– Да, Эм-Пи мне доложили о ваших победах в море. Вообще-то, рядовой, это было грубейшим нарушением правил пребывания в подчиненном мне санатории. Обычно в таких случаях мы досрочно прекращаем отдых и отправляем виновных обратно к месту службы.
– Виноват, сэр!
– Сидите, Росс, сидите. Это, повторюсь, обычная практика.
– Дядя, но ведь Серж прекрасно сработал при устранении поломки, самоотверженно меня спасал…
– Вот и я думаю, Отто, что на это нарушение можно закрыть глаза, тем более что все нормально разрешилось. Другой вопрос – получение травмы при устранении поломки. Не явилось ли это также нарушением правил техники безопасности, Отто?
– Дядя, но мы же…
Так, к чему весь этот разговор? А к тому, что майор крайне не хочет, чтобы я доложил своему начальству о травме и причине ее получения. Зря беспокоится – мое начальство мертво.
– Сэр майор, прошу прощения, сэр. Разве это травма? Слабый ожог, током тряхнуло немного… В "Дельте" случались вещи намного серьезнее, так мы даже не докладывали о случившемся. К чему тревожить офицеров? Главное – уровень боеспособности подразделения не понизился, а тяготы и лишения – заведомо положенные солдату и преодолеваемые трудности, сэр.
– Дядя, действительно… Серж отличный солдат, стоит ли портить ему отдых? Ты же сам говоришь, что победителю прощают все.
– Конечно, в этих рассуждениях присутствует здравое зерно… Росс, здесь есть еще кто-нибудь с вашей базы? Гроза что-то повредила в учетниках, часть вчерашних записей просто исчезла, я не смог просмотреть все данные по прибывшим.
– Нет, сэр, я точно прибыл один, сэр. Сэр майор, мне бы очень не хотелось, чтобы сведения о моих… приключениях дошли до командования, сэр.
Вот ключевые слова, ожидаемые майором. Прямо расцвел от удовольствия. Сейчас включится племянник…
– Дядя, Серж прав. У отличного воентеха первый отдых на твоем курорте, он старательный, самоотверженный парень…
– Не знаю, не знаю… Просто рука не поднимается портить достойному бойцу отдых. Ну, хорошо, на первый раз будем считать, что ничего не случилось и мы обошлись без происшествий.
– Отлично, дядя!
– Я очень благодарен вам, сэр!
– Все-таки ты победитель сегодня, Росс, а победителю положена награда. Я ценю благородные и важные для подчиненной части поступки. Твои расчетные карты безвозвратно пострадали, поэтому…
Майор царственным жестом выкладывает на стол новый комплект. От обычных их отличает золотистый цвет и красный уголок.
– Полулюкс, Росс. Это максимум, чего может быть удостоен сержант, и недостижимая мечта рядового. Я не буду их проводить через вычислитель, чтобы не возбуждать зависть твоих сослуживцев. Для всех ты остался по месту первоначального заселения. Но здесь (майор многообещающе улыбнулся) хватит единиц для самого роскошного отдыха.
– О, сэр! Я невероятно вам признателен, сэр!
– Дядя, ты потрясающе щедр!
– Ладно-ладно. За такие заслуги… Плохо только, что не удалось восстановить связь.
– Сэр майор, молнии, сэр! Они нанесли серьезные повреждения, сэр.
– Ничего, Росс, это будет уже заботой электриков Сити и связистов. Отдыхай, наслаждайся, не забывай соблюдать правила и главное – наш договор.
– Да, сэр! Слушаюсь, сэр, спасибо, сэр! Разрешите идти, сэр?
– Идите, Росс.
– Дядя, я тоже пошел.
– Хорошо, Отто.
Выходим вместе. Отойдя пару метров от двери, делаю восхищенное лицо и поворачиваюсь к спутнику:
– Сержант, какой отличный и справедливый офицер твой дядя! Просто завидую.
– А ты думал! Кстати, тут в дежурке твои сумка и одежда. Пойдем, проведу.
– Здорово! А то я в этом себя реально стесненно чувствую. Эм-Пи не мой профиль, Отто. Ты знаешь, тут уже пошли слухи о нашей аварии…
– Как и о твоем четырехчасовом заплыве, Серж. Мой совет – не распространяйся и уходи от разговоров на эту тему.
