У Бабуса не было родственников в деревне. Его жена давно умерла, детей они не нажили, и как получилось, что умирающий старик оказался в придорожной канаве, так и осталось тайной. Бабуса, видимо, везли на последней телеге из направляющихся к океану. И то ли он вывалился в бреду, а возница не заметил, то ли кто-то сбросил беспомощного старика, чтобы не создавать себе заботу…
Кто ж признается в подлости? Даяна подержала пальцы на пульсе бедного старичка. Он был еле слышен, слаб и сбивчив.
- И что ты предлагаешь? - обратилась она к коту.
Кот демонстративно сел задом и принял позу суровой добродетели. Даже полосатая спина Кавалера выдавала презрение: "Что за вопросы, леди Геспард, вы не можете оставить человека подыхать в сточной канаве. Я, как добропорядочный кот, не желаю участвовать в этаком злодействе…"
- Ладно, поборник нравственности, - усмехнулась Даяна. - Повезли твоего деда к нам в дом.
Той ночью Даяна впервые нарушила все правила строжайшей конспирации. Во-первых, поняв, что самой ей с болезнью не справиться - организм старика был сильно изношен временем и неправильным образом жизни, - она вызвала орбитальный челнок не грозовой ночью, а при полной луне и ясном небе. (Деревня была так занята нарастающей эпидемией, что Даяна решилась на риск.) Во-вторых, она привезла человека с закрытой планеты на орбитальную станцию.
Робот-погрузчик перенес бредящего старика из челнока в медицинский отсек, Даяна, следуя за ними, на ходу давала указания базе:
- Активизировать геронтологическую капсулу с терапевтическим приводом. Больного помыть, провести полный курс лечения и… почистите ему печень, что ли…
Кавалер при этих словах согласно мяукнул. Винные пары, казалось, не способна была выветрить из Бабуса никакая болезнь.
Старика бережно уложили в медицинскую капсулу, и Даяна дала последнее указание:
- Он не должен ничего помнить. Сделайте ему щадящую инъекцию снотворного…
Утром подстриженный, отмытый Бабус очнулся на широченном сундуке-лавке в кухне Даяны. Ларь был застелен мягким тюфячком, под головой благоухала травами свежая подушка, старик испуганно подтянул легкое, но очень теплое одеяльце к подбородку и сразу заметил, что все не так.
Прежде всего - руки, тянущие край одеяльца, были удивительно чистые. "Как у девушки, - повертев перед носом пальцами без привычных траурных каемок на ногтях, подумал Бабус. - Прям нежные да чистые… хоть снова в женихи…"
Почему такая чистая "девушка" вдруг захотела в женихи, Бабус не задумывался. Его ассоциативное мышление работало в особом порядке: где отмытые девушки, там и женихи неподалеку.
Вторым по значимости фактором было удивительное восприятие запахов. Бабус давно отвык ощущать что-то, кроме кислого запаха дешевого винца и густого духа трактирной похлебки с сильно подгоревшим луком, что подавали ему за колку дров, носку воды, пригляда за лошадьми…
Конский навоз, кстати говоря, ноздри Бабуса тоже как-то не тревожил, этот флер следовал за Пивной Кружкой как запах родного тела.
"И меня, такого вонючего, да в чистую постель?!" - встревоженно подумал Бабус, потом задрал одеяльце и потянул носом - жених, однозначно жених! Таким чистым Бабус не был лет двадцать, со времен, когда не стало жены.
На шорох одеяла и пыхтение Пивной Кружки из-за печи вышел крупный полосатый кот, и старик с некоторым огорчением понял - не в доме у некой сумасшедшей невесты он, а очень даже наоборот - у лесной ведьмы оказался.
- Хорошего вам дня, сосед, - почему-то сказал Бабус коту. (Обращение "сосед" заменяло в деревне все прочие адресации.)
Коту такая деликатность и вежливость пришлись по вкусу. Он прыгнул на соседний ларь, стоявший у окна, и вроде бы отправил старику ответное приветствие.
