неполная сотня витязей из дружины Святовида, которая в бою за город потеряла двух воинов убитыми и трёх человек тяжелоранеными, подоспела вовремя. Шведский правитель о падении Сигтуны ещё не знал, видимо, гонцы-доброходы сюда пока не добрались, и в Валлеборге шла славная гулянка по случаю удачной охоты. Нам это, разумеется, только на руку. Поэтому, прежде чем кидаться в бой, мы расположились на опушке примыкающего к замку леса немного отдохнуть.
Четыре часа пролетели как один миг. Кажется, только мгновение назад закрыл глаза, а меня уже будят. Вставать не хотелось, так как всё тело после боя в городе болело, а ноги после стремительной скачки от Сигтуны к замку Валлеборг ныли так, словно это не лошадь бежала, а я сам отмахал пятнадцать километров по холмам и косогорам. Но раз тебя назвали ведуном, а вокруг витязи, каждый из которых наделён каким-то необычным даром, будь добр, соответствуй, и я старался.
Подъём! Распаковал кольчугу и шлем, накинул на себя броню и шишак, затянул ремни, пару раз подпрыгнул и проверил, насколько легко Змиулан покидает ножны. В лунном свете острый прямой клинок тускло блеснул, и по телу пробежала лёгкая дрожь, словно меч и в самом деле, как говорил верховный жрец Яровита, был живым существом, которое может делиться со мной малой толикой своих сил. Подхватив с конской попоны, на которой отдыхал, круглый щит, я присоединился к ближайшему десятку храмовников.
Вскоре мы выступили. Десяток за десятком витязи Святовида покинули лесную чащобу и двинулись в сторону заснувшего после знатной пирушки Валлеборга.
Полночь. Ночная дорога. Под ногами твёрдый утоптанный грунт. Окутанные темнотой фигуры облачённых в доспехи людей. Изредка появляющаяся на небосводе луна. Еле слышно скрипит кожа. Позвякивают кольчуги, которые, как маслом ни смазывай, при ходьбе всё равно будут издавать шум. И на фоне всего этого - ровное дыхание сотни крепких мужчин, жаждущих закончить дело, ради которого они покинули свой храм и семьи, пересекли море и взяли на меч самый крупный город Шведского королевства.
Мы остановились в полусотне метров от замка. Рва вокруг него нет. Деревянные стены невысокие, метров пять, не больше. Охраны наверху не видно, хотя она должна бдить, и я подозреваю, что караульные находятся в состоянии полудрёмы. А виной тому витязи, которые обладают способностями баюнов. Вот подкрадётся такой человек к врагу поближе, начнёт нашёптывать часовому об усталости, и тот, поймав чужую эмоцию, заснёт. Навечно, ибо, пока он даёт храпака, его берут на нож.
Так-так, ну и что же нас ожидает? Как Доброга будет брать замок? Приемлемых вариантов имелось несколько, но командир выбрал самый простой.
К стене подскочило сразу пять витязей. В их руках - свёрнутые в круг верёвки, на конце каждой была закреплена металлическая абордажная кошка из стандартного джентльменского набора викингов, варягов и прочих лихих мореходов, которые не прочь захватить зазевавшийся купеческий кораблик.
Шить-шить-шить! - с лёгким посвистом верёвки, раскручиваемые воинами, рассекали воздух. Затем точный бросок, недолгий полёт, глухой удар металла о дерево - крючья впиваются в податливую древесину, а сильные мозолистые руки тянут концы на себя.
Дёрг-дёрг! Крепкие верёвки натягиваются, словно струны, и ни одна не падает вниз. Норма, можно начинать проникновение в замок.
