– Я выпускник организации, известной как "черная школа" КИБ.
Глаза командира говорят о его изумлении, остальные внимают с заметным интересом. Гоню легенду (простите меня, патриоты, но правда в этом мире противопоказана всем):
– На нас, первых наборах, только испытывались препараты, стирающие память, поэтому они промахнулись – я не забыл свое прошлое, своих родителей и свою страну.
С паузами, контролируя реакцию слушателей, излагаю историю, в которой убавил себе возраст на три года. Знания, почерпнутые из материалов департамента ресурсного управления, опыт моего мира, логические выводы на основании анализа – все дало достаточно правдоподобную картину. По мере повествования командир мрачнеет, сутулится, как будто на спину ему легла непосильная тяжесть, глаза наполняются горем. Зам Олег слушает предельно внимательно, общая вазомоторика говорит об активной работе мысли. Комендант отстранен и бесстрастен, о реакции священнослужителя говорить трудно – голова опущена, рука подпирает лоб.
– Как ты говоришь?
– Они называют это проектом "Рассвет".
– Сержант, а ты не встречал там?..
Олег встает, кладет руку на плечо командира, легонько сжимает. Офицер замолкает, но я понимаю, что он хотел спросить:
– Детей, похожих на вас? Не уверен. Там все делается, чтобы у людей не возникло привязанности друг к другу, группы непрерывно меняются, как и места обучения. Просто не запоминаешь лица.
– А потом что было?
Это Олег.
– Потом меня послали служить на границу Мертвых земель.
– В какое подразделение?
Оп-па, комендант очнулся.
– "Дельта".
Поразительно, и ему знакомо чувство удивления. А то своей невозмутимостью уже напоминал прибалта.
– Но особо повоевать не пришлось – я оказался в договорной зоне.
– В какой?
– Место, соратник Олег, где выжившие жители Чинь торгуют с Империей предметами роскоши и искусства своей погибшей страны. Мы обеспечивали безопасность сделок. Иногда налетали отряды патриотов, были перестрелки. В одной из них ранили офицера КИБ, я вытащил его в безопасное место, оказал помощь. За это был поощрен путевкой в санаторий. Дальнейшее, полагаю, вам известно.
– Все-таки не очень понятно, соратник, почему ты вступился за наших разведчиц?
– Одна из них очень похожа на самого близкого мне человека. И я больше не мог так дальше жить. Жить среди врагов и обманутых.
– Ты застрелил пятерых "дельтовцев"?
– Да.
– И добил подстреленных?
– Меня научили не оставлять врагам шансов.
– Сержант, мне кажется, ты отлично подготовлен. Наш отряд молодой, нам крайне не хватает опытных бойцов. Я предлагаю тебе стать инструктором по боевой подготовке – учить сражаться патриотов нашей страны.
– Я согласен, соратник Олег.
Повисла пауза. Спохватившись, оторвался от тяжелых раздумий и переживаний командир:
– Поздравляю с вступлением в отряд, боец.
Снова жму крепкую руку.
– Как тебе со стороны на первый взгляд наш лагерь? С точки зрения "дельтовца"?
– От наблюдения с воздуха замаскирован неплохо. Но не уверен, что маскировка спасет от инфракрасных камер беспилотников. Посты расставлены грамотно, но шаблонно. Не продуманы мероприятия по приему новичков.
– В смысле – не продуманы?
– Соратник комендант, я прошел от границы лагеря до штаба без единого досмотра. Если бы являлся боевиком КИБ или "Дельты", вы все были бы уже мертвы.
– А ты не слишком высокого о себе мнения?
Два шага влево, пистолет в руке смотрит на коменданта.
– Ваши револьверы в кобурах, командир сейчас на линии огня соратника Олега, отец Вениамин безоружен.
Опускаю браунинг.
– Часовой вбежит на выстрелы, с винтовкой ему быстро не развернуться, от этой стены он станет легкой мишенью.
– Ловко. Что скажешь, Петр?
