- Сначала до леса, потом на дорогу выйдем, - опередил меня Жан.
- Не опасно ли по дорогам шататься? - разозлился я. - Через лес не лучше пойти?
- В здешнем лесу нас через дюжину шагов на суповые наборы растащат.
- По сторонам смотрите. Что подозрительное увидите или услышите - сразу с дороги! - Я, подумав, решил не спорить с колдуном. Нет, конечно раньше мы с Ермоловым и лесом ходили, но тогда с нами всегда проводник из местных охотников был.
- А люди здесь живут? - поежился под порывом обжигающего ветра Ветрицкий.
- Есть один хутор, но туда мы точно заходить не будем. - Я опустил на лицо вязаную шапочку. - Двинули.
- А у нас вроде коньков нет. - Николай смотрел на блеснувшую впереди гладь замерзшего озерца. На совершенно прозрачном льду не белело ни одной снежинки. Странно, снег-то куда девался? Не чистят же его здесь.
- Делов-то! Разбежимся и перекатимся, - уже приготовился рвануть вперед Макс, но его остановил Жан.
- Стой ты!
Я взглянул, куда указывал колдун, и обмер: в толще льда неторопливо двигалась тень. На мгновение темное пятно приблизилось к поверхности, и над ледяной гладью плавно выдвинулся матовый плавник. Немного проплыв у поверхности, здоровенная рыбина вновь ушла на глубину, а на льду не осталось даже трещинки. Это что за чудище?
- Я т-туда не пойду! - немного заикаясь, заявил Ветрицкий.
- Может, мираж? - обернулся ко мне Макс.
- Ага, мираж. Оттяпает полноги этот Моби Дик, и что делать?
- Лучше бы обойти, - нейтрально заметил Жан.
Я возражать не стал, и мы двинулись в обход. К счастью, озерцо по размерам не превышало футбольного поля, и крюк вышел совсем небольшой. Но до тех пор пока поле не скрылось за густо разросшимися деревьями с узкими синеватыми листьями, у меня по спине бегали мурашки. Обошлось. А вот вынырнул бы ЗИЛ с чем-нибудь типа ДШК в кузове, и все - кранты. Теперь хоть время спрятаться будет. Да и снегоступы на дороге снять можно.
- А почему небо черное? - вдруг остановился, задрав голову, Ветрицкий.
- Не черное, а темно-синее, - поправил его я. - Черное оно дальше к северу.
Жутковатый пейзаж. Почти черное небо со свинцовыми пятнами облаков. Алый шар солнца. Узкие и острые темно-синие листья на деревьях. И сверкающая под солнечными лучами незапятнанная белизна снега.
- Не вижу разницы, - передернул плечами Николай. - А дорога куда ведет?
- Никуда, - настороженно оглянулся Жан, но, не увидев ничего подозрительного, немного успокоился. - На север она ведет, только нет там ничего.
- А кто тогда по ней ходит?
- Кто только не ходит, - хмыкнул я. - Охотники за дичью, дровосеки за северным кедром и лиственницей, черные копатели в руинах пошарить. Травники - вообще не поймешь, зачем.
Глотнув холодного воздуха, я закашлялся. В легких лопнул пузырь со студеной водой и ледяным крошевом. Надо с болтовней завязывать.
Когда лес остался позади, по обочинам дороги потянулись пучки торчащей из снега травы, а впереди на высоком холме показались развалины башни. Крепость возвышалась всего на три этажа, выше торчали закопченные каменные обломки.
- Здесь люди жили? - засмотрелся на холм Николай, за что и заработал от Макса толчок в спину.
- Не думаю, что люди. - Жан внимательно оглядел вытянутые треугольники бойниц и, сойдя на обочину, сорвал молочного цвета плод. Ветви куста сгибались под тяжестью еще полусотни крупных ягод. Колдун помял ягоду в руке. - Неспелая.
Зачем лез? Меня бы спросил, я бы и так сказал. На севере снежные ягоды ближе к лету вызревают.
- В башне ничего ценного остаться не могло?
- Давно все выгребли.
- А почему здесь никто не селится? - Макс пнул выкинутую колдуном снежную ягоду и вытер о снег заляпанный белым соком ботинок. - Отличный наблюдательный пункт, между прочим.
