[отметка: -0.55.37]
Вспышка телепортации.
По открытому склону расходятся вибрация и потрескивание энергетического разряда, холодный северный воздух пропитывается озоном.
Темный Апостол Эреб обретает плоть и возникает из росчерка света. Он одет не в церемониальный доспех. Его экипировка - сугубо функциональная боевая броня, она зачернена пеплом и по всей поверхности исписана мелким паукообразным почерком.
Его ожидает ударная группа. Во главе Эссембер Зот из Гал Ворбак, воитель, отличающийся воспламеняющей других яростью. Его меч уже обнажен. Доспех выкрашен в цвет крови.
Так их узнают враги. Алые, цвета пламени, преисподней, крови и Октета.
С Зотом рабочая бригада из Ценвар Каул - семьдесят человек, все бездетные. Они трудились с момента прибытия на рассвете на одном из первых кораблей.
Расположенное в двух тысячах километров от города Нумин плато Сатрик - уединенное место. Уже наступила суровая зима. Область Сатрик выбрана в качестве одного из шестидесяти восьми точек сбора для операции в силу своего размера и ландшафта. По всей длине склона стоят посадочные модули, распахнувшие к серому небу грузовые люки.
Эреб осматривает работу.
Эта блестящая от инея область плато Сатрик особенно прекрасна. Чтобы установить ее совершенство по отношению к прочим возможным местам, потребовалось несколько дней сравнительного изучения с использованием орбитальных сканов. Она постоянно горизонтальна по отношению к уровню моря. Сориентирована соответственно магнитному полюсу и приливному процессу и в день объединения над ней будет благоприятный восход луны. Также она обладает прочими качествами, которые не смогла бы выявить стандартная имперская физика. Векторы имматериума выверены. Сегодня покров эмпиреев в этом месте тонок.
Это поистине совпадение. Эреб размышляет, насколько же оно совершенно. Не просто пригодное к работе, подходящее или приемлемое. Идеальное. На ближайшие шестьдесят дней, начиная с сегодняшнего. Как будто расположенная где-то некая сила создала совершенство точно в нужное время.
Люди Каул выложили круг. Отполированные черные камни, все взятые с вулканических склонов Исствана-V и отмеченные символами, образуют идеальную окружность диаметром в километр.
Эреб принимает от Зота последний камень. Это камни призыва. Он ощущает тошноту от скрытой силы, лишь только взяв один из них в руку.
Он помещает камень в разрыв в круге. Вставая на место, тот щелкает о камни по бокам.
- Начинайте, - говорит он Зоту.
Люди Ценвар Каул приближаются с прочими приношениями из системы Исствана. Двигаясь процессией, они несут портативные стазис-колбы, словно кадила на катерическом богослужении. Жидкость в стазис-колбах замутнена кровью. Собранные прогеноидные железы. Геносемя. Сгинувшая жизнь преданных душ принесена теперь для окончательного кощунства. Здесь геносемя Саламандр, Железных Рук, Гвардии Ворона. Эребу ведомо, что Губительные Силы не делают различий, поэтому здесь также и другое геносемя: Детей Императора, Гвардии Смерти, Повелителей Ночи, Железных Воинов, Несущих Слово, Альфа Легиона и даже Лунных Волков. Годятся все, кто пал в тайных мерзостях на Исстване III и V.
Эреб останавливает первого человека в процессии и прикасается к стеклу стазис-колбы. Он знает, что внутри, искромсанная ткань в непрозрачной суспензии.
- Тарик… - шепчет он.
Он кивает. Люди Каул начинают заносить колбы в круг. Когда носители проходят за камни, то начинают выть. Их рвет. Некоторые умирают или получают инсульт. Они падают, разбивая колбы.
Это не имеет значения.
Поднимается луна, бледный завиток в сиреневом небе, уже насыщенном светом.
Зот вручает Эребу инфопланшет, и Апостол проверяет время прибытия.
Он отслеживает информацию об использовании швартовочных кодов. Отдает планшет назад, а взамен берет устройство вокс-связи.
- Пора, - произносит он.
[отметка: -0.40.20]
- Принято, - отвечает Сорот Чур.
Он возвращается к остальным. Его люди смешались с ротой Люциеля на ротных палубах "Самофракии". Они завершили формальный обед, организованный Луциелем. Никто из них не нуждается в пище, и уж точно не в тех превосходных продуктах, которые предоставил Луциель, однако это символический жест. Отобедать как союзники, как воины-короли. Сплотиться в преддверии грядущей войны.
- Проблемы? - спрашивает Люциель.
Чур качает головой.
