– Предлагайте всё, что угодно, мисс Фенг, я всецело полагаюсь на вас и ваш бесценный опыт. А сейчас пойду переоденусь. Да, кстати, мне на хвост упал один приятель, он полетит с нами. Никаких хлопот он вам не доставит, просто проводите его в гостиную, пожалуйста. Как только он придет, мы сразу же отчалим. Лаура звонила? Или это бессмысленный вопрос?
Она сочувственно покачала головой:
– Бессмысленный, сэр, Лаура не звонила.
Она посторонилась, пропуская меня.
– Итак, как только прибудет ваш друг, сэр, мы сразу же вылетаем на Марс. Очень хорошо, сэр. Если я понадоблюсь, вы найдете меня в кабине пилота.
Что ж, мисс Фенг не только превосходный камердинер, но и первоклассный пилот. Неужели и на мою улицу пришёл праздник?
Мисс Фенг подаёт Джереми неправильное пиво
Корабль дядюшки Фаншо – настоящее произведение классического искусства: отделанные панелями из белого дуба и обрамленные медными рамками стены, ниспадающие мягкими складками на пол тяжелые золотистые гардины, еле слышно шипящие газовые лампы, раскинувшийся по всей гостиной роскошный, необъятных размеров диван и уютные отдельные каюты, притаившиеся за раздвижными панелями в ожидании уставших путников. Казалось бы, возлежи себе на диване в приятной компании, потягивай коктейли и сквозь прозрачный потолок наслаждайся волшебным зрелищем проносящихся над твоей головой ракет. Так нет же. На сей раз путь к марсианскому дворцу Абдула, известному как "Купола отдохновения", был усеян настоящими терниями. Первым тернием оказался Эджестар Вулфблэк. Я проклял своё радушие и впредь зарёкся подвозить его куда бы то ни было. Эджестар не самая подходящая компания для "послепрыжкового" отдыха – его излюбленные напитки либо всё вокруг разъедают, либо самовоспламеняются, либо делают и то и другое одновременно. Вторым тернием стала Лаура, чье отсутствие я до сих пор тяжело переживал. Ну, и наконец, масла в огонь подлила мисс Фенг, закрывшая третий терний – Джереми – в багажном отделении, где тот метался и бился, как только может метаться и биться страдающий от похмелья карликовый мамонт. Я чуть не оглох от поднятого им гвалта.
– Чёрт побери, сколько пива вы ему дали? – спросил я.
– Два литра, сэр, – ответила мисс Фенг. – Уэльского эля, который я обнаружила в запасниках вашего дядюшки. Я подумала, его никто не хватится.
– Господи ты, Боже мой! – вскричал я.
– Мерзкого эля? – переспросил Эджи.
Яростный вопль и сотрясший пол грохот послужили ему ответом. По всей видимости, Джереми пытался размозжить череп и размазать свои мозги по всему багажному отделению. (Напрасные старания! К сожалению, череп мини-мамонта способен выдержать удар метеора, его даже пуля из антивещества не берет).
– Что-то не так? – растерялась мисс Фенг.
Я скорбно вздохнул.
– Вы ещё не очень хорошо знакомы с нашим семейством, мисс Фенг, вам простительно не знать, что любое сваренное дядюшкой Фаншо пойло лучше всего использовать в качестве секретного оружия в химической войне. В изготовлении Уэльского эля дядюшке нет равных. Он варит его по средневековому рецепту – настаивает несколько лет и ждет, когда жидкость загустеет до состояния тягучей сладковатой патоки. И всё бы ничего, напиток отличный, но стоит вам разбавить его алкоголем – пиши пропало, в мгновение ока из превосходного эля он превращается в отличное слабительное. Ну, мне так рассказывали, – поспешно добавил я. Ещё не хватало каяться перед ними в грехах любознательной юности.
– Ужасно, – нахмурилась мисс Фенг. – По-моему, лучшие времена этого эля позади, возможно, он немного прокис. Я взяла ещё один бочонок, сэр, на случай, если придется снова утихомиривать Джереми.
– Э, думаю, этот номер не пройдет, – покачал я головой. – Джереми отнюдь не дурак. Кстати, дядюшка считает, что никакой чумы в 1349 году в Уэльсе не было, а так называемой "Чёрной смертью", косившей людей на улицах, стало феноменальное похмелье.