- Последний раз с год назад поселиться пытались. - Я поправил соскальзывающие с плеча снегоступы, которые были связаны между собой. - Дня три продержались, на четвертый сгинули. Гиблое место.
- А что так?
- Кто бы знал.
Мы поднялись на пригорок и прошли мимо башни. В лицо повеяло теплым ветром и неуловимым ароматом прогретой солнечными лучами неглубокой воды. Внизу в долине плескалось небольшое озеро. Темные волны с тихим плеском набегали на песок, где доставали-целовали отступивший от берега снег и, шурша, скатывались обратно. Вдоль воды шла трехметровая полоса, на которой поблескивала обледенелая галька. Над озером клубился густой туман, и противоположный берег терялся в молочной пелене.
- Это и есть Стылое море? - скептически осмотрелся Ветрицкий.
- Да. - Я набрал полную грудь теплого воздуха и почувствовал, как отступила боль. Не исчезла без следа, но спряталась куда-то вглубь.
- А почему - море? Оно и на озеро не тянет. Пруд незамерзающий.
- Море - потому что где бы ты ни встал, противоположного берега не увидишь. - Жан даже перестал нас подгонять и глубоко вздохнул.
- Лужа, - не впечатлился Николай, и мы двинулись дальше.
Дорога прошла по берегу Стылого моря и, извиваясь меж крупных валунов, поднялась на склон холма на противоположной стороне долины. На вершине порывы ледяного ветра моментально выдули из складок одежды более теплый воздух долины, и по контрасту мороз показался просто диким. После умиротворяющей ряби волн резкие очертания торчащих из снега скальных обломков и ломаные рывки ветвей наводили на мысли о преддверии ада. Не канонической геенны огненной, а царства холода, льда и смерти. Ничего, человек, как таракан, - ко всему привыкнуть может.
- Эй, что такое? - Когда мы уже спустились с холма, Макс остановился и задрал голову вверх.
- Где? - Я пригляделся и схватился за ружье.
Из низких облаков вынырнули три сверкающих на солнце крылатых силуэта и неспешно спланировали к нам. Е-мое, я же штуцер не перезарядил! Рывком расстегнув патронташ, нашарил патрон с картечью. И в этот миг гарпии сложили ледяные крылья и камнем рухнули вниз. Быстрей! Замерзшие пальцы никак не могли подцепить патрон. Очнувшийся Макс вскинул автомат и прежде, чем я рванул его дуло вниз, выпустил длинную очередь. Автоматные пули зацепили левую гарпию, и она разлетелась на кучу ледяных обломков. Рухнувшие с бешеной скоростью ледышки буквально вспахали дорогу всего в паре метров от нас. Две гарпии расправили крылья и унеслись за холмы.
- Ты чего? - рванул на себя "абакан" Макс.
- Тебя, долбоеб, не предупреждали, что почти всегда обломки спикировавшей гарпии накрывают стрелка? - Меня трясло.
- Нет, - смутился Макс. - А что делать было?
- Ждать!
- Чего?
- Я слышал, они у земли скорость сбрасывают. - Жан опустился на колено и, обмотав руку полой плаща, выудил из рыхлого снега бритвенно-острый на изломе обломок гарпии.
- Именно. - Я наконец перезарядил ружье.
- Да ладно, обошлось же, - развел руками Макс.
- Мы теряем время, - напомнил нам колдун и, выкинув ледяной обломок, зашагал по дороге.
Нетерпеливый какой. Куда торопится? Настроение испортилось окончательно. Припомнились собственные же слова Николаю, что вечно везти не может. Ох, как бы не накрыла нас черная полоса. А то все к этому идет.
- Смотри - крапива! - Уже успокоившийся Макс указал на заросли бледно-зеленоватой травы, внешне действительно напоминавшей крапиву. Только некоторые стебли достигали в высоту трех метров, а жгучие волоски больше напоминали шипы роз. Крапива росла метрах в десяти от обочины перед подошедшим к дороге лесом.
- Сам ты крапива, - заявил в ответ Николай.
- Не веришь?! Лед, скажи ему!