- Небольшой вопрос по погрузочным платформам.
Чур смотрит на Луциеля.
- Почему вы изменили эмблемы и окраску доспехов? - спрашивает Люциель.
- Мы создаем себя заново, - отвечает Чур. - Новой системой мы отмечаем новое начало. Возможно, это из-за характера возлюбленного нами примарха, да благословит его космос. Гонорий, мы еще не вполне нашли себя. Не как вы. Мы стремились понять подходящую нам роль. Не думаю, что ты ценишь собственную удачливость. Чистоту вашего предназначения и положения Ультрадесантников. С самого начала вы обладали репутацией, которую не нужно было ставить под сомнение и функцию, которую не требовалось прояснять.
Он делает паузу.
- Я годами презирал Лоргара, - тихо произносит он.
- Что?
- Ты слышал.
- Сорот, ты не должен…
- Взгляни на своего примарха, Гонорий. Такого выдающегося. Столь благородного. Я завидовал вам, завидовал Имперским Кулакам, Лунным Волкам, Железным Рукам. И я не одинок. Мы боремся с переменчивым разумом, Гонорий. Страдаем от бремени блестящего, но способного ошибаться командующего. Друг мой, мы более не несем слово. Мы несем Лоргара.
- Некоторые быстро попадают в свою роль, - твердо говорит Люциель. - Я думал на эту тему. Некоторые быстро попадают в свою роль. Другим требуется время, чтобы развиться и обнаружить свое предназначение. Твой примарх, великий Лоргар - сын Императора. Для него найдется роль. Может статься, что она окажется куда значительнее, чем выпавшая Жиллиману или Дорну. Да, нам повезло, что у нас есть ясность. Я это знаю. Так же у Кулаков, Рук и Ангелов. О Терра, Сорот, таковы Пожиратели Миров и Волки Фенриса. Возможно, нехватка ясности, от которой вы страдали до сих пор, вызвана тем, что роль Лоргара все еще невообразима.
Чур улыбается.
- Поверить не могу, что ты его защищаешь.
- Почему?
Чур пожимает плечами.
- Думаю, мы наконец обретаем цель, Гонорий, - говорит он. - Отсюда наша новая решимость. Изменения геральдики и цвета доспехов. Я… Меня попросили присоединиться к наступлению.
Люциель недоумевающе хмурится.
- Ты говорил.
- Мне нужно кое-что доказать.
- Зачем? - спрашивает Люциель.
- Я должен подтвердить свое стремление к новой цели.
- И как ты это сделаешь? - интересуется Люциель.
Чур не отвечает. Люциель замечает, что пальцы Несущего Слово шевелятся, постукивая по столешнице. Что это за волнение? Нервозность?
- Я кое-что узнал, - внезапно произносит Чур, меняя тему. - Немного из военного искусства, которое ты, думаю, оценишь.
Люциель поднимает кубок и отхлебывает вина.
- Продолжай, - улыбается он.
Чур поигрывает своим кубком, золотым бокалом с прямыми стенками.
- Это произошло на Исстване, когда там шел бой.
- Исстван? В системе Исствана было сражение?
Чур кивает.
- О нем не сообщали. Это было приведение к согласию?
- Оно случилось недавно, - говорит Чур. - Полные рапорты о кампании все еще ратифицируются Магистром Войны. Затем они станут доступны.
Люциель вскидывает брови.
- Жиллиман не одобрит, что его хоть какое-то время не держат в курсе. Это так Магистр Войны намеревается впредь вести Великий крестовый поход? Жиллиман настаивает на общности всей военной информации. И Исстван пребывал в согласии…
Чур поднимает руку.
- Это было недавно. Оно еще свежо. Теперь все кончено. Ваш примарх узнает обо всем, как должно. Суть в том, что сражение было ожесточенным. Империум столкнулся с врагом, который обнаружил смертельную силу предательства.
- Предательства? - переспрашивает Люциель.
- Как ты понимаешь, не в качестве стратегии. Не как тактики с целью застать врасплох и ослабить. Я имею в виду - как качества. Сила…
- Не уверен, что понимаю, о чем ты, - слегка успокаиваясь, улыбается Люциель. - Ты как будто говоришь о… магии.
- Почти что так и есть. Враг верил, что в предательстве заключена сила. Завоевать доверие противника, замаскировать свою враждебность, а затем обратить… Ну, они полагали, что это действительно наделяло их силой.
- Не понимаю, каким образом.
