Поведенческая программа "солдат – есть автомат, к ружью приставленный" исчерпала лимит доступного для работы времени и будет свёрнута.
Чёрт, даже уже и рефлексы сбоят… Или на мою долю выпало слишком мало настоящей армейской муштры и слишком много расхолаживающих примеров, вроде Мисато и прочих? Кто знает, кто знает…
– Да ты!..
– Так. Заткнулись оба, – коротко резюмировала майор. – Всё мне с вами понятно. Ну-ка, живо марш на кухню – будем держать военный совет.
– Так ведь и так уже всё решено… – проворчала Аска.
– Когда я говорю "заткнулись", я подразумеваю, что кроме меня никто не должен и рта раскрывать без особого на то разрешения, – пояснила Кацураги вроде бы и весьма любезным тоном, но так, что никакого желания спорить с ней почему-то не возникло.
В следующий миг она резко развернулась и широкими шагами направилась на кухню. Нас с Лэнгли не оставалось ничего другого, кроме как последовать за Кацураги.
По пути немка скорчила мне рожу, но я предпочёл её просто проигнорировать.
Пинками придвинув пару стульев к обеденному столу, майор махнула нам с Аской – дескать, присаживайтесь, а сама подошла к холодильнику, цапнула банку пива и, открыв её, с наслаждением сделала пару глотков. Придвинула ещё один стул, села напротив, тяжёло вздохнула и, с усталой улыбкой уставившись на нас, изрекла:
– Ну что, мальчики и девочки? Будем рассказывать, как до жизни такой докатились или как? Так, давай ты первая, Аска.
– Ничего я не буду говорить, – насупилась немка. – Я вообще тут ни при чём, это всё…
– Хочешь, чтобы к тебе относились, как ко взрослой? Ну, так и веди себя соответствующе, а не как маленький капризный ребёнок, – наставительным тоном заявила Мисато. – Ну так что скажешь, Аска? Давай, излагай свою версию и, пожалуйста, без лишних эмоций – учись делать нормальные доклады, раз уже тебя этому не научили.
Лэнгли ещё какое-то время дулась молча, но потом всё же нехотя начала бурчать:
– Сижу я, разбираю свои вещи… А тут этот Икари заявляется. Ну, я ему и сразу же сказала, что он тут больше не живёт. Ты же сама мне сказала, что с сегодняшнего дня я буду жить здесь, так что Икари здесь делать нечего!..
На языке у меня так и вертелись колкости разной поражающей способности, но встретив хмуро-предостерегающий взгляд майора, я благоразумно решил промолчать.
– Так. Давай дальше.
– А что дальше-то? Я его выставляю из дому, а он ни в какую… А потом ещё и хамить начал.
– В курсе, что ябедничать нехорошо? – заметила Кацураги.
– А я и не ябедничаю, – невинно захлопала ресницами Аска.
– Ну-ну. Давай теперь ты, Синдзи.
– Прихожу домой я, значит. А тут коробки везде какие-то раскиданы… И Лэнгли тут почему-то сидит. Да ещё и заявляет, что теперь она тут живёт, а я – нет. И на тебя ссылается, вот. Ну, я и подумал, что она просто чего-то напутала и вообще-то должна жить по соседству, а не…
– И ничего я не напутала! – воскликнула девушка, но быстро осеклась под тяжёлым взглядом Мисато.
– Аска, я тебе уже слово давала и выслушала. Так что теперь изволь помолчать. Хорошо?
– Ну… Хорошо…
– Вот и славненько. Синдзи, продолжай.
– …А Лэнгли меня всё выгнать норовила. Ну и… Ну и, поорали мы, да… Слушай, Мисато, ну объясни ты ей уже, что она просто ошиблась и жить здесь не будет!
– Да нет, Синдзи, – в глазах майора блеснули озорные огоньки. – Аска ничего не перепутала, и с сегодняшнего дня действительно будет жить здесь.
– Чегооо?! – в шоке воскликнул я.
– …Ну, пока Аска будет жить у нас в Японии, её временным опекуном назначена я, – с улыбкой продолжила Мисато. – А так как для неё наша страна совсем чужая, то ей наверняка лучше будет адаптиров аться, живя в семье, а не отдельно. Да и не дело ей одной жить…
– Съел, Икари? – с чувством превосходства взглянула на меня Лэнгли и, не удержавшись, показала язык. – Я же говорила, что ты здесь жить не будешь!
