Насчет дальнейшего пути – Кочерга знал что говорил. Они проехали через длинный стаб "Техас", в глубине которого пряталось поселение отбитых на всю голову сектантов. Что там происходило – никто не знал, так как молчаливые "братья" в капюшонах стреляли во всех, кто приближался ближе, чем на двести метров. После Техаса, проскочили по периферии городской быстрый кластер "Дискотека". В нем никогда не прекращалась кровавая движуха со стрельбой, но она шла в районе центра, и объехать проблемное место стороной, обычно – получалось. После Дискотеки потянулась длинная неинтересная дорога и так до вечера, а вот ровно в шесть попытались выйти с блокпостом на связь, и сразу стало интересно очень. Блокпост не отозвался. И не отозвался никому вообще. С ним не могли связаться ни Ремтехника, ни Коалиция.
С Ремтехники караванщикам предложили действовать по обстановке. Коалиция, напротив – советовала не спешить и дождаться бронегруппу, которая работает неподалеку, и готова выдвинуться им на помощь. Ситуация требовала осмысления и колонна дальше не поехала. Они остановилась в спокойном месте, народ с машин выскочил на землю и принялся эмоционально совещаться.
Вопрос стоял ребром – ехать к блокпосту, или стоять на месте и дожидаться обещанную бронегруппу. Ремонтники народ мастеровой и совсем не героический, но в блокпосте сидели их товарищи, которые, возможно – нуждались в срочной помощи. Коллектив разделился на условных "голубей" и "ястребов" и ястребы оппонентов переорали и пристыдили. А приняв решение, связались с Коалицией по рации и попросили направить бронегруппу сразу к блокпосту. Колонна, отбросив колебания и грозно ощетинившись стволами – двинулась вперед.
На границе кластера, который перезагружался один раз в семь лет – раскинулась деревня с нормальными, деревянными домами. Дома, почти сразу – уничтожил вспыхнувший пожар, оставив пепелище и каменную церковь, имеющую толстые, почти метровой толщины стены. В один прекрасный день с Ремтехники приехал автокран, монтажники и два грузовика бетонных блоков, а через неделю церковь превратилась в маленькую крепость или блокпост.
Вместо колоколов, сверху смотрела спаренная установка зенитных орудий, рядом два пулемета и антенна мощной рации. Гарнизон представлял собой нормальное боевое отделение из двенадцати бойцов и ротировался каждый месяц. Караваны останавливались, отдыхали, пополняли запасы топлива и проводили мелкий ремонт под надежной охраной. Караванщики к маленькому островку спокойной жизни привыкли, его любили и вот впервые за все время он на связь не вышел. А он и не мог выйти. Головная тачанка заехала в сожженную деревню, остановилась, а за ней встала вся колонна. Ожила рация внутренней связи и взволнованный голос сообщил:
– Народ, у церквухи верхнего этажа нету! Вообще ничего нет – ни звонницы ни барабана! Торчат одни огрызки окон и черный дым. Что делать будем?
Зависла пауза и, наконец – бригадир ремонтников по прозвищу "Батек" ответил:
– Смотри правее – там бугорок хороший есть, встань на него и возьми церковь на прицел. А мы тут подумаем. Выходи, братва на улицу!
Вооруженная зениткой тачанка поехала занимать позицию, Батек с биноклем полез на крышу кунга, а Маруська оскалилась и зарычала. В стороне от них снова появился беспилотник.
– Бабах! – Пущенная с гранатомета граната ударила в кабину забравшейся на бугор тачанки, и ту развернуло ударом поперек.
– Та-та-та-та… Заработали сразу несколько автоматов, и пулеметчика с замыкающей машины заколотило внутри решетчатой кабины – капсулы от попаданий.
– Бабах – бабах – бабах! – Не привычные к бою ремонтники не успели разбежаться, и посреди их кучи разорвалось сразу несколько гранат. Одновременно ударил пулемет, выкашивая беспорядочно мечущихся людей. Караванщики нарвались на хорошо подготовленную и продуманную засаду. Нападавшие били с расстояния в пятьдесят метров с силосной ямы, но любой бой развивается по своим законам. Часто не предсказуемым.
