Василий стоял рядом, участливо глядя на него с высоты своего роста.
И он не улыбался.
* * *
Порезы на ступнях оказались глубокими и сильно кровоточили. Исчерпав запасы йода и пластыря из своей аптечки, Отто принялся потрошить "трофейные". Разноцветные капсулы препаратов почему-то раздражали его.
"Да что это со мной? - растерянно подумал Отто. - Реакция на стресс? Что меня так тревожит"? Он ещё раз взглянул на препараты: красный, жёлтый, голубой… и опять почувствовал беспокойство. Тогда он отвернулся от пёстрых внутренностей аптечек и сосредоточился на ногах.
- Думаешь, оно того стоило? - спросил Василий.
Отто бросил взгляд на ящики, лежащие неподалеку, и скупо ответил:
- Откроем, посмотрим…
Состояние ног сильно беспокоило. Кроме того, он остался без обуви. "Никакая сила не заставит меня опять лезть в воду за ботинками, - сказал себе Отто. - Я не смогу этого сделать! Это выше моих сил". Шансы выкарабкаться из этой переделки и так были невысоки. А теперь с искалеченными ногами, босиком, ему, конечно, далеко не уйти. И опять он не смог сдержать усмешки: вчера он всерьёз подумывал покончить с жизнью, а теперь скорбит по утерянным ботинкам.
Когда раны были обработаны, прежде чем сделать попытку встать на ноги, Отто решил привести в порядок разбросанные вокруг аптечки. Василий присел рядом, но естественная в сложившихся условиях помощь чужого человека, вызвала у Отто протест и озлобление. И это несвойственное его натуре раздражение, тоже усиливало растущее беспокойство.
- Знаешь, Иван, - сказал Отто, - что-то я не в себе. Ты посиди в сторонке. Я скажу, когда понадобишься.
Что-то он упустил. Что-то очень важное. Вот прямо сейчас, вокруг него, рядом с ним что-то происходит не так, как должно… красный, жёлтый, голубой. Все цвета радуги. Чего-то не хватает. Чего?
Он даже затряс головой. Он не о том думает. Положение опять осложнилось. С израненными ногами он не сможет двигаться несколько дней, а время уходит, забирая с собой короткое местное лето.
Отто сложил в мешок аптечки и попросил Василия принести ящики. Тот уверенно развернулся и пошёл к добыче, снятой с вертолёта.
"Парень идёт на поправку, - подумал Отто. Разноцветие медицинских капсул перестало его тревожить, он чувствовал облегчение. - Вечером ещё раз попробую его разговорить".
Первый контейнер вызвал ощущение досады - обычный набор инструментов. Поблёскивающие хромом гаечные ключи, отвёртки, пассатижи и прочие металлические и звенящие приспособления… Найти им применение здесь, на болоте, было бы делом не простым.
Отто искоса глянул на Василия, но тот лишь сосредоточенно рассматривал содержимое ящика. Это "приобретение" следовало однозначно отнести к бесполезным. Ради этой груды железа не стоило так рисковать.
Зато второй чемодан заставил задержать дыхание. Ящик был заполнен пористым, приятным на ощупь ударогасящим материалом. В трёх ячейках находились одинаковые приборы, четвёртая была пуста.
Отто, не веря удаче, провёл рукой по тёмному дисплею одного из аппаратов.
- Ты не оставил меня, Господи, - прошептал он.
- Что это? - поинтересовался Василий.
- Географический Монитор, - хрипло ответил Отто. - Теперь у нас есть не только карта, но и точное положение на местности.
- Он работает?
Отто перевёл пускатель в рабочее положение, выждал положенные пять секунд для самодиагностики прибора и подтвердил связь со спутником.
На жидкокристаллическом экране тут же появилась координатная сетка, с яркой жёлтой точкой посередине. Спустя минуту "проснулась" база данных и жёлтая точка обросла сложной бахромой линий высот над уровнем моря.
Василий, уколов небритой щекой ухо Отто, склонился над экраном.
- Это что, Урал? - он показал пальцем на горную цепь. - Ну и масштаб!
