4
Когда светлое пятно, оставляемое входом в тоннель, сократилось настолько, что стало маленькой точкой, Джакомо вдруг хлопнул себя по лбу и выкрикнул нечто неразборчивое, но явно ругательное.
- Лошадь! - воскликнул он затем.
- Что лошадь? - переспросил Длинный Шест. - Что с ней не так?
- Лошадь не войдет под сень благословенных лесов, - объяснил Джакомо. - Лошади боятся благословенных ароматов, не едят благословенную листву и не пьют благословенную воду.
Длинный Шест сжал серьгу, чтобы проконсультироваться с Джоном, и сразу вспомнил, что в подземельях серьга не работает. Бесы и демоны! Что же делать-то?!
Караван остановился. Эльфы стояли, смотрели на Длинного Шеста и ждали его решения. Потом Джакомо еще раз хлопнул себя по лбу и воскликнул:
- Я вспомнил! Я уже говорил об этом богу Каэссару! Он сказал: "Эта лошадь - войдет".
Длинный Шест почувствовал себя круглым дураком. Он тоже присутствовал при том разговоре, но начисто забыл о нем, и кто он теперь после этого? Дурак оркоподобный.
- Чего встали? - обратился Длинный Шест к товарищам по путешествию. - Идем дальше.
Они шли какое-то неопределенное время, за которое преодолели какое-то неопределенное расстояние. Когда идешь по темному тоннелю, для тебя нет никаких ориентиров в пространстве и времени, ты просто идешь и идешь, и путь кажется бесконечным. Длинный Шест жутко устал - в отличие от эльфов, долгие пешие прогулки не были ему привычны. А потом он заметил, что Джакомо тоже стал чаще спотыкаться, и когда они подошли к очередному расширению тоннеля (Джакомо объяснил, что эти расширения специально предназначены для отдыха путешественников), сказал:
- По-моему, пора сделать привал.
- По-моему, тоже, - согласился Джакомо. И добавил: - А ты хороший ходок, однако.
- Сам себе удивляюсь, - буркнул Длинный Шест.
Они пообедали (или поужинали?) эльфийскими сухпайками, Длинный Шест накормил лошадь овсом, который вез с собой в седельной сумке, и напоил водой из подземного родника. Эта вода несла отчетливый привкус аборигенных трав, но лошадь пила ее, как ни в чем не бывало. Разве что пару раз фыркнула.
Через какое-то неопределенное время тоннель закончился, и путники достигли Эльфланда, также именуемого Чернолесьем. Вопреки ожиданиям Длинного Шеста, светлее не стало. То ли была ночь, то ли черный лес оказался куда более темным, чем ожидал Длинный Шест. Но не слишком темным - тут и там попадались светящиеся грибы и какие-то насекомообразные существа, тоже светящиеся. Здесь можно ходить без очков, но небыстро и осторожно - примерно как звездной ночью. А пучеглазые эльфы никаких трудностей не испытывали, что неудивительно - их глаза не зря такие огромные.
- Родиной пахнет, - благоговейно произнес Джакомо, когда они вышли из каменного тоннеля в другой, образованный густо переплетенными ветвями и листьями.
Длинный Шест чихнул. Потом чихнул еще раз, и еще, и еще… А потом перестал чихать, и решил, что к этому запаху можно притерпеться. А лошадь чихнула всего два раза, и когда Длинный Шест, справившись с свербением в носу, вновь обратил на нее внимание, оказалось, что она жрет какой-то местный лопух. Не сказать, что с аппетитом, но и без отвращения.
- Бог не солгал, - заметил какой-то эльф из свиты Джакомо. - Она действительно ест благословенные травы.
- Я не солгал, - подтвердил бог Каэссар. - Чего встали?
Они пошли дальше. Вокруг было удивительно пустынно, за несколько часов путешествия им никто не встретился, если не считать диких мокриц и многоножек. Джакомо сказал, что обычно на этой дороге более людно, наверное, комиссары запретили жителям наблюдать бога, чтобы не смущаться. Это предположение косвенно подтверждалось тем, что биодетектор то и дело фиксировал любопытные пучеглазые рожи, высовывающиеся из незаметных без очков небольших прогалин в стенах древесного тоннеля.
