Дайг пересек крытый рынок, вышел на другую остановку транспортера и сел в первый же подошедший вагон, даже не глядя на маршрут. Как только транспортер заскользил по монорельсу, уложенному прямо посреди мощеной улицы, Дайг опытным взглядом полицейского внимательно всмотрелся в лица попутчиков. Народу было немного. Трое подростков в униформе грузчиков, уставшие и сосредоточенные. Пожилая пара, спешившая добраться домой. И еще мужчина и женщина в рабочей одежде. Никто не разговаривал. Все они либо уставились прямо перед собой, либо рассеянно посматривали в окна. Дайг ощущал владевшие каждым из них напряжение и смутные страхи. Они проявлялись во вспышках несдержанности и в пустых взглядах, в хрупкой тишине и угрюмых вздохах. Все эти люди смотрели на горизонт, освещенный далекими пожарами войны, и гадали: "Когда она доберется до нас?" Казалось, что сама Йеста Веракрукс затаила дыхание перед приближающейся мрачной тучей мятежа. Дайг отвернулся и стал смотреть на пробегающие мимо улочки.
Так он проехал три остановки и снова вышел. А потом в последний момент запрыгнул в транспортер, идущий в обратном направлении, и вернулся к рынку. Смотритель перебежал через дорогу, оглянулся через плечо, проверяя, не идет ли за ним кто-нибудь, надвинул фуражку поглубже, нырнул в слабо освещенную аллею и направился к неприметной металлической двери.
На его стук открылась ставня маленького окошечка, и в нем появилось круглое румяное лицо. Настороженность быстро сменилась улыбкой узнавания.
- Дайг, давненько мы тебя не видели.
- Привет, Ноуст. - Он энергично кивнул. - Могу я войти?
Дверь, открываясь, скрипнула, и Дайг шагнул через порог.
Внутри было тепло, и ему пришлось поморгать, стряхивая с ресниц капельки влаги. Ноуст протянул жестяную кружку с подогретым вином, а затем они вместе спустились по стальной лесенке. Навстречу им вместе с теплым воздухом донеслась негромкая музыка.
- А я опасался, что твои убеждения могли измениться, - сказал Ноуст. - Это иногда случается. Люди принимают что-то на веру, а потом начинают задавать вопросы. Это как раскаяние после дорогой покупки.
Он коротко засмеялся.
- Нет, дело не в этом, - ответил Дайг. - Я просто никак не мог к вам выбраться. Много работы. - Он вздохнул. - Приходится соблюдать осторожность.
Ноуст оглянулся через плечо:
- Конечно, надо быть осторожным. Особенно в нынешней ситуации. Он понимает.
Дайг вздохнул, чувствуя свою вину.
- Надеюсь, что так.
Лестница привела их в подпол с низким потолком. Люмосферы, закрепленные на стенах, освещали ряд разнокалиберных сидений - пластиковые штампованные кресла, позаимствованные из уличных кафе, потертые кушетки из брошенных домов и даже несколько упаковочных ящиков. Все это было расставлено полукругом перед накрытым скатертью столом. На некоторых сиденьях лежали отпечатанные красной краской листовки.
Верховный смотритель Ката Телемах дорого заплатила бы, чтобы отыскать это заведение. Их было несколько, и каждое находилось в людных местах Йесты Веракрукс. Такие места не нуждались ни в особых знаках, отмечавших их местоположение, ни в секретных паролях, которые следовало произносить при входе. Все было проще: те, кто знал о них, приходили сюда самостоятельно, а других приводили единомышленники. И вопреки заявлениям верховного смотрителя, вопреки распространенным слухам и сплетням, в этих подпольях и потайных уголках не было ничего ужасного - ни кровавых обрядов, ни мрачных церемоний. Здесь просто собирались обычные люди, называвшие себя теогами. Обо всем этом подумал Дайг, поглаживая золотой брелок в виде орла, висевший у него на запястье.