Отто чуть отодвинулся и укрупнил масштаб. Жёлтая точка, как ей и положено, осталась в центре, но линии поредели. Теперь было видно, что к западу от них протекает большая река, на северо-западе - озеро. Ещё одно переключение - и экран полностью очистился от паутины уровней: это и была плоская поверхность заросшего травой болота.
- Ничего себе аппаратик! - восхитился Василий. Он вывернул голову и взглянул на темнеющее, вечернее небо. - А себя увидеть можно?
- Нельзя, - осадил его Отто. - Это же компьютер, а не телескоп. По данным спутника прибор определяет свои координаты, остальную картинку даёт банк географической карты.
- А вот здесь двойка. Это машинка понимает, что нас тут двое?
Отто промолчал, озадаченно рассматривая незнакомый ему сигнал на дисплее. "Жизнь не стоит на месте…"
- А-а, понятно, это означает, что спутник в одном частотном диапазоне принимает две передающие станции, - неожиданно заявил Василий.
- Ты-то что в этом понимаешь?
- Инструкция, - Василий постучал пальцем по столбику иероглифов, выгравированных серебром на внутренней поверхности крышки контейнера.
"Ну да, - растерянно подумал Отто. - Выходит, это не просто красивый орнамент, оказывается, это инструкция! И как это я не догадался её прочесть? На японском"?
- Тоже мне, Шампольон нашёлся. Если ты такой умный, почему не миллионер?
- Я и есть миллионер…
Но Отто его уже не слышал. Он вдруг почувствовал, как сбилось с ритма сердце.
"Вот оно! Вот так они и шли за мной. Вернее, за своими бриллиантами…"
- И каково оно, быть миллионером? - напряжённо спросил Отто, думая совершенно о другом.
- Терпимо. Временами, даже занятно. Как сейчас, например.
- Миллионеры по болоту не шляются, - медленно произнёс Отто, он уже принял решение. - Лучше скажи, где вторая станция?
- Сейчас, - Василий водил сверху вниз пальцем по столбцам, шевеля губами. - Вот, нашёл, нужно перевести прибор в режим конференции. Что это значит?
- Это значит, что мы переключим здесь и здесь.
Отто нажал соответствующие кнопки, и на экране к северо-западу от первой метки загорелась вторая жёлтая точка.
- А что это за станция?
Но Отто молчал. Вот так его и выследили. По вот этой второй марке, которая точно указывает, где сейчас лежат рюкзаки, плащ и алмазы. Открытие было оглушающим. Наверное, он изменился в лице, потому что Василий слегка отодвинулся.
- Километров тридцать отсюда, - неуверенно заметил он.
- Двадцать пять, - уточнил Отто.
У него перехватило дыхание. Всё напряжение последних суток будто пробило крохотную брешь в сознании и хлынуло через эту брешь расширяющимся потоком наружу.
Ненависть, кровь, гной, яд…
Он застонал. Виски сдавило, кровь хлестнула по глазам. Камень, опять этот проклятый камень! И разбитый джип со сломанным командиром. Забыв о боли в искалеченных ступнях, Отто покатился по ненавистной траве.
Рвать, бить, крушить, жечь…
"Стенку, стенку мне! К стенке. С огнемёта. Размажу…" Кто-то навалился сверху, кто-то большой, тяжёлый.
Что-то кричит…
"Тяжело мне, Господи. Смерти я хочу. Темно. Почему так темно? Пусть будет огонь. Я буду гореть. Уже горю. Мне больно. Дайте только дотянуться до шеи. Они все будут гореть вместе со мной. Мы все будем гореть во славу Твою. Это будет праздник…"
И вдруг он почувствовал себя на пути к вершине. Только не снаружи, на склонах или на кромке ледника. Нет. Он шёл внутри горы, поднимаясь по узкому винтовому серпантину, проложенному неизвестно кем и когда в толще породы. Отто шёл в самом сердце гранита и тьмы. Шёл по спиралью закрученной тропинке внутри глубокого колодца. Свет здесь тоже был: слабенькой дрожащей звёздочкой над головой, далёким обманчивым маяком указывающим путь на небо. За всю историю людей лишь единицы осилили эту дорогу. Тяжесть камня давила и плющила волю.
