- Да, мой лорд, - отвечает раненый. - Это пария, если верить записям, оставленным Сестрами Безмолвия. Но я таких еще не видел. И они тоже не поняли, что это такое. Скорее всего, оно было обречено на уничтожение.
Господин, который будет его господином, подходит ближе. Он видит лицо, исполненное удивления и ненависти.
- Я чувствую, как от него несет колдовством. Почему это создание не погибло вместе с кораблем и остальным грузом?
- Имперские Черные Корабли очень прочны. Некоторым из них удалось пережить наш обстрел.
Пауза, во время которой он делает несколько коротких вдохов, стараясь не пропустить дальнейший разговор.
- Расскажи, что он сделал.
Вздох, тревожный и опасливый.
- Напал на меня. Оторвал палец. Откусил зубами.
Издевательский смех.
- И ты позволил ему остаться в живых?
- Я бы уничтожил его, мой лорд, но потом… Потом он убил кодиция. Брата Садрана.
Смех прекратился. И проявился гнев.
- Каким образом?
- Садран лишился уха. Оно было откушено и проглочено целиком. А потом колдун стоял и ждал смерти. Садран… - Раненый с трудом подыскивает слова для объяснений. - Садран обратил на него свой гнев, и это существо отразило удар.
- Отразило…
В голосе господина появился новый оттенок. Заинтересованность.
- Огонь, мой лорд. Садрана поглотил его собственный огонь.
Тени переместились в сумраке за пределами клетки.
- Я никогда не видел, чтобы пария был способен на нечто подобное…
Господин подходит ближе, и он впервые имеет возможность взглянуть на него по-настоящему.
- А ты какой-то особенный, верно?
- Это может быть врожденная случайность, - говорит раненый. - Или, возможно, побочный эффект экспериментов Адептус Телепатика.
Улыбка в сумраке становится отчетливее.
- А возможно, это новый шанс.
Он прижимается к прутьям клетки и решается прикоснуться к эфирным граням командира и господина.
- Нам следует его убить, - раздается второй голос.
- Я сам буду решать это.
Он прикасается к мыслям и впервые в жизни обнаруживает сущность еще более мрачную, чем его собственная. Рожденная адом душа, погруженная во тьму, принадлежащая царству, которого он не в состоянии понять.
- Эреб, мой лорд… - пытается возразить раненый, но взгляд повелителя заставляет его умолкнуть.
- Слушай мой приказ, брат-капитан, - говорит тот, у кого черное сердце. - Устрани все следы нашего пребывания здесь и позаботься, чтобы это судно затерялось в варпе. Я возьму то, за чем мы пришли, а заодно заберу нашего нового друга. - Тот, кого называют Эребом, опять улыбается. - Я думаю, он может принести нам пользу.
Второй воин уходит, а господин наклоняется ближе.
- У тебя есть имя? - спрашивает он.
Он уже так давно не разговаривает, что с трудом формирует звуки, но наконец произносит единственное слово:
- Копье.
Эреб кивает:
- Вот тебе первый урок, Копье. Я твой повелитель. - Затем он производит неуловимое движение, и в его руке появляется кинжал, который тотчас вонзается в грудь Копья, и возникает боль, ослепляющая, обжигающая боль.
- Я твой господин, - повторяет Эреб. - И с этого момента ты будешь убивать только по моему приказу.
Копье отшатывается назад. И кивает, связывая себя присягой. Боль наполняет его, наполняет клетку.
Боль и клетка…
Мысли разлетелись, словно разбитое стекло, и Копье попытался рывком подняться, но его ноги ударили в стул и отбросили его в сторону. Он встал с пола и мимоходом заглянул в зеркало. Облик Гиссоса расплылся, словно необожженная глина. Копье поморщился, пытаясь сосредоточиться, но конфликт между воспоминаниями и физическим обликом оказался слишком сильным. Он тяжело дышал, а кожа на руках мгновенно стала багрово-красной.
- Оперативник? - Кто-то настойчиво стучал в дверь его каюты. - Я слышал крик. С тобой что-то случилось?
- Я в порядке! - закричал он в ответ. - Это… я просто упал с кровати. Ничего не случилось.
