- Потребуются огромные расходы! Мы окупим строительство продажей металлов?
- Не выгодно продавать сырье и полуфабрикаты. Мы научимся производить такие же по сложности и точности изделия, как я вам показал. И вот на них развернемся по-настоящему.
- Господин, простите за вопрос. Откуда все эти сложные механизмы, чертежи, секреты? В Нидерландах, да и в соседних странах, насколько я знаю, такого нет.
Ван Нааген ожидал похожего вопроса и был готов к нему. Он показал своему помощнику кулон с изображением двух четырехконечных звезд.
- Узнаете?
Ван Меер взволновался не на шутку. Он, прилежный лютеранин, был изрядно напуган голосами, которые дважды раздались в церкви во время служб и смутили прихожан, вселили неуверенность в истинности того, что проповедовали с кафедры.
- Не бойтесь. Всякий, кто молится Христу или Богу-отцу, на самом деле шлет молитву Единому Богу. Если вам так проще представлять его себе, это ваше право, а не грех. Но только те, кто верят ему, не зашорив душу церковными сказками, получают небывалое знание и настоящую силу. Выбор за вами, Руут, но можете с ним не торопиться.
Ошеломленный голландец переваривал услышанное, а ван Нааген продолжал:
- Первым делом мы налаживаем станочное производство. Скупаем оружейную сталь, чего бы нам оно не стоило. Строим собственные доменные и мартеновские печи, выходим на полный цикл, от добычи руды до готового изделия. Как я уже говорил, начальный комплект оснастки предоставлю. Но вальцы прокатных станков, паровые двигатели, горнодобывающую и обогатительную технику необходимо изготовить самим.
Ван Меер не понимал и половины, но на всякий случай кивал головой.
- Естественно, станки мы никому пока продавать не будем. Тем более, в такой точности обработки ни у кого из ваших ремесленников просто нет нужды, даже в часовом и в оружейном деле. Но мы сможем делать мушкеты, что стреляют в десять раз дальше, быстрее и точнее, корабли, что смогут ходить без ветра, карманные часы без гирь и маятника, множество других чрезвычайно полезных вещей, которые сделают нас очень и очень богатыми.
В это время Раджа командовал в мастерской, которую отобрали для создания первого парового двигателя. Привязывать производство к речным колесам, ветрякам и прочим архаичным движителям не стали.
Сначала надо было преодолеть суеверные предрассудки и инерцию мышления. Инженер взял для демонстрации котел с водой и крышкой, вскипятил воду и под струю пара подставил наскоро сооруженный пропеллер. Он весело завертелся.
Старый мастер, подмастерья и ученики смотрели презентацию, как представление в балагане бродячих комедиантов, с интересом, но без тени серьезности.
- Вы видите, - сказал Раджа, - как сила пара преобразуется во вращательное движение. Аналогично крылья ветряной мельницы превращают силу ветра во вращение мельничных жерновов. Необходимо заставить пар вращать сверла и другие инструменты.
Мастеровые заулыбались. Сравнил, там сила ветра, гнущая деревья и срывающая крыши домов, а тут струйка пара из горшка. Если бы не рекомендация лично главы гильдии и посул хорошего вознаграждения, они бы не стали тратить время на ерунду. Но лектор не сдавался. Он закрыл отверстие в крышке, проложил тряпицу между крышкой и чугунком, обернул руку ветошью и крепко придавил крышку. Горшок зашипел паром, вырывающимся между щербатыми краями и крышкой, Раджа резко убрал руку, крышка вылетела и ударилась в притолоку, сосуд опрокинулся и залил очаг. Комнату заволокло паром.
- Мы видим дикую силу пара, неукрощенную, как порыв ветра, - не растерялся Раджа, не ожидавший масштабов локального катаклизма. - Наша задача в подчинении себе этой силы.
Он развернул схему простейшего парового агрегата с котлом, одним поршнем и шатуном.