– Это точно, так и буду поступать. Язык за зубами не создает проблем – главная заповедь солдата.
– Во-во, правильно, Серж.
Дежурка, очередной загорелый, прекрасно выглядящий капрал. А это что? "Памятка отдыхающим". То, что надо. Переодеваюсь, аккуратно складываю на стуле форму, прихватываю брошюру.
– Куда хочешь? В лазарет?
– Нет, Отто, хотя там и симпатичные девчата, но роскошь и богатство меня манят больше.
– Тогда иди по этой дороге к коттеджам. Не забудь забрать вещи из кубрика – как только приедут новые отдыхающие, твое место отдадут другому.
Вещи из кубрика? Ага, это подразумевается место, которое я якобы получил по прибытии.
– Обязательно, Отто. Только гляну одним глазом на шикарные условия – и бегом за сумкой. Да, сержант, большое тебе спасибо за поддержку в кабинете сэра майора.
– Взаимно, Серж. Давай, до встречи.
– До встречи, Отто.
Не спеша иду по аллее. Стилизованные под старину фонари освещают дорожку, поют цикады, воздух наполнен ароматом зелени, цветов и моря. Где-то играет знакомая музыка. Прислушиваюсь. Невероятно – это "Опасный поцелуй", который я записал для Кати. Точно, вот и ее звонкий голосок… Черт, ну почему, почему?!.
Постояв до конца клипа, тяжело вздыхаю, разворачиваю брошюру. Схема санатория. Вот моя аллея, дальше начнутся коттеджи. Что про карты? Понятно. Одна – ключ на вход с номером помещения, вторая – питание, третья на покупки. Таблица с лимитами средств на картах. Посмотрю позже, вперед – в полулюкс.
М-да, хорошо жить в пошлой роскоши. Половина симпатичного домика с отдельным входом, комната с великолепной кроватью, телевизором, креслами, журнальным столиком, шкафом. Небольшая кухонька с микроволновкой, стиральной машиной и полным холодильником. Душ, сияющий чистотой туалет. В шкафу банный халат, знакомое военное полотенце. Что же, начнем наслаждаться отдыхом…
Совмещенный с просмотром новостных каналов (о разгроме в Сити-258 ни слова), отдых прервался после завтрака, когда я уже подбирался к стоянке скоростных скутеров.
"Внимание, всем отдыхающим военнослужащим немедленно собраться на центральной площади! Внимание, вводится особое положение, всем отдыхающим военнослужащим немедленно собраться на центральной площади!" – мощный рев репродукторов погасил утреннее веселье. Недоумевающие, ставшие серьезными коротко стриженные парни быстро двинулись к месту сбора. Иду и я. В отличие от остальных знаю, чем вызвано неожиданное построение. Наладили связь, поступили тревожные новости. Так и есть.
– …нападение на базу номер… наших Северо-Восточных колоний. Приказом командующего Колониальными Вооруженными Силами на всех базах и объектах вводится повышенная степень боевой готовности. Для нас это означает особое положение. Принято решение о создании рейнджерских групп и осуществлении ими патрулирования за территорией санатория, а также формировании резерва охраны. Вооружение, боеприпасы, обмундирование будут выданы со склада НЗ. Военнослужащие взводов "Дельта", выйти из строя!
Выхожу. Ага, десятка два спецов точно наберется.
– Капрал, командуйте!
– Слушаюсь, сэр! "Дельта", в колонну по три становись! Шагом марш!
Полуподземный склад на задворках санатория производит впечатление. Идеальный порядок, описи имущества, НЗ в отличном состоянии. Проверяю полученную аптечку – ничего просроченного. М-да. Представляю себе бардак, который неизбежно был бы в аналогичной ситуации в моей России. Это если все не продано и не растаскано. Обмундирование, белье, обувь, рюкзаки. Отдельный отсек – вооружение. Винтовка и пистолет в консервационной смазке, картонные вощеные коробки патронов, кобура. Выходим. Рядом уже развернута палатка для обслуживания вооружения. Столы, полосы ткани для чистки, ружейное масло, урны. Еще одна палатка – переодеться. Каждый получает плотный полиэтиленовый пакет для гражданской одежды, вежливый рядовой разборчиво заполняет специальный ярлык, ставит номер места проживания. Неизвестный лейтенант из санаторных назначает тройки и старших, определяет зоны патрулирования, выдает старшим рации и переговорные таблицы. Сорок минут – и наша тройка уже выдвигается в указанный квадрат. Вот это организация!
