Примарх медленно отвел руки от лица. Он все еще стоял на коленях, спиной к ближайшей лампе; перед Кхарном вырисовывался лишь его силуэт, но глаза Астартес, видевшие в инфракрасном диапазоне, заметили на крупном лице Ангрона горькую улыбку.
- Ты? У тебя же нет ни Гвоздей, ни Веревки. Одна надежда, что ты, Кхарн из так называемого Легиона, хотя бы шутить умеешь. В этом бы с тобой мы посоревновались. Особенно беспощаден был Йочура. О, этот паренек был весьма остер на язык. - Улыбка примарха немного стерла горечь с его лица. - Мне часто доводилось наблюдать, как он посмеивается над окружающими. Вначале в клетках, а потом и во время нашего восстания. Он шутил, и все смеялись. Причем громче всех хохотали он сам и тот, кто стал мишенью для его острот. И это… было… замечательно. Здорово было наблюдать за ним. Йочура даже поклялся, что умрет, смеясь в глаза своему убийце. - Улыбка оставила лицо Ангрона, вновь скривившееся в кровожадной, угрюмой гримасе. - И ведь говорил же я ему… говорил, что… о-ох…
Кхарн почувствовал, как под ногами содрогнулся пол, когда могучие кулаки вновь ударили в него. Гончий Войны собирался было что-то сказать, но его прервала ладонь Ангрона, молниеносно выстрелившая вперед и сжавшаяся на его шее.
- Я не знаю, как они погибли! - От рева примарха в ушах Кхарна вновь зазвенело. Ангрон тряс десантника, точно пустой мешок. - Мы поклялись! Поклялись!
Кхарна замотало из стороны в сторону, а свободная рука примарха замолотила по полу. Ноздри Гончего уловили новый, резкий запах… запах свежей крови Ангрона. Тот разбил кулак о камни.
- Мы поклялись, - продолжал Ангрон, и его стон был подобен скрежету рвущейся стали. - Еще на пути к Деш’эа каждый из них нанес свежий шрам на мою Веревку, и я так же поступил с ними. Все мы дали зарок, что, прежде чем пасть, нанесем высоким наездникам такую рану, которая будет кровоточить еще сотню лет!
Невзирая на все свои старания хранить спокойствие, Кхарн непроизвольно вскинул руки, когда ладонь на его горле сжалась сильнее.
- Рану, от которой плакали бы даже их трусливые правнуки! Память о ней должна была преследовать всякого, кто осмелился бы вновь посмотреть на горячий песок!
Ангрон ослабил хватку, и Кхарн смог набрать воздуху. Гончий Войны стоял практически на коленях, с головой, обхваченной с обеих сторон ладонями примарха.
- И после всего этого вышло так, - прошептал Ангрон, - что клятве моей недостало силы. - Он опустил руки и позволил Кхарну упасть. - Ведь я не знаю даже того, как погибли мои люди.
Открыв глаза, Кхарн увидел, что Ангрон сидит рядом, скрестив ноги, уперев локти в колени и наблюдая за ним. Запах крови примарха уже утратил свою свежесть… Неужели Кхарн терял сознание? Или просто утратил счет времени, лежа во мраке? Или, быть может, кровь Ангрона сворачивалась куда быстрее, чем у Астартес? Поразмыслив, Кхарн решил, что и такое вполне возможно. Он вздохнул и приподнялся на локтях, от чего его грудь пронзила боль.
- Скажи мне, чистокожий, как вы встречаете свою смерть? - Холодок, прозвучавший в голосе примарха, шокировал на фоне воспоминаний о том разъяренном демоне, что швырял десантника из одного угла в другой. - Обмениваетесь ли вы приветствиями, стоя на горячем песке? Или зачитываете свою родословную, подобно высоким наездникам? Перечисляете ли, как мы, свои победы? Поведай, что делаете вы, пока разогревается железо в ваших руках?
- Мы… - начал было Кхарн, но из-за неудобной позы закашлялся.
Тогда Гончий Войны заставил себя приподняться и встать на колени, а после несколько секунд пытался отдышаться и унять боль. Хотя Ангрон и сидел, но все равно минимум на голову возвышался над десантником.