Успевший залезть на кунг Батек, сдернул автомат с плеча, и дал длинную очередь по яме, переключив внимание нападавших на себя. Засвистели пули, бригадир прижался к крыше, но продолжал стрелять, выставив над собой руки с автоматом и ведя слепой огонь. Секундой позже он, с простреленной головой затих, но этой секунды Гире хватило, чтоб прыгнуть за оставшуюся от сгоревшего дома печь и открыть прицельный огонь с Печенега. Воевать нападавшим с Гирей оказалось несколько проблематично – тот ловко прятался и перемещался, но шансов против нескольких противников не было и у него. Перекрестным сосредоточенным огнем Гирю за печь загнали, из которой пули вышибали половинки кирпичей.
Но Батек плюс Гиря всё вместе дали секунд десять, а десять секунд в прямом боестолкновении – это не просто много – это очень много. За такой большой отрезок времени вполне можно проиграть сражение, или, по крайней мере – упустить инициативу. Десять секунд позволили водителю замыкающей тачанки вылезти из кабины, выкинуть с места стрелка убитого товарища и самому сесть за пулемет. А ДШК калибром двенадцать миллиметров – аргумент очень серьезный и с края силосной ямы полетели комья земли размером с половину совковой лопаты. Воевать с тачанкой оказалось затруднительно – она стояла в конце колонны, на расстоянии, примерно в сто пятьдесят метров и стрелок палил с высокого кузова УАЗа. Хорошо прикрытый с фронта броневыми щитками.
Максим, разумеется – оказался в числе тех, кому хорошо досталось от взрыва гранат и автоматного огня. Его контузило, посекло осколками, одна пуля пробила живот, две других попали в бедро, и, кажется – перебили кость. Он плохо соображал и почти ничего не чувствовал, когда Гиря бросил дымовую шашку, подхватил его за середину туловища и забросил в кунг, не забыв захлопнуть двери. Сегодняшний бой для него закончился, а вот для Гири только начинался.
Гиря, в силосную яму бросил две гранаты, затем прыгнул сверху и длинной очередью из пулемета уложил четверых контуженых бойцов в кевлавровых бронежилетах. ДШК палил куда попало, но сквозь его грохот Гиря четко различил хлесткие выстрелы снайперской винтовки Драгунова. К снайперу, отвлеченному на пулемет – удалось подойти сзади, и Гиря обрушил на его плечо и спину тяжелый Печенег. Раздался громкий хруст костей, тот запрокинулся, и… Гиря узнал белое, как снег лицо Оливьера.
А ДШК тем временем молчал… Или стрелок противников не видел, или менял ленту, что маловероятно, или успел Оливьер, напоследок… Сто пятьдесят метров для СВД – дистанция комфортная, можно поразить цель размером с яблоко без всякой оптики. Гиря вылез и огляделся – тишина и по земле ползают, со стонами – несколько раненых ремонтников. Он пошел в их сторону но, оказалось, что бой вовсе не закончен и по раненым ударил пулемет.
Гиря упал на землю и увидел, что огибая переднюю тачанку выходит ни кто иной, как кваз Чомба, в дурацкой юбке, поливая огнем все, что еще живое и шевелиться со своего Корда. Но шевелились совсем немногие и к ужасу Гири, тот перенес огонь на кунг, прошивая его пулями вокруг. В этот момент сбоку взлаяла Маруська, Чомба в ее сторону резко крутанулся, но Гире уже было все равно – в нем пробуждался дар улья – физическая сила.
Гиря взлетел на КамАЗ, загруженный железом для мастерской и выдернул оттуда сварочный стол, размером сто пятьдесят сантиметров на метр и толщиной верхней плиты в тридцать миллиметров. Кваз перенес на него огонь из пулемета, но он нарвался не просто на бывшего спецназовца – он нарвался на щитовика. Гиря быстро шел на сближение, поставив перед собой щит под нужным углом, и пули рикошетили от плиты стола и уходили в сторону, высекая искры.