– "Чёрная смерть"? В моём терминологическом словаре по "мягкотелам" данное определение отсутствует, – пожаловался Эджи.
С оглушительным "БА-БАХ!" под нами вздрогнул пол. Я чуть язык не прикусил от неожиданности.
- До прибытия на Марс осталось два часа. С вашего разрешения, сэр, я пойду подготовлю ваш костюм, – мисс Фенг бесшумно скрылась в одной из кают, и я остался один на один с Эджи и хоботообразным, настойчиво напоминающим о себе через равные промежутки времени.
Марс, "Купола отдохновения": начало
Не скажу, что по прилету на Марс я чувствовал себя свежим, как огурчик, однако бодрость духа взяла своё, и я сразу же с головой окунулся в праздничную атмосферу. Мисс Фенг раздобыла где-то бурнус, джеллабу и старинные полиэстеровые шаровары, так что выглядел я сногшибательно – вылитый Принц Персии. Я хотел, чтобы и мисс Фенг надела костюм, но она наотрез отказалась.
- Подобное мне не пристало, сэр. Я не гость, я ваш камердинер.
Она засунула ампулу с лосьоном после бритья в мой нагрудный карман:
– Пригодится, сэр.
Я сдался, её не переубедишь. Подозреваю, ей пришёлся не по душе сам костюм – невесомые прозрачные шальвары и лиф, расшитый серебряным монисто. Но его я подбирал специально для Лауры, Лаура бы, увидев его, завизжала от восторга. Эджестара мы накрыли ковром и научили плеваться по первому требованию. Чем не верблюд? Никто ведь не ждет, что он начнет использовать циркуляционный насос второго контура как перегонный куб для шампанского. Из багажника выполз Джереми, бледный и трясущийся. Мы с мисс Фенг соорудили ему поводок и нарекли Белым Слоном. Конечно, очень сомнительно, чтобы благородное животное, настоящий Белый Слон, глядел на всех ненавидящим взглядом докрасна воспаленных глазок и отвратительно вонял, но что поделаешь, нет в мире совершенства.
А теперь пару слов о жилище Абдула. Абдул аль-Мацумото, младший брат Эмира Марса, проживает в готическом дворце на вершине Горы Элизий, взметнувшейся на тринадцать километров ввысь над равниной. Вообще-то это вулкан, но такой огромный, что теряешь представление, где находишься. Возможно, именно поэтому прародителям Абдула что-то стукнуло в голову пять веков назад, и они, обуянные диким разгулом фантазии, искорежили вулкан, вытесав на нём уменьшенную в два раза копию Эвереста, которая теперь нависает над склонами кальдеры. Однако, несмотря на столь варварское терраформирование, превратившее некогда смелого и бесстрашного Бога войны в тихого и смиренного старичка-пенсионера, дворец Абдула не зря называется "Купола", он и в самом деле покрыт куполом, этакой древней, из серии "если-вам-дорога-жизнь-не-разбивайте-стекло-не-выпускайте-воздух" кровлей в форме полушара.
Показался морской вокзал. Диспетчер приказал мисс Фенг спускаться, и мы приземлились прямо перед "Куполами", на стеклянной поверхности которых играли световые блики. К нашему челноку подполз гофрированный "рукав" для прохода внутрь вокзала и наглухо заблокировал дверь, так что у старины Эджи не осталось никаких шансов выскочить на поверхность, чтобы протестировать вакуумные затворы.
Дверь со скрежетом отворились.
– Ну что, пойдем? – обратился я к Джереми.
Страдальчески пыхтя, Джереми сидел на полу и изничтожал меня взглядом воспаленных, опухших глаз.
– Как хочешь, – процедил я, нагнулся и подхватил его.
Мамонт он мамонт и есть, неважно, декоративный он или нет, таскать на себе такую тушу – работа не из приятных даже на Марсе, где сила тяжести меньше, чем на Земле. Кое-как примостив чудовище под мышку, я согбенно двинулся по коридору к стойке регистрации.