- Клятва момента, - произнес Кхарн. - Последнее, что мы делаем, прежде чем отправиться в бой. Все мы даем обеты перед лицом остальных собратьев по Легиону. Мы обязуемся сделать что-либо во славу Императора.
Ангрон зарычал, услышав это имя.
- …или ради нашего Легиона, или даже самих себя. Остальные становятся свидетелями этих клятв. А некоторые Легионы даже записывают обеты, украшая ими свои доспехи.
- И ты давал подобную клятву, направляясь сюда? - поинтересовался Ангрон.
- Нет, примарх, - ответил Кхарн, хотя вопрос и застал его немного врасплох. - Ведь я не собирался сражаться с вами. И повторюсь, никто из нас не осмелится поднять на вас руку. Клятвы момента используются лишь для битвы.
- Значит, вы не знаете ритуала вызова, - пророкотал гигант. - И, ступив на песок, вы не спрашиваете имен и не называете своих. Ни приветствий, ни демонстрации Веревок. Вот, значит, как сражаются те, кто называет себя моими кровными родственниками?
- Да, повелитель, именно так мы воюем. Наша цель в жизни - истребление врагов Императора. И все, что не служит этой цели, мы считаем излишним. Нам редко доводится встретиться с неприятелем, способным понять ценность имен, не говоря уже о приветствиях и чести. И прошу меня простить, примарх, но я в самом деле не знаю, что такое Веревка.
- Как же тогда вы отмечаете свой воинский путь? - В голосе Ангрона прозвучало искреннее замешательство, но, когда Кхарн затянул с ответом, примарх подался вперед и прижал десантника к земле. - Говори! Ты, жалкий падальщик, осмеливаешься насмехаться надо мной, словно какой-то высокий наез… о-ох…
Он вскочил и, вздернув Кхарна за горло, опять бросил на пол. Пока Гончий силился подняться, Ангрон встал под одной из уцелевших ламп. Мгновение спустя гигант оглянулся, проверяя, смотрит ли Кхарн, а затем повернулся к нему спиной и раскинул руки.
На обнаженном торсе примарха вздувались могучие мускулы. Он обладал широкими плечами и производил ощущение неуклюжего, угловатого человека - под его кожей скрывались усиленный скелет и удивительные органы, созданные, как гласила популярная среди Астартес легенда, из плоти и крови самого Императора. Кхарн задумался над тем, догадывается ли Ангрон, кем является на самом деле.
От самой макушки примарха тянулась цепочка шрамов. Они спускались вдоль позвоночника, после чего уходили влево, огибая тело, заходя на бедро, и убегали на живот. Ангрон повернулся к свету, и Кхарн увидел, что одни шрамы, уродовавшие кожу гиганта, были шире, а другие - уже. Кое-где они почти полностью заросли благодаря регенеративным способностям примарха. Рубцы кольцо за кольцом обвивали тело Ангрона, неожиданно обрываясь возле правой груди.
- Триумфальная Веревка! - провозгласил Ангрон.
Его рука скользнула по окончанию цепи шрамов, более гладкому, менее уродливому, выглядевшему совсем свежим.
Кхарн подскочил на месте, когда примарх с грохотом пушечного выстрела ударил себя в грудь:
- Красные нити! Да, Кхарн, в моей Веревке были только красные нити! Я такой один из всех нас. Ни единой черной!
Ангрона вновь заколотило от припадка ярости.
"Я это начал, я и собираюсь закончить, - подумал Гончий Войны, - но, примарх, трудно сказать, сколько еще мне удастся выдерживать ваш гнев".
Руки Ангрона схватили его за плечи, безжалостно сжимая переломанные кости. Кхарну пришлось стиснуть зубы и изо всех сил напрячь шею, чтобы сдержать крик боли.
- Я не могу вернуться! - расслышал он сквозь пелену голос Ангрона и понял, что в нем более не звучит ярость, но одно лишь отчаяние, куда более глубокое, чем все страдания самого Кхарна. - Мне не вернуться в Деш’эа. Не набрать его земли, чтобы сделать черную нить. - Ангрон отпустил десантника и упал на колени. - Я не могу… ух-х… я обязан нанести знак своего поражения, но не могу. И этот твой Император! Твой Император! Я не смог ни сражаться бок о бок с ними, ни упокоиться вместе с ними.