Они сошлись вплотную и Гиря дико закричал, почувствовав такой невиданный прилив, такую мощь, что схватил стол двумя руками и ударил им сверху Чомбу, а тот заслонился пулеметом. Гиря ударил страшно, потом еще раз и еще… В заключение долбанул ребром плиты уже лежачего, и, потеряв сознание от слабости, упал рядом и несколько минут не шевелился.
Две пули с Корда он все-таки словил, когда поднимал стол. Обе пробили грудь навылет, и Гиря захлебывался кровью, свистя пробитым легким. Он полежал, пережидая неизбежный отходняк после прилива силы, потом принял спека, с которым не расставался, встал и пошел в сторону кунга. Фаза был жив, вокруг прыгала Маруська и Гиря запихал в рот тяжелораненому все тот же спек и кинул тело на плечо. Побрел в сторону церкви – блокпоста и что-то заставило его обернуться, не снимая с плеча Фазу. В другую сторону от них уходил, падая и шатаясь Чомба, и на плече его лежал недвижимым кулем Оливьер.
Глава 24. Калифорнийское в бокалах
– Лежи парень, не дергайся! – Произнес хриплый голос и на плечи Макса легли две крепкие ладони, прижимая его к жесткому матрасу. Он чуть приоткрыл веки, посмотрел вниз и заметил на своих плечах толстые пальцы с татуировками перстней.
– Бача, да не пугай ты раненого. С чего ты вообще взял, что он очнулся?
Второй голос звучал приятней первого, и говорила женщина.
– Конечно, очнулся – Ответил невидимый Бача – Посмотри, как он рукой простыню скомкал. Эй, мужик! Моргни, если меня слышишь.
Моргать глазами Макс не стал, а просто широко открыл их, закатил назад и увидел улыбающуюся физиономию с черной кудрявой шевелюрой. Крепкая хватка на его плечах ослабла, и он огляделся, насколько смог повернуть голову.
Бача не соврал – его укрывала простыня, которую правая рука непроизвольно комкала. А вот рука левая нащупала скользкую гладкую поверхность – лежал он на матрасе, обернутом клеенкой или целлофаном. Максим сдернул простыню с себя на пол, и сразу стало неудобно. Он оказался абсолютно голым, а где-то в помещении присутствовала дама.
Вся нижняя часть тела испытывала жуткий дискомфорт, что не удивительно. На правой ноге громоздилась конструкция из болтов и шпилек, фиксирующая жестко правое бедро. В живот, похоже, тоже прилетело – его скрывала толстая повязка, он ощутил сильный зуд и захотелось сунуть руку под бинты и почесать. Чесать живот Максим не стал, а пошевелил пальцами ног и, внезапно так сильно захотелось в туалет, что он схватился за матрас и попытался сесть. Бедро, немедленно – взорвалось вспышкой боли, а на плечи снова легли татуированные руки.
– Мальвина, он, кажется, ссать хочет! Дай, быстро – ему судно.
Под Макса скользнула холодная посудина и он, не в силах сдерживаться – расслабился и опорожнил желудок. Дальше стало все совсем позорно. Бача аккуратно его приподнял, а молодая и красивая девчонка протерла влажной губкой сначала его задницу, потом прочие "запчасти" и напоследок скорчив рожу и, показав язык – ушла. Ушла, виляя бедрами и унося фарфоровый сосуд с его дерьмом, с таким видом, как будто это был букет цветов. Они остались вдвоем с Бачей, который сразу закурил, а Максиму дал бутылку с живчиком.
– Ну что, боец, как самочувствие? Я – Бача, знахарь. Мальвина тоже знахарь, но начинающий у меня на стажировке.
– Что с Гирей, где Маруська? И что это за место? – Максим ответил вопросом на вопрос.
– Гиря жив, но ранен, как и ты. Не переживай – вы скоро с ним увидитесь. Привезла вас полудохлых бронегруппа, и радуйся, что быстро. Находишься ты в госпитале Коалиции, а Маруська, это, собачонка, что прибежала с вами?
Бача открыл дверь, свистнул, и в комнату ураганом ворвалась Маруська, яростно стуча хвостом по полу. Она облизала свисающую руку Макса, залезла под кровать и оттуда многозначительно зарычала, давая понять знахарю, что не стоит пытаться ее выгнать.