– Гм-м. Его отлично выучили, Олег.
– Сержант, разреши?..
Улыбающийся Олег протягивает руку за пистолетом. Чуть помедлив, ставлю на предохранитель, отдаю.
– Из него расстрелял рейнджеров?
– Да, соратник Олег.
– Вижу, не чищен.
– Возможности не было.
– У нас только устаревшее российское вооружение. Твой пистолет послужит отличным пособием для боевой подготовки бойцов. Отдашь?
– Конечно, соратник.
Выкладываю на стол запасные обоймы.
– Петр выдаст тебе револьвер, форму, вообще разместит. Я рад, Сержант, что теперь в нашем отряде есть инструктор высокого класса.
– Постараюсь оправдать доверие, соратник Олег.
– Сержант, знай – теперь ты относишься к постоянному составу отряда. К любому из нас можешь обращаться в любое время. Сегодняшний день тебе на обустройство, уже завтра должна прибыть группа обучаемых, начнешь занятия.
– Есть.
– Что?
– Слушаюсь, соратник.
Олег поворачивается к священнику:
– Отец Вениамин?
– Сержант, я в отряде вхожу во власть мирскую, но принадлежу власти господней. Если что-то будет тяготить твою душу – помни, что есть таинство исповеди.
– Благодарю вас, святой отец.
– Петр, проведи парня по лагерю, выдай необходимое.
– Слушаюсь, командир.
– Да, еще не забудь отвести его к Светлане. Как твоя рана, Сержант?
– Нормально, соратник командир.
– Пусть Светлана посмотрит. Она наш отрядный врач, Сержант.
– Слушаюсь.
– Идите, соратники.
Петр ведет по территории лагеря, дает пояснения. Похоже, что это когда-то были склады резерва. С десяток стандартных полуподземных помещений, одно охраняет часовой – там хранится вооружение. Два пустых склада предназначены для размещения обучаемых, еще один – караульное помещение, другой – кухня-столовая. У густо заросшего кустарником склона ряд бачков умывальника на выкрашенной зеленой краской щитовой стене под навесом, ближе к обрыву, на выложенных камнями площадках неожиданные пластиковые будки туалетов. Над умывальником, туалетом и ведущей к ним заметной тропой натянуты маскировочные сети.
– Воду берете в ущелье, соратник Петр?
– Можешь просто Петр. "Соратник" – при обучаемых. Да, в источнике. Сменившийся караул занимается хозяйственными работами, Сержант.
– Петр, что – эти пареньки из караула здесь всегда?
– Практически да с момента образования отряда. У них нет родственников и дома, их семья – отряд, отец – командир. Вот здесь у нас лазарет, тут принимает больных Светлана. Заходи.
Однако наша врач похожа на Лауру, тоже присутствует изрядная толика восточной крови. Немного ниже меня ростом спортивная шатенка. Тридцать – тридцать два. Камуфлированная футболка подчеркивает небольшую грудь, имперского военного образца брюки – стройные длинные ноги и неширокие бедра. Правильные черты лица, миндалевидные восточные глаза. Когда надевала халат и мыла под рукомойником руки – оценил пластику. Тренирована на совесть. Не иначе – героиня грез местных партизанских парнишек. Улыбается, только как-то чуть натужно, и губы тонковаты, а так весьма привлекательная девушка. Петр представил меня, вышел на улицу.
– Показывай, Сержант.
Длинные прохладные пальцы умело проходят по рубцу. М-да, Оля была нежнее.
– Неплохо. Чем обрабатывали?
Подаю пакет.
– Ага, понятно. Это я забираю, каждый день после завтрака и перед ужином ко мне на перевязку.
– Слушаюсь, соратница.
– Просто Светлана, парень. Тебя-то как звать, герой?
– Так и зови – Сержант.
– А имя?
– Если надо – выбери любое, Светлана. У меня их было много.
– Интересный ты.
Девушка закончила обработку раны, привычно и ловко наложила заплатку:
– Иди, боец.