"Точно сбрендил! - перепугался Бабус. - С котами разговариваю… Хотя… если уж сошел с ума - не помню, как отмылся, как выздоровел, как вообще сюда попал, - то почему бы не получить от сумасшествия подарок? Науку понимать котов, например…"
Фатализм деревенского пьяницы всегда помогал Бабусу адаптироваться в любой ситуации. Отлупили - плохо, не отлупили - уже отличный повод, чтоб напиться, за что потом опять-таки отлупят.
- Э-э-э-э… котик, а нельзя ли старичку стаканчик винца? А?
Откормленный, ухоженный "котик" - даром что морда да уши местами в схватках драные, что, впрочем, очень роднило старика с котом, - недовольно прищурил желтые глаза и отвернул морду.
- Что, жалко? - ныл старик. - Один стаканчик… похмелиться…
"А с чего бы это вдруг тебе опохмеляться?" - подумал то ли Бабус, то ли кот, но здравая мысль тем не менее вернула старика к действительности.
Похмелья, ставшего привычным уже много лет не было в помине. Чистые "девичьи" руки не тряслись, сухой язык не царапал нёбо, в голове легонько гуляли всяческие приятственные мысли… о жениховстве, например…
"Ой, да не в раю ли я?! - окончательно перепугался Бабус и подскочил. - Нет, не летаю, и крыльев нет, а на адское пекло как-то не похоже… У ведьмы я, у ведьмы, это она меня вылечила".
Легкие шлепки босых ног по деревянным ступеням лестницы заставили Бабуса юркнуть под одеяло и притвориться спящим. "Чтоб казнь какую мне замыслить, вроде не похоже, но кто их знает, этих ведьм… Еще превратит в рабочую лошадь, ломайся потом на пашне…"
Откуда у ведьмы пашня, на которой требовалось ломать рабочих лошадей, Бабус как-то не подумал. Просто уж больно живописный образ возник перед глазами: несчастная неопохмеленная кляча волочет за собой железный плуг… тяжелый, как прожитые годы…
В крепкий сон Бабуса ведьма совсем не поверила. Остановилась у сундука, положила легкую руку на прохладный лоб старика и проговорила:
- Хорошего вам дня, сосед Бабус. Как выспались?
Старик открыл один глаз, повращал им испуганно и отозвался:
- И вам того же, госпожа. Отлично выспался.
Кот, словно неся охрану, сновал у ног хозяйки - между ней и стенкой сундука. Бабус сел, спустил на пол чистые - с подстриженным ногтями! - ноги и отважился спросить. Невнятно, бестолково, но достаточно для первого утра в доме незамужней дамы:
- А как я тут?.. Оттуда?..
- Вы заболели, - с приветливой улыбкой сказала ведьма. - Я нашла вас у дороги, привезла сюда. Но теперь, кажется, вы уже здоровы?
Этот вопрос "но теперь" показался Бабусу самым горьким вопросом в его жизни. В нем, как думалось старику, звучал намек: вы здоровы, я исполнила свой долг, теперь прощайте.
Старик медленно сполз с лавки, он и в самом деле великолепно себя чувствовал, так что, сделав несколько шаров по направлению к двери, вдруг подпрыгнул на месте, схватил, растянул кончиками пальцев ночную рубашку и обрадованно прокричал:
- Куда ж я в этом?! Засмеют! Не-е-ет, так дело не пойдет…
- Одежду я сейчас вам дам, - все с той же улыбкой (Даяну умиляли наивные происки старика) сказала хозяйка. - Но не хотите ли сначала позавтракать?
За это предложение Бабус с удовольствием пожертвовал бы свой домик-развалюху, курятник, где давно перевелись куры, и главную драгоценность - бессмертную душу горького пьяницы.
Старик прижился у Даяны. Дождливыми осенними вечерами или зимой, когда в окно стучала вьюга, Бабус любил усесться у камина и рассуждать о жизни. Он долго жил и много видел. Неиссякаемый запас историй - в них всегда главным действующим лицом выступал непосредственно Бабус, хотя бы речь и шла о моряках, торговых людях или ратниках, - развлекал Даяну. Острый на язык дед неизменно добивался ее улыбки и справедливо принимал ее за похвалу рассказчику.