- Смотрите. Давление пара давит на подвижное дно цилиндра, оно называется поршень, который двигается вниз, давит в свою очередь на шатун, тот проворачивает колесо. Оно вращается. Периодически доливаем воду взамен выкипевшей, пар конденсируем, подбрасываем дрова, машина крутится.
- Но колесо сделает только пол-оборота, - заявил самый сообразительный подмастерье. - Поршень опустится, шатун повернет колесо вот туда, - он показал на схеме. - И дальше оно не пойдет, его не пустит давление пара.
- Молодец! - Раджа выделил смекалистого отрока. - Показываю еще одну деталь, которую для первой паровой машины я привез с собой. Называется золотник.
Раджа извлек из сумки некрупный, но увесистый цилиндр из непонятного сплава. Из него торчали два патрубка с резьбовыми муфтами, а в центр входил вращающийся стержень. Золотник шлепнулся в руки инициативному парню, остальные сгрудились вокруг него.
- Глядите, - продолжал Раджа. - Стержень крепится к колесу, и золотник "знает", в каком положении колесо. Сюда подается пар под давлением из котла, а из второго патрубка он идет в цилиндр, но только когда поршень движется вниз. Потом клапан перекрывает подачу пара, колесо доворачивается по инерции, а из цилиндра давление стравливается в атмосферу, поршень идет вверх.
- Куда стравливается? - удивились голландцы.
- Ну, уходит в помещение, - смутился Раджа. Ему страшно мешало, что его подопечные не знают множества базовых понятий. Он достал миниатюрный ключ, отвернул гайку на корпусе золотника и разобрал его. Простейшие клапаны привели мастеров в восторг, а особенно качество подгонки деталей.
- Тогда стоит добавить второй цилиндр, чтобы его поршень двигался вниз, когда из первого цилиндра выпускается пар.
- Отлично! Нам остается изготовить котел, топку, трубы, цилиндры, поршни, поршневые пальцы, шатуны и колесо на валу, а также станину и втулки подшипников. На конце вала поместим шестерню, с которой вращательное усилие передадим на два станка. Еще на котле нужно установить вентиль, перекрывающий подачу пара, пока не набрано достаточное давление, прибор для его измерения и предохранительный клапан, чтобы от избытка давления котел не взорвался.
- Все детали изготовим мы сами? - не поверил хозяин мастерской.
- На первый раз у меня есть манометр. Прибор для измерения давления. На вторую машину золотник и манометр также изготовим сами.
- Но как? - не унимался хозяин. - Как отшлифовать стенки цилиндра, чтобы между ним и вашим так называемым поршнем не уходил пар? Как сделать такие тонкие бороздки, чтобы надежно закрепить трубу с паром? И зачем все это нужно вообще?
В ответ Раджа достал из сумки патрон с шкивом на валу, который демонстрировался ван Мееру, и показал его назначение.
- По поводу второго вопроса. Первый токарный станок будет с ручным приводом. Но только для изготовления деталей паровика. Точности нам хватит, но не производительности. В ближайшее время нам срочно нужно не менее сотни токарных и некоторых других станков, все - с приводом от паровых машин. Еще литейный участок, чтобы отливать заготовки перед станочной обработкой. И прокатный стан для получения листов и профиля. Не надо смотреть на меня с удивленными лицами. Все это возможно и необходимо воплотить. За дело, господа!
33
ЗЕМЛЯ-2. 30.03.1668 - 29.04.1668
ВАЛАНС - АВИНЬОН - НИЦЦА
ОЛЕГ
Во вторично гостеприимном городке задержались на неделю. Аптечки подняли на ноги всех кого возможно в полупоходных условиях, даже Родригеса. Покалеченных и ожидающих помощи от нашего главного эскулапа осталось всего семеро. Двое умерли. Глядя на то, как вернулись в строй раненые, считающиеся абсолютно безнадежными, зольдатики смотрели на меня как на полубога, не беря в расчет, что именно из-за моих ошибок и были получены все эти раны. И не считая братской могилы без малого в полторы тысячи тел, это только наших. Скольких похоронили крестьяне, заботливо сняв сапоги и проверив карманы мундиров, никто не подсчитывал.