Ловкие витязи, самые лучшие руянские мастера скрадывания, у которых мои современники из спецназа наверняка многому могли бы научиться, ползут наверх. Всё делается быстро и чётко. Освещённые луной призрачные фигурки проникают за стену, и нам остаётся только ждать дальнейшего развития событий. Я прислушался к своим чувствам и попробовал разобраться в том, что происходит за стенами. Но почувствовал немногое. Уверенное и неторопливое движение людей-охотников, подкрадывающихся к караульным у ворот замка, и полусонное состояние воинов барона Валле. Что происходит в глубине замка, не знаю, ибо там всё словно в тумане. Смутные образы, пьяные всхлипы, сладострастные стоны занимающихся сексом людей и равнодушная усталость слуг, коим предстояло навести в главном донжоне порядок, а на похмельное утро приготовить господам рассол и сытный завтрак. Больше ничего, а жаль, поскольку я хотел услышать цистерианцев из ближнего королевского круга. А то слухов о них много, а вживую представителей этого закрытого многослойного ордена пока не встречал. Но наша встреча впереди, в этом я уверен. Поэтому, когда мы столкнемся, я обязательно постараюсь вытрясти из них всё, что они знают о структуре родной для них организации и планах своего руководства.
Со скрипом открылись ворота, и мы вошли в замок. Рядом с караулкой лежали факелы, и некоторые витязи на бегу хватали их, поджигали в жаровне, подле которой грелись ныне покойные охранники, и бежали дальше. Кто-то устремился к деревянной казарме слева от ворот, кто-то к конюшне, где на сеновале и в подсобках отдыхали слуги, которые могли прийти на помощь своим хозяевам. Основная же часть нашего отряда атаковала главный донжон.
Да-дахх!!! От мощных ударов незапертая дверь широкой каменной башни влетела внутрь, и началась наша атака, которая, как ни странно, сразу же застопорилась.
Как оказалось, проход внутрь был достаточно узкий, и в нём несли дежурство молодые оруженосцы рыцарей и несколько королевских охранников. Это не простолюдины, которых опытный воин всегда перережет как баранов, а настоящие воины, и, хотя половина из них спали на лавках, сопротивление они оказать смогли.
Саму битву за проход в донжон я не видел, поскольку находился позади атакующей волны. Однако, если судить по звукам, всполошившим всех обитателей замка, витязи сломили сопротивление заслона с немалым трудом. Пару минут я топтался у входа и думал, что, наверное, зря сюда приехал, ибо храмовникам Вадим Сокол только обуза.
Но вот охрана из королевских гвардейцев была уничтожена. Мы ворвались в донжон и оказались в просторном зале. Из внутренних помещений нам навстречу бежали вооружённые гости и охранники местного хозяина барона Фредерика Валле. Все они так или иначе являлись воинами, поэтому были готовы сражаться до конца. Они кинулись в драку, и боевой задор закованных в броню варягов столкнулся с яростью полуголых шведов. Зал наполнился шумом, посвистом и звоном клинков, проклятиями и боевыми выкриками. По свежевымытому и ещё сырому деревянному полу потекли струйки крови, и кто-то из умирающих свеонов зацепил висящий на стене масляный светильник. Грохот ударов. Разлившееся масло. Взвившееся к потолку пламя, которое потушили телом погибшего. Тошнотворный запах палёной кожи и волос и искажённые ужасными гримасами бородатые лица королевских защитников. Именно таким было начало этого боя. Кровавый хаос и дикие эмоции людей - невероятная смесь из злобы, ярости, праведного гнева, застарелой ненависти, презрения, страха и боли. Плюс к этому шум, который бил по барабанным перепонкам настолько сильно, что мне хотелось заткнуть уши руками.
Впрочем, так было только первую минуту, а потом я вступил в бой, и мне стало не до анализа всего происходящего, поскольку из прикомандированного к храмовникам малоопытного ведуна я превратился в простого мечника первой линии, который должен убивать, а иначе прикончат его.
Вслед за первым десятком витязей я бросился вперёд. Левое плечо на врага, и мой щит принимает на себя вес разогнавшегося полуголого бугая, который весил не меньше ста двадцати килограммов. Бум! Удар! В глазах темнеет, и я делаю полшага назад. Мой противник замахивается непомерно широким мощным мечом. Я готов принять оружие свеона на щит, а затем ударить его из нижней стойки в живот. Но меня опережают. Один из витязей, словно пантера, плавно скользнул по полу, и его клинок снизу вверх вонзается в подбородок шведа.