- Я что тебе, юный натуралист? - оскалился я. Не видит - плохо мне? Я как тот Кай - тоже будто кусок льда в сердце засадили.
- Да говорю тебе, Коля, крапива это.
- Задрал подкалывать. Никакая не крапива.
- Хорош базарить, сворачиваем, - указал я Ветрицкому на тропинку, уходящую в лес. Нечего по дороге переть, можно и напрямик немного срезать.
Николай сошел с дороги на тропинку.
- Лед, ты чего психуешь? - остановился Макс.
- Давай, двигай. Нормально все. - Я развернулся к колдуну. - Сейчас через лес срежем…
- Стой! - крикнул Жан, но было уже поздно: взмахнув руками, идущий впереди Ветрицкий провалился под землю.
Рядом с нами во все стороны полетели комья снега, из схрона выскочил снежный человек. Его костлявое тело, включая и приплюснутую голову на короткой толстой шее, полностью покрывали длинные спутанные волосы, но пояс с множеством петель и зажатое в руках копье с широким зазубренным наконечником ясно показывали, что это существо, к сожалению, наделено разумом. Прежде чем Макс успел схватиться за автомат, снежный человек оказался рядом и, зашипев, с замахом ткнул его острием костяного копья. Шкура серка выдержала, и копье соскользнуло с полушубка. Макс неловко замахнулся выхваченным из ножен мачете и направил лезвие в косматую голову дикаря. В сторону ударила длинная струя крови. Выронив мачете, парень отпрыгнул от почти обезглавленного тела и перехватил автомат.
Из зарослей крапивы молча выступили скрывавшиеся в засаде снежные люди и метнули дротики. Жан, хлопнув в ладоши, развел руки в стороны, и дротики сгорели в возникшей на их пути серебристой пелене. Из следующего десятка копий двум удалось преодолеть преграду и вонзиться в дорогу рядом с колдуном. Макс все еще возился с автоматом, и я, недолго думая, сжал в кулаке половинку солнца и активировал "Закатный муар". Снежных людей окутало мягкое фиолетовое сияние, потом полыхнула вспышка, как от нескольких килограммов магниевого порошка, и на снегу зашипели остывающие кучки пепла.
- Макс, что там у тебя с автоматом? - Я взял ружье наизготовку и медленно начал приближаться к месту, где исчез Ветрицкий.
- Порядок, - отозвался тот.
- Прикрывай! - Мне удалось подойти почти к самому краю дыры в снегу и осторожно заглянуть внутрь. Яма уходила в глубину метров на шесть. Снизу раздался стон, сменившийся матом. - Коля, ты как?
- Хреново, - ответил Николай и, заворочавшись, взвыл от боли. - С левой ногой что-то, совсем не шевелится.
- Ну и как ты его доставать собрался? - Жан не спеша подошел к провалу.
- Что-нибудь придумаем.
Что значит "ты собрался"? Мы все в одной лодке - подводной. И лучше бы колдуну не оказаться крысой, бегущей с тонущего корабля. Лучше для его же собственного здоровья.
- Хорошо, я еще на зверюгу какую-то дохлую приземлился, а то расшибся бы на хуй, - крикнул нам Ветрицкий. - У вас веревка есть?
- Кто полезет? - опасливо косясь на заросли, остановился рядом Макс.
- Быстро в кусты! - Колдун толкнул нас в крапиву, а сам, немого задержавшись, достал яшмовую полусферу, кинул ее Николаю в яму и пустился следом за нами.
- Эй! Вернитесь! - кричал в яме Николай. - Не бросайте меня здесь! Лед!
- Что случилось?! - развернулся к колдуну Макс, когда мы уже пробежали через совершенно неколючую траву и заскочили под деревья. - Куда бежим?!
Я тоже посмотрел на Жана, ожидая объяснений. Сначала сработал выработанный в Патруле рефлекс - выполни приказ, потом уже думай, - но оставлять в этой норе Ветрицкого - последнее дело.
- Рейнджеры нам на хвост сели, вот что случилось, - просто сказал тот и ткнул рукой в виднеющийся в просветах между стеблями крапивы холм.