- Интересно тут у вас, - сказал Длинный Шест. - Я думал, черный лес - он как обычный, зеленый. Деревья, кусты… А мы идем как муравьи по муравейнику.
- Благословенный лес подобен муравейнику, - подтвердил Джакомо. - В священных откровениях Геи именно так и говорится. Каждая тварь благословенного леса идет предначертанным путем, и каждая тварь делает свое полезное дело, подобно тому, как в муравейнике каждый муравей вносит малую лепту в общее благоденствие и процветание.
- А не противно чувствовать себя муравьем? - спросил Длинный Шест. - Они же тупые.
- Да ты что? - изумился Джакомо. - Скажешь тоже, тупые! Они умные! Их язык непознаваем, но известно, что они умеют считать до сорока и при произнесении чисел пользуются словами-цифрами. Муравьи умнее, чем иные люди. Кстати, давно хотел тебя спросить, правда, что у вас, орков, есть такой обычай, что одни орки считаются как бы скотиной, а другие - как бы пастухами?
Длинному Шесту стало стыдно за свою расу, а заодно и за людей. Он всегда считал, что порядок вещей, при котором орочья раса пребывает в рабстве, мерзок и отвратителен, но слышать об этом из уст эльфа было неприятно и стыдно. Слышать неприятную правду всегда стыдно, и неважно, идет ли речь конкретно о тебе или обо всей расе, к которой ты принадлежишь. Длинный Шест знал историю своей расы, Джон рассказывал. Рабовладельцы целенаправленно выводили тупых рабов, чтобы те покорно делали, что прикажут, и никого не свергали. А потом, когда умственно неполноценная раса уже сформировалась, у эльфов возникла традиция совершать ритуальные набеги на человеческие поселения, и лучшей защитой от этих набегов стало выстроить живой щит из тех, кого не жалко. Сейчас среди орков иногда рождаются особи с нормальным интеллектом, сам Длинный Шест тому пример, но пройдет миллион-другой дней, и они перестанут рождаться, и разделение человекообразных на пастухов и скотину станет окончательным. Это если Джону не удастся воплотить в жизнь свой таинственный план.
Длинный Шест не смог вразумительно ответить на вопрос Джакомо. Длинную речь произносить не хотелось, да и не смог бы он ее произнести, не запутавшись. Длинный Шест ответил вопросом на вопрос:
- А у вас разве не так?
- Нет, у нас не так, - ответил Джакомо.
И стал объяснять, что все эльфы равны перед законом и одинаково свободны. Что комиссары не передают свою власть по наследству и не назначаются друг другом, а избираются всенародным голосованием. На самом деле не совсем всенародным, но это уже детали реализации, не ставящие под сомнение красоту и справедливость основной идеи народовластия. И когда Джакомо изложил эту идею, Длинный Шест вспомнил, как Джон говорил: "Эльфы тебе понравятся, и ты с радостью предашь обе наши расы". И Длинному Шесту стало страшно.
5
В Барнард-Сити распространился нелепый слух. Якобы в центральную библиотеку, носящую имя бога книг Гуттенберга, явился настоящий живой эльф и попытался сжечь священную книгу, в которых древние пророки мифического Американского Континента Земли Изначальной предрекли грядущий конец эльфийской расы. Если уничтожить пророчество, оно не исполнится, и вот какую подлую хитрость задумали богомерзкие эльфы! Официальная версия происшествия гласила, что в книгохранилище случился пожар из-за короткого замыкания в электропроводке, которую недавно отключили от автономного водяного колеса и подключили к единой энергосистеме.