Присматриваюсь к напарникам. Матерый капрал лет под сорок, здоровенный рядовой немного за тридцать. Они тоже изучают меня:
– Недавно в "Дельте", рядовой?
– Да, сэр капрал, сэр.
– Как поездку в санаторий заслужил?
– Капрал, чтобы не было непонятного… Я не чей-то родственник. Все, что в жетоне, – заслуженно. Всю правду сказать не могу, только намекнуть. Ты про "черные школы" слышал?
– Вот как… Понятно. Я сам кибовцам малышню после операций сдавал. Из первых наборов?
– Это уже закрытая информация, сэр.
– Поездил бы ты с мое к Мертвым землям – узнал бы, что такое закрытая информация, паренек.
– Какие мои годы? Может, и съезжу.
Молча продолжаем путь. Наш квадрат. Притормаживаю готового шагнуть рядового, показываю на крошечную полянку перед ним.
– Мать! Ненавижу их!
На солнышке греются две змеюки, и явно не ужи.
– Тихо, рядовой. Идем осторожно, смотрим под ноги. Молодец, молодой, вовремя заметил.
– Да, сэр.
Боевым порядком, без скидок, от укрытия к укрытию прочесываем местность. Обдумываю очередной план действий. Главный вопрос – запомнила Лаура номер базы при просмотре информации на жетоне или нет? Хочется надеяться на лучшее, но готовиться буду к худшему. Поэтому план – по возвращении назад пробраться к стоянке понравившихся скутеров и слинять. Стволы очень пригодятся. Капрал подает жест остановки, прислушивается к наушнику гарнитуры, тихо отвечает в микрофон. На лице нехорошая усмешка:
– За мной, бойцы. Мой приятель поймал пару непонятных пташек как раз на границе наших секторов, а я всегда развязывал молчунам языки.
Оп-па! Неужели Реджистанс?! Так ведь не было данных, да и от санатория недалеко? Если партизаны – надо выручать. Отстав, пригибаюсь, тихо передергиваю затвор пистолета. С ним привычнее и удобнее в ближнем бою.
Пять минут быстрой ходьбы, малозаметная тропка, каменистый откос и… Черт! И прижавшиеся к нему две испуганные девушки в шортах и футболках. Та, что справа, совсем малышка, ровесница Кэт, и, по-моему, похожа на нее. Троица солдат, ухмыляясь, отрезала им все пути.
– Сэр военный, мы были у своего отца, он тут работает… Отпустите нас, пожалуйста, сэр.
– Что-то мне не кажутся твои слова убедительными, козочка. Нормальные люди ходят по дороге, а не прыгают по горам. Где живешь?
– Там, сэр. По тропинке удобнее, намного ближе. Мы всегда так ходим, сэр.
– Что, Гарри, опять у тебя трудности с допросом?
– А, Джон… Да, ты у нас специалист, поговори.
– Что тут говорить… Вещи были?
– Нет, вообще ничего.
– Смотри – руки и ноги у них исцарапаны, значит, шлялись вообще без дорог. У этой майка испачкана на груди – лежала, что-то высматривала. И еще…
Капрал сильной лапищей схватил за подбородок девушки, глянул в лицо, повернул.
– Косметики нет вообще и пахнет репеллентом вместо духов. Так нормальные девушки из дома выходят?
– Отлично, Джон. Что скажешь, козочка?
– Мы шли от отца домой, сэр.
Так, а младшенькая испугана не на шутку. Более того – я углядел у нее на шейке легкую продольную ссадинку, как от ремешка зацепившегося бинокля.
– Что же, думаю, сейчас ты запоешь. Запоете обе, птички. Парни, совместим приятное с полезным, давно я не трахал пособниц Реджистанса.
Девушка пытается бежать, но сильный удар валит ее на траву. Что делать?