На столе помещался старенький жужжащий и мерцающий голопроектор, над ним в воздухе парило голубоватое изображение Терры, воспроизводившее суточное вращение планеты в ускоренном ритме. Рядом с проектором лежала раскрытая книга с густо исписанными страницами. Книга была напечатана на обычной бумаге и без обложки. Дайг знал, что для изготовления нескольких таких копий приятель Ноуста, работавший в типографии в ночную смену, воспользовался отходами от других работ и перерывами между оплаченными заказами.
Страницы уже помялись от прикосновения множества рук, но ему очень хотелось взять книгу и пролистать ее, обрести спокойствие в ее текстах. Дайг не сомневался, что стоит ему только попросить, и Ноуст даст ему такой экземпляр, но хранить книгу дома, где случайно или, что еще хуже, намеренно ее может кто-то обнаружить, означало навлечь обвинения со стороны людей, не понимавших заключенных в этом труде истин… Он не мог так рисковать.
Ноуст остановился с ним радом:
- Ты пришел вовремя, мы как раз собирались начать чтение. Присоединишься?
Дайг поднял голову. В подвале собралось всего несколько человек, некоторых он знал, с другими не был знаком. Он отыскал новое лицо и узнал в нем егеря из своего участка. Во взгляде егеря мелькнула тревога, но Дайг ободряюще ему кивнул.
- Конечно, - ответил он Ноусту.
Молодой парень с перевязанной рукой взял книгу со стола и подал ее другу Дайга. На первой странице ничем больше не примечательного тома имелась единственная строчка, нанесенная красной краской: "Лектицио Дивинатус".
Если у Гарантина и имелось когда-то настоящее имя, то это было очень давно и теперь не имело значения. Да и вся концепция прошлого и будущего для эверсора казалась странной и отвлеченной. Эти понятия - если бы только он мог остановиться и задуматься о них - вызвали бы лишь замешательство и, как и многие другие вещи, припадок ярости.
Эверсор существовал только в перманентном состоянии яростного настоящего, сущность "до того" и "после того" была ограничена до самых мимолетных элементов. Раньше, то есть несколько ударов сердца назад, он обезглавил охранника, пытавшегося накрыть его зарядом тяжелой паутинной пушки. А еще через мгновение он прыгнет через открытое пространство, куда не достают загрузочные подъемники для самолетов, чтобы приземлиться среди группы бегущих к дверям техников. Такими короткими отрезками Гарантин определял для себя природу прошлого и будущего, но пытаться выйти за эти пределы было бы бессмысленно.
Таков был образ его жизни - он существовал только во время убийства. Об остальных периодах он имел весьма смутное представление - почти все это время он лежал в ванне с амниотической жидкостью, а терпеливые машины его круга залечивали полученные раны и обновляли в его теле инжекторы стимуляторов и исцеляющие железы. В те периоды между миссиями, когда он не пребывал в состоянии сна, в его голове яркими красками расцветали потоки гипнотически вводимой информации, мелькали силуэты целей, привязанные к триггерам духа, которые пробуждали восторг после каждого убийства, рождали взрывы наслаждения при достижении определенных пунктов маршрута и причиняли боль в случае отклонения от программы.
Но здесь ничего этого не было. Он отметил это обстоятельство, когда закончил прыжок и расслабил аугментированные мускулы, чтобы погасить инерцию. Его тяжелое приземление вызвало мгновенную гибель одного из бегущих техников. Он развернулся на месте, лезвия на руках и ногах вскрыли несколько вен, и усмехающийся череп-шлем задымился от брызг свежей крови. В этот момент он попытался воспроизвести программу для достижения победы.
Но ее не было. Он обратился к глубинным слоям разума и добрался до усеченного прошлого. Он вспомнил все, что смог, - возможно, события предыдущего часа? Воспроизведение выдало внезапное пробуждение. Транзитный кокон, сохранявший его в абсолютной тишине, где он мог сколь угодно долго ждать следующего победоносного выхода, неожиданно сломался. Ошибка? Или что-то другое? Вражеская акция? В конце концов, это предположение было стандартным для Гарантина. Он подумал, что внезапное пробуждение должно быть определено гипнотически введенной программой.