– А с чего это ты взяла, Аска, что Синдзи не будет здесь жить? – деланно изумилась Кацураги. – Места у нас много, так что вы оба тут прекрасно разместитесь…
Майор хитро подмигнула.
– Чегооо?! – заорала теперь уже немка и прямо-таки подскочила на месте.
– Общаясь со сверстниками и сослуживцам, ты быстрее врастёшь в коллектив, Аска, – заявила Мисато.
– Никогда!!! – рявкнула Лэнгли и с размаху ударила руками по столу. – Никогда мальчику и девочке старше десяти лет не следует жить под одной крышей!!!
– Почему? – невинным тоном поинтересовалась командир.
– Потому!!! – лицо немки буквально пошло алыми пятнами. – Это совершенно недопустимо!!!
– Поддерживаю, – подал голос и я. – По-моему, это совершенно напрасная и бессмысленная задумка.
– А вот я так не считаю, – в голосе Кацураги послышался лёгкий звон металла. – Вон, как вы друг с другом грызётесь… А нам нужно, чтобы вы не грызлись, а были одной командой. Так что пока общий язык не найдёте – будете жить под одной крышей.
– С ней?
– С ним?!
Мы с Аской повернулись друг к другу и выпалили одно и то же.
– Ну, вот! – захихикала майор. – Кажется, эта методика уже начинает приносить плоды – пошла синхронизация… Да ладно вам! Чего вы так напряглись-то? Я же вас не заставляю спать в одной кровати…
– Только попробуйте! – угрожающе произнесла Лэнгли. – И тогда…
– Тогда – что? – с интересом уточнила командир.
Немка нехорошо покосилась на меня. Я предпочёл сделать невинное лицо. А что я? Я – ничего! Я чужие фразы копирую совершенно неосознанно, честно-честно!
– Тогда я… Тогда я пожалуюсь!
– Кому?
Аска открыла рот, почти сразу же закрыла его, но я почти воочию увидел, как имя "Кадзи" чуть было не материализовалось в воздухе. Но в последний момент девушка явно поняла, что чем говорить такое, лучше молчать. Впрочем, хоть что-то явно нужно было сказать, но Лэнгли не придумала ничего лучше, чем брякнуть:
– В общество защиты детей!
Вот оно как, да? Как припёрло, так сразу вспомнила, что она дитё, понимаешь ли…
– Милочка, – благодушно промурлыкала Мисато. – Жаловаться ты будешь своему папе, но только после того, как вылетишь из Токио быстрее, чем успеешь сказать "общество защиты детей". А пока ты здесь, твой опекун – я! Так что изволь меня слушаться, Аска.
Лэнгли явно хотелось сказать что-нибудь резкое, но, сделав над собой чудовищное усилие, она всё-таки сумела нацепить на себя самую невинную улыбку и ангельским голосом пропеть:
– Как скажешь, Мисато.
Я, услышав это, не сдержался и фыркнул – тоже мне пай-девочка!..
Кстати, про ангельский голос это я сейчас хорошо подумал… Аска – самый настоящий Ангел во плоти! Только не библейский, а инопланетный, едрить его в качель…
– Нет, ну, это всё, конечно, очень прикольно, но пора бы уже и честь знать, – проинесла Кацураги. – Аска, ты как, уже разместилась?
– Можно сказать, что я ещё нахожусь в процессе… – напыщенно произнесла немка.
– То есть, нет, – перевела на нормальный язык командир. – Гм. Плохо. Эх… Вообще-то неохота сейчас этим заниматься, но… Эдак же тебе даже спать негде будет, если не займёмся…
По лицу немки было видно, что об этом она подумать не удосужилась.
* * *
…Как там по наставлению?.. Сжать кулак правой руки, согнуть её в локтевом суставе перед собой, тыльной стороной ладони от себя, совместить запястный сустав левой руки с локтевым суставом правой…
– Во! – продемонстрировал я Лэнгли русский жест, совершенно несправедливо выходящий из употребления. – Видала?
Да, я знаю, что это неприлично, но на более интернациональный "фак" Аска, думаю, обиделась бы сильнее. А какой-нибудь иранский вариант в виде сжатого кулака с оттопыренным вверх большим пальцем вообще бы не поняла.