– Сэр, по-моему, мы должны их отвести и сдать полиции, сэр.
– Рядовой, по-моему, тебе не разрешали открывать пасть и решать за командиров. Твоя очередь – последняя. Отвали и покарауль в сторонке.
Двое валят малышку, капрал со скотской ухмылкой расстегивает ремень на штанах. На меня нехорошо смотрит здоровяк-рядовой из моей тройки. С него и начнем. Киваю, поворачиваюсь, делаю три шага… Браунинг вылетает из кобуры, разворачиваюсь, тело вправо, стреляю, держа ствол обеими руками. Тяжелые пули отбрасывают поздно спохватившихся врагов, осталось двое, один… Черт! По боку как раскаленной железкой стегнули. Тварь резкая… Успел-таки выстрелить в ответ. Зажав кровящий левый бок, провожу контроль в стриженые головы, поворачиваюсь к бледным, сжавшимся в комочки девушкам:
– Бегите.
– Что?
– Бегите, быстро бегите отсюда!
Бледная старшая смотрит громадными глазами. Черт, мы же говорим по-русски!
– Дура, хватай сестру, беги! Сейчас будет подкрепление – убьют!
– А ты?
– Я за вами. Бегом!
Ну вот, дошло наконец. Дернув за руку, старшая поднимает готовую хлопнуться в обморок малышку и тащит к малозаметной тропинке. Теперь о себе, любимом… Расстегиваю куртку, выдергиваю из брюк футболку. Кровь немедленно начинает стекать на штаны. М-да, дерьмово. Пуля пропахала борозду по боку, разорвав кожу и мышцы. Хорошо хоть кишки не вываливаются. Адреналин спадает, нарастает боль. Сажусь на траву. Аптечка. Заливаю рану вскипающей перекисью водорода. Черт, вот это точно пытка. Как будто раскаленную кочергу приложили. Индивидуальный перевязочный пакет оказался нового образца – с тонкой серебряной сеткой, чтобы легче отходил от раны. Вот и пригодились навыки перевязки из двух жизней. Туго и ровно накладываю бинт, закрепляю, дополнительно фиксирую пластырем. Думаю, выстрелы не слышали – пистолет все же потише винтовки, да и нахожусь в центре оставшихся без прикрытия секторов. Скривившись от боли и скособочившись, осматриваю остывающих недавних коллег на предмет необходимого. Все фляги (уже сохнет во рту), сухпаи, одна рация, карта, аптечки – в свой рюкзак. Четыре магазина к пистолету, заменить отстрелянный на полный. Пять запасных обойм к винтовке. Сигареты у двоих – собачкам жизнь осложнить. Плохо, что нет гранат – трупы не заминировать. Окровавленную форму тоже не сменить – пули поработали качественно. Сколько я уже угробил солдат Империи? Для одинокого бойца Реджистанса очень круто. Прикидываю направление движения и ковыляю, стараясь проходить по каменистым осыпям. Естественно, не в ту сторону, куда убежали девчушки – не хватало еще на них вывести очередных охотников. Сам как-нибудь… Вообще-то шансов никаких. Часа через три, если не раньше, рейнджерские группы найдут полянку, встанут на след. В их способностях следопытов не сомневаюсь, плюс могут подсобить собаки (кстати, табачку в осыпь, бумагу от сигареты в карман). Ну, еще немного постреляю… Хорошо, что живьем брать вряд ли будут. Значит, надо максимально удалиться в горы, найти хорошую позицию, изобразить засаду. Черт, солнце печет неимоверно. Отхлебываю из фляги отдающую пластиком воду. Ага, еще одна хорошая осыпь, да и тянется в нужном направлении.
Следующие два часа упорно, обливаясь потом и постанывая от боли в растерзанном боку, карабкаюсь на гору. Перевал. Голос в наушнике непрерывно вызывает две группы "дельтовцев". Напрасный труд – оттуда не ответят. В смежные квадраты отправляются соседи, значит, обратный отсчет пошел. Набиваю на перевале двойной след – прохожу в ложном направлении к заманчивой зеленке, возвращаюсь задом наперед назад, под острым углом ухожу по очередной осыпи, использовав две последние сигареты. Старая лисья уловка – собаки должны рвануть по двойному следу, он пахнет сильнее. В конце еще одна осыпь, потом зеленка. Вдруг потеряют след?