По окрестностям шныряли оголодавшие бойцы разгромленного войска, отставшие от своих. У них тупо не было ни еды, ни средств, чтобы двинуться на север, к Лиону. Зато были мушкеты и желание грабить.
Чтобы создать хотя бы видимость порядка и прикрыть Валанс от искателей наживы, провели мобилизацию в городскую стражу из числа молодых горожан - набрал десять человек, одел и вооружил из запасов гарнизона. Отплакавшиеся вдовы с ужасом отправляли сыновей к страшному мне. Но, вырезав защитников и спрятавшихся в городе королевских кавалеристов, мы больше никого не тронули. Жизнь вошла в обычную колею.
Из остатков полка были сформированы два батальона. Обстрелянных в бою командиров у меня оказалось аж три. Бюлов, набожный и восторженный, вечный мальчишка и неплохой боец, пал на холмах вместе со своим батальоном. Ойгена, чьи бойцы открыли огонь без команды, я жестоко опустил перед строем и разжаловал во взводные. Но не в рядовые. Ойген грамотно вывел потрепанное подразделение из-под огня, отличился при контратаке на французские позиции. Потом верну ему свою благосклонность и снова доверю батальон. Если у меня появится еще батальон.
Вновь сколоченные роты ежедневно тренировались на главной площади. Зато все теперь вооружены карабинами. Только патронов осталось пятнадцать штук на брата, пулемет пришлось временно снять с вооружения.
Просчитал возможность спуститься вниз по реке, хотя бы до Авиньона. Людей переправлю, а на такое количество лошадей и фуража на всей Роне не наберется плавсредств. Нам еще предстоит марш вдоль побережья. Нет, без коняг не дело.
В последний день полковой капеллан в почти добровольном порядке согнал горожан в кафедральный собор и провел службу. Все было впечатляюще, но чувствовалось, что церкви Единого не хватает ритуальной законченности. У католиков сценарии отточены веками. Надо поговорить с пиарщиком Робертом Ли.
Понятно, что после нашего ухода сюда припрутся верные слуги короля и восстановят его власть. Вынужденно решили сделать акцент на том, что на самом деле Бог один, молитесь Христу, вы все равно паства Единого, и мы еще вернемся.
Потом драгуны сделали городу огромный подарок: ушли из него. Большой неожиданностью перед выходом стал визит двух мальчишек из новобранцев гарнизона. Не знаю, что повлияло на их выбор, ораторское искусство капеллана, воинские игрища моих солдат перед ратушей или слава победителей двадцатикратно превосходящей армии (скоро людская молва сделает соотношение один к пятидесяти), но они попросились с нами.
Я переговорил с ними. Желторотые сопляки. Уровень военной подготовки выше плинтуса, но не намного. Один - младший сын в небедной семье, но именно что младший, ему ничего не светит. Второй сирота, приживалка у богатых родственников. Оба мечтают о славе, к которой собираются пробиться с мечами в руках. А что меч будет весь в крови, кишках и дерьме, не задумываются. Что ж, welcome to hell, в нашем аду сейчас любое подкрепление ценно.
Почему-то вспомнил двух французов, Пита и Жака, с которыми принял последний бой на корабле и которые остались гладиаторствовать. Живы ли? Их бы сюда.
Двинулись не торопясь. В Париже еще идут разборки, никто не дышит в затылок. Природа, птички, на полях зазеленело. Потеплело, можно разбивать лагерь на лоне природы. Но начальство в моем лице должно по статусу тянуться к комфорту. Когда возделанные поля стали намекать о близости селения, я спланировал там привал для себя и господ офицеров. Остальные - в шатрах да у костров.
Надо же, кто-то заранее развел костры в самой деревне. Дыма много, явно не от очагов. Отделив от отряда взвод драгун, решил глянуть, что там за дела, и мы поскакали к деревне. Разумеется, в пределах моих скромных кавалерийских навыков.
