- На твоём месте запросил бы иную цену за прослушивание трактата! - незнакомец смеялся, а карие глаза его всё не оттаивали. Будто льдинками смотрел на мир этот тип. - Что ж, пойдём!
- Да, милорд, дайте только собрать свои пожитки, - Шварц со всей возможной поспешностью складывал в котомку разложенные для "фокусов" реагенты, подгоняемый игравшим марш желудком.
- И, кстати, впредь зови меня Алармус Дэмн. А заодно даже не думай шутить насчёт проклятий, демонов и воинов, поднятых по тревоге. Не люблю я подобные шутки, связанные с собственным именем. Выхожу из себя, знаешь ли, - ледяной взгляд бил без промаха, пронзая сердце страхом. Шварц уже начал жалеть, что связался с этим человеком. Бертольд думал, а не стоит ли найти какой-нибудь повод, чтобы отказаться от предложения Дэмна. Но желудок, желудок был целиком и полностью против даже малейшей мысли об отступлении!
Запах гари всё усиливался. Садящееся солнце уже заволокло чёрным, чернее беззвёздной ночи, дымом…
В довольно-таки приятном тупичке (бочки из потемневшего от времени дерева, причём полные грязной дождевой воды, пара-тройка чёрных крыс и мусорная куча, конечно же, прилагались) явно затевалась драка…
По одну сторону расположились Шаартан со Стефаном. Теперь уже некромант удерживал за шкирку осатаневшего Айсера, у которого в кои-то веки пробудилась сладко и невероятно крепко спавшая храбрость. Усталость, ярость, страх, ненависть - именно эти тараны пробили щит страха вокруг сердца алхимика…
По другую сторону, оторопевшие, Сиг и Альфред сжимали кулаки, готовясь к знатному веселью. Кнехтам тоже было уж невтерпёж дать волю нахлынувшим чувствам, а особенно чувству оболганной чести Белого Ордена. Такого прощать было нельзя!
А посередине с застывшей на губах глуповатой улыбкой возвышался Анкх. Было что-то… величественное в его облике, в смиренной позе, в полном внутренней силы взгляде…
- Прошу, не надо драки, не надо криков. Лучше - пойдём вперёд вместе…
Луч солнца, пробившийся сквозь облако дыма, упал на Анкха. За его спиной раскрылись огромные крылья, обнявшие сразу и кнехтов, и алхимика с некромантом…
Шаартан помахал головой, прищурил глаза: привиделось. Не было никаких крыльев, а была только игра воображения… Стефан и вправду успокоился, даже, если честно, как-то сник: разжал кулаки, понурил голову, глубоко вздохнул…
- Хорошо, - сказал через некоторое время Сиг. - Не будем ссориться. Но не будем и раскрывать приказов Белого Ордена. И не проси, алхимик Стефан Айсер, не имеем права. Так что…
- Тайны. Тайны. Тайны… Все эти глупые тайны испортили мою жизнь, - пробурчал себе под нос Стефан, но без особого чувства. Кончился порыв - и заснула храбрость. Душа вновь решила пойти на боковую, увлекая за собою эмоции..
- Вот только не надо этого, - хмыкнул Сиг, но не злобно, а даже, представьте, немного по-дружески…
- Ладно. Как вы предлагаете нам сейчас действовать? Скорее всего, уже к завтрашнему утру вся городская стража будет прочёсывать Кардор. Естественно, всех могут перебить - за гибель того выскочки. Деньги у нас отобрали, оружие - тоже, оставили только одежду. Бежать из города - будет очень трудно, остаться здесь будет ещё трудней. Без денег… Нет, не продержимся мы без денег. Вот если бы где-нибудь на Севере, в тундре - ещё могли бы выжить. А здесь - нет. Не сможем.
Альфред мыслил здраво.