Оп-па! Пошел доклад о трупах и моем отсутствии. Быстро, отдаю должное. Отличные бойцы. Уменьшаю скорость передвижения – плохеет просто на глазах, бок уже не ноет, а дергает рваной острой болью. Вкалывать обезболивающее нельзя – поплыву от наркоты и много не навоюю. Винтовка и рюкзак, кажется, весят тонну. С трудом сосредоточиваюсь на голосах в рации. Перекрывают возможные пути отхода. Так, карта… Пусть перекрывают. За спиной – сколько угодно. Если затопчут следы, будет еще лучше. Каменистая осыпь ведет за собой, вот уже пропал ветерок, лицо покрывает липкий, едкий пот. Вниз, на дно ущелья. Может быть, найдется ручеек – умыться, наполнить фляги – уже вторую выхлебал.
Голова резко закружилась, пейзаж перед глазами совершил полный оборот, потемнело… Лежу в тенечке на камнях, сил почти нет. Дошел до ручки, называется. Обморок или тепловой удар? Сколько провалялся? Судя по часам, минут десять. Это уже хорошо. Надо отдохнуть, иначе в следующий раз так удачно не упаду. Передвигаюсь поближе к густым зарослям у насыпи, где тень плотнее. Сердце тяжело стучит в груди, дышится с трудом. Лежу, боль потихоньку успокаивается, делается терпимой. Да, мне бы сейчас в ту палату…
От мечтаний отрывает некоторая странность в состоянии куста. Такое впечатление, что под его ветками кто-то регулярно лазил. Ага, вот оборванные листья и мелкие веточки, вмятые в камни. Зверь? Подбираюсь ближе. Куст густо зарос какой-то южной лианой с темно-зелеными кожистыми листьями. А кора вот на этой узловатой ветке выглядит потертой. Брали рукой? Попробуем… Пласт веток и листвы поднимается вверх, открывая глубокую темную щель. Схрон! К тому же схрон посещаемый. Нельзя проходить мимо такого подарка судьбы, тем более что идти, похоже, уже не могу. Поддеваю винтовкой природный люк, стараясь не потревожить горящий огнем бок, вползаю. Лаз впереди расширяется в пещеру, и глубокую – конца не видно. Тянет освежающим холодком. Замечательно. Плохо только то, что в экипировке отсутствует фонарик – ближе к вечеру рейнджерские группы должны были вернуться в санаторий. Опускаю полог, сразу темнеет. Так, а приходящие сюда люди что, каждый раз фонари носят? Должна быть нычка с осветительным прибором. Тщательно исследую каменные кучки по сторонам. Логика не подвела – под длинным плоским известняком обнаружился фонарь-шатун. Хорошая вещь – с таким я улетел со свалки. Где он? Остался в доме Елены, наверное. Как там они? Хватит ли у Маргарет сил преодолеть чувства и все сделать по уму? Должно, она женщина с твердым характером. Ползу по пещере, мечущийся луч освещает натоптанный проход, каменные стены, поднимающийся потолок. Пошли ответвления – тут целый лабиринт переходов. В некоторые ведут слабые следы, но держусь главного хода. Опираясь на винтовку, встаю, пережидаю слабость и яркие точки в глазах. Вперед. Ход завершился залом неправильной формы. Несколько ящиков, три застеленных кусками серого брезента матраса изрядной древности. Ящики пусты, но маркировка на русском языке сказала, что в них лежало. Оружие. Это была одна из баз Реджистанса. Кто-то, правда, посещает ее и сейчас.
Устраиваюсь на ветхом матрасе, занимаюсь перевязкой. Состояние раны совсем не нравится – воспалилась, начала опухать. Снова перекись, новый бинт. Несколько раз останавливался, пережидая боль. Вроде получилось. Через силу, без всякого аппетита поел, хлебнул водички. Слабость неимоверная, и, по-моему, начинается жар. Ну что же, значит, отлетался. Кладу на ящик винтовку, радиостанцию, рюкзак под голову, пистолет под руку. Патрон в патроннике, с предохранителя снят. Выключаю фонарь. Глаза закрываются сами.