- Бардак в библиотеке жуткий творился, - рассказывал Герман Джону. - Там в соседнем квартале поселился один дворник предприимчивый, Хорошее Время его зовут. Полукровка, но не правильный, как Звонкий Диск, а плохой, злокозненный. Преступлений насовершал почти как сам Сэйтен. У него в подвале орочьих костей нашли на неполных двенадцать особей, и это только за последние дни. Подбирал наркоманов на улице, затаскивал домой, убивал, расчленял, тем и жил. Некоторых истязал, настоящую пыточную камеру оборудовал, я туда Алекса направил, пусть квалификацию повышает. Маньяк-садист, каких свет не видывал! Людей, похоже, тоже убивал. Прямых доказательств нет, но у него монашеский балахон нашли, христианский, он говорит, на помойке нашел. А маскировался как ловко! Вообще никто ничего не заподозрил! Орк как орк, тихий, вежливый, старательный. Я сам на него смотрел - жаба как жаба, ничего примечательного. Копы говорят, на обыске взяли в понятые кого попало, думали, обыск чисто формальный будет, не найдут ничего. А нашли целый чулан костей обглоданных. Там одна понятая девчонка была беременная, так чуть не выкинула! Ужас!
- И что с ним теперь будет? - спросил Джон.
- Думаю, на кол посадят, - ответил Герман. - Или зажарят живьем на медленном огне. Или распнут. Не знаю, не спрашивал.
- Круто, - сказал Джон. - Я только не понял, как это связано с библиотекой.
- Напрямую, - сказал Герман. - Этот преступник завел привычку в библиотечную казарму таскаться, к телкам местным. Там десять уборщиц живут и три библиотекарши. Мясо приносил, цацки всякие… А они и рады стараться, им-то невдомек, с кого он эти цацки снимал и при каких обстоятельствах. Что с них взять, жабы и есть жабы, телки безмозглые! К тому же, там на тринадцать телок только один самец, да и тот старый. Изголодались, короче. А знаешь, как этот охальник мимо сторожа проходил? Призрака изображал! Надевал монашеский балахон и крался по темным коридорам, однажды сторож его попалил, а он не убежал, а стал подвывать и руками размахивать. Звездный Парус ему и сказал: "Здесь колобродь, а за порог ни шагу". Звездный Парус - так сторожа библиотечного зовут.
- Погоди, - прервал его Джон. - Кто-то мне говорил, что в библиотеке какой-то призрак монаха по ночам бродит.
- Да, это он и есть! - подтвердил Герман. - Только не призрак, а орк-маньяк. Не повезло ему, что на эльфа нарвался. Он, наверное, не сразу понял, кого встретил, начал, как обычно, выть и руками махать, напугать хотел. Ну и напугал. Чуть было пульку из бластера не словил, повезло ему, что эльф промахнулся. Хотя на самом деле не повезло - от бластера смерть легкая.
Джон состроил гримасу, выражающую недоверие.
- А ты меня не разыгрываешь? - спросил он. - Орк-маньяк, эльф, бластер… Ты так говоришь, будто статью из "Жизни и семьи" пересказываешь.
- Из чего статью? - не понял Герман.
- Из "Жизни и семьи", - повторил Джон. - Это газета такая, Фредди Лу недавно издавать начал. Типа, газета для всей семьи, даже для рабов отдельная страница есть, с нравоучительным комиксом. Алиса однажды купила, я прочитал - дерьмо дерьмом. Сплетни всякие, криминальная хроника, бабы голые, бабы в одежде…
- А, понял, о чем ты говоришь, - кивнул Герман. - Видел я эту газету, только название не запомнил. Дурацкая газета. Каждому, кто ее купил, надо на лбу орочью жабу сразу выкалывать, они все дебилы и извращенцы.
- Гм, - сказал Джон. - Ты на что это намекаешь?
- Ни на что, - ответил Герман. - Кстати, хотел с тобой насчет Алисы поговорить.
- Ты лучше про библиотеку расскажи до конца, - сказал Джон. - Что этот эльф там забыл? И точно ли это эльф был? Может, пошутил кто-то?
- Вроде эльф, - сказал Герман. - Я, честно говоря, сам не понимаю, что там произошло. Вот начал тебе рассказывать, может, по ходу рассказа пойму что-нибудь. Или ты поймешь что-нибудь. Короче, так. Тот, кто был в библиотеке, вошел в энциклопедический зал, подключился к терминалу, ввел служебный пароль, запустил несколько служебных программ и еще зачем-то телефон на стол выложил.
- Телефон? - переспросил Джон. - Они разве еще сохранились в рабочем состоянии?