Если вас приглашает на вечеринку такой парень, как Абдул, капризный, испорченный и любвеобильный младший брат самогО верховного повелителя планеты, не поленитесь заранее загрузить в оптикоскоп план помещений, иначе заблудитесь в хитросплетении залов и проходов. Скромное жилище Абдула насчитывает 2428 комнат, из них 796 спален, 915 купален и бань, 62 рабочих кабинета и 147 темниц. И это не считая четырех подземных убежищ для Верховного Повелителя Планеты, в каждом из которых располагается свой Пульт Управления Орудием "Убей-всё-живое", подобранный под цвет интерьера. Спросите – зачем, отвечу – а вдруг нагрянет целая толпа других верховных повелителей, надо же их как-то развлекать!
Если бы чистоту и порядок во дворце по старинке наводили люди-слуги, они бы с задачей не справились. Это же сколько человеческих армий потребовалось бы, чтобы содержать громадину, своими размерами в несколько раз превосходящую Ватикан и все его музеи? Да и где эти армии взять, если дворец построен позже того печально известного 2407 года, когда на Марсе разразилась эпидемия гипер-чесотки и до основания выкосила горстку человеческих поселенцев, оставшихся в живых после Великого сокращения штатов. Поэтому смотрите под ноги, когда гуляете. Зазеваетесь, и обязательно споткнетесь о какую-нибудь блестящую, суетливо шныряющую по полу жужжалку, которых у Абдула пруд пруди. Они натирают мраморный пол, восстанавливают отколовшиеся кусочки замысловатой (глаз не оторвать) мозаики из лапис-лазури и заправляют светильники первосортным оливковым маслом. Хотя, надо признать, людей-слуг тоже хватает, куда ж без них.
Я вынырнул из "рукава" прямо в широко распахнутые объятия Абдула. По бокам младшего брата Эмира неподвижно вытянулись в струнку два суровых телохранителя, перепоясанные мечами, а за спиной столпились томные красавицы-невольницы, ассасины и прочие прихлебатели.
– Ральфи-сан! – вскричал Абдул, расцеловал меня в обе щеки и развернулся к сопровождающему люду.
– Я счастлив представить вам моего достопочтенного гостя Ральфа Макдональда Сузуки, пятого графа клана Макдональдов, истинного японского горца Шотландии. Ральфи – отличный парень и великолепный спортсмен.
– Ральф, познакомься, пожалуйста, – Абдул прочистил горло и радостно заорал, – Владимир Ильич Ульянов, Верховный комиссар Советского Арбуза.
Сквозь фальшивый парик и накладную бороду усмехающегося Ульянова просвечивали знакомые черты нашего милейшего приятеля-собутыльника Бориса Царевича.
– А это?… Это… Ба, да это Эджи! Тебя просто не узнать! Ты кто?
– Конь в пальто, – заржал Вулфблэк и начал скакать и прыгать так, что полы псевдо-верблюжьей попоны разлетались во все стороны. Я открыл было рот предупредить, что бочонок, который мисс Фенг прикрутила ему на спину вместо горба, сполз и вот-вот упадет, как Эджи, словно вкопанный, остановился перед Абулом:
– Ну как, нравится?
– Еще бы, отпадный прикид! Вылитый конь! В пальто!
– Пи-пип! – просигналил Тодсворт. Он пронесся мимо нас, зажав в механической руке кубок со старым добрым нейротоксином. По-моему, его "пи-пип" являлся скорее передачей тактового сигнала через пакетные сети, а вовсе не одобрительным возгласом, но у меня, к несчастью, наследственная аллергия на имплантанты, поэтому разобраться в речи "железяк" мне всегда очень сложно.
– Эй, чувак, где здесь бар?
– Во-он там, – показал на арочный проход ибн Баши-Бузук, выскочивший, словно чёртик из шкатулки, из потаённой двери, хитро спрятанной позади вазы эпохи Мин.
– До скорой встречи! – подмигнул он мне, и его гнусная рожа расплылась в зловещей ухмылке.
Я поймал на себе напряженный взгляд чьих-то глаз. Из глубины окружившего Абдула эскорта, что теснился позади двух, до зубов вооруженных "железяк"-ассасинов, на меня пристально глядела завернутая в черный никаб фигура. У меня аж мурашки по спине поползли! Но пока я размышлял, кто это может быть и что мне делать, в мою руку мертвой хваткой вцепилась клешня Тодсворта и потащила к барной стойке.