Но этой информации не было. Никаких параметров, только бодрствование. А для эверсора бодрствовать означало только одно - убивать. Коктейль из стимуляторов и боевых возбудителей, огромные дозы ярости, энергии и психонов, синтезированных компактными имплантатами в брюшной полости, уже закипели в крови. В обычных условиях Гарантин был бы экипирован не только вживленными наступательными орудиями и шлемом-маской; он был бы защищен броней с целым набором сервоустройств. Отсутствие привычного комплекта заставило его изменить подход к целям. Он захватил и использовал несколько легких стабберов, стрелял, пока в них не кончились заряды, а потом превращал их в дубинки, вбивая противников в пол. Но каждого стаббера хватало лишь на несколько яростных ударов, после чего лопалась рама, и он был вынужден их выбрасывать.
Эверсор с такой силой ударил человека, что расколол ему череп, а затем перемахнул через импровизированную баррикаду, не дав находящимся с другой стороны противникам прицелиться. Он убил всех их собственным оружием и ринулся дальше, вглубь комплекса. Некоторые части здания могли бы показаться ему знакомыми, если бы только Гарантин был способен хоть на мгновение унять бег своих мыслей и жажду убийства. Но ни то ни другое было ему не под силу.
За отсутствием приказов и определенной цели эверсор делал то, чему его учили; и он шел дальше и убивал, отыскивал следующую цель и снова убивал, и так бесконечно.
Спустя некоторое время чтение книги успокоило Дайга, но сегодня он пришел сюда не только за этим. Пока остальные слушатели завели общий разговор, смотритель отвел Ноуста в сторону, и за кружками подогретого вина двое мужчин обменялись вопросами.
Сначала Ноуст внимательно выслушал рассказ Дайга о его последнем деле и под конец утвердительно кивнул.
- Я знаю Эрно Сигга. Его лицо появлялось в новостях общественной сети, и было сказано, что его разыскивают для оказания помощи следствию.
Дайг невольно поморщился. Лаймнер по приказу Телемах намеренно позволил сведениям о Сигге просочиться в средства массовой информации в неуклюжей попытке заставить его выйти из тени, что вызвало обратную реакцию - этот человек нырнул еще глубже.
- Должен сказать, он очень беспокойный парень, - продолжал Ноуст. - О таких говорят: без компаса в голове. Но именно таким людям и помогают теоги. Он узнал о книге еще в заключении, от одного из корабельных рабочих. С нами он вышел на другую дорогу. - Он отвел взгляд. - По крайней мере, на какое-то время.
Дайг наклонился ближе:
- О чем это ты?
Ноуст пристально на него посмотрел:
- Кто задал этот вопрос: Дайг Сеган? Или смотритель Защиты?
- Оба, - ответил Дайг. - Это очень важно. Ты же знаешь, иначе я не стал бы спрашивать.
- Да, это верно. - Ноуст вздохнул. - Дело вот в чем. Некоторое время Эрно появлялся здесь регулярно и искренне пытался измениться. Он хотел загладить вину. Эрно очень старался покончить со злобным и разочарованным мерзавцем, каким его сделал космос, и стать нормальным человеком. Ему предстоял долгий путь, но он это сознавал. А потом он стал приходить все реже и реже.
- Когда это началось?
- Примерно пару полулун назад. Когда я видел его в последний раз, он здорово нервничал. Говорил, что пора заплатить за все, что он натворил. - Ноуст помедлил, собираясь с мыслями. - У меня сложилось впечатление, что его… кто-то преследовал. А может, мне просто показалось. Но он был очень раздражительным, взвинченным. К нему как будто вернулись все его старые дурные привычки.
Дайг потер подбородок:
- Он мог кого-то убить?