- Сам удивляюсь, - сказал Герман. - В рабочем или нет - не знаю, там пароль стоит, ребята пытались подобрать, но не смогли, теперь артефакт совсем заблокировался. Но по виду очень похож на телефон. Его пилигримам передали, может, они раскопают чего. Хотя вряд ли.
- А зачем эльфу телефон? - спросил Джон. - Все провайдеры давным-давно разрушились.
- Раньше были телефоны, которые работали без провайдеров, прямо через спутник, - объяснил Герман.
- Ерунда, по-моему, - сказал Джон. - Ты прикинь, сколько энергии нужно, чтобы до спутника напрямую добить. Этот телефон должен нагреваться, как сковородка на плите!
- А он и был горячий, - сказал Герман. - Потом уже остыл.
- Интересно, - сказал Джон. - Не нравится мне все это, очень не нравится. Слишком много стало происходить необъяснимого. Вначале "Фебос" на Иденском тракте взорвался, теперь эльф с телефоном… Как он вообще в столицу попал? Эльф, я имею в виду, не телефон. Его же даже последний орк в момент опознает!
- Он был в монашеском балахоне с капюшоном, - объяснил Герман. - Я тут подумал, может, подкинуть кардиналу идею, чтобы у Джизесовых монахов балахоны запретил? Те монахи, которые Будде молятся, морды не прячут, так и христианские монахи могут тоже без капюшонов обойтись.
- Не пойдет, - покачал головой Джон. - Эти христиане - те еще отморозки. Как начнут вопить про православные традиции… А с телками как быть? Если наложницам запретить в балахонах на базар ходить…
- Да, ты прав, - согласился Герман. - О наложницах я не подумал. Вообще не понимаю, что делать! Чую, что эти два случая как-то связаны, а обосновать не могу.
- А как они связаны? - удивился Джон. - Какое отношение тот "Фебос" имеет к эльфам?
- Не знаю, - пожал плечами Герман. - Но подозреваю, что имеет. Помнишь, когда мы с тобой из Оркланда выбирались, там звезды падали?
- Опаньки, - сказал Джон. - До меня только сейчас дошло. Они же взрывались как "Фебосы", один в один! Только не так сильно. "Фебосы", наверное, разные бывают… или регулятор мощности, как в бластере…
- Есть там регулятор мощности, - подтвердил Герман. - Ты еще вот на что обрати внимание. Звезды падали с неба. Прямо с неба.
Джон немного помолчал, переваривая информацию, затем сказал:
- Это пугает меня еще сильнее. Если "Фебосы" падали прямо с неба и если их бросали эльфы, получается, что эльфы контролируют спутниковую группировку. Телефон спутниковый, опять-таки… Только одного не понимаю. Если это верно, почему мы еще живы? Почему эльфы еще не завоевали весь Барнард?
- Я тоже не понимаю, - вздохнул Герман. - Можно предложить несколько объяснений. Например, мощь спутниковой группировки преувеличена.
- Не катит, - возразил Джон. - Сколько они сбросили бомб на тот загон? Штук двадцать примерно. Если бы они атаковали Барнард-Сити такими же силами… Дворец Трисама, дворцы олигархов…
- Второе объяснение, - сказал Герман. - Во время той бомбардировки ни одна бомба не попала в цель. Может, эльфы не умеют точно наводить орбитальные бомбы на цели?
- Ну, не знаю, - пожал плечами Джон. - Ну, допустим. А какой смысл тогда имеет эльфийское подполье в Барнард-Сити?
В этот момент в комнату вошла Алиса. Она выглядела потрясенной.
- Что ты сказал, Джон? - переспросила она. - Эльфы в Барнард-Сити?
- Это государственная тайна, милая, - сказал Джон. - Ты ее не слышала. Иди, займись своими делами.
- Я видела эльфа в столице, - заявила Алиса. - Я тогда была не в себе, подумала, привиделось…
- Ну-ка, с этого места подробнее, - сказал Герман. - Когда, где, при каких обстоятельствах?
- Ну, когда Вильямс это самое… - засмущалась Алиса. - Ну… того…
- Не надо смущаться, - перебил Герман. - Я считаю, ты сработала замечательно, а что ошибок наделала - для первого задания это обычное дело. Особенно для такого сложного задания. Что ты хотела рассказать?