Его слова заставили всю честную компанию задуматься. Невесело так задуматься…
- А что, если попробовать отобрать наши вещи и деньги? А? - Шаартан ухмыльнулся. - Туда-сюда, "брызги крови", "смеющиеся черепа"… И Анкх нам поможет. Мы вообще могли и не бежать из тюрьмы, если бы не страх перед стражей…
- А кто так надеялся смыться, сударь некромант? - взгляд Сигизмунда в тот миг мог бы растопить лёд. - Может, и вправду стоило там остаться, вступить в бой, согреться в огне горящего здания…
- Не нужно сарказма, кнехт, не нужно! - огрызнулся Шаартан. - Я…
- Хватит! - Анкх поднял правую руку высоко вверх. - Ничего не осталось: вы видели зарево пожара? Там даже металл мог оплавиться. Придётся смириться…
- Не всё сгорело, - буркнул Альфред. - Не всё…
- То есть, Кирикун? Ты смог припрятать что-то? - оживился Шаартан. - Прятал от меня реагенты? Деньги припас? Ножичек, кинжальчик, стилетик…
- Судя по пламени и смраду, все мои реагенты сгорели. Ты ведь сам на них какое-то заклинание наложил. Вот и сработало, видимо… Я другое припас, последний выигрыш. Странно, не помню даже, как смог её спрятать при обыске…
Из-за отворота камзола Стефан достал небольшую шкатулку с уже почти стёршейся позолотой на крышке. Сразу вспомнился Порт-Фрост, бесконечные снежные поля, Холодное море, покрытое корочкой льда, прожитые там дни и месяцы…
- Негусто. Вряд ли за неё можно выручить хоть какие-нибудь деньги. Даже стражников не подкупить такой безделушкой. А что там, внутри? - без особой надежды спросил Сигизмунд.
- Не знаю, не открывается шкатулка.
- А давайте вскроем, а? - Альфред предложил дельную мысль. - Здесь особо и делать нечего…
Кнехт говорил тоном знатока: некогда он был подмастерьем кузнеца, перед тем, как записался в Белый Орден. Приходилось заниматься самой разной работой: и коней подковывать, и простенькие вещицы ковать…
- По-моему, не о шкатулке сейчас стоит думать, а о собственных жизнях. - Анкх снова взывал к разуму кнехтов и некроманта с алхимиком. - Сперва уйдём из тупика. Потом - более надёжное место отыщем. Лучше - в порт. Там у меня знакомые могут отыскаться…
- А сразу нельзя было сказать? - зашипел Шаартан, но вовремя одёрнул себя.
Кричать на этого странного волшебника или даже плохо думать о нём не хотелось. Едва возникала только мысль об этом - вспоминались призрачные крылья, привидевшиеся некроманту.
Такие красивые крылья…
- Меня кто-нибудь спрашивал? - коротко ответил на колкость Анкх. Возразить было нечего. - И было очень интересно смотреть на словесную драку. Очень… Вы вылили друг на друга все плохие эмоции. Потом будет легче.
Отчего-то Анкх чувствовал, что так и будет: едва выскажут люди то, что накопилось, им полегчает. А особенно таким разным людям… Такое впечатление, что этому Анкха кто-то учил, предугадывать чужие эмоции или реакции на какие-нибудь действия… Вот только - где учили? Когда учили? И почему эти знания приходят лишь изредка, в самых сложных ситуациях…
- Так. А в какой стороне тогда здесь порт… - Шаартан почесал подбородок, а потом весь напрягся, разве что не подпрыгнул на месте. - А вдруг пожар до него добрался? Этот же городок может в любой момент сгореть! Чувствуете запах гари? Он всё сильней и сильней, и…
- И пора воспользоваться всеобщим переполохом, - Стефан сосредоточился: он прислушивался к чему-то. - В набат бьют… Значит, улицы вокруг объятых пламенем зданий окружены толпами людей с полными воды вёдрами. Ну или наоборот, бегущими прочь горожанами, уносящими с собою пожитки…
Айсер потихоньку начинал чувствовать себя в родной стихии: спасении своей шкуры от опасности. В моменты бегства у него особо обострялись мыслительные процессы, "соображалка" творила потрясающие, неповторимые чудеса, сердце не плясало краковяк, а желудок не совершал пируэтов… Словом, не было человека идеальней Стефана Айсера в трудную минуту… В трудную - для него…
Бертольду Шварцу показалось, что он наконец-то попал на Славные Небеса - и даже умирать для этого не пришлось…
Мясо в горшочке источало божественный, упоительный аромат, а желудок, на понятном каждому голодному, дорвавшемуся до еды человеку, рассказывал целую историю о каждом кусочке такого нежного, замечательного, изумительного блюда…
А голова, как назло, отказывалась думать: Бертольд в ответ на слова Дэмна кивал, кивал, кивал, кивал, поддакивал, снова кивал, кивал, кивал…
Вот так и оказалось, что Шварц работает на Алармуса, хозяина крупнейшей в городе алхимической лавки. А заодно, как выяснилось позже, ещё и одного из воротил "ночного Агнона". Но сперва всё выглядело очень даже прилично. Бертольд работал в небольшой, но уютной лаборатории, снабжённый всем необходимым для своих опытов. Алармус лишь просил Шварца подробно записывать результаты изысканий, а заодно каждый день приготавливать побольше взрывающейся "чёрной пыли". Бертольд ни за какие деньги не хотел рассказать Дэмну рецепт этой "прелюбопытной штуки", соглашаясь лишь на производство некоторого количества топлива для шутих. Хозяин лавки каждое утро и каждый вечер "шёл на приступ" Шварца, выпытывая рецепт "чёрной пыли", но - безуспешно. В какой-то момент Алармус смирился - или сделал вид, что смирился.
Постепенно в сознание Бертольда всё сильнее и сильнее начала стучаться мысль: "А куда хозяин девает "чёрную пыль"?". К тому моменту, когда Шварц решил это выяснить, прошло уже немало времени. Почти два с половиной месяца юный алхимик проработал в лаборатории, успел познакомиться с другими работниками Алармуса, у многих из которых внешность была самая что ни на есть хитрющая, гадливая и бандитская. Все они как-то странно поглядывали на "новенького", а кто-то даже похихикивал в кулачок, проходя мимо Бертольда.
- Тебе так уж сильно хочется узнать, как я использую "чёрную пыль"? - расхохотался Алармус. Именно тогда до Шварца начало доходить, что его просто используют. - Разве не лучше жить за чужой счёт, при этом имея возможность работать над новыми реагентами и составами? Подумай, хорошенько подумай, где и когда тебе будет лучше, чем сейчас. А может, тебе надо отдохнуть, а? Я в твои годы, помнится, такие подвиги совершал на амурном поле, эх!!!
- Алармус, я прошу сказать мне, каким образом Вы используете мою "чёрную пыль". Уже почти пуд, по моим подсчётам, состава был Вами использован или схоронен до поры до времени, - Бертольд был непреклонен. Тогда он ещё был до невозможности принципиален, довольно-таки честен, в определённой мере храбр и даже несколько азартен. А заодно Шварц не любил, когда его творения используют не просто без его ведома - а без его одобрения. Лишь несколько месяцев сытной и спокойной жизни смогли притупить желание Бертольда узнать судьбу его творения…
- Знаешь, ты мне очень симпатичен. Ты похож на меня в молодости, такой же упрямый, прямой, упёртый, даже честный… Только дам один совет: это всё никому не нужно: ни твоё упрямство, ни твоя честность, ни тем более твоя честь. Этот мир давным-давно позабыл, что значат твои слова. Что ж, я буду с тобою откровенен: твоя "чёрная пыль" приносит пользу тем людям, которые только готовы за неё платить. Две недели назад мощный немагический взрыв сотряс хранилище Цеха Менял и Ростовщиков, за месяц до того та же самая "неприятность" случилась с королевской тюрьмой для особо опасных преступников, дня три или четыре назад бунтующая деревушка взлетела на воздух… Продолжать, Бертольд - или ты уже понял, как люди используют твоё изобретение, а? "Чёрная пыль", идеальное сырьё для шутих и немагических фейерверков, такая забавная штука - она теперь убивает людей и уничтожает здания.
Каждое слово Дэмна отдавалось громом в сердце Бертольда. Мирок Шварца рушился, погребаемый под горами, континентами, целыми планетами "чёрной пыли"…
Глава 11
Честность умирает, когда продаётся
Жорж Санд
Признаться, наш странный отряд совсем не ожидал, что на улицах будет… пусто. Никаких патрулей, никаких стражников, рыскавших по Кардору, Тишь и благодать. Только отдалённые звуки набата говорили об опасности, нависшей над городом. Ведь деревянные дома горели не хуже, чем сухие дровишки, подбрасываемые в камин - огонь должен был пожрать портовый городок в считанные часы. Но всё не пожирал и не пожирал…
- А где паникующие люди? Где мародёры? Где, в конце концов, очередные пророки, орущие на каждом перекрёстке об искупающем грехи, очищающем пламени? - с некоторым негодованием произнёс Шаартан.
Некромант не мог поверить своим глазам: пустые улицы. А ведь пожар, пожар близко! Ведь сгорят же! Всё сгорит!
Южанин видел прежде огромные и процветающие города, превратившиеся в угли из-за случайно упавшего в пучок сена факела или не потушенной вовремя лучины. Бродящие меж пепелищ люди, которые ищут хоть что-нибудь, пощаженное пожаром. Отсутствующие выражения лиц. Дрожащие руки. Блеск в глазах, когда в куче золы показалась сокровенная кубышка или дочуркина кукла, каким-то чудом избежавшая яростного пламени пожара.
- Хм… А может, люди уже покинули свои дома? - Стефан Айсер вертел головой, глядя то в один конец улицы, то в другой.
Слепые "глаза"-окна домов, узкие-узкие, затянутые бычьими пузырями.
Источающая смрад, мутная, как разум беспробудного пьяницы, канава. Дворовая собака: шкура в проплешинах, роящиеся мухи (и как в такой холод ещё выживают?) - и та не обращала никакого внимания на окружающий мир…
- По-моему, это ловушка. Ну не может так всё быть тихо… - протянул Стефан Айсер, намереваясь вернуться в ставший почти родным закуток…
И, словно услышав слова алхимика, в обоих концах улицы показались вооружённые люди.
- Нас загнали как волков, - спокойно констатировал Шаартан. - Что нам остаётся делать?
- Именем Ордена, мы их остановим, - с вызовом произнёс Альфред. - С нами правда, а значит - и сила.
От него веяло какой-то особой, внутренней силой. Обычно хмурое, лицо разгладилось, на лице появилась улыбка. Пусть невесёлая, скорее - грустная, но всё же - улыбка…
- Правда, Альфред, правда? - Сигизмунд встрепенулся и замахал руками. - Какая правда? Та правда, что не нашей рукой был убит начальник тюрьмы? И что не из-за нас начался пожар? А ты им успеешь сказать?
Те люди надвигались медленно, то ли опасаясь пятерых беглецов, то ли давая возможность последним насладиться торжественностью, силой момента.
- Пятнадцать… Двадцать… Двадцать пять… И как только они нас выследили? Как собрали-то столько? - в начале фразы голос Стефана ещё дрожал, но вскоре окреп, ужесточился. - Как же всё-таки мне не хочется влезать в очередную драку…
А вот последние слова Айсер произнёс спокойным, деловитым тоном. Похоже, не в первой алхимику подобное говорить.
- Эй, вы! Сдавайтесь! Сложите оружие! - донёсся возглас из-за спин наступавших слева стражников.
Ровные ряды щитов, сверкавшие кольчуги, обнажённые мечи. Чёткие и слаженные движения. Это было и потрясающе красиво, и неимоверно ужасно одновременно. Наверное, проще было бы сравнить ряды противников с гремучей змеёй, изготовившейся к прыжку. Убийственное изящество и смертоносная грация…
- Было бы оружие, - печально вздохнул Сиг. - А так: ни меча, ни кинжальчика… Даже гвоздя металлического - и того не найдётся. Но сдаваться я, знаете ли, совершенно не собираюсь. Вздумали, понимаете ли, Белый Орден не уважать! Настоящие рыцари не сдаются!
Произнося это, Сигизмунд показался невероятно похожим на Альфреда. На смену сарказму и угрюмости пришла уверенность и решительность.
- Значит, нас убьют, - совершенно бесчувственным голосом произнёс Шаартан. - Что ж, узнаю, каково это, быть покойником…
- Ещё не время Последнего заката, - этот незнакомый голос шёл откуда сзади. Малиновый перезвон мешался со звоном клинков, плеск ручьёв накладывался на шум сходящей лавины…
И кнехты, и алхимик, и некромант повернулись - и с удивлением взглянули на Анкха…
Снежно-белый пол - и небесно-голубой купол. Простор этого зала, первого и по красоте, и по размерам, во всём Хэвене, не давил, нет, наоборот: он создавал пусть и странный, но приятный уют.
Здесь ты оставался наедине с собой, с мыслями. Здание помогало тебе почувствовать себя на воле, на просторе: только небо над головой - и только снег под тобой. И вечность - где-то рядышком уселась, дружески похлопав тебя по плечу. Вечность - старый знакомец Анкха.
Да, невероятно старый. Некогда именно он, Анкх, лучший из Ищущих и Находящих Пути, первым увидел небеса мира, позже получившего имя Хэвенхэлл. Как вольно тогда дышалось, как грандиозно тогда мыслилось!!! Уже виделись ажурные капители бесчисленных дворцов и храмов, школы мудрости, где Народ будет делиться мудростью с обитателями нового мира. Да, местные будут давать взамен плоды своего труда, будут делиться теми ресурсами, которыми полнятся недра нового мира, будут помогать представителям Народа по хозяйству, всю ту работу, которая недостойна умеющих ходить по Путям…
Просторы Хэвенхэлла обернулись океанами крови и безднами потраченных сил. Народ неизвестного дотоле Хэлла решил прибрать к рукам новый мир. Хэвенхэлл, который Анкх считал чуть ли не своим собственным владением, стал ареной боёв…
Вот для брата первопроходца, Манкха, настал Последний Закат… Великого сына Народа, погибшего в первом бою с хэлльцами, проводили в вечность с величайшими почестями. А вместе с ним - ещё двенадцать хэвенцев…
На следующий день уже для сорока детей Народа настал Последний Закат. Глазам Анкха, казалось, никогда не сверкать светом жизни, никогда не стать сухими, никогда не закрыться без того, чтобы не уронить слезу на казавшуюся благословенной, но ставшую проклятой землю Хэвенхэлла…
Да, это было трудно - помнить. Очень трудно и больно. Но ещё больней и трудней было вспоминать, шаг за шагом, день за днём, все те дни, что Анкх провёл на Хэвенхэлле. Ведь предстояло отправиться туда вновь, через тысячу лет после того, как в последний раз Находящий Пути любовался закатом того мира…
Серебристые крылья, засверкавшие на солнце, удивлённые, потрясённые, ошарашенные лица одного очень маленького, но такого гордого отряда, прекратившие "наступление", заколыхавшиеся ряды кардорцев…
День за днём, год за годом проплывали в памяти Анкха, течение памяти выносило на берег сознания смутные образы, полузабытые лица, стёршиеся улыбки, разлагающиеся трупы… Два с половиной века пронеслось в памяти Ищущего и Находящего Пути. Сколько времени он вспоминал былое - узнать было сложно, в этом Зале Памяти не было окон, и потому ни восходов, ни закатов Хэвена невозможно было заметить…
Какие-то события и люди вспоминались ярче, какие-то - тусклей. И только два дня сверкали тысячами красок, миллионами подробностей, мириадами мыслей - это был день рождения первого Несущего-ветер-дара (таких хэвенхэльцы назовут волшебниками) и… день, когда пришлось всех, наделённых хотя бы малейшей частицей непонятной даже хэвенцам силы, уничтожить. Единственным, всесокрушающим ударом. В тот, первый день, Народ обуяла радость, во второй… Во второй не было места другим чувствам, кроме ужаса и страха…
- Мы смогли это, смогли! Мы победим! Мы очистим этот мир от скверны хэлльцев!
Тогда, окружённый ликующими сородичами, Анкх не задумывался над тем, что практически те же слова произносились на занятых хэлльцами территориях Хэвенхэлла. Ведь одновременно с "ангелами" и "демоны" сотворили своих чудо-воинов, магов.
Но кто из Народа тогда знал об этом? Никто.
Били медные тимпаны, ревели трубы, кифаристы и арфисты рвали струны, играя одну песню за другой, танцевали, водили хороводы, обнимались прямо на улицах…