– Шевели ногами! Пора напиться! – возбужденно гудел он. – Да упьются до зелёного змия все поборники трезвости! Пип-пип!
Джереми пронзительно затрубил мне прямо в ухо и начал усиленно пинаться. Имей я третью руку, я бы, возможно, и удержал его, а так пришлось отпустить. Освободившись, он понесся вскачь, только уши-лопухи развивались в пониженной гравитации Марса.
– Ох, – покачала головой мисс Фенг.
– Знаете что, мисс Фенг, вы лучше идите и присмотрите за нашими комнатами. – Меня одолевали тревога и волнение – паскудная животина могла ворваться туда раньше нас, наложить кучу в чашу для пунша или, что ещё хуже, вылакать это чашу до дна. – А поганца предоставьте мне. Я с ним разберусь.
– Напиться! Напиться! – надсаживал глотку Тодсворт, стремглав несясь вперед и угрожающе потрясая орудийной башней, установленной на макушке. – Ве-ечч-черинка!
Лаура и я
Так уж издревле повелось, что мужчине не пристало рассказывать о своей личной жизни. Даже если он страдает, он должен страдать молча. Однако какой смысл таить шило в мешке, если вы и так, без всякого сомнения, догадались о наших с Лаурой отношениях? Раз уж назвался груздем, зачем притворяться, что это не о нас судачат на каждом углу, и что история несчастного влюбленного, его взбалмошной подруги-"железяки", вероломного предателя и пожирающего мозг "чужого" ни коим образом нас не касается? Нет уж, лучше отброшу ложную стыдливость и поведаю вам, как на духу, повесть о нашей с Лаурой любви. А если она заденет вас за живое чрезмерной искренностью, – прощу великодушного прощения.
Как мне кажется, раньше, в классический период развития англо-американской культуры, людям жилось намного проще. Они признавали только два пола, и ни у кого голова не болела, какие между ними складывались отношения – социально-культурные, сексуально-бескультурные или множественно-кубатурные. Никаких тебе "мягкотелов" и "железяк", никаких "ах-ристократов" и "проста-людов" – никого, кроме архаичных мужчин и женщин, причем принадлежность к первым или вторым определялась наличием у тебя с рождения тех или иных половых органов. Всё просто как дважды два. Жили себе предки-хитрюги и в ус не дули. А сейчас? Ум за разум заходит, когда пытаешься разобраться, что к чему (или – кто к кому?). Хотя даже сейчас есть некоторые положения, сомнений не вызывающие: так, я - "ах-ристократ", "мягкотел", мужчина, происхожу из очень древнего и славного рода, и, соответственно, обременен деньгами и светскими обязанностями по содержанию любовницы. А теперь, господа, ваши аплодисменты, встречайте Лауру!
Лаура – типичная "железяка", созданная из натуральной плоти. Фемина – пальчики оближешь! Она, конечно, не голубых кровей, но и не настолько низкого происхождения, чтобы на нас ополчился весь высший свет, не допускающий подобных мезальянсов. Впервые мы встретились на Луне, на ранчо принцесс из династии Пахлави, где охотились на выживших из ума одичавших спам-ботов. Вредоносным гадам как раз пришла пора ежегодной миграции, и мы нещадно отстреливали их, не давая переправиться через Море Спокойствия и продолжить свой род. В то время Лаура путешествовала по Солнечной системе, и, перелетая от планеты к планете, искала, если так можно выразиться, своё место под солнцем. Чтобы накопить денег на самый дешевенький межпланетный тур, ей, созданию хрупкому и возвышенному, приходилось работать, не жалея сил. Кем только она ни трудилась – и массажисткой в Японии, и ландшафтным дизайнеров на Церере (ужасно, возмутительно, ни в какие ворота не лезет!). Само собой, родительский модуль высылал ей какие-то деньги, но бедняжке едва хватало, чтобы свести концы с концами. Она оттянула затвор инкрустированной серебром импульсной двустволки фирмы Purdey и беспомощно огляделась по сторонам. Наши глаза встретились. Один взмах грациозно закрученных проволочных ресниц, ослепительная вспышка света, отраженная от обнаженных соблазнительных грудей, стыдливо укрытых в недосягаемой вакуумной оболочке, и я был сражен наповал.