Летом Даяна часто видела деда Пивную Кружку, беседующего с котом. Бабус на пригорке, Кавалер рядом - умилительная картина. Дед подружился с Кавалером, хотя и стеснялся при госпоже увлеченно общаться с хвостатым собеседником. Уходил к реке, садился на пригорок и, как ему казалось, скрытно рассказывал секретные мужские истории.
Коту общество деда нравилось не меньше. И совершенно их роднила истовая преданность своей хозяйке - леди Даяне. Старик почти обожествлял свою спасительницу, он не помнил ни орбитального челнока, ни базы, ему казалось, что госпожа вылечила его одним своим свежим дыханием и - чистотой. Чистота стала главной стимулирующий идеей старика, и, если бы не собачья преданность Даяне, Пивная Кружка давно ушел бы в народ и проповедовал новую концепцию жизни без отбросов. Прибегая ненадолго и изредка в родную деревню, дед уже пытался вести пропаганду - убр-р-рать помойки от домов! - и пару раз получал за это в ухо. Односельчане не были готовы к идейной чистоте, их больше заботили виды на урожай, цены на изделия народных промыслов и не шибко достоверные слухи о беременности невестки герцога Урвата.
Даяне новообращенный дед доставлял хлопот не меньше. В борьбе за порядок неофит Пивная Кружка проявлял неутомимость истинного приверженца прогрессивной идеологии: Бабус бдительно следил за уборкой территории и своевременным выносом мусорного ведра, в связи с чем выкопанная за домом выгребная яма начала пополняться. Раньше там, для отвода глаз, складировались невонючие отбросы жизнедеятельности госпожи Гунхольд, - надо сказать, их было совсем немного, - теперь Бабус сносил туда каждый огрызок, каждую косточку, сломанную пуговицу, черепки битой посуды, пыль в совочке, клочок шерсти линяющего Кавалера, все это дед засыпал землей, и яма разрасталась. С угрожающей скоростью.
- Прекрати эти копания! - не выдержала Даяна.
- Не буду глубоко закапывать, к дому придут лесные звери, - глубокомысленно замечал Бабус и оттаскивал к яме очередную порцию мусора.
Звери, впрочем, и так приходили. И намучившейся леди Геспард пришлось самой пойти… на хитрость. Отвлекая Бабуса каким-нибудь пустяковым занятием, она поспешно сметала все отходы в ведро, нажимала на потайную кнопку в днище, и мусор аннигилировался в мельчайшую безвредную пыль, которую леди элементарно рассеивала над той же ямой.
Таинственное исчезновение мусора крайне удивляло деятельного Бабуса. Только что ведро стояло полное, стоило ему, Бабусу, отвлечься, как - оп! - пустое ведро сверкало чистыми стенками.
А ведь госпожа даже песочком его не драила! Ручек не замарала.
Приписав все это колдовству, Бабус направил энергию в другое русло - в огород. Вокруг дома леди Геспард разбила небольшой цветник, неумело оборудовала пару грядок с зеленью, Пивная Кружка подошел к проблеме гораздо радикальнее: вскопал под посевы добрый участок лугового чернозема, засадил его корнеплодами и непривередливыми бахчевыми культурами и начал ждать урожая.
Урожай погиб, едва дав всходы. Корнеплодами с удовольствием закусили местные аналоги кротов и зайцев, прочие всходы обглодали дикие козы, и Бабус впал в уныние.
Деду очень хотелось быть полезным. Обвязавшись серым фартуком, Пивная Кружка встал к плите. И, стараясь так, что даже спина взмокла, состряпал фирменное блюдо - смесь из тушеных овощей, мяса и каких-то травок…
Потом попробовал и честно сказал Даяне:
- Вы уж это, госпожа… Перекусите чем-нибудь другим… а это я сам как-нибудь доем…
Готовить Бабус и раньше не умел, а теперь, избаловавшись на яствах лесной госпожи, утвердился в этом мнении окончательно.