- Повелитель, я… мы… - Кхарн ощутил болезненные уколы и жар в животе, когда системы заживления начали заращивать полученные раны. - Легион жаждет познать ваш путь. Вы наш примарх. Но пока еще нам многое неизвестно. И я не знаю…
- Нет. Конечно же, стервятник Кхарн не может знать. На тебе ведь нет даже Триумфальной Веревки. - (Гончий Войны стоял, устремив взгляд в пол, но прекрасно различил насмешку, прозвучавшую в голосе Ангрона). - Каждый бой, который ты пережил, означает новую нить в Веревке. Победа - чистый шрам. Красная нить. Потерпев поражение, если, конечно, останешься жив, ты должен взять горсть земли с того места, где бился, и втереть ее в надрез. Черная нить. И, Кхарн, на мне только красные. - Ангрон опять начинал размахивать руками, - но я этого не заслужил.
- Я понимаю, повелитель, - произнес Гончий Войны. - Все ваши братья… братья и сестры, - поправился он, - потерпели поражение.
- Они погибли, Кхарн, - сказал Ангрон - Все до единого. А ведь мы клялись друг другу, что до последней капли крови будем стоять против армий высоких наездников. Утесы Деш’эа должны были стать свидетелями развязки той битвы. Но теперь на моей Веревке не прибавится нитей. Не появится их и у остальных. - Голос примарха стих до шепота, и в нем послышалась глубокая горечь утраты. - Мне здесь не место. Я не имею права дышать. Но дышу… И при этом не могу даже взять земли Деш’эа, чтобы сделать черную нить в память о них. Скажи, почему ваш Император так поступает со мной, Кхарн?
На некоторое время установилось молчание. Ангрон стоял, закрыв лицо ладонями и склонив голову, на ней, испещренной шрамами, играли причудливые тени.
Кхарн заставил себя подняться. Его шатало, но он сумел сохранить равновесие.
- Повелитель, конечно, это не мое дело и я не могу знать, что сказал бы вам Император. Но мы…
При этих словах Ангрон поднял взгляд, и Кхарн содрогнулся. Глаза примарха пылали огнем, а зубы оскалились в широкой, злобной ухмылке.
- Да ничего он мне не сказал… о нет. Думаешь, я бы ему позволил? Ты и в самом деле так полагаешь? - Ангрон пришел в движение, то попадая в свет лампы, то вновь скрываясь во тьме. Его голова постоянно покачивалась. - Я прекрасно помню, что произошло. Я был там и видел, как убийцы высоких наездников явились к Деш’эа за моими братьями и сестрами… я знал, я все понимал. Ох-х! - Примарх вскинул руки, точно пытаясь схватить воздух. - С ним были и его братья, личная гвардия таких же, как он. Все в золоченых доспехах, строящие из себя высоких наездников, хотя их ноги топтали грязь. А потом они направили свое жалкое оружие на меня! - Ангрон прокрутился на пятках, подскочил к Кхарну и толкнул в грудь. - Они посмели поднять на меня оружие! На меня! Они… они…
Примарх запрокинул голову и сжал виски ладонями, словно стараясь удержать мысли, бурлящие в его мозгу. Постояв так буквально секунду, он метнулся вперед и обрушил кулак на каменную стену за спиной Кхарна. Во все стороны брызнули осколки.
- Одного я достал, - процедил Ангрон. Он опять начал метаться, отдаваясь воле ярости. - Хотя так и не сумел дотянуться до этого вашего Императора. Ох-х, его голос, звучавший в моих ушах, был похуже Гвоздей Палача. - Пальцы Ангрона постукивали и скребли металлические стержни, вбитые в его череп, а пристальный взгляд примарха продолжал сверлить Кхарна. - Но одного я разорвал на куски! Одного из тех засранцев в золотой броне. И у него, как и у всех вас, чистокожих служек Императора, не хватило кишок сразиться со мной. Он только и делал, что толкал меня… толкал туда, куда меня забрали с Деш’эа. - От этих воспоминаний по лицу примарха пролегли глубокие тени.
- Телепорт, - понимающе произнес Кхарн. - Вас телепортировали. Вначале на корабль Императора, а потом уже - сюда.