– Кстати, Фаза, могу поздравить со вторым умением. Ты у нас теперь еще и коматозник.
– Коматозник? Это что еще за… Не знаю, что это такое, но звучит довольно отвратительно.
– Не бойся, коматоз – штука хорошая. Умело пользоваться – жизнь спасет не раз. Но это тебе не я – другие объяснят подробно.
Уточнить что-либо заинтригованный Максим не смог – в комнату вошла Мальвина. Но на этот раз на ней был не коротенький халатик, а облегающие тело леггинсы, которые с полупрозрачной блузкой смотрелись просто обалденно. В одной руке девушка несла поднос с обедом, а в другой его долбаное судно. Максим откинул на подушку голову и от позора чуть не заплакал.
Палата госпиталя, в которой он лежал, – выглядела непривычно. Тут не было капельниц аппаратуры, никаких растяжек над кроватью, но можно курить и играть в видеоигры на мощном ноутбуке. Непривычно выглядел и его лечащий врач Бача, который загрузился в улей прямо с зоны и получил уменье знахаря.
Макс встал на костыли через неделю и первое что сделал – сходил нормально в туалет. Потом его посетил Гиря, который выздоравливал и ни о чем не переживал кроме своей Нивы. Они с Гирей пили коньяк и кофе, с Бачей чифир и баночное пиво, с Мальвиной два раза шампанское и, к его сожалению – без продолжений.
А дни летели – Гиря поправился и уехал, живот, у Макса благополучно – зажил, и с него сняли бинты. Потом Бача осторожно скрутил с бедра конструкцию со шпильками, осмотрел рану и разрешил расстаться с костылями и взять палочку. Они с Маруськой, сразу вышли погулять, а на другой день Мальвина сообщила, что с ним желают побеседовать.
Полис торговцев Коалиция на Максима особого впечатления не произвел. Он, ожидал увидеть логистический и складской центр, а обнаружил укрепленный офис. От мира офис отделял бетонный забор с вышками и ров со стальными ежами, опутанными колючей проволокой. Через откатные ворота в поселение заходила широкая дорога, которая рубила его на две части и упиралась в двухэтажный особняк с оборудованной на крыше вертолетной площадкой.
Все надежно, капитально и продуманно, но ничего такого, что могло поразить воображение. Ремтехника, к примеру, укреплена ничуть не хуже, вот разве только вертолеты? Их на крыше стояло целых три. Несерьезные легкомоторные машинки, на которых пулеметы выглядели недоразумением. На территории имелись еще здания – казарма, госпиталь, гостиница, но Макса они интересовали мало. Он, с тросточкой и припадая на ногу – тихонько шел в центральный офис.
– Да помогите ему кто-нибудь!
Одно из окон второго этажа открылась, показалась женщина в строгом деловом костюме и на ее крик с крыльца сбежали два крепких автоматчика. Максима нежно взяли под руки, подняли на крыльцо, и дверь захлопнулась под носом у Маруськи.
– Не сюда! Уберите стул и дайте ему кресло. Вон то, самое низкое, у стенки.
Большой, массивный, человек на десять – стол, резные стулья, на столе раскрытый ноутбук, и древний телефон с корпусом из эбонита. Рядом мощная, ватт не меньше чем на семьдесят радиостанция, угадать марку которой Макс даже не пытался. Он с изумлением уставился на большой аквариум и красивых рыбок, рассмотреть которых женщина с повадками царицы ему помешала. Она движением бровей отправила за двери автоматчиков и придвинула кожаное кресло.
– Привет, Фаза. Рада познакомиться, зови меня Агатой.
– Здравствуйте. – Макс склонил голову, в приветствии – и постарался это сделать вежливо. – Вы, тут, наверно – главная?
Женщина слегка замешкалась, простой вопрос ее смутил:
– Коалиция управляется советом. Я его постоянный член и могу уверить, что располагаю полномочиями на беседу. Так что можешь задавать свои вопросы.
– Отлично, я вам верю. Вопрос первый – что такое Рай?
– Рай – планета. – Без запинки ответила Агата. Одна из планет, с которых сюда приходят внешники. Ты, надеюсь в курсе кто они такие?