- Не мужеское это занятие - стряпня, - вздыхая, жаловался коту. - Саночки, что ль, смастерить? Или лавку какую?..
Сани дед смастерил, но зима на полуострове редко бывала снежной - сугробы не стояли больше нескольких дней, - так что и это изделие Пивной Кружки осталось бесполезно пылиться рядом с вязанками хвороста.
- Приживалка я какой-то получаюсь, - грустил дед, и Кавалер пытался его утешить, потираясь ушками о руку. - Никакой от меня пользы…
Очень тактично, в течение нескольких вечеров у камина леди Геспард внушала деду мысль: "Мне было одиноко, Бабус. Теперь у меня есть компаньон, и в этом звании нет ничего постыдного…"
Концепция "компаньонства" пришлась Бабусу по сердцу, и постепенно он трансформировал ее в понятие "служение другу". "Мы с госпожой друзья-товарищи, - сбегая изредка в деревенскую пивную, рассказывал он односельчанам. - Она без меня пропадет. Я и столяр. - Была в этом толика правды. - Я и повар. - Тут дед немного приукрасил. - Я и защитник. - Если вспомнить "нападение" на огород диких коз и зайцев, то дед почти не лукавил. - Я за все в ответе".
О том, что больше всего от Бабуса помощи бывает, когда он по дому с веником бегает, дед благоразумно умалчивал. Не мужицкое это занятие - пыль по углам собирать.
- Я за все в ответе! - стукая кружкой по столу, говорил дед, и деревенские ему верили. Вид гладкого и упитанного Бабуса говорил сам за себя.
Сказал ли кто Даяне спасибо за спасение жизни когда-то горького пьяницы?
Вряд ли. Совершившие подлость не любят вспоминать о чужом благородстве. Тем более что времена были не те. Не благородные.
Но слухи о ведьме-целительнице все же понеслись по землям герцогства Урвата…
Студент
Стремление Зафса попасть в миры Фартфа не зря вызвало удивление Даурт Тема. Надо добавить, что профессор Эйринам был озадачен не меньше своего высокопоставленного друга.
Столица Фартфа не могла привлечь внимание как место для экскурсий и вряд ли вызывала интерес в качестве объекта изучения любого порядка - исторического, экономического или научно-прикладного, так как в галактиках было достаточно и более приветливых местечек. Добровольное путешествие в миры Фартфа отдавало экзальтацией с легким намеком на помешательство либо требовало серьезных причин.
Зафс не случайно четыре дня дожидался лайнера, делающего остановку вблизи этих миров. Путешественники, требующие высадки на поверхность планет содружества Фартфа, встречались редко. (И возвращались быстро.) Любая лишняя минута на поверхности планет выливалась в такие материальные затраты, что только государственные чиновники, путешествующие за счет казны, могли позволить себе редкое "удовольствие" - визит в столицу Фартфа. Чиновники либо богатые бездельники, охотники до экстремальных развлечений.
И дело было вовсе не в негостеприимстве как таковом. Причины крылись в самой природе миров Фартфа: атмосфера планет, входивших в данное содружество, сплошь состояла из углеводородов ряда метана. Житель планеты с кислородно-азотной атмосферой испытывал здесь такие мучения, что некоторые просто падали в обморок.
Не один десяток анекдотов по этому поводу ходил по галактикам. Например, как две компании - кислородников и метанцев - решили выпить в замкнутом помещении. Выпили, надышали и элементарно взорвали полпоселка.
Грустная история. Не имеющая под собой серьезного научного обоснования, но тем не менее убедительно показывающая, какие опасности поджидают кислородника на планете с метановой атмосферой. Силовые защитные поля искрили, и прогулка по столице Фартфа несла в себе обязательный элемент экстрима. Тройная силовая защита - снаружи адаптированная к условиям метановых планет, в центре нейтральная подложка, изнутри, поближе к телу, кислородно-азотная - требовала таких энергетических затрат, что пешие путешествия по мирам Фартфа в этом бутерброде считались безрассудной роскошью. Тем более учитывая, что смотреть там, собственно нечего. Планеты как планеты, только атмосфера другая.