– Я так понимаю, это означает "нет"? – прищурилась немка.
– Правильно понимаешь.
– Мисааато! Меня Икари в мою комнату не пускает!
Вот же ябеда.
В зал просунулась голова Кацураги.
– Ну, что там ещё?
– Ну, начнём с того, что вообще-то это моя комната, – флегматично заметил я. – И тебе там делать нечего, Лэнгли. И вообще, тебе не кажется, что это, гм, нахальство – ломиться в комнату к малознакомому лицу противоположного пола?..
– Хам! – прорычала Аска. – И жадина! У тебя комната больше, так что отдай её мне – я не могу ютиться в той каморке!
– Вообще-то наши комнаты одинаковые по размерам… Просто моя не забита таким невероятным количеством барахла.
– Поосторожнее с выражениями, Икари! Это вовсе не барахло, а совершенно необходимые мне вещи!
– Чем языками чесать, лучше бы вещи таскали, – пропыхтела Кацураги, проходя мимо нас с тройкой объёмистых коробок в руках, придерживая эту небольшую башенку подбородком. – Но барахла у тебя, конечно, много, Аска…
– Ах, да о чём вы! – почти в отчаянье всплеснула руками немка. – Да я с собой смогла привезти едва ли четверть всех вещей! Мне Кадзи запретил брать всё…
– Чёрт, да за это я ему руку пожму! – воскликнула майор, а затем, немного подумав, добавила. – Может быть. Когда-нибудь. Но точно не в ближайшем будущем. Да и пошёл он вообще!..
– Лэнгли, ты чего в Штатах в ангаре жила, что ли? – нахмурился я. – Или в эллинге для дирижабля?
Аска бросила на меня уничтожающий взгляд.
– Типа, умный, да? Ясное дело, я там жила в нормальном доме, а не в такой крохотной квартирке, как эта…
– Крохотная квартирка?! – возмутилась Мисато. – Да ты, видно, крохотных квартирок не видела просто! Тебе бы в Осаку съездить – посмотреть, какой там муравейник…
– И всё равно, Мисато, у вас здесь очень мало места!
– Это не места мало, а барахла много, – резонно заметила Кацураги и, сделав паузу, добавила. – У тебя. Вот, допустим, что в этой коробке?
– Платья.
– А в этой?
– Юбки.
– А в этой?
– Блузки.
– Аска, ты ограбила супермаркет? Куда же столько-то? – поразилась майор. – Ты же из всего этого скоро вырастешь!
– Подумаешь, – равнодушно пожала плечами Лэнгли. – Новое куплю.
Новое куплю, ишь ты… Совсем, видать, у буржуев нюх и совесть потеряла, дитя капитализма…
Выбросить всё это барахло как-нибудь, что ли? И оставить Лэнгли только форму и камуфляж, хе…
– Хочу в Штаты, – решительно заявила Кацураги. – Хочу говорить "куплю новое" и даже не задумываться.
– Мисато, ну ты же не дочка генерала, так что тебе будет всё равно – Америка там, или Австралия… – хмыкнул я…
И тут же был удостоен очередного уже бешеного взгляда голубых глаз.
– Намекаешь на то, что всё из-за того, что мой папа – командующий НЕРВ-США? – холодно произнесла Аска.
– Нет, не намекаю, – спокойно ответил немке. – Но и будь ты дочерью какого-нибудь штаб-сержанта, такое тебе точно не было бы доступно.
– Вот, кто бы говорил, а? У самого-то папа тоже генерал-командующий… Хотя, несмотря на это, ты почему-то живёшь, как последний оборванец!
– Отец подарил мне биомеханоида стоимостью в десять миллиардов гео, так что я как-нибудь обойдусь без пятиста костюмов и сотни сортов колбасы в холодильнике, – ухмыльнулся я.
– То есть ты подтверждаешь, что стал пилотом Евы только потому, что ты – сын Командующего?
– А ты подтверждаешь, что стала пилотом Евы, потому что ты – дочь Командующего?
– Нет!
– Ну, значит, и я тогда тоже – нет…
– Ты не понимаешь, Икари, – высокомерно заявила Аска. – Просто в отличие от тебя у меня талант к пилотированию…
Я искренне рассмеялся.
– Умеешь ты повеселить, Лэнгли – в тебе погиб неплохой комик…
– Ты издеваешься?!