В подтверждение его слов на пригорок медленно выехал ЗИЛ, рявкнул мотором и покатился вниз. Следом выползли два "уазика".
- Они ведь нас здесь не найдут? - Макс инстинктивно спрятался за дерево.
- И не надейся, теперь не отцепятся. - Жан вытер ладонью покрывшееся потом лицо и дернул себя за ус. - Выследят.
- Идем к Лысой горе, там оторвемся, - предложил я.
- Думаешь? - засомневался колдун.
- Я эти места знаю - не получится там их с хвоста сбросить, значит, нигде не получится.
- Почему? - потребовал объяснений Жан.
- Там катакомбы под горой. - Я примотал на ноги снегоступы и искоса посмотрел на колдуна. - Жан, вы зачем Ветрицкому телепорт оставили?
- А! Ерунда, нам бы он сейчас не помог, - отмахнулся старик. - Через границу никакой телепорт не перебросит. Вот если Николай через нее обратно перейдет…
- Все равно он им воспользоваться не сумеет.
- Как от маяка устойчивый сигнал пойдет, так сам сработает.
Дальше шли молча. К чему на болтовню силы тратить? Сначала все было неплохо, но вскоре я выбился из сил и не отставал от Макса и Жана только потому, что указывал путь. А старик-то двужильный, хоть по виду и сущий божий одуванчик. Снова поднялась температура, в висках застучали молоточки боли, и выбирать нужное направление становилось все трудней. Благо, мы в чащобу не углублялись, а шли вдоль дороги.
Но даже плохое запросто может смениться еще худшим. На рейнджеров мы нарвались уже у самой Лысой горы, когда перебегали через дорогу. К нашему счастью, два автоматчика заметили нас слишком поздно, и прежде чем они открыли огонь, нам удалось скрыться в лесу.
- Жан, - на бегу прохрипел я, - ты же колдун! Зачаруй их!
Рейнджеры не отставали. Где-то на лесной дороге заурчал мотор. Скоро загонят.
- У них глушилки, - уставившись куда-то в одну точку, выдохнул Жан. - Где твои катакомбы?
- Уже добрались, почти…
Мы выскочили из леса на узкую тропинку и, посрывав с ног снегоступы, устремились к видневшемуся на склоне горы дому, сложенному из толстенных бревен.
- Бегите! - Добравшись до середины склона, я развернулся, опустился на одно колено и начал стрелять по появившимся из-за деревьев рейнджерам. Закутанные в маскхалаты горожане залегли у деревьев и сразу слились со снегом. Выдавали их расположение только вспышки выстрелов. Но мы оторвались прилично - пусть патроны зря тратят. Тем более мне их пули пока не страшны: "Чешуя дракона" еще работает. Поняв мой замысел, стрелки начали короткими перебежками сокращать дистанцию. Пора рвать когти.
Бежать в гору было совсем не легко. Ноги налились свинцом, а в отхаркивающейся при кашле мокроте начали алеть пятна крови. В голове где-то прямо за глазами нарастала режущая боль. Жана нигде видно не было, а хромающего Макса я догнал уже около сруба.
- Что случилось? Быстрее в дом!
- Еп! Посох Морозко им в зад! - Макс зашатался, едва не упал и запрыгал к двери на левой ноге. - Зацепили!
Я ухватил его за плечо, и в этот момент в стены сруба начали кучно ложиться пули, а потом, мелко завибрировав, отключилась "Чешуя дракона". Мигом позже бок обожгла острая боль, и мир закрутился колесом. Перекувыркнувшись несколько раз через голову, я растянулся на тропинке и сообразил, что проблемы не с миром, проблемы со мной - под ребра словно засунули раскаленный прут. У подножия горы забуксовал "уазик", из распахнувшихся дверей начали выскакивать рейнджеры. В двери сруба показался Жан, скинул плащ и, кинув в угол сумку, зажал в руке медный шар. Поднявшись на четвереньки, я ухватил за воротник полушубка упавшего Макса и снова покатился по снегу - потерявшая убойную силу пуля на излете угодила во вшитую в фуфайку стальную пластину. Блин, еще второй дырки в животе не хватало! В простреленном боку пульсировала боль, рубаха пропитывалась кровью. Не пытаясь больше помочь Максу - входное отверстие у него в затылке было совсем незаметным, а вот вместо глаза зияла кровавая дыра, - я схватил "абакан" и ползком проскользнул в дом.