Справедливости ради следует добавить, что среди кислородников встречались отдельные индивидуумы, умудрившиеся принюхаться к дикой метановой смеси. Такие типы свободно разгуливали по столице с кислородными масками на лице (и даже отдельно на носах!) и особенных проблем не испытывали. Что было странно. Прийти в ресторан для кислородников в одежде, пропитанной метановыми миазмами, считалось даже не общественным вызовом, а преступной халатностью. Все посетители моментально разбегались кто куда, поскольку даже крошечной примеси метановой вони хватало для вызова неконтролируемых извержений желудка. Достаточно измазанных местной почвой подошв ботинок.
То есть пункты общественного питания для кислородников практически отсутствовали. (Два ресторана на всю планету с ценами безумными и страшными для любого кошелька.) Содержание туалетов и санкабин могли позволить себе те же два ресторана и, конечно, посольства крупных держав.
И ничего от обидной дискриминации кислородных рас в этом факте не было. Только жизненная необходимость и рачительное использование материальных средств. Тем более что сами по себе фартфцы были хоть и суровым, но достаточно миролюбивым народом. Им было попросту нечего делить с кислородниками. В смысле колонизации новых миров их интересовали разные планеты. И порой торговля двух цивилизаций сводилась к элементарному и взаимообогащающему обмену - отходами производства.
То есть сосуществование двух цивилизаций стояло на благородной основе взаимопонимания, взаимной выгоды и полного нейтралитета в вопросах внутренних разборок. В галактиках и без конфликтов разнодышащих рас проблем хватало. Например, природное непонимание индивидуалистов и общественников встречалось как среди кислородников, так и среди метанодышащих народов.
Общественники - расы, чья общественно-политическая структура напоминала строгое иерархическое существование муравейника, или индивидуалисты - нацеленные на внутреннее саморазвитие отдельной личности, вызывали друг у друга непримиримую антипатию. Рабочему муравью никогда не понять волка-одиночку, горный эдельвейс не растет на клумбах, коллективному разуму чужды прелести сконцентрированного на себе одиночества…
И кстати сказать, земляне и расы, произошедшие от земной культуры, лучше всего могли понять и вникнуть в проблемы обеих, кардинально различных культур. Земляне весьма уютно чувствовали себя среди отщепенцев индивидуалистов и никак не склоняли их к более тесным контактам. (На Земле тоже таких чудаков хватало. Сидит хозяин от гостя в пяти метрах и пусть себе сидит, дыханием не обменивается. Нам оно тоже как-то без надобности.)
В четко структурированном обществе земляне также не терялись. Достаточно представить себя на армейском сборище, и - хоп! - все становится на свои места. Один команды отдает, трое передают их по цепочке, остальные продуктивно трудятся. Чем не прелесть?
Гибкая психика и прекрасное образное мышление не раз позволяли представителям земных цивилизаций выполнять посольские и дипломатические миссии на подобных планетах-антагонистах. Понимание обоих несопоставимых миров делало из землян превосходных переговорщиков-усреднителей и великолепно оплачивалось.
Впрочем, речь ведется не о многообразии цивилизаций, а конкретно о Фартфе. Планете-столице содружества метанцев. Много лет назад Зафса весьма удивил выбор родителей. Оставить важное сообщение в ячейке банка метанового мира! Не проще ли было использовать любое хранилище на кислородной планете или обратиться к банку Ловцов Астероидов…
Почему - Фартф?!
Теперь Зафс в полной мере ощутил, как предусмотрительны и заботливы были его родители. Если бы не оплошность самого юноши - заказанный билет до метанового мира, никто даже не помыслил бы искать его в тех краях! Все, что угодно, только не метан. Посещение таких планет всегда связано с какими-то трудностями - бытовыми, финансовыми, физиологическими, - любой нормальный человек добровольно туда не полезет…