– Представляете, у меня энергетические капсулы закончились!
Решено, она должна стать моей. Я рухнул на одно колено и предложил ей руку, сердце, а заодно и ключи от спальни.
Некоторые, как вы понимаете, гнушаются нашего общества, считая, что не пристало "мягкотелу" волочиться за "железякой". Но мы не обращаем на них никакого внимания. По-моему, наш союз – мужчина-"ах-ристократ" и девушка-"проста-людинка" – достаточно ноуменален. Даже Грозные Тётушки к нам благосклонны и не считают, что я запятнал честь семьи. Нет, разумеется, они ругают и бранят меня на чём свет стоит, но всё это "пустяки, дело житейское". Правда, имей Лаура чуть более благородных предков и чуть менее "железную" оснастку, я бы, возможно, не рискнул вывести ее в свет, а так – ну, любовница и любовница, что здесь такого особенного. Но, боюсь, я отвлекся. Надеюсь, теперь вы меня понимаете? Согласны, что юному и пылкому влюбленному ничего другого не оставалось, как пуститься во все тяжкие ради охватившей его безумной страсти?
С тех пор немало воды утекло. Я уже не так молод и безрассуден. Мы с Лаурой часто ссорились и неоднократно мирились. Каюсь, я скрывал от нее злосчастные нервно-гормональные расстройства и обращался с ней не лучшим образом – подолгу оставлял одну, не платил вовремя за техподдержку. Разве так поступают с любовницей-"железякой"! Но кто же знал, что Лаура без ума от персональных патчей, обожает закатывать сцены и склонна к гневным вспышкам термоэлектронной эмиссии? И всё же, всё же, мы жили душа в душу. Но вот она снова ушла и – не вернулась. Даже после "прыжка".
Джереми обуял амок. Страшное открытие
Восстановить силы после "прыжка" можно разными способами. Старина Абдул выбрал наилучший – как ни крути, а толк в утонченных удовольствиях этот декадент знает не понаслышке, да и вкус у него отменный. Поэтому в "Куполах" меня ждали уютные альковы, прохладные шелковые простыни, цветущие прелестницы из плоти и крови, кидающие мне в рот сладкий виноград, и собственный паж, колдующий над кальяном. Оркестранты-"железяки", дергая себя то за одну часть тела, то за другую, услаждали слух напевными мелодиями. Возле них извивались крутобедрые танцовщицы, а юный красавец-прислужник в златотканой набедренной повязке и тюрбане с павлиньим пером, стоя за моим левым плечом, неусыпно следил за бокалом с коктейлем, наполняя его всякий раз, как только обнажалось дно. О засахаренных фруктах-цукатах, желе из европейского криопланктона и прочих восточных сладостях я уж и не говорю – всего было в избытке, стол ломился от яств.
– Вот это жизнь, хэй-хо? – я обернулся к припарковавшемуся рядом Тодсворту.
Мой техногенный приятель откликнулся не сразу – через хитро спрятанное наполнительное отверстие резервуара он заливал чистейший бензин в мобильный топливозаправочный модуль, а витой соломинкой, зажатой во рту (который остался от его прежней, "мягкотельной" натуры), блаженно потягивал из здоровенной глиняной кружки нежнейший соевый эль с привкусом корейских торфяников.
– Бип-бип! – наконец отозвался он. А затем, тщательно выговаривая каждое слово, проникновенно добавил:
– Похоже, ты чем-то расстроен, дружок. Меня не проведешь! Я ведь не чета тебе, у меня есть гиперспектральная камера, и ты на ней, как на ладони. На тебе лица нет – сразу видно. Пип.
Даже мой безнадежно устаревший, но от того еще более бесценный, унаследованный от предков органайзер распознал в этом возгласе какую-то важную информацию, занёс ее в файл и записал на диск (не знаю, правда, куда).
– Давай начистоту. Мы же друзья, можешь на меня положиться. Если надо опоить твоих врагов или завоевать планеты – я к твоим услугам. Всегда.