– Спасибо, Светлана.
Петр беседует с пареньком у двери.
– Как, соратник Сержант?
– Норма, соратник комендант.
– Тогда на завтрак.
Первый раз в этом мире мыл руки настоящим куском мыла. Темно-коричневое, но с едва уловимым парфюмерным запахом.
– Ты смотри – знаешь, что это такое. А новички всегда теряются – жидкое ищут.
– Откуда такая редкость, Петр?
– С местных складов. Военным выдавали. Универсальное – помыться и постирать можно. Позавтракаем – и тебя обеспечу.
Некрашеные вымытые деревянные полы, обычные пластиковые столы и стулья, отделенная знакомыми оружейными ящиками кухня. Парнишка на раздаче по команде Петра подает… котелок. Точь-в-точь наш армейский котелок. Тушеный картофель с сосисками, три ломтя хлеба, пластиковая кружка с чаем, металлическая ложка. Подхватываю, направляюсь к ближайшему столику.
– Сержант, столик командования вон тот, у окна.
– Понял.
Не спеша, с удовольствием завтракаю. Петр разделяет компанию.
– Петр, как доставляются продукты?
– Это продумано. Много приносят обучающиеся бойцы, есть несколько мест, куда отправляем своих людей – встречать транспорт из Сити. Патриотов много, они всегда помогают.
– А зимой?
– На зиму тут почти никого не остается, с едой проще.
М-да, не партизанский отряд, а пионерский лагерь. На зиму закрываемый.
Откушав, выходим. Нагретые солнцем сосны дают особый, ароматный и полезный для здоровья смолистый запах. Курорт. И до моря относительно недалеко.
Ощущение пионерского лагеря усилилось после получения имущества. Тонкое одеяло, простыни, наволочка, полотенце, мыльно-рыльные, даже дешевенькие бритвенные станки и рулон туалетной бумаги… В чем будут тогда тяготы и лишения? А, стирать самому и мылом, в холодной воде. Ну да, конечно. Замечательные условия жизни у партизан общества потребления. Форма. На этот раз полный комплект, включая берцы с брезентовым верхом. Подумав, Петр щедрым жестом выложил две маечки-тельняшки. Вот за это – спасибо!
– Эх, а с носками у нас трудно, Сержант. Заказываем в Сити, изнашиваются быстро…
– Печально. Кстати, Петр, а что носили военнослужащие России?
– Что? Смотри.
Комендант подает кусок полотна. Лицо невозмутимо, в глазах прячется легкая насмешка. Портяночки! Рывок, две равные половинки. Наматываем, надеваем берцы… Класс! Вот теперь эмоции у Петра проявились.
– Что, так больше никто не носит?
– Только командир, Сержант. Мы пробовали – сбиваются, ноги натирают.
Интересная информация. В принципе правильно, Олег и Петр могли в российской армии не служить. Вместе относим имущество к месту моего нового проживания. Совсем небольшой склад возле лазарета, одно окошко, четыре топчана со свернутыми матрасами, четыре фанерных шкафчика для вещей, табуретки.
– Пока будешь жить один, Сержант.
Переодеваюсь, подпоясываюсь брезентовым ремнем (туго нельзя – рубец побаливает), надеваю берет. Жаль, что нет эмблем и зеркала.
– Вот, совсем другое дело. Сразу видно – Реджистанс.
Оружейный склад. Коробка из вощеного плотного картона, в ней почти родной револьвер с орлом на рукоятке, две пластины для быстрой перезарядки. Жесткая брезентовая кобура, маленький подсумочек для запасного блока боеприпасов. Выложив пачку патронов, масленку, подвинув рулон бумаги для чистки оружия, комендант начинает учить:
– Чтобы откинуть барабан револьвера, надо…
С невозмутимым лицом я уже выполнил необходимые действия и снимаю старую консервационную смазку. Снаряжаю пластину, вторую… Щелчок, револьвер в боевом состоянии.