"Ты не готов", - шепнул камень.
И Отто с облегчением покатился по серпантину вниз, к привычному миру, к боли и сожалению…
Y
Сознание возвращалось рывками, ступеньками. Сперва боль. Что-то болит. Ах да, ноги. Потом холод. Он открыл глаза. Темно. Ночь, что ли? Ни звёзд, ни луны. Чёрное небо. Чужое. Он очень далеко от дома. Здесь всё чужое. И давно. А он никак не привыкнет. Наверное, у него бред. Какой дом? Дом, это когда тепло, и женщина, и детский смех, и топот маленьких ножек… нет у него никакого дома. И не было. Никогда. Но дом мог быть. Совсем недавно. А теперь опять нет, и уже никогда не будет.
Незнакомый терпкий запах смешивается с дымом костра.
Слабое потрескивание сучьев в огне…
- Иван?
- Всё в порядке, Фриц, я здесь.
- Почему "Фриц"? Я - Отто.
- А почему "Иван"?
"В самом деле, - подумал Отто. - Чего это я"?
- Извини, я не имел в виду ничего обидного, - сказал он.
- Я тоже.
"Пора менять тему", - понял Отто.
Он приподнялся на локте и прислушался к своему состоянию. Чувствовал себя порядком изжёванным, но с ясной головой и бойцовским настроением.
Сел.
Это было то же место, что и прошлой ночью. Те же валуны, те же заросли в свете костра, да и костёр горел там же, где и вчера. Рядом с костром хлопотал Василий, непрерывно двигая и переворачивая палочки с нанизанными кусочками мяса. От них и шёл этот тёрпкий незнакомый аромат, который привёл в чувство Отто.
- Это ты меня сюда донёс?
- Нет, позвонил в "девять-один-один", шустрые ребята.
- Оборудование?
- И оборудование. Говорю же, всё в порядке.
Отто пододвинулся ближе к валуну и привалился к его круглому боку.
- Что это ты жаришь?
- А ты попробуй, - ответил Василий и подал ему две палочки.
Отто недоверчиво понюхал, потом откусил. Напоминало копчёное мясо змеи, только обильно сдобренное незнакомыми специями.
- Похоже на змею.
- Вот это да! - Василий был озадачен. - Правильно. И как часто тебе приходится питаться змеями?
- Примерно раз в восемь лет.
- Тебе не кажется, что эта история слишком давно закончилась, чтобы её так часто вспоминать?
Отто закашлялся.
- Что тебе об этом известно?
- Ничего. Просто я думаю, что воспоминания о тех событиях не приносят тебе радости. Они не нужны тебе.
- И что?
- Забудь о них.
"Как просто: забудь и всё… а как быть, если они обо мне не забывают"?
- А где змею взял? Я, пока, ни одной не видел.
- Из воды выскочила, когда мы с тобой в траве кувыркались. У тебя часто такие припадки?
- Какие припадки?
- Понятно…
- Ещё можно?
- Можно, только смотри, чтоб плохо не стало.
Василий передал ещё четыре палочки-шампура. Отто пальцами снял с веточки кусок мяса и осторожно, чтобы не обжечься, откусил половину. Вкусно. Но необычно.
- Что за трава?
- Сухач, остяки рекомендуют. Витамины, микроэлементы и всё такое.
- Это приятели твои, "остяки"?
- Они сюда не заходят. Гиблые места, говорят. Весьма неглупый народ.
- Знаешь, сколько ни носило по свету, не встречал "глупого" народа.
Отто дожевал последний кусок мяса и с сожалением покосился на костёр, где в дыму сухача коптились ещё две веточки, но решил не рисковать.
- Отлично, - одобрил он. - Сейчас бы ещё твои лимоны!
- Что за лимоны? - не понял Василий.
- С косточками. Твой отец заказал, в консервных банках, я тебе их нёс.
- Что за ерунда, консервированных лимонов не бывает!
- Килограмм тридцать, может чуть больше.
Василий даже присвистнул.
- Бред! Кому могло понадобиться столько лимонов?
- Тебе!
- Мне?! Не может быть!