- В самом деле? - спрашивает Чур. - Могущество, как они думали, зависит от степени предательства. Если союзник внезапно обращается против союзника - это одна степень. Но если верный друг выступает против друга… Это чистейшая мощь, поскольку предательство забралось настолько глубоко. Поскольку потребовалось переступить через такое количество моральных ограничений. Доверие. Дружбу. Верность. Надежду. Честность. Подобное деяние столь сильно, поскольку в него было невозможно поверить. С его помощью было достигнуто могущество сродни результату мощнейшего кровавого жертвоприношения.
Люциель откидывается на спинку.
- Безусловно, интересно, - говорит он. - Ну, что они так думали. С точки зрения культуры это во многом говорит о силе их кодексов чести. Если они верили, что подобное наделило их силой, то это похоже на суеверие. Разумеется, в категориях военного мастерства и техники в этом мало стратегической ценности. Кроме, как я предполагаю, психологической.
- Для них это, безусловно, работало.
- Разумеется, пока вы их не сокрушили.
Сорот Чур не отвечает.
- В чем дело? -спрашивает Люциель.
- Это как жертвоприношение, - произносит Чур. - Ты осознаешь и совершаешь величайшее возможное предательство, и оно словно жертвоприношение, необходимое для помазания и начала грандиозного обряда победы и разрушения.
- Все еще не понимаю. В этом нет тактической методологии.
- Правда? Правда, Гонорий? А если есть? Что, если это совершенно иной способ ведения войны, выходящий за рамки практических техник, отрицающий и затмевающий все воинские законы, какие систематизированы Ультрадесантом и признаны Империумом? Ритуальная война? Своего рода демоническая война?
- Ты так говоришь, как будто веришь в это, - смеется Люциель.
- Подумай над моими словами, - тихо говорит Чур. Он озирает зал, глядя, как его люди беседуют и пьют с людьми Луциеля. - Подумай… Если бы Несущие Слово выступили против Ультрадесанта, разве не было бы это величайшим предательством? Не Лоргар против Жиллимана, поскольку они в любом случае недолюбливают друг друга. Прямо здесь, в этом помещении - двое людей, которым и в самом деле удалось стать друзьями?
- Это был бы отвратительнейший обман, - соглашается Люциель. - Вынужден признать, что в нем была бы некоторая сила. Эффект шока в Легионе. Мы невосприимчивы к страху, однако ужас и ошеломление могут на краткое время обезоружить в силу невообразимости сути поступка.
Чур кивает.
- И это стало бы центральным элементом, - говорит он. - Жертвенной искрой, от которой вспыхнет ритуальная война.
Люциель мрачно кивает.
- Думаю, ты прав. Было бы хорошо понять и иметь в виду врага, который был столь убежден в силе бесчестья.
Чур улыбается.
- Жаль, что ты не понимаешь, - произносит он.
[отметка: -0.20.20]
"Кампанила" пересекает внутреннее кольцо. Ее коды приняты сетью обороны. Перед ней на сортировочной станции располагается громада группировки флота. Сияющая слава Калта.
Войдя внутрь орбиты луны Калта, она начинает резко ускоряться.
[отметка: -0.19.45]
- Чего не понимаю? - спрашивает Люциель.
- Меня просили присоединиться к наступлению, - произносит Чур.
- И?
- Я должен подтвердить свое стремление к новой цели.
Люциель глядит на него.
Всего одну секунду. Одно мгновение. И в это мгновение он, наконец, понимает, что пытался сказать ему Сорот Чур.
Чтобы не разорвать одну невозможную связь, от Сорота Чура требуется изменить другой.
Кубок выпадает из пальцев Люциеля. Рука, ведомая одним лишь инстинктом, уже движется к пистолету.
Его замедляет лишь незамутненное, выводящее из строя ошеломление.
Плазменный пистолет Чура уже у того в руке.
Кубок еще не успел удариться о стол.
Чур стреляет. Выпущенный в упор заряд плазмы попадает в торс Гонория Люциеля. Он раскален, как звезда главной последовательности. Он испаряет броню, панцирь, укрепленные кости, спинной мозг. Уничтожает мясо, оба сердца и второстепенные органы. Обращает кровь в пыль. Выстрел, словно удар молота, сбивает Люциеля с ног, швыряя через стол. Разбитая столешница подскакивает навстречу падающему кубку, закручивая его в воздухе в полукруге вина.
Застигнутые врасплох люди Люциеля оборачиваются, не понимая происходящих шума и движения, выстрела и жестокого падения их капитана. Люди Чура просто вытаскивают оружие. Стрельба их не отвлекла. Взгляды не отрывались от собеседников, которые сейчас в замешательстве отворачиваются.