Есть! Первого противника я сдержал, вот только одолел его другой. Это не беда, ведь война - "игра" командная, и здесь все очки идут в общую копилку. Так что обид на витязя, который "украл" у меня победу, нет и быть не может. Поэтому вперёд! Шведов много, хватит на всех.
Храмовник передо мной, несмотря на броню, ловко ушёл в сторону, освободил пространство, и я зарубился со следующим противником. Не абы кем, а, как выяснилось позже, с самим королём Сверкером.
Размен базовыми диагональными ударами. Звон стали. Удар бронзовым умбоном щита в тело врага - и король отлетает назад. Двигаюсь за ним. Но один из раненых витязей справа от меня наваливается на плечо, и я, поддерживая храмовника, прикрываю боевого товарища от бойца, который хочет его добить.
Выпад в лицо молодого темноволосого парнишки - и остриё Змиулана втыкается ему в глаз. Свеон падает, и снова передо мной король, его багровое бородатое лицо искажено гримасой ненависти, а рот выплёвывает грязные оскорбления, которые я, естественно, не понимаю. Да и не нужно мне их понимать, ибо и так все понятно. Порву! Убью! Тебе конец! Выпущу кишки, а задницу на британский флаг пущу! Знаем, слышали. Так что пошёл бы ты через пошёл, вояка. Будем биться.
Пригибаюсь и пропускаю лезвие чужого клинка над головой. Резкий подъём. Щит уводит в сторону кинжал в левой руке Сверкера, который был готов продырявить мне ногу, и прикрытой шлемом головой я бью шведа в переносицу. Смазал! В нос не попал, но вскользь задел висок противника, и тот, пошатываясь, снова отступил. Его тут же прикрыли два крепыша, одинаковых с лица, с секирами в руках. Я же, всё больше погружаясь в пучину боевого безумия, когда тело дерётся само по себе, а разум лишь слегка корректирует его движения, выставил перед собой щит и приготовился продолжить бой.
Но в этот момент рукоять Змиулана в моей руке заметно нагрелась, а ладонь, на которой был невидимый знак Рарога, слегка дёрнулась. Машинально я подумал, что это мне только кажется, но в голове сформировалась мысль: "Вспомни слова волхва Огнеяра! Враги! Тёмные! Они рядом! Меч чует их! К бою!"
Была ли эта мысль моей или она пришла откуда-то со стороны, я не понял. Главное, что поверил прозвучавшим в голове словам и кинул взгляд влево, туда, где находился сотник Доброга. Он должен знать, что среди шведов есть враги, которые наделены способностями, лично мной обозначенными как экстрасенсорные, но я опоздал. Тёмные уже начали действовать, и в глухой тишине, которая совершенно внезапно накрыла зал, где все воины без исключения прекратили смертоубийство, я услышал слова латинской молитвы. Что это за молитва и к чему она призывает, неясно, но то, что в словах монахов, читавших её, имелась Сила, это факт.
Неожиданно на мои плечи навалилась огромная тяжесть, голова закружилась, а глаза стали слипаться.
"Сейчас упаду, - совершенно отстранённо подумал я, в каком-то глупом отупении наблюдая, как витязи Святовида, эти суперпрофессионалы боя, теряют сознание и валятся на пол, - а затем меня прикончат. Хреново. Значит, надо действовать. И как поступить? Попробовать выскочить на свежий воздух, где не будут звучать в ушах латинские слова, или попытаться прикончить того, кто насылает на нас эту мерзость? Конечно же вариант номер два! Убить вражину! Изничтожить! Растоптать! Сжечь и превратить в ничто! Именно так и надо действовать. Но хватит ли у меня на это сил? Должно, ибо я не раб и не потомок обезьяны. Я, как и все мои соплеменники, кто ещё не забыл, чья кровь струится в их жилах, наследник богов! И потому способен преодолеть любые трудности и проломиться сквозь любые преграды! Так меня учил Сивер, дай боги ему здоровья и удачи, и так меня учила моя непростая жизнь. Не сдавайся, и тогда победа будет за тобой, а не за твоими врагами. Не стой! Двигайся! Убивай!"
Думы в голове были сами по себе, а руки тем временем делали своё дело. Правая ладонь подкинула ставший необычайно лёгким клинок, а затем поймала его и кинула в сторону четвёрки цистерианцев, находившихся за спинами шведов.