– Почему-то я уверен, что стрелять из него ты умеешь.
– Тир есть, Петр?
– Хотим переделать один из складов, но не решили еще, куда деть имущество. На улице стрелять нельзя – горы, звук очень далеко разносится.
– Как учите бойцов?
– Так пока и учим. Сержант, здесь не Мертвые земли, до стрельбы дело дойдет не скоро.
Что-то это мне не нравится. Ладно, не мой монастырь, пока выступать не буду.
– Вот тебе еще руководства по разборке и чистке винтовки и револьвера для проведения занятий. На пистолет нет, но ты сам все знаешь.
– Петр, какие занятия завтра мне вести?
– Сходи, спроси у командира или Олега. Что еще хотел сказать? Завтрак в восемь, обед в час, ужин в семь. Прикинем график проверки караула, до тебя очередность доведем. Все, Сержант, обживайся, знакомься с людьми, просто отдохни. Захочешь выйти за территорию лагеря – сначала узнай у меня суточный пароль. Сегодня: "весна", отзыв – "воля".
– Спасибо, Петр.
На улице прикинул, как разместить кобуру, чтобы меньше тревожить рубец натянувшимся ремнем. Получилось, как у немцев в Великую Отечественную – на животе слева. Нормально, главное, ствол выдергивать удобно.
Часовой у двери партизанского штаба доложил в телефонную трубку, захожу. Командир и зам Олег с дружелюбными улыбками окидывают взором:
– Отлично, Сержант! Виден опытный боец. Только револьвер не на той стороне.
– Рана побаливает, соратник Олег.
– Уважительная причина. Кстати, можешь просто говорить: Олег. Полные обращения мы используем при обучаемых.
Подключается командир:
– Тогда уж и меня зови: Сергей.
– Понял, спасибо. Я хотел узнать – какие занятия мне завтра проводить?
– Это легко.
Олег раскрывает рукописную тетрадь:
– Возьми на себя организацию засад, занятие по маскировке. Потом я проведу рукопашный бой, Петр – занятие по обращению с оружием. Хорошо, что у тебя есть часы. Твое время – с девяти утра, после завтрака. По часу на предмет. Так, после обеда… Ты дорогу в лагерь запомнил?
– Конечно.
– Погоняй ребят по перемещению и ориентированию в лесу. В "Дельте" учили?
– И не только там, Олег.
– Хорошо, Сержант. На это занятие два часа, потом возвращаешься в лагерь, Светлана проведет занятие по медицинской подготовке, а закончит у нас день отец Вениамин. Как, Сергей, утверждаешь?
– Да, Олег. Сержант, главное – береги ребят. Они, хотя и бойцы, еще совсем…
Дети. Вот что хотел сказать командир. Жалко мужика – его детей точно загребли кибовцы. Это если они вообще остались живы.
– Я понял, командир. Все будет строго по правилам. Разрешите идти?
– Да, Сержант, иди отдохни, займись личными делами.
Застелив постель, разделся, прилег полистать наставления. Все предельно понятно, рисунки на пожелтевшей бумаге отлично иллюстрируют текст.
Как все-таки хорошо, что добрался до партизан! Конечно, видно, что опыта у них еще мало, но оружие и планы подготовки бойцов уже внушают надежду. Интересно, на ком лежат контрразведывательные мероприятия? В первую очередь Олег, не зря он заместитель командира. У коменданта тоже все под присмотром. Тут вообще все под присмотром – людей мало, легко контролировать каждого. Почему со мной ограничились беседой? Во-первых, еще неизвестно, ограничились ли. Во-вторых, пять трупов "дельтовцев", облавы и масштабный поиск сами по себе убедительны. По крайней мере, для руководства отряда. Думаю, проверки будут и дальше, надо отслеживать эту тему.