За первыми же аккуратными домиками творилось непотребство. Деревню грабили. Бабы вопили, раненые стонали, дети рыдали, что-то везде горело и дымило. Из дома в дом сновали французские солдаты. Причем с ходу срисовывались гренадерские, уланские, мушкетерские и гвардейские мундиры, мародерский промысел всех уровнял и сплотил. В центре бесчинств стоял некий субъект в офицерском костюмчике, громко орал, махал ножиком и давал руководящие указания. Элегантный такой, дворянственный, минимум какой-нибудь шевалье. Экспроприационный энтузиазм был настолько велик, что маркиз де Говно в упор не заметил грохота тридцати комплектов копыт.
Я с удовольствием слез с кобылы и размял пятую точку. Мародер обалдел.
- Вашу шпагу, месье?..
- Барон де Виньи, - взял себя в руки атаман шайки и, сняв шпагу с перевязи, протянул ее эфесом вперед.
Де свинья, подумалось мне. Остальные бандиты, увидев покорность вожака, покидали оружие и сбились в кучу, всего с десяток морд. Надо же, мы их отшлепали к северу от Валанса, как они далеко разбрелись.
Уцелевшие крестьяне бросились гасить пожары, а затем полукругом обступили мародеров. Если бы не драгуны, олицетворявшие сейчас непонятно какую, но действенную власть, они явно пустили бы в ход косы и вилы.
- Связать, - приказал я.
Для хорошего дела землепашцы не пожалели веревок. Тут заголосил дворянчик, что он дворянин и офицер, по французским законам его может судить только солнечный король, если есть за что судить, потому что действующая армия вправе реквизировать продовольствие и фураж у селян.
Хорошо же действует ваша армия. Ее воинская доблесть оставила следы в виде трупов двух крестьян, коптящего овина и потека крови на ноге у молодой заплаканной девки в порванной одежде. Привели Марселя и Жана. Я показал нашим новобранцам весь этот натюрморт и приказал повесить мародеров. Мне было важно, чтобы у молодых не было соплей по поводу убийства безоружных соотечественников. А ля гер ком а ля гер, на войне как на войне, сами лягушатники провозгласили. По законам военного времени нет другого наказания для мародеров, нежели петля.
Кинул крестьянам несколько золотых. Зареванные бабы расхватали офицеров по домам. Войско стало лагерем.
Я пообщался с Якимурой, узнал новость про десять стрелков с бластерами. Снял развединформацию, так, у Людовика солнцезатмившего - все еще бардак, гонцы по всей стране с порицанием наших инициатив, но ничего непосредственно опасного. Проведал Родригеса, идет на поправку, через пару дней будет скакать верхом. Что такое, в конце концов, пробитые легкие, простреленная печень и сломанная нога, когда есть друзья и походная аптечка.
Симпатичная селянка поздно вечером навестила "месье полковника", резко улучшив мой гормональный тонус и подняв настроение. Как мало человеку надо, если не для полного счастья, то хотя бы для душевного равновесия. Или у меня просто зачерствела душа? Но погибшие под Валансом отодвинулись куда-то на задворки памяти, в компанию к сослуживцам, погибшим у Сиенны на "Мадагаскаре".
Утром выдвинулись, вчерашние грабители приветливо покачивались на ветвях с дощечками maraudeur на груди, чтоб понятнее было. Так и двигались до Авиньона без приключений, погода благоприятствовала, пикник, а не война.
А у городских стен нас ждал сюрприз. Все же авторитет - великая штука, когда летит впереди тебя и распахивает перед тобой двери. Навстречу выехал городской глава с несколькими парадного вида офицерами. Из его лепета я понял, что он до поноса боится гнева ужасного меня, разбившего стотысячную армию, поэтому даже не помышляет о сопротивлении. Но еще он опасается за свой нижний задний фасад, к слову - немалый, который порвут к чертям эмиссары короля за радушный прием антикоролевской армии.