- Ты уверен?
Теперь он узнал голос. Это был один из дежурных офицеров на палубе.
- Уходи! - бросил он.
- Слушаюсь, сэр, - после короткой паузы ответил офицер, и через секунду послышались удаляющиеся шаги.
Копье подошел к зеркалу и посмотрел, как восстанавливается лицо Гиссоса.
- Ты не сможешь меня остановить, - сказал он своему отражению. - Никто из вас не сможет. Никто.
В благодарность за оказываемую помощь повстанцы выделили членам карательного отряда отдельные помещения в одной из пещер в стороне от главного туннеля. Эти комнатки были размером едва ли больше, чем камеры в тюрьме, однако, были сухими и давали возможность уединиться, тогда как большинство борцов за свободу довольствовались общими спальнями.
Соалм не стала стучать и ждать приглашения за дверью комнаты брата. Вместо этого она рывком распахнула проржавевшую дверь и ворвалась внутрь.
Он поднял голову от импровизированного стола, где, словно в учебном пособии, лежали отдельные части длинноствольной винтовки. По краю стола миниатюрными часовыми выстроились ряды пуль. Келл снял руку с висевшего на поясе пистолета и вернулся к своему занятию.
- Куда подевались твои манеры, Дженникер? - спросил он.
Она закрыла дверь и скрестила руки на груди.
- Значит, мы так и сделаем? - заговорила Соалм. - Мы в самом деле пожертвуем всеми этими людьми ради выполнения миссии?
- Ты только сейчас это поняла? А где ты была, когда я говорил о наших планах на борту "Ультио"? Или когда Вальдор прямо и откровенно сказал, какой будет наша цель?
- Ты манипулируешь Капрой и его людьми, - настаивала она.
- Верно, так мы и делаем, - согласился ее брат. - И не притворяйся, что ты никогда не прибегала к этому методу, чтобы подобраться к цели. Ложь и обман, не так ли?
- Я никогда не причиняла вреда невиновным. Принцип Официо Ассасинорум в том и состоит, чтобы двигаться незаметно и не оставлять после себя никаких следов, кроме трупа намеченного объекта. А ты прорубаешь для нас дорогу, залитую кровью!
- Это уже далеко не Великий Крестовый Поход, дорогая сестренка. - Он отложил инструменты и пристально взглянул на Соалм. - Неужели ты настолько наивна, что этого не видишь? Мы не ослабляем защиту каких-нибудь дегенеративных пижонов в городе-улье и не уничтожаем опасного предводителя ксеносов. Мы попали на передний край гражданской войны. И правила ведения боев теперь сильно изменились.
Соалм на время умолкла. В последний раз она видела Эристида много лет назад, и произошедшие в нем изменения причиняли ей боль. Сейчас она замечала только его худшие качества.
- Ты угрожаешь не только жизни каждого из повстанцев. Раздувая этот конфликт, мы обрекаем на гибель множество невинных жителей, возможно, ставим под сомнение выживание целой планеты и всего сектора.
- Ты хочешь спросить, стоит ли жизнь Хоруса Луперкаля таких жертв? Этот вопрос нужно задавать Вальдору и магистру ассасинов. Я только выполняю приказ. Наш долг - вот что имеет значение.
Эмоциональное потрясение было так велико, что она едва не всхлипнула.
- Эристид, как ты можешь быть таким равнодушным? Наша обязанность - защищать граждан Империума, а не разбрасываться их жизнями, считая пушечным мясом. - Соалм покачала головой. - Я тебя совсем не знаю…
Ее брат в гневе выскочил из-за стола:
- Ты не знаешь меня? Но ведь это не я отказался от своего имени! И не я забыл о правосудии!
- Так вот в чем ты себя убедил? - Она отвела взгляд. - Много лет назад перед нами был выбор, Эристид: исчезнуть или отомстить. Но ты выбрал месть и обрек нас обоих на жизнь убийц.
Воспоминания неудержимым потоком увлекли ее в далекое прошлое. Тогда они оба были детьми, наследниками своего семейства. Они были последними отпрысками династии Келл, их владения были разрушены, а родители убиты в междоусобной войне аристократических кланов графства Такