Он был настолько зачарован убийцей, покалывающей, обвивающей тьмой. Что практически не заметил, как появился свет.
Теперь он видит. Это не обычный свет. Не привычный ему свет.
Свет угасает. Это было прекраснейшее сияние, однако оно тает. Идет на убыль и тускнеет. Золотое и сломанное, как ангел. И так же, как ангел, подавленное созданным из мрака убийцей.
По ту сторону сияния широкое окно.
Через него Олл видит окутанное дымкой великолепие Терры.
Родина человечества горит.
- Я увидел достаточно, - произносит Олл Перссон.
[отметка: 4.12.45]
Это шок. Просто шок. Тебя ранили, и я много тебе показал. Много. Мне жаль, правда жаль. Этого никто не должен был видеть. Никто не должен был иметь дело всем этим за один заход. Но времени действительно слишком мало, чтобы проявлять мягкость.
Ты увидел то, что должен был увидеть. Я показал тебе, куда придется идти.
Теперь это будет причинять боль. Будет тяжело. Ты сможешь. Раньше ты справлялся и с большими трудностями. Давай, Олл. Давай же, мой старый, дорогой друг Олланий.
Пора просыпаться. Пора про…
Олл просыпается.
Никакого солнца. Никакой кровати. Никаких звуков пения с кухни.
Серый свет. Туман. Холод.
Боль.
Он упал на спину, изогнувшись. Руки изранены, как и спина, как и одно бедро. Ощущение такое, словно в голову вкрутили железные шурупы.
Он садится. Боль усиливается.
Олл осознает, что наихудшую муку причиняет не физическая боль, не растяжения с синяками.
Это отголосок. Отголосок видения. Он перекатывается на четвереньки, его непродуктивно тошнит, словно он пытается извергнуть наружу воспоминания и избавиться от них.
Велик соблазн счесть, что это был просто кошмар. Соблазнительно и легко. Просто дурной сон, который произошел вследствие удара головой.
Но Олл знает, что человеческий разум не представляет себе подобные вещи. Только не такие. Грамматикус был здесь. Ублюдок был здесь. Не во плоти, однако фактически. Он был здесь, и он показал это.
Тот факт, что Джон предпринял сверхчеловеческое усилие и появился, пойдя на столь огромный риск, говорит о многом. О многом, и это многое неуютно для Олла Перссона.
Он неуверенно поднимается на ноги. Он избит и потрепан. Одежда покрыта коркой грязи, которая только начинает подсыхать и твердеть. Он пытается сориентироваться.
Видно немногое. Весь мир затянут густой серой мглой. Раздаются грохочущие звуки, и по ту сторону облаков происходят тусклые вспышки. Где-то вдали - Оллу кажется, что это север - видно сияние, словно за туманом горит что-то большое.
Большое, как город.
Он оглядывается. Земля покрыта вонючей черной грязью и слизью, искореженной сельскохозяйственной техникой и сломанными столбами ограды. Это то, что осталось за прошедшей приливной волной. То, что осталось от его земли и полей.
Он бредет, пошатываясь и хлюпая ботинками по жиже. Плотный туман частично состоит из дыма, а частично - из пара разлива. От почвы несет глиной и донной трясиной. Все посадки исчезли.
Он видит ряд столбов ограждения, которые еще стоят. Судя по тому, насколько они торчат над жижей, волна паводка оставила за собой примерно метр ила и грязи. Все похоронено. Хуже, чем проклятый Красентинский хребет. Он видит руку - бледную и сморщенную мужскую руку, которая высовывается из черной слизи. Похоже, что человек тянулся, судорожно хватая воздух.
С этим ничего не поделать.
Олл добирается до столбов и приваливается к одному из них. Он понимает, что это ворота на краю западного полевого уровня. Он совсем не там, где думал. Он почти на полкилометра западнее. Должно быть, мощь наводнения унесла его, словно мусор.
Чертовски удивительно, что он не переломал себе конечности, и что ему не вышибло мозги о торчащий столб. Чудо, что он не утонул.
Сориентировавшись, он поворачивается и движется обратно. Теперь он пришел в себя и знает, где находится жилой модуль фермы.
Он проходит мимо опрокинутого и наполовину утонувшего в черной грязи культиватора. Затем находит дорогу, ну, или то, что обычно было дорогой. Это борозда слизи, грязевая канава, по всей длине которой тянется лиловая вода глубиной по колено. Он шлепает по ней.
- Господин Перссон?
Он останавливается, ошеломленный звуком голоса.
На краю дороги сидит человек, прислонившийся спиной к остаткам забора. Он облеплен грязью.
- Кто это? - спрашивает Олл.
- Это я. Зибес.
Зибес. Гебет Зибес. Один из работников. Один из поденщиков.
- Вставай, - говорит Олл.
- Не могу, - отвечает Зибес. Он сидит у ограды в странной позе. Олл понимает, что левая рука и плечо человека примотаны к столбу колючей проволокой. Их сплело воедино нахлынувшим потоком.
- Держись, - произносит Олл. Он тянется к поясу, но рабочие инструменты давно пропали. Он идет назад к перевернутому культиватору и роется в густой грязи вокруг него, пока не находит в кабине ящик с инструментами. Затем он возвращается с кусачками и освобождает Зибеса. Плоть человека изрядно изодрана проволокой.
- Пошли, - говорит Олл.
- Куда?
- Есть места, - отвечает Олл.
У них уходит двадцать минут, чтобы в тумане пройти через трясину к жилому модулю фермы. К тому, что от него осталось.
По дороге Зибес не перестает задавать вопросы наподобие: "Что случилось?" и "Почему это произошло с нами?".
Оллу нечего ответить. Впрочем, у него нет ни времени, ни желания.
В пяти минутах от дома они сталкиваются с Кэтт, это сокращение от Кэттерины. Екаттерины. Что-то в этом роде, Олл вечно забывает. Как и Зибес, она из поденщиков, трудится в сушильном амбаре, просушивает снопы. Ей около семнадцати, она соседская дочка.
Перемазанная грязью, она просто стоит в тумане с отсутствующим видом и глядит на что-то, чего нельзя увидеть, поскольку из-за тумана вдали вообще ничего не видно. Возможно, она смотрит на что-то успокаивающее, например, на вчерашний день или на свой пятый день рождения.
- Девочка, ты в порядке? - спрашивает Олл.
Она не отвечает. Шок. Просто шок.
- Ты в порядке? Кэтт, пойдем с нами.
Она не смотрит в глаза. Даже не кивает. Но когда они снова начинают двигаться, она следует за ними на отдалении.
В доме разгром. Поток прошел прямо насквозь, унеся двери, окна и большую часть мебели, и оставив взамен полуметровый покров ила и обломков. Олл раздумывает, не поискать ли пикт его жены, который обычно стоял на шкафу в кухне. Однако шкафа больше нет, так что у него мало надежды найти изображение, которое он в последний раз там видел.
Он велит Зибесу и Кэтт подождать и заходит внутрь. Его комната наверху, под крышей, так что она лучше перенесла удар. Он находит старую служебную сумку из выцветшего зеленого брезента и кладет в нее немного полезной всячины. Затем снимает все вплоть до рабочих ботинок и надевает сухую одежду. Лучшим, что он способен найти, оказываются старые армейские штаны и куртка, тоже зеленые и выцветшие.
Он подбирает последние остатки, выбирая, что взять, а что оставить. Запасная куртка для Зибеса, аптечка и одеяло с кровати, чтобы согреть Кэтт. Он спускается по лестнице, чтобы отыскать их.
Над камином все еще висит старая лазерная винтовка. Он снимает ее. Из ниши в дымоходе он извлекает маленький деревянный ящичек. Три полностью заряженных магазина. Он кладет два в карман, и готовится зарядить третий в оружие.
Он слышит крик Зибеса и выскакивает на грязный двор, скользя и оступаясь. Чертов магазин не вставляется. Он долго не практиковался с винтовкой и подрастерял сноровку.
Он тоже напуган. Напуган сильнее, чем когда-либо в жизни, а это кое-что да значит, учитывая, что в его жизни был Красентинский хребет.
- Что происходит? - спрашивает он, добравшись до Зибеса, который присел за опрокинутым штабелем ящиков с травой.
- Там что-то есть, - отвечает тот, указывая на боковой сарай. - Что-то большое. Движется с места на место.
Олл ничего не видит. Он озирается в поисках Кэтт. Та стоит у двери кухни, снова глядя в прошлое и не замечая паники Зибеса.
- Оставайся тут, - велит Олл раненому. Он поднимается и движется к сараю, держа винтовку наготове. Он слышит, как что-то движется. Зибес не врал. Что бы это ни было, оно большое.
Олл знает, что ему нужно стрелять точно. Стрелять на поражение. Если оно большое, ему нужно остановить это быстро.
Он рывком открывает дверь сарая.
И видит Графта. Крупный погрузочный сервитор кружит по сараю, врезаясь в предметы. Его сенсоры и системы обзора полностью сбиты с толку грязью и водорослями.
- Графт?
- Рядовой Перссон? - отзывается сервитор, узнав голос.
- Стой неподвижно. Просто стой неподвижно.
Большой киберорганизм замирает. Олл протягивает руку и стягивает жгуты водорослей. Он берет тряпку, протирает оптику и вычищает грязь из мелкой решетки сенсоров.
- Рядовой Перссон, - произносит Графт. - Благодарю за помощь, рядовой Перссон.
- Следуй за мной, - говорит Олл.
- Куда следовать, рядовой Перссон?
- У нас есть работа, - произносит Олл.
2
[отметка: 4.14.11]
- Объяснись, - произносит Несущий Слово. Его зовут Улмор Нул.
- Была засада, - говорит Вил Тет. - Двое Ультрадесантников.
Нул смотрит на труп катафрактия.
- Это сделали они?
- Они, - соглашается Тет. - Убили моего наблюдателя, убили членов моего отряда, а затем захватили спидер. Один из них был капитаном.
- Почему ты их не остановил? - спрашивает Нул.
- Их не смог остановить катафрактий, - изумленно произносит Тет. - С чего вы взяли, что я бы смог?
Он обрывает себя.
- Прошу прощения, маджир. Это были легионеры. У нас не было средств.
- Ты оставался на позиции с момента нападения, ожидая подкрепления?
- Да, маджир.
Улмор Нул поднимает варп-склянку. Он говорит в нее, предупреждая офицеров подразделений, что в этой части компопорта на свободе как минимум еще две единицы элиты противника.
- Возможно, у них есть транспорт, - добавляет он.
Нул смотрит на членов своего отделения.
- Их нужно выследить, - просто говорит он.
Келтер, один из его людей, кивает и вытаскивает вперед ищейку. Ему приходится пользоваться электрическим стрекалом. Ищейка злится и не подчиняется.
Она размером примерно с взрослого мастиффа, но более грузная и не принадлежит к собачьим. Она рычит и сопит, капая слизью из раздувающихся черных ноздрей.
- Нам нужно что-то, чего они касались, - произносит Нул.
- Капитан прикасался ко мне, - отвечает Тет. - Он сбил меня с ног…
Он все еще говорит, когда до него доходит, что он идиот.
Нул глядит на него и кивает.
- Маджир, нет… - начинает Тет.
Ищейка бросается вперед. Она оказывается возле него. Тет вопит, когда она начинает пожирать его заживо.
- Она взяла пробу, - говорит Келтер. Он стаскивает ищейку с воина Каул Мандори. Тет не мертв. Он должен быть мертв. Обязан. Из него выгрызено слишком много, чтобы он смог поправиться и вернуться к жизни. Он не в силах говорить. Не в силах даже как-то иначе выразить захлестывающую его муку, он лишь дергает лишенными пальцев руками и трясет тем, что осталось от его челюсти.
Ищейка приходит в движение, следуя за психоощущением, которое она поглотила. Несущие Слово идут следом.
- Что с ним? - спрашивает один из них у Улмора Нула, указывая на подергивающиеся останки. - Ты мог бы положить конец его страданиям.
- Мы извлекаем из боли уроки, - отвечает Нул, - а милосердие - пустая трата боеприпасов.
[отметка: 4.26.11]
Капитан Ультрадесанта достойно бьется. Оказавшись в углу и находясь в меньшинстве, он старается нанести как можно больше ущерба прежде, чем наступит неизбежное.
Его убивает Сорот Чур. Он всаживает два массореактивных заряда в переборку позади Ультрадесантника, и сила взрывов в замкнутом пространстве вышибает кобальтово-синюю фигуру из-за укрытия.
Тот пытается подняться, но уже слишком поздно. Третий выстрел сносит ему голову.
Чур идет обратно в главный пункт управления станцией. Он отправляет свои отделения собирать пленников-людей или вытаскивать тела мертвых врагов. В воздухе висит поблескивающий синий дым. Станция "Зетсун Верид" захвачена.
Потребовалось больше времени, чем ожидалось. Это раздражает Чура. Он надеялся, что полное ошеломление лишит XIII-й воли к сражению, однако те остались сосредоточенными.
Единственным утешением является то, что теневые магосы также вышли за рамки собственных прогнозов. Они все еще трудятся, перекалибровывая основные системы станции. Им достанется большая часть неудовольствия Кор Фаэрона.
В главном пункте управления некоторые магосы орудуют электроинструментами, снимая плиты пола и стенные панели, чтобы добратсья до пучков кабелей. Другие осуществляют более тонкую работу, прощупывая запутанные схемы при помощи точных инструментов, многие из которых срощены с их пальцами. Несколько подключилось напрямую через разъемы ММИ, открыв свои разумы импровизированной ноосферной среде, в которой они смогут восстанавливать разрушенную коллекторную архитектуру станции. Они купаются в теплой сущности кода Октета, свободно гуляющего по системам.