- Знаешь, мой Шеф, возможно, и не большого ума человек, но денежки считать умеет!
- Не кипятись, откуда знаешь, что в банках были лимоны?
- Шеф сказал.
- И где же они?
- Летающие шары утащили. - Отто недобро ухмыльнулся. - Но внутри был радиомаяк. И теперь, по монитору, я их в два счёта найду.
- Что же это за лимоны, если их радиомаяком помечают?
Отто неопределённо хмыкнул и промолчал. Его насторожило отсутствие у Василия вопросов по "летающим шарам".
- А зачем это надо: их находить? - спросил Василий.
- Что значит "зачем"? Мне бы только до них добраться…
- Это были твои друзья?
- Кто? - не понял Отто.
- Те, с вертолёта.
- Ну, видишь ли, - как бы это ему объяснить? - Было время, когда моя жизнь зависела от их умения и сноровки.
- Им уже не поможешь.
Отто почувствовал раздражение.
- А им и не нужна моя помощь. Как и людям из твоей экспедиции. Их всех убили. Быстро и без проволочек. И мне это не нравится.
- Слова! Ты даже не знаешь, отчего они умерли.
- Знаю! - вырвалось у Отто.
Он замолчал, досадуя на свою неосторожную браваду. И вдруг понял, что его так озадачило там, у вертолёта. Он уже тогда мог догадаться. Он и в самом деле знал, как погибла экспедиция.
Отто приподнялся на ноги, сделал два неуверенных шага, взял "вещмешок" и вернулся на место. К огромному облегчению он убедился, что может ходить. Возможно, денёк-другой надо будет сделать щадящий режим, но идти он точно сможет.
Он высыпал рядом с собой содержимое мешка и, отодвинув в сторону лишнее, оставил возле себя только аптечки. Из общей кучи взял одну и подбросил её на руке.
- У тебя в кармане должна быть такая же.
Василий немедленно вынул белый пенал с красным крестом на крышке.
- Нет, мне не нужно, - остановил его Отто, и указал на груду аптечек. - Все эти пеналы - некомплект. Задача называется: "найди различия".
Василий открыл свою аптечку, внимательно её осмотрел, потом взял из кучи другой набор. Через секунду он вытащил из своего пенала чёрную капсулу с белым черепом и покрутил её в руках.
- Ты думаешь, что и в других коробках нет яда?
Отто кивнул. Ему опять было нехорошо.
Он представил, как это происходило. Как они рассаживаются. Кто-то плачет, кто-то чертыхается и проклинает судьбу. Но есть и такие, кто поддерживает соседа, укрепляя его в правильности принятого решения. Достают аптечки и берут оттуда по чёрной капсуле. Все аккуратные, педантичные… учёный люд! Достав яд, аптечку закрывают и кладут на место. Потом, по команде, хладнокровно, без слов и эмоций кончают жизнь самоубийством.
Бред!
Этого не может быть!
Катерина никогда бы так не поступила. Что же они должны были узнать, чтобы вот так, коллективно уйти из жизни? Может, их что-то испугало? Что может испугать взрослых людей настолько, чтобы они решились на такой отчаянный шаг?
- Возьми, десерт, - Василий протянул чумпель, наполовину заполненный оранжевыми ягодами.
- Что это?
- Морошка, сладкой не назовёшь, но сок очень полезен.
Отто осторожно положил в рот несколько ягод.
- Не беспокойся, - с улыбкой поддержал его Василий. - Проверено, мин нет.
Отто вздрогнул. Фраза занимала в его лексиконе не последнее место.
- Армия? - спросил он, отправляя в рот горсть ягод.
- Не знаю, - простодушно ответил Василий. - Наверное, у меня что-то с головой. Пытаюсь сосредоточиться на том, кто я и откуда, но всё плывёт и крошится…
- Крошится?
Ягоды и в самом деле были кислыми, как и всё в этом обделённом теплом и солнцем крае.
- Да, крошится, - подтвердил Василий. - Очень неприятное ощущение. Вроде морской болезни, только не в желудке, а в голове.
- Тогда попробуй рассказать о чём-нибудь другом. - Отто доел ягоды, и, хотя скулы свело кислотой, он был доволен неожиданным десертом. - Фамилия Мичурин тебе знакома?