Так, что-то скучновато делается. У меня что – нет дел? А простирнуть гражданскую одежду, в которой прибыл в отряд? На кухне получаю два брезентовых (вот это реликт!) ведра и обычный пластиковый таз. Кстати, у них рядом самодельная душевая кабинка со стенками из непрозрачной темно-зеленой пленки, приставная лесенка упирается в окрашенный зеленой краской бак литров на сто. Выше опять маскировочная сеть. Вообще здорово. Уточняю порядок наполнения и помывки. Ага, "помоги себе сам". Вполне устраивает. Мне лично пару раз сходить – четырех ведер хватит. После ужина перед перевязкой займусь. Вежливые пареньки показали и место сушки выстиранного – натянутый между соснами шпагат с прищепками.
Доставив воду (бдительный часовой не забыл уточнить пароль), наполнил таз, замочил гражданские шмотки, дал полчасика прогреться на солнце и приступил к стирке. М-да, почти как на свалке, только настроение гораздо бодрее и сосновый аромат вместо миазмов. Плохо, что выгладить будет нечем. Кстати, интересно, как тут вообще с электричеством? Раций у часовых нет, между сосен только полевка телефонных аппаратов протянута. Вообще-то правильно – радиостанции легко пеленгуются, да и горы регулярно подбрасывают сюрпризы с прохождением сигнала. Как происходит связь с Сити? Первая мысль – через мобильный телефон. А его где заряжают? Тоже в Сити? Опять же засечь мобильник легко, да и не факт, что здесь есть поблизости ретрансляторы. Нет, отпадает. Значит, через систему тайников и посыльных. Получается так.
За работой и мысленными упражнениями время пролетело незаметно. Пора кушать.
Обед просто вдохновлял на подвиги. Классический борщ, рагу, два помидора, вареное куриное яйцо, хлеб, чай. Пожелав приятного аппетита, присаживаюсь рядом с Олегом и командиром. Минут через десять к нам присоединяется Светлана. Интересно – все обучены благородным манерам культурного приема пищи. Не уступаю и я – спина выпрямлена, локти у боков, ложка наполняется не более чем на две трети. Интересно наблюдать за людьми во время еды. Командира явно продолжают угнетать тяжкие думы. Да, здорово я ему раны разбередил. Олег ест немного отстраненно, что-то активно обдумывает. Светлана… М-да, дама старательно скрывает скуку. Судя по отдельным взглядам, все вокруг ей изрядно поднадоело. Непонятно. Что тогда держит в отряде? Числится в розыске? Вообще нестандартная девушка. Навыки полевой хирургической направленности твердые, практические. Но, судя по пластике и развитой мускулатуре, я бы отнес ее больше к боевикам, чем к медицине. Или сама активно спортом занимается, чтобы не скучать? Ладно, поживем – увидим. Кстати, о спорте. Надо после обеда передохнуть и организовать тренировку, а то в пещере здорово расслабился. Да и рана с активными занятиями быстрее заживет.
Форма одежды – голый торс, кобура револьвера на поясном брезентовом ремне. Короткими перебежками от укрытия к укрытию в режиме рейнджерской группы двигаюсь вдоль древней грунтовки, иногда выбираясь и на нее. Дорога поросла кустарником, пересечена сухими руслами от водных потоков (дожди и талые воды), в двух местах сильно повреждена оползнем. Но для гусеничной техники и пешего отряда полностью проходима. А уж если использовать бульдозер или инженерную машину… Как смотрится сверху? Выбрав подходящий склон, взбираюсь наверх. Успокаивая дыхание, обозреваю пейзаж. Видна грунтовка, и достаточно хорошо видна. Интересно, а на топографические карты она нанесена? Впрочем, камеры беспилотника лучше любой карты. Поднимаюсь еще выше, разворачиваюсь лицом к партизанскому лагерю. Тут с маскировкой хорошо – сосновый бор хотя сам выделяется на фоне лиственных деревьев, но прикрывает густо и надежно. Кстати, а не попробовать ли вернуться по склонам гор? Непроходимых как-то не вижу, посмотрю на лагерь с тыла – с сопки. Перематываю портянки и бегу назад.