– Враги иммунных? Похищают и разбирают нас на органы? – Максим вопросительно посмотрел на собеседницу.
– Да, в большинстве случаев именно так. Но внешники с Рая в мир улья заходят редко и совсем с иными целями.
– Но почему Рай? Почему такое название?
– Хороший вопрос. – Агата улыбнулась, откинув со лба непослушную прядь, и Максим окинул взглядом собеседницу.
Стройная, рост выше среднего, светлые волосы уложены в популярную у деловых женщин прическу "удлиненное каре". Держится раскованно, но без малейшего кокетства. Одета строго, без излишеств и на лице минимум косметики. Лицо, кстати – обычное, но не славянского, а скорей нордического типа. Внешне точно не красавица, но вполне, вполне… Макс старательно отводил взгляд от красивого круглого колена. Интересно, какое она место занимает в руководстве Коалиции? У дамочки повадки ну никак ни секретарши. Дамочка взгляд Максима на свои коленки, разумеется – перехватила, еще раз, чуть заметно улыбнулась и продолжила:
– А там. Фаза, и в самом деле – Рай. Рукотворный и идеально приспособленный к счастливой жизни мир. Обитатели планеты повернуты на экологии и живут в полном единении с природой. У них кристально чистые реки и озера, ласковый и теплый океан. Леса напоминают наши джунгли и тайгу, но это не леса – сады. Кусты, деревья и трава в лесах и джунглях тщательно подобраны и отшлифованы долгой, многовековой селекцией. Они или красивые, или полезные или на них растут настолько вкусные плоды, что нам их просто не с чем сравнивать. Нет земных аналогов. Попробуй, например, представить бананы со вкусом шоколада…
Было интересно. Максим слушал внимательно, но его что-то смущало. Что-то неуловимое в Агате было неправильным и выбивалось, резко денонсировало с обликом стильной женщины – руководителя. Какая-то мелочь, деталь, штрих. Ладно, пока не до штрихов – рассказывает она поразительные вещи…
– Если так, то у них там точно – Рай! Но я думал, что все экологи и представители зеленых – гуманисты, а "райцы" – внешники и посещают улей. Неужели в их идеальном мире не обойтись без органов иммунных?
– Фаза, водки хочешь? – Спросила неожиданно Агата.
– О как! Разумеется – хочу, но может лучше пива?
Водку они пить не стали, пиво тоже. В настенном баре у хозяйки нашлось отличное Калифорнийское вино. Агата подкатила столик на колесиках, поставила тарелочку с тремя видами сыра и они церемонно чокнулись высокими бокалами с прекрасным розовым напитком. Разговор, после небольшой паузы – продолжился:
– Они не "райцы" – они зворги. И приходят зворги в улей не за иммунными – их интересуют зараженные. Причем зараженные развитые – мелочь вроде лотерейщиков и топтунов их не привлекает. Никто не знает точно, зачем зворгам эти твари, но то, что элитники разгуливают в их лесах подобно ланям и оленям – факт проверенный.
– Я не понял, они что – их как то приручают? – Спросил Максим, и независимо от темы разговора – мелькнула мысль: "Черт! Да что не так с этой Агатой, что не правильно"?
– Ты знаешь, а лично я не сильно и удивлена. Они там даже климат регулируют вручную, представляешь? Нет ураганов и тайфунов, да и вообще… Нет никаких природных аномалий. Всегда тепло, свежо и в меру влажно. На их небе не одно солнце, а два, причем большое светит ровно и постоянно, а интенсивность малого меняется.
– Фантастика! И что, туда можно попасть? Вы так подробно все рассказываете…
– Попасть можно. Но не всем, а только таким как ты, или с тобой в компании. Но мы тебя позвали не за тем…
По словам Агаты – путь на волшебную планету пролегал через лифт – портал, который располагался в большом стабе под названием – "Райский". Нырнуть в портал мог любой иммунный, но вот выйти? Обратно выбирались единицы и рассказывали такое, что хорошо их знающие люди просто отказывались верить. Доходило до проверок сенсами и сенсы правдивость рассказов подтверждали.