Люциель скатывается на пол, его конечности бьются, а вокруг падают остатки разбитого стола. Кубок отскакивает от плиты пола рядом с его головой. Глаза расширены, они напрягаются и вглядываются. Плазменный заряд проделал в нем огромное сквозное отверстие. Тело пробито. Через подергивающийся торс можно разглядеть палубу. Края зияющей раны опалены и обожжены сверхтемпературой. Доспех пробит таким же образом, кромки светятся. Тельца Ларрамана не в состоянии закрыть или затянуть столь катастрофическое повреждение. Чур уже на ногах, позади него отклоняется назад опрокидывающийся стул. Он опускает плазменное оружие, наводит его в лицо Люциелю и стреляет еще раз.
Вокруг него помещение сотрясается от внезапного шквала огня. Двадцать или тридцать болтеров опустошаются практически одновременно. Отброшенные назад закованные в доспехи тела падают. Воздух заполнен кровавой дымкой.
На третьем отскоке кубок приземляется, описывает круг и останавливается возле обожженного и расколотого черепа Гонория Люциеля.
АБСОЛЮТНОЕ//ПОДАВЛЕНИЕ
"Сражение - не то состояние, в которое следует вступать с легкостью. Сражение всегда болезненно, и за него всегда приходится платить, поэтому умный командующий никогда не переходит к сражению, пока у него остаются иные варианты. После совершения этого перехода и начала Фазы Исполнения, или первичного состояния, необходимо действовать с предельной эффективностью: быстро применять подавляющие силы, чтобы как можно быстрее полностью уничтожить врага. Не давайте ему времени и пространства, чтобы среагировать. Не оставляйте ему военной техники или шансов, которыми он сможет воспользоваться в фазе сбора. Уничтожьте его физически и психологически, чтобы полностью ликвидировать угрозу с его стороны. Убейте первым выстрелом. До конца уничтожьте первым ударом. Это можно считать применением нападения в самой чистой его форме".
Жиллиман, "Примечания к Воинской Кодификации", 4.1.IX
1
[отметка: -0.18.43]
Раздается сигнал тревоги. На полированной медной консоли начинает моргать красный предупредительный огонек.
Вахтенный офицер на своем посту на мостике "Самофракии" реагирует быстро. Однако в некотором замешательстве. Системы корабля уведомляют его о неполадках? Это тревога высокого уровня.
Чтобы получить разъяснение, он нажимает на клавишу из слоновой кости. На маленьком зеленом экране возникает фраза, состоящая из светящихся зеленых символов.
[Стрельба, ротная палуба]
Это не может быть верным. А даже если и верно, то выстрел, должно быть, произошел случайно. Как бы то ни было, вахтенный офицер хорошо подготовлен и высоко дисциплинирован. Ему известно, что ответы, разъяснения, уточнения и объяснения - второстепенные вопросы. Они могут подождать. Подождать может даже информирование капитана. Он знает протокол. Он реагирует так, как его учили.
Он активирует вокс-системы и пробуждает защиту палубы. Руки с отрепетированной ловкостью порхают по клавишам. Он включает боевую тревогу. Начинает систематически закрывать переборки по всей длине ротной палубы и блокировать ведущие на палубу точки доступа и подъемники.
В течение четырех секунд с момента сигнала тревоги вахтенный офицер уже начал процедуру блокирования и охраны всей ротной палубы, а также расстановки солдат у всех точек входа. Его реакция образцова. В течение тридцати пяти секунд с момента сигнала тревоги будет осуществлена полная регулятивная изоляция.
Но у него нет тридцати пяти секунд.
Капитан услышал звук боевой тревоги и вскочил с кресла, чтобы присоединиться к вахтенному офицеру и выяснить суть проблемы. На его лице хмурое выражение.
- Что происходит, вахта? - спрашивает он.
Его слова тонут в очередном сигнале тревоги. Затем следует еще один. Потом еще. Клаксоны, звонки и гудки накладываются друг на друга, вереща и гремя.
Сигнал cближения.
Сигнал предупреждения о возможном столкновении.
Сигнал изъяна курса.
Система обнаружения.
Пассивный ауспик.
Первоочередной сигнал тревоги по орбитальному сообщению от Управления системы Калта.
К ним что-то приближается. Что-то входит в плотные и строго управляемые флотские формации, которые разбросаны по ближнему орбитальному поясу. Что-то несется через швартовочную зону высокой орбиты без разрешения или авторизации.
На мгновение вахтенный офицер на полпути забывает о том, что делал.
Он глядит на основной экран. То же самое делает капитан. То же самое делает экипаж мостика.
Они смотрят прямо на это, но оно все равно происходит слишком быстро, чтобы они успели его увидеть.