- Ну, это… - замялась Алиса. - Я тогда… это… расстроилась… на крыльце сидела… Гляжу, монах идет. И капюшон у него… ну, не то чтобы откинут… Короче, эльф это был. Глаза, уши… Как увидела - аж сердце в пятки ушло. Зажмурилась, затаилась, открываю глаза - нет никого. Ну, думаю, фигасе глюк…
- Об этом стоило упомянуть в докладе, - заметил Джон. - Впредь о подобном упоминай.
- Ты бы тогда согласился, что это глюк, - заметил Герман.
Джон немного подумал и кивнул.
- А это правда, что эльфийский шпион хотел библиотеку сжечь, потому что там есть пророчества страшные? - спросила Алиса.
- Правда, - ответил Джон.
- Нет, там все сложнее было, - ответил Герман.
Они переглянулись и рассмеялись.
- Диалектика, - сказал Джон.
- Да ну вас! - воскликнула Алиса, махнула рукой и ушла.
- Нервная она у тебя стала в последнее время, - заметил Герман.
- Да, меня это тоже беспокоит, - кивнул Джон. - Очень неудобно получилось.
- Что неудобно? - спросил Герман.
- Да я однажды с ней пошутил неудачно, - сказал Джон. - А она поверила.
Герман посмотрел на Джона с некоторой долей брезгливости. Джон пожал плечами.
- Ну да, сам знаю, поступил как сволочь, - сказал он. - Иногда как ляпну… Когда делом занимаюсь, переговоры, например, веду или с агентом беседую - все нормально, базар фильтрую без проблем, а стоит чуть расслабиться… Убьют меня когда-нибудь за мое чувство юмора. А что делать? Я не курица, чтобы меня в мифическую жар-птицу перекрашивать, я - это я.
- Ты так говоришь, будто гордишься, - заметил Герман.
- Нет, не горжусь, - покачал головой Джон. - Иногда мне кажется, что я с ума схожу или что боги надо мной опыты ставят. Наполняют жизнь маразмом и приключениями, и ждут, свихнусь я или выдержу.
- Боги с тобой не разговаривают? - забеспокоился Герман. - Голоса не слышишь странные?
- Нет, - сказал Джон и хихикнул. - Тоже Алиса донесла? Она одно время привычку завела меня спрашивать, дескать, откуда знаешь то, откуда знаешь се… А у меня тогда настроение было такое… не то чтобы плохое… Короче, стал ей втирать, что со мной боги разговаривают. Описал ей красочно, типа, вот это Тина Минерва сказала, вот это - Локи Многоликий. А она уши развесила…
- Садист ты, - сказал Герман. - Вампир энергетический.
Джон вздохнул и ничего не ответил.
- Ладно, не бери в голову, - сказал Герман. - Все равно тебя не переделаешь, в этом ты прав. Алису, жалко… Но это твои проблемы, она твоя собственность, не моя.
Джон вздохнул еще раз.
- Хватит вздыхать, ты не лошадь, - сказал Герман. - Лучше посоветуй, что с эльфами делать.
- Не знаю, - сказал Джон. - Ничего не делать, наверное. Не знаешь, что делать - не делай ничего. Чтобы делать что-то конкретное, надо понимать, что происходит. А я не понимаю. Зачем тот эльф в компьютер полез?
- Непонятно, - пожал плечами Герман. - После эльфа с компьютером Пейн работал, помнишь такого дьякона из пилигримов?
- Его хрен забудешь, - вздохнул Джон. - Он раньше на научном поиске специализировался. Он что, на все руки мастер?
- Похоже на то, - кивнул Герман. - Я когда с Рейнбладом разговаривал, понял так, что Рейнблад ему поручил в церковном компьютере покопаться и следы преступлений Марволо задокументировать. И, вроде, этот дьякон увлекся сильно, кучу древних книг прочел, теперь он во всем Барнарде чуть ли не лучший специалист по компьютерам.
- Да уж, Питер Пейн - натура увлекающаяся, - многозначительно произнес Джон.
- За что ты его так не любишь? - спросил Герман. - Вербовал он тебя жестко, но это было оправдано, должен понимать.