- Суки! - Почти не целясь, я расстрелял патроны в автомате и поднял штуцер. Сволочи! Макса убили!
- Где твои катакомбы?! - рванул меня к себе и уставился совершенно безумными глазами Жан.
- Отвали! - Я снова вскинул ружье.
- Их не остановить! Уходить надо, - проорал мне прямо в ухо колдун.
Туман боли и ярости начал рассеиваться, вернулась способность мыслить более-менее ясно. От рейнджеров здесь не отбиться, пора шевелить мозгами и ногами.
- У меня дыра в боку, можешь помочь? - Я отполз от двери и устроился на куче мусора, в которой преобладали пустые сигаретные пачки, обертки и смятые жестяные банки. Какого только хлама люди с собой не таскают.
- Кровью не истечешь, пока мои чары действуют. - Колдун выглянул в окно с выбитым стеклом и задумчиво подкинул в руке мой последний медный шар. - А выберемся, тебе не я, а хирург нужен будет. Спуск в подземелье где?
- Здесь. - Я осторожно сунул руку под фуфайку. Даже от легкого прикосновения бок пронзила острая боль. Пулевое отверстие уже затянулось, но самочувствие не улучшалось. Наоборот, шевелить руками и ногами становилось все трудней, а нестерпимый жар в груди сменился холодом могильного камня. Мне даже начало казаться, что выступающие на висках капли пота замерзают, не успев скатиться до щек. - Сюрприз бы этим гадам оставить.
- Оставим. - Жан кинул мне свою сумку и пристально уставился на обогревательный артефакт. - Обязательно оставим.
- Ты что делаешь? У тебя ж до черта должно остаться амулетов от валькирий!
- Да там взрывами все в пыль раскрошило. - Колдун шумно выдохнул и, как-то враз постарев, устало забормотал себе под нос длинное заклинание.
Я отвел взгляд от начавшего раскаляться медного шара - а что, если мне для лечения опять понадобится драконий огонь? - закинул ремень сумки на плечо, пригнулся, чтобы не зацепили залетающие в дверной проем и окна пули, и, опираясь рукой о стену, побрел в другую комнату. Не достанете, сволочи! Окон в небольшой комнатке не было, но в перекрытии зияла здоровенная дыра, поэтому снег проник и сюда. Над закрывающим вход в катакомбы люком уже успели нагадить и навалить кучу всякого хлама. Оно и понятно: кто здесь только не останавливается, а про подвал далеко не все знают. Хорошо еще, что замерзшее дерьмо не воняет.
Я с трудом оттащил в сторону присыпанную желтым снегом мешковину и вогнал лезвие ножа в едва заметную щель в полу. Клинок выгнулся, но выдержал. Мне удалось подцепить пальцами тяжелую крышку люка и прислонить ее к стене. Сумка и вещмешок полетели вниз.
- Долго ты там? - оглянулся я на колдуна. Бормотание его становилось громче, медный шар в пальцах налился ярко-алым сиянием. Я сел на краю люка и свесил ноги вниз, нащупывая лестницу. И тут нас достали! Не знаю, из чего пальнули рейнджеры - похоже, из ручного гранатомета, - но немного промахнулись. Попади заряд точно в проем окна - нас с Жаном пришлось бы отскребать от стен. Но граната угодила чуть ниже, и в дом влетели только обломки подоконника и осколки остававшегося в рамах стекла. Массивная железная ручка перебила запястье колдуна, и переливающийся алым медный шар полетел на пол. Последнее, что я заметил, был зажимающий обрубок руки Жан, а потом шар ударился о доски и меня смела вниз взрывная волна. Плеснувшее во все стороны пламя прошло над люком. Крышка с грохотом захлопнулась. Пролетев несколько метров, я, отбив ноги, приземлился на вещмешок и откатился в глубину вырубленного в горе низкого тоннеля. Второй взрыв по силе даже превзошел первый, земля вздрогнула, прогнившие перекрытия подвала не выдержали, и пол обвалился.