Булатный клинок Змиулана, который по идее должен был воткнуться в молодого монаха в ослепительно-белом балахоне и смешном переднике, у меня на глазах совсем чуть-чуть самостоятельно изменил направление и вонзился в пожилого монаха рядом с ним.
Хрясь! В полной тишине, которая царила в зале, я услышал, как украшенная древними ведовскими рунами сталь, проникшая в раскрытый рот человека, вонзилась в кость. А затем произошло нечто странное и необъяснимое. Монахов окружил нестерпимо яркий свет, словно взорвалась световая граната или крохотный ядерный боезаряд, и я вместе со всеми людьми, кто находился в помещении, упал на колени.
"Вспышка!" - неожиданно и совершенно не к месту вспомнилась команда из далёкого армейского прошлого. Однако эта воспоминание добавило какого-то внутреннего нахальства. И, ощущая, как ко мне, а значит, и к другим участникам схватки понемногу возвращаются силы, я поднялся. Смотреть было больно, ибо ослепительный свет ещё не рассеялся, а в глазах плавали зайчики. Но стоять на месте нельзя, и, прикинув примерное местонахождение своего оружия, сквозь шведов я двинулся к нему.
Толчок щитом, затем плечом. Ещё один. И ещё. Со всех сторон шведские дворяне, от которых исходят далеко не самые приятные запахи. Пот. Грязь. Кровь. Перегар. Запах нечищеных подгнивших зубов, прелых ног, дорогих специй и ароматических смол. Всё это смешивается и словно обволакивает меня со всех сторон. Неприятно, но не смертельно. И, сделав полтора десятка шагов, я упёрся в стену, рядом с которой должны были находиться цистерианцы. Но монахов этого католического ордена там не оказалось, ибо каким-то чудесным образом они испарились или растворились, а вот клинок обнаружился быстро. Змиулан словно искал меня. Звон. Носок сапога поддел продолговатую металлическую полоску с крестообразной рукоятью, и я поднял меч. Зрение понемногу восстанавливается, необычный свет почти рассеялся, и сквозь муть я уже различаю перед собой спины врагов, которые не собираются сдаваться и готовы продолжать бой не на жизнь, а на смерть. Что же, это их выбор.
Я шагнул вперёд. Клинок взлетел в классическом замахе. На долю секунды завис в воздухе, качнулся и опустился. Свист булатной остро заточенной полоски. Удар. И голова шведа, который только-только поднимался с пола, подобно футбольному мячику, падает на окровавленный пол, подпрыгивает и катится под ноги другим свеонам.
Следом, без промедления, новый замах. Однако в этот раз противник, невысокий толстяк с бритой головой, уже на ногах, и в его руках клинок. Он успевает отреагировать на опасность и, даже будучи наполовину ослеплённым, встречает мой меч своим. Сил у него немного, но, чтобы отбить Змиулан, хватило. И, продолжая бой, верхней кромкой щита я ударил его в лицо. Окованное железом дерево врубается в переносицу шведа, тот пытается отскочить, но я его не отпускаю. Удар ногой в туловище, и я добиваю свеона выпадом в горло.
Ещё один противник убит. Но вокруг много других, и, если бы не витязи, которые вновь начали бой, меня, скорее всего, растерзали бы. А так ещё и нормально всё вышло. Отмахнулся от одного, от другого и, отступая, прижался к стене, как раз между головами лося и оленя. Продержался пару десятков секунд, и рядом встал Доброга, который отбил предназначенный мне выпад очнувшегося Сверкера Кольссона и выкрикнул:
- Молодец, Вадим! Красиво всё сделал! Видать, не зря с тобой Сивер столько времени проводил!
- Это точно! - на выдохе, отбивая очередной удар Кольссона, ответил я.
А затем нам стало опять не до разговоров. Битва продолжалась, и шведы, которые поняли, что помощи не будет и их конец близок, попытались продлить свою агонию. Десяток самых быстрых и наиболее сообразительных бойцов, подхватив под руки бешеного Сверкера, рванули наверх, а остальные, кто раненый, а кто просто тугодум, остались их прикрывать. Этот заслон конечно же смяли. Однако король и часть дворян заняли оборону на лестнице и на втором этаже.