– Нет, внутренне я даже плачу… Когда представляю, сколько сил нужно вложить, чтобы выбить из тебя всю дурь.
– Дурь? Какую ещё дурь? – не поняла Аска.
– Узнаешь, – с недоброй улыбкой посулил я. – И ты ведь, как и все пилоты, не талант, а всего лишь мутант…
– Чего?!
– Того! Не задумывалась никогда, Лэнгли, почему в пилоты берут только тех, кто родился после Второго Удара? Даю подсказку – взорванные падением метеорита залежи урана в Антарктиде, индо-пакистанская ядерная война, русско-китайская ядерная война, ближневосточная ядерная война, вторая корейская ядерная война, аварии на японских АЭС…
– Сам ты мутант… – надулась немка.
– А что? – ухмыльнулся я. – Неплохая теория, вообще-то…
– Плохая!
– …хотя и совершенно бредовая, потому как от радиации обычно дохнут, а не покрываются щупальцами… А что, неприятно думать, что ты не уникальна, а ущербна?
– Пошёл на фиг!!!
– Скучаем? – неожиданно выросла за нашими спинами Мисато. – Непорядок. Ну-ка марш таскать вещи, бездельники! А я пока что отдохну…
Ну, делать нечего – болтать закончили, к работе вернулись… Пока пыхтели и таскали коробки даже болтать прекратили, хотя на сегодняшний вечер это было моё единственное полноценное развлечение. Ну, я, конечно, не о перемещении грузов, а о доведения Лэнгли до белого каления…
Рано или поздно такие безобидные подколки должны перейти из значений количественного в значение качественное, и Аска должна будет элементарно "перегореть". Возможно, это поможет преодолеть более мощные её мозговые завихрения…
– …Эй, ты куда это ставишь? Оставь место – мне же ещё где-то нужно спать!
– А, ну да, точно… Кстати, хорошо, что напомнила – тебе же ещё надо будет взять матрас, подушку и одеяло…
– А моя кровать-то вообще где? – поинтересовалась немка. – Я хочу посмотреть, что она из себя представляет.
– Агхм… – озадаченно почесал я затылок. – Как бы тебе сказать, Лэнгли… А нету нигде твоей кровати. У нас вообще в доме ни одной кровати нет.
– Не поняла? – нахмурилась Аска. – А как же вы тогда спите-то?!
– На полу, – признался совершенно честно.
– НА ПОЛУ?! Да вы с ума сошли!
– Вообще-то в Японии издревле принято спать на полу, – вставила реплику, появившаяся на пороге комнаты Мисато. – И, между прочим, это очень полезно для осанки и фигуры.
– Но ведь на дворе уже давно XXI век! – искренне возмутилась Лэнгли. – А это же просто средневековье какое-то!
– Средневековье – не средневековье, но кровати-то нет и достать её в… – майор бросила взгляд на циферблат массивных электронных часов на левом запястье. – …одиннадцать часов ночи никак невозможно.
– А как же круглосуточные магазины?
– А у вас в Штатах мебель круглые сутки продают? – развеселилась Кацураги. – Кому это, интересно мне знать, может понадобиться, например, в три часа ночи, ну та же кровать…
– Тому, кто хочет спать, но кому не на чём, – ехидным тоном подсказал я.
– Но я же не могу спать на полу! – в отчаянье воскликнула немка.
– Почему? – в два голоса с командиром поинтересовались мы.
– Это жёстко, это неудобно, от этого будет болеть спина и шея, и… и…
– …и ты к такому просто не привыкла, – опять подсказал я.
– Да, – с грустью в голосе согласилась Лэнгли. – Ну, и что же мне теперь делать?
Паникующая Аска являла собой зрелище одновременно потешное и крайне жалостливое.
– Ну, вещи ты сегодня уже всё равно не разберёшь, так что ложись спать, – посоветовала Мисато. – Сегодня – на диване. Завтра что-нибудь придумаем. И вообще, объявляю отбой – мы сегодня все устали, так что нужно хорошенько выспаться и отдохнуть.
– Mein Gott, – трагическим голосом произнесла Лэнгли. – Я даже и не думала, что мне придётся жить в столь тяжёлых условиях…
Неподдельная искренность, прозвучавшая в голосе немки, заставила нас с командиром просто-таки покатиться со смеху.