- Ну, ты-то, может, в этом и понимаешь. - Ангрон никак не мог остановиться и теперь отдалялся, так что Кхарн видел лишь его теплый силуэт в инфракрасном диапазоне. Примарх вскинул подбородок и воздел руки, словно намеревался обратиться к зрителям на трибунах. - Мои сестры, братья, да и я сам принадлежали наездникам, что вечно носили эти накидки, делающие их похожими на ворон. Их мерзкие глазки наблюдали за тем, как мы проливаем свою кровь им на потеху. - Гигант зарычал, потрясая кулаками над головой. - И ты, Кхарн, тоже принадлежишь этому своему Императору, заставляющему тебя страдать и использующему этих позолоченных кукол, чтобы они сражались вместо него…
Гончий Войны отчаянно замотал головой, и это не укрылось от Ангрона.
- Вот как, - пророкотал примарх, и в голосе его опять послышалась угроза. Это напомнило десантнику, что сам он слаб, изранен и безоружен. - Значит, Кхарн считает меня лжецом. Кхарн готов усомниться в своем примархе ради Императора.
Ангрон выпрыгнул из темноты и остановился перед Гончим Войны, занеся руку для удара.
- Признай же, Кхарн, - прорычал примарх, - ведь я прав? - Воздетый к потолку кулак задрожал, но не опустился на голову десантника. Ангрон резко приблизил свое лицо, точно намереваясь укусить Гончего Войны. - Признай! Признай!
- Я видел его только однажды, - произнес Кхарн. - Это было на Нова Шендак. Мир Восемь Тысяч Двести Семнадцать. Планета червей. Огромные создания, обладавшие разумом. Омерзительно. Они сражались при помощи металлических нитей, проводящих энергию их тел. Мне не забыть того, как земля под нашими ногами была взрезана этими самыми нитями прямо перед тем, как черви вырвались на поверхность. Каждый из них был толщиной с человека, а в длину даже больше вас. На их головах зияло по три рта с острыми зубами. Они умели говорить прямо сквозь землю, и иногда их голоса напоминали дикие вопли, а иногда - бормотание ведьмы. Нам удалось вычислить три покоренные ими системы, выжечь дотла колонии-гнезда и установить координаты их родной планеты. И вот там мы нашли людей. Людей, давным-давно потерянных для Человечества, слепо блуждающих по тем землям, пока черви пировали в своих болотах. Эти твари охотились на людей и даже разводили их, как скот. Убивали их.
Ангрон прищурился, но кулак его, хотя и был все еще занесен для удара, более не дрожал. Кхарн смежил веки. Сейчас он вспоминал блеск сине-белых доспехов Гончих Войны на закате мира червей, вспоминал непрестанное, выматывающее нервы влажное чавканье грязевых океанов, накатывавших во время приливов на каменистый берег материка.
- С нами тогда были и Железные Воины, и Пертурабо, высадившийся вместе с первыми же штурмовыми отрядами сразу после того, как наши разведчики нашли подходящее место - ровную сухую поверхность. Именно Пертурабо придумал возвести укрепления в этих условиях. Если честно, то там и земли-то толком не было, сплошная липкая грязь, пропитанная токсинами. А под ней - затопленные рвы, где легко мог утонуть любой, кто туда угодит.
- И как же вы победили?! - требовательно воскликнул Ангрон. - Как, если там даже стоять было негде?
- Мы вооружили часовых высокомощными лазерными орудиями и установили приборы, позволявшие заранее предугадывать приближение червей. Кроме того, мы вычисляли, где окопались черви, и сбрасывали туда взрывчатку. Пертурабо нет равных в земляных работах. Он проложил траншеи, возвел дамбы и осушил грязевые моря, принуждая червей отступать. Создал твердь, где смогли жить те несчастные люди. И вот тогда твари вышли из болот, чтобы дать нам отпор, и встретились с гневом Императора и Гончих Войны.
- Как понимаю, ты говоришь о своих братьях? - поинтересовался Ангрон.
- Именно, - кивнул Кхарн. - Гончие Войны. Двенадцатый Легион Астартес. Воины, сотворенные по вашему образу и подобию, примарх. Император видел, как мы сражались в ульях Кефика, и дал нам имя в честь белых гончих, которые используются северными воинами Йешка. Мы гордимся этим названием. Гордимся и надеемся, что и вы примете его.