Ноуст вспыхнул от возмущения:
- Нет. Никогда. Возможно, когда-то раньше, но не теперь. Он не способен на это, больше уже не способен. Я бы мог поручиться за него перед самим Богом-Императором.
- Мне надо его найти, - сказал Дайг. - Если он невиновен, мы это докажем. Мы… Я должен защитить все это. - Взмахом руки он обвел комнату. - Я нашел здесь свой путь. Я не могу это потерять.
Дайг представил себе, что произойдет, если Телемах или Лаймнер поймают Эрно Сигта, подвергнут жесткому допросу и отыщут дверь в этот дом. В их суетном, строго объективном мире нет места откровениям Имперской Истины и бесспорной реальности сияющей божественности Императора. Храм, а иначе это место и нельзя было назвать, будет разгромлен и сожжен, за ним последуют другие такие же неприметные храмы, и слова "Лектицио Дивинатус" развеются понапрасну, так что никто их не услышит. А преступления Сигга послужат оправданием тем, кто поднесет горящий факел к чудесной книге.
- Император защитит, - произнес Ноуст.
- А я помогу ему в этом, если ты только дашь мне шанс, - настаивал смотритель. - Просто скажи мне, где прячется Эрно Сигг.
Ноуст допил последний глоток вина.
- Хорошо, брат.
Позади послышалась оглушительная очередь, и снова раздались вопли. Йота резко остановилась и наклонила голову набок, позволяя сенсорам черепа-шлема извлечь информацию и передать ей. Он уже близко. Она привлекла его внимание тем, что появилась посреди коридора, позволила отчетливо разглядеть себя, а потом пустилась бежать. Эверсор не мог не узнать в ней еще одного ассасина, и можно было не сомневаться, что с момента пробуждения она стала для него самой серьезной целью для убийства. Он пошел за ней, но это не помешало эверсору время от времени останавливаться и истреблять всех служащих комплекса, которым не посчастливилось оказаться у него на пути. Это была наиболее характерная особенность его круга: при всей своей жестокости и жажде убийств эверсоры действовали предельно методично. Они не оставляли ни раненых, ни свидетелей - только трупы.
Йота ждала, переминаясь с ноги на ногу, готовая бежать, как только он ее снова увидит. Из всех сведений, которые инфоциту удалось выкачать из когитатора комплекса, стало ясно, что несчастный случай произошел во время извлечения Гарантина из хранилища, расположенного в глубине актического льда. В криогенной капсуле, где лежал спящий эверсор, образовалась трещина жидкостного контура, и переохлажденный металон брызнул на носильщиков, заморозив их в одно мгновение. К тому времени, когда на участок прибыла запасная бригада, капсула уже опустела и Гарантин начал просыпаться. Но даже в таком одурманенном состоянии он легко перебил их всех.
Специалисты круга допустили фатальную ошибку, занявшись в первую очередь проблемой охлаждения. Но их выбор можно было понять: именно в этом комплексе в криокапсулах содержались еще девять оперативников круга Эверсор. Если бы не были приняты срочные меры, соратники Гарантина вскоре могли последовать его примеру. Но время, затраченное на стабилизацию ситуации в хранилище, позволило эверсору полностью прийти в себя и приступить к истреблению всего живого на станции.
- Кулексус? Где ты находишься? - раздался в вокс-приемнике шлема свистящий шепот Тариила.
- Зона восемь, уровень первый, направляюсь на запад, - ответила она. - Жду.
- Я добрался до главной системы безопасности хранилища, - сообщил инфоцит, явно гордясь своим достижением. - По мере его продвижения я закрываю за ним все герметичные люки.
Йота взглянула на многоствольный комби-игольник, закрепленный на правом запястье.
- Это не зверь, ванус. Он почувствует, если ты попытаешься его направлять.
- Просто постарайся держать его в напряжении, - последовала просьба.