- Шутишь! - возмутился Василий, - разумеется, знакома.
"А говорит, что ничего не помнит", - подумал Отто.
- Вот и начни со своей фамилии.
- Причём тут моя фамилия? Бежать надо!
- Почему?
- Я чувствую опасность. Они всюду!
- Кто?
- Шары!
- Вот-вот, - обрадовался Отто. - Шары. Давай про шары!
- А нечего "давать", - насупился Василий. - Они всё время меняют цвет, оттенки. И они разные, есть маленькие, а есть огромные. Маленькие - жёлтые, огромные - красные. Мне показалось, что они приглашают меня. Пошёл за одним из них, за жёлтым. Он летел над самой травой и ничуть не спешил. Идти за ним было несложно. Вот только ровным счётом ничего не произошло. В какое-то мгновение он стал ослепительно-белым, я зажмурился, а когда открыл глаза, его уже не было. - Василий замолчал, сосредоточенно шевеля тоненьким прутиком угли. Потом он вытащил свою веточку и, сильно щурясь, внимательно посмотрел на её тлеющий конец. - До сих пор цветные круги перед глазами плавают. Вот, собственно, и вся история. Наверное, я сошёл с ума. Ничего не помню!
- Зато живой.
- Пока живой, - строго поправил Василий. - И посему, пока не поздно, давай-ка я свяжусь со своим агентом в Москве. Пусть этими проблемами занимаются компетентные государственные мужи, облечённые властью и ответственностью. А мы отмоемся, поедим, и вернёмся к нормальной человеческой жизни…
- "Отмоемся", как же! - прервал его Отто, припомнив особенности своего увольнения. - А что было до того, как ты пошёл за шаром?
Василий наморщил лоб и опять принялся тревожить прутиком угли костра, высекая из них маленькие искорки.
- Сильно болел живот, - спустя минуту сказал он.
- Живот?
- Да, живот. Несколько дней. Помню чувство голода. И злость. Я их ненавидел. Они едят, шутят, смеются… А я не могу. Тошнит… Я уходил, но возвращался… - у него дёрнулось веко.
- Не напрягайся, - сжалился Отто. - Но согласись, звучит странно: и про агента помнишь, и про Москву… а оперативная память пуста. Так, что ли?
- Я помню, что это как-то связано со льдом.
- Льдом? - Отто вспомнил о том, что бос, и зябко повёл плечами.
- Да, льдом. Погибнет много людей, возможно, все.
- "Все" - это сколько? - хладнокровно уточнил Отто. - Так, чтобы совсем "все", не бывает. Кто-то всегда остаётся.
Василий молчал.
"В этой истории всё не стыкуется, - подумал Отто. - Последний раз экспедиция выходила на связь трое суток назад. Покойники, чтобы так зацвести зелёным, должны были посидеть под солнышком не меньше недели. А Василий… Сколько времени заняла его прогулка за шаром, он не помнит. Но вчера он вышел к костру чистеньким, ухоженным, и, самое главное, выбритым. Прошли только сутки, а голова и лицо уже чёрные от щетины…"
- Всё человечество, - сказал Василий.
- О чём ты?
- Лёд. Он будет всюду. Замёрзнут все люди.
- Скоро?
- Не знаю, - признался Василий. - Не помню. Но такое уже было. Раньше. Давно. И не один раз.
- Это они тебе сказали?
- Это нельзя назвать разговором. Информацию впрыскивают, как инъекцию. Много света и очень больно, как взрыв. А потом вспоминаешь…
- Интересно, - вежливо сказал Отто. - И что было потом?
- Потом и вовсе какой-то бред. Кошмар. Страшно. Ничего не понимаю. Вроде бы я видел себя. И всех их. Только это не я. Я это точно знаю, потому что я - это я, ты же видишь…
- Стоп, - остановил его Отто. - Хватит.
"Не хватало только, чтоб он опять свихнулся…"
Василий покорно замолчал.
Его пророчества не произвели на Отто никакого впечатления: "Мало ли что придёт в голову напуганному человеку"?