Ангрон зарычал, но прерывать не стал. Кулак разжался.
- С юга строительную площадку Пертурабо прикрывала каменная гряда - самое близкое подобие гор, какое мог предложить тот мир, и единственное место, способное сдерживать потоки жидкой грязи. Как только черви поняли, что наши инженеры необратимо изменяют облик их мира, они начали сползаться к этой гряде, готовясь нанести нам удар. Тварям удалось укрыться под таким слоем грязи, что никакие приборы уже не могли их обнаружить, и незаметно подобраться к нам. - Кхарн говорил все быстрее, всецело отдавшись на волю воспоминаний о резком, едком запахе отравленной земли и об испуганных криках артиллеристов, под ногами которых вспучился грязевой океан.
Ангрон отступил назад, склонив голову и внимательно вглядываясь в собеседника.
- Впервые черви набросились на нас такой волной, - продолжал Кхарн. - До того они изредка атаковали границы строительной площадки и нападали на бригады рабочих, трудившихся на насосах и землечерпалках. Прошло уже несколько месяцев, а мы все не предпринимали против тварей никаких серьезный действий, но к тому времени Гир и Пертурабо сумели продумать план контратаки, внимательно изучив тактику врага. В тот день заняли позиции на стенах акведука. Он был достроен лишь только наполовину, но уже вздымался к небесам. Затем мы принесли свои клятвы и зарядили болтеры.
- Болтеры?
- Огнестрельное оружие. Очень мощное. Оружие Астартес.
- Ладно, продолжай. Значит, черви подползли к площадке… - Ангрон смотрел куда-то мимо Кхарна, переминаясь с ноги на ногу и подергивая руками. Только теперь Гончий Войны понял, что примарх проигрывает в уме ход того сражения, продумывая идеальное расположение войск и укреплений. - И что, они так и поперли, словно щенки на оленьи рога? Идти в лобовую на оборонительные сооружения - верх глупости. И что же сделали вы?
Кхарн полностью закрыл глаза, чтобы отрешиться от боли в изувеченном теле и выполнить ряд упражнений, помогающих вспомнить события тех дней.
- Первая волна тварей вырвалась из грязи, орудуя зубами и плюясь нитями, - заговорил десантник. - Они мчались к нам, скрываясь за стеной силовых разрядов. Их тела легко скользили сквозь жижу, а воздвигнутое ими энергетическое поле крошило камни. К нам неслась волна измельченных обломков. Мы делали все, чтобы остановить их, - обстреливали из пулеметов, обрушивали на них снаряды и даже забрасывали гранатами. И вот их ряды дрогнули, а нам показалось, что мы сумели разбить их атаку, но выяснилось, что твари только отвлекали нас, стягивая основные силы туда, где наша оборона была не столь прочна. Отступив в одном месте, они перешли в нападение там, где мы были уязвимы. Ксеносы клиньями врезались в наши ряды. Чтобы справиться с ними, нам пришлось выйти на грязь, где мы едва могли передвигаться, благо хоть в этих местах было не слишком глубоко. А черви уже бросили в бой вторую и третью волны, увлекавшие наших бойцов под землю, испепелявших их прямо в доспехах. Мы должны были выманить тварей на твердую почву, где десантники смогли бы маневрировать. К счастью, Пертурабо обустроил множество ловушек в своей земляной крепости. Фальшивые стены, прикрывающие друг друга огневые позиции, простреливаемые берега дренажных каналов.
Ангрон одобрительно кивнул. Его взгляд блуждал во мраке, словно примарх видел перед собой высокие глиняные стены, озаряемые оранжевыми всполохами болтерных выстрелов и синевато-белым заревом от энергетических разрядов, испускаемых червями.
- Чтобы одержать верх, мы должны были пропустить тварей в самое сердце наших укреплений и зажать их. Отражая атаки и в то же время отступая на запасные позиции, войска выманивали червей туда, где их уже ждали мы, готовясь пустить в ход свои топоры. О, как много там было червей, мой примарх! - Кхарн улыбнулся. В свежих ранах запульсировала кровь, когда пробудившаяся память активировала имплантированные в его тело дополнительные железы. - Наши топоры не высыхали целый месяц.