Она не стала отвечать, потому что в то же мгновение из-за поворота коридора выскочил Гарантин. Он часто дышал от напряжения, и в холодном помещении из-под маски вырывались белые облачка пара. Йота разглядела под его обнаженной кожей вживленные имплантаты. Все его тело с головы до ног было забрызгано человеческой кровью и подрагивало, словно работающий двигатель. Гарантин остановился и уставился на нее, хрипло посмеиваясь. В руке он держал карабин-стаббер, из короткого дула капала жидкость.
В голове Йоты на мгновение возникла мысль о попытке поговорить с эверсором, но идея была отвергнута так же быстро, как и появилась. Ходили слухи, что у каждого эверсора в мозг был внедрен личный мем-стоп - бессмысленный набор слов, который при произнесении вслух приводит к полному бездействию или даже погружает в состояние, близкое к смерти. Но если даже это и было так, Йота не сомневалась, что охваченный яростью киллер позаботился о том, чтобы техник, знавший этот код, погиб одним из первых.
Гарантин ткнул в ее сторону сломанным карабином.
- Ты, - произнес он. - Быстро.
Возможно, это была угроза - обещание, что он скоро с ней покончит. А возможно, и комплимент ее ловкости, признание того, что с момента пробуждения только она оказалась для него достойным противником. Но это не имело значения, поскольку Гарантин уже устремился к ней, словно разъяренный грокс.
Йота послала в него залп стеклянистых игл и сделала плавное сальто назад, чтобы увеличить дистанцию. Блестящие снаряды усыпали его торс, но эверсор только сердито заворчал и смахнул их рукой.
У внешней герметичной двери Йота остановилась и развернулась, и в этот момент снова послышался голос Тариила.
- Он там? - взволнованным шепотом спросил инфоцит. - У меня… трудности с определением местонахождения Гарантина…
Она мысленно кивнула. Среди множества других имплантатов в теле эверсора имелись чувствительные пассивные экраны, способные сбить с толку почти любые сканеры.
- Да, он здесь, - ответила Йота. - И убьет меня меньше чем через сто десять секунд.
Прогноз был сделан ею на основании анализа других убийств, совершенных Гарантином.
- Я работаю, - неожиданно энергично откликнулся инфоцит.
- Можешь не торопиться, - бросила Йота.
Эверсор тоже остановился и, наклонив набок голову, внимательно ее рассматривал. Йота сделала глубокий вдох и сосредоточилась на своей внутренней сущности. Она активировала силовую матрицу, встроенную в структуру ее костюма, позволяя ей протянуть невидимые щупальца из реального мира в эфир варпа. Но процесс шел очень медленно. Если бы она сражалась с псайкером, она могла бы в один момент лишить его силы, присвоив себе затраченную энергию. Но в данном случае она имела дело лишь с обычной энергией воздуха, тепла и жизни. Она ощутила, как диафрагма анимус спекулум начинает медленно открываться, но уже понимала, что оружие не успеет подготовиться вовремя.
Гарантин хрипло рассмеялся и, слегка наклонившись, вырвал из опорной колонны короткий металлический столбик. Не обращая внимания на сноп вылетевших искр, он крутанул столбик, словно дубинку, и шагнул вперед.
Герметичная заслонка люка за спиной Йоты наконец натужно заскрипела, зашипела гидравлическим приводом и открылась, рассыпая кусочки ломающегося льда. Снаружи ворвался морозный ветер, несущий снежные вихри. Буря в одно мгновение окутала белым покрывалом все пространство коридора.
Энергия внутри анимус спекулум продолжала нарастать, но, как и предвидела Йота, Гарантин не стал больше задерживаться и бросился в атаку. Прежде чем Йота сумела выпустить хоть часть потенциала пси-оружия, он нанес такой сильный удар металлической стойкой ей в грудь, что она вылетела во двор. С холодной отстраненностью кулексус отметила треск нескольких сломанных ребер, неудачно приземлилась на тонкий слой снега и сплюнула в шлем сгусток крови. То обстоятельство, что она до сих пор жива, свидетельствовало лишь о намерении эверсора сначала поиграть с жертвой.