Оставлять свеонов в покое нельзя, ведь они могли укрепиться и построить на лестнице баррикаду. Поэтому витязи помчались за ними следом. Впереди узость. На нижней ступеньке, размахивая огромным боевым молотом, стоит седоусый вояка, который не подпускает к себе никого. Но этому храбрецу в череп вонзается метательный абордажный топор, и силы короля уменьшаются ещё на одного бойца. За молотобойцем следующий воин, меченосец в одних подштанниках, и против него выходит витязь. Быстрый обмен ударами, и венед, метнувшись на врага, щитом сбивает его через перила вниз. Швед падает прямо под мои ноги, и я, не задумываясь, опускаю на его голову клинок.
Шмяк! Хрусь! Мертвец дёргает ногами и затихает.
Один за другим храмовники поднимаются по лестнице, и бой смещается на второй этаж донжона. Я хотел последовать за ними, но рядом прозвучал голос Доброги, который привлёк моё внимание:
- Красивая девка. Редкая.
Я обернулся и увидел, что сотник стоит над девушкой в светло-зелёном платье, а рядом с ним один из десятников, кажется Военег Печора, который подтвердил:
- Это так. Красивая и дорогая. Как думаешь, командир, если её в Скирингасалль, Любек или Хедебю отвезти, сколько за неё дадут?
- Нисколько.
- Ну да, нас там не любят, и, какой товар ни привези, его попытаются отобрать. Однако не бросать же такую красу в замке.
- Не бросим. - Доброга поднял голову, прислушался к тому, как на втором этаже добивают шведов, и пожал плечами: - В Аркону отвезём. Скоро летние торги начнутся, и новгородцам её продадим. Они за такую девицу десять гривен точно дадут. Всё равно её потом в степь продадут и втрое больше возьмут.
- Ты, командир, как всегда, прав.
Моя помощь в бою, который уже почти закончился, не требовалась, и я подошёл к Доброге и Военегу. Мельком взглянул на красавицу, лежащую у двери в охотничий зал, и мои глаза словно прилипли к ней. Почему? Наверное, потому, что лицо свеонки было на удивление знакомым, будто я его уже где-то видел. И, переворошив память, вспомнил, где мне попадался подобный типаж. Хм! Привет из моего прошлого, кинофильм "Кольцо Нибелунгов", в котором роль Брунгильды была исполнена красавицей Кристанной Локен. Да. Всё верно, девушка передо мной очень на неё похожа. Вот только если у Кристанны носик был слегка курносый, то у этой прямой, аристократический. Да уж, забавно.
- Что, нравится девка? - прерывая мои размышления, спросил Доброга, который не мог не заметить мою застывшую физиономию.
Не знаю отчего, но я хотел ответить, что мне всё равно. Однако вместо этого кивнул:
- Да. Очень нравится.
Сотник и десятник переглянулись, и Доброга сказал:
- Забирай. Она твоя.
- В смысле забирай?
- В самом прямом. Отныне это твоя личная добыча. Захочешь, дашь ей вольную и отпустишь, а можешь сделать холопкой или убить. Она не наших кровей и захвачена в замке врага. Оков на ней нет, одета неброско, а значит, скорее всего, это чья-то ночная грелка без каких-либо прав. В общем, сам решай. Ты сегодня очень отличился. Поэтому тебе можно немного больше, чем остальным воинам.
Сказав своё веское слово, Доброга кивнул десятнику в сторону лестницы, и витязи ушли, а я, толком ещё не понимая, зачем мне эта красавица, присел перед ней на корточки и стал её встряхивать. Раз. Другой. Девушка открыла зелёные глаза, и, заглянув в них, я понял, что пропал. Как там Утёсов пел: "Любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждешь…" Вот-вот, и со мной произошло нечто подобное. Бегаешь, воюешь, строишь чёткие планы на будущее, и тут на тебе, из-за угла да по темечку. Очнулся, а на пальце уже обручальное кольцо.