Я барственно согласился на нижеследующее. Мы размещаемся на отдых по близлежащим деревням. Все расходы по нашему содержанию за счет заведения, в данном случае - городской казны. Нас снабдят провиантом и фуражом, лошадей перекуют, упряжь всем поправят, одежду почистят и починят, отступного отсыпят, только не входите в город. Мог бы потребовать девственниц на потеху солдатам и получил бы, но мы армия с Божьим словом на устах, как же можно.
У Авиньона расслаблялись два дня. Больше нельзя, начала бы падать боеспособность. Не люблю коллаборационистов, но за эти два дня им спасибо.
Дальше два пути - в Марсель, можно нанять большие корабли, не в пример нашему "Мессии", и в Ниццу добраться морем. Главное, мои кровоподтеки больше не будут весь световой день нежиться о седло. Я пересилил себя, мы повернули на восток и двинулись верхом вдоль побережья.
Возле маленькой рыбацкой деревушки, Канны, кажется, ко мне подъехала группа монахов. Старший из них, восседая на муле, указал на наше двузвездное знамя и спросил, не мы ли воины Единого Бога. Я утвердительно кивнул, и монах попросил разрешения присоединиться к нам. Оказывается, брат Денье со своими двумя спутниками, наслышанный о новом культе и чудесах, творимых "святым" Клинтоном, совершал паломничество в Ниццу. Я разрешил, но потребовал двигаться в хвосте колонны.
Больше не встречалось сопротивления, как в Валансе, и лизания сапог, как в Авиньоне, обитатели Лазурного берега держались золотой середины. Как исключение лишь жители Кань-сюр-Мер, запершиеся в замке Гримальди, отказались от какого-либо сотрудничества. Высокие стены средневекового замка, принадлежащего отпрыскам когда-то знатного, но угасающего Генуэзского рода, давали им иллюзию неприступности. Я любовался замком. Он был не только грозен, но по-настоящему пропорционален и красив. У меня гравиплатформа, три бластера и полтысячи бойцов, замок взять - как два пальца об асфальт. Но батальоны получили команду двигаться. До Ниццы оставались слезы, я уже не опасался за свою грозную репутацию. Или, как любит говорить Якимура, потерять лицо. Эти человечки, запершиеся в архаичной уже и по меркам XVII века крепости, стоили уважения хотя бы за упорство и заслужили пощаду.
Отряд, обросший длинным хвостом паломников, втянулся в Ниццу.
34
ЗЕМЛЯ-1. 21.04.2321. ТИБЕТ
По итогам двух дней Миссии Заречный собрал совещание. Присутствовали Штрудель, начальники секторов, отделов и лабораторий, начальник производства "роялей" и вездесущая безопасность.
- Господа, коллеги, - начал Михаил. - Мы подошли к определенному этапу Миссии. Наш социологический эксперимент прошел успешно. Миссия прочно внедрена в XVII век. Нами собран ценный материал по социологии, истории, психологии толпы. Мы пришли к выводу, что либо история Европы эпохи Просвещения искажена, либо история Земли-2 начала заметно отличаться от нашей еще до вмешательства прогрессоров.
- Почему вы считаете эксперимент полностью удачным? - вылез начальник сектора гравитационно-пространственных эффектов. Он невероятно гордился успехами в проникновении в параллельный мир и бесперебойно работающим порталом, на фоне чего мелкие подвижки гуманитариев казались ему смешными. - Насколько я понял, идея форсированного создания армии из местных, вооруженной по образцу конца девятнадцатого века, оказалась бесплодной. Они потеряли три четверти солдат, часть бесценного с точки зрения затрат по переноске снаряжения, и что в итоге? Развлекательная прогулка из Баварии на Лазурный берег?
- Джон, будьте добры, ответьте нам всем, - попросил начальник комплекса.
Джон Карпентер, начальник отдела прикладной социологии, доктор и академик множества университетов и академий, поднялся с места и оглядел присутствующих.