Магистр Веры Кор Фаэрон не гневается. Чур обнаруживает его в диспетчерском пункте над основным залом - застекленной латунной коробке, похожей на церковную исповедальню. Он читает грубо переплетенную книгу. "Книгу Лоргара". Разумеется, это не вся книга, а лишь один ее том. "Книга Лоргара" занимает целый стек данных, а от руки переписана в девять тысяч семьсот пятьдесят два тома. Их число постоянно возрастает. Кор Фаэрон лично собрал десятитысячный штат рубрикаторов и писцов для копирования книги и увеличения числа копий. Предполагается, что каждый из старших офицеров XVII-го и назначенных Несущими Слово повелителей планет обладает таким набором и изучает его. Чур понимает, что также готовятся комплекты для каждого из примархов, поклявшихся в верности Гору. Копии копий копий. Экземпляр Пертурабо будет оправлен в гравированную сталь. Фулгрима - в живую плоть. Альфарию преподнесут две редакции, слегка отличающиеся друг от друга.
Комплект Гора будет переплетен в содранную кожу ставших жертвой предательства легионеров.
Копии копий копий. Лоргар построчно проверяет каждую версию. Ошибки в написании караются смертью, а то и хуже. Всего за день до того, как они перенеслись в Веридийскую систему, один из рубрикаторов был выпотрошен за пропущенную точку.
Чур входит в диспетчерскую. Подойдя ближе, он видит, что книга, которую читает Кор Фаэрон - контрольный экземпляр, одно из изначальных писаний. Написано собственной рукой примарха прямо по мере сочинения. Это новейший том, готовый к распространению. Кор Фаэрон всегда лично и тщательно изучает свежие выпуски прежде, чем передать их своему персоналу для копирования, архивирования и публикации.
Кор Фаэрон читает секреты, которых никто еще не видел.
- Приношу извинения за задержку, - произносит Чур.
Кор Фаэрон качает головой, поднимая руку с когтями и продолжая читать.
- Магосы дали объяснения, - говорит он. - Устроенное нами опустошение ноосферы Калта оказалось более основательным, чем мы рассчитывали. Нужно многое восстановить. Как я понимаю, еще десять минут.
- Я буду счастлив, когда вы благополучно вернетесь на борт вашего корабля, повелитель, - произносит Чур.
На этот раз Кор Фаэрон поднимает глаза. Он улыбается.
- Твоя забота отмечена. Однако здесь я в безопасности, Сорот.
Он выглядит еще более болезненным, чем обычно. Вокруг него мерцает ореол грязного света эмпиреев. Чур видит, как сквозь кожу вспышками проступают кости, словно от прерывистых рентгеновских лучей. Кор Фаэрон поддерживает обширное варп-колдовство.
- Подойди, Сорот, - произносит он. - Почитай вместе со мной.
Сорот Чур делает шаг к пульту и заглядывает в раскрытую книгу. Он отмечает запутанную красоту почерка. На страницах едва остался намек на чистое место.
- Он пользуется стилусом. И чернилами, - говорит Кор Фаэрон, словно поражаясь этому. - В наши дни, в наше время. Стилус. Разумеется, я заставляю рубрикаторов поступать так же.
- Я слышал, что…
Кор Фаэрон смотрит на него.
- Что, Сорот?
- Я собирался сказать, повелитель, что слышал, будто Жиллиман также пользуется стилусом.
- Именно так. Кто тебе об этом сказал?
- Люциель.
- Тот, кого ты убил?
- Да, первая жертва.
- Он был твоим другом.
- Именно тем и была ценна его смерть, - произносит Чур.
- Да, думаю, что Робаут Жиллиман пользуется стилусом, - говорит Кор Фаэрон. - Он пишет. Много пишет, как мне говорили. Впрочем, там не много смысла. Он пишет… трактат. О ведении войны. О механике сражения. О теории боя. Детские проблемы. У него явно нет ни энергии, ни силы характера. И никакого интереса к метафизическим вопросам, которые занимают более достойные умы. Наш возлюбленный примарх уже знает об убийстве все, что только возможно. У него нет необходимости или причин записывать это. Принципы просты. Именно потому он способен выйти за рамки грубого практицизма и тратить свои время и энергию на обдумывание великих тайн. Функционирование этой и прочих вселенных. Природа существования.
Кор Фаэрон смотрит на него.
- Тебе известно, что Лоргар просто записывает то, что ему диктуют? То, что нашептывают ему и только ему?
- Боги? - спрашивает Чур.
- Силы восьми, - отвечает Кор Фаэрон. - ораторы пустоты и голоса бездны. Изначальный Уничтожитель из самой глотки варпа.
Снаружи зовут. Магосы завершили работу.
Кор Фаэрон закрывает книгу и поднимается на ноги.
- Воспользуемся их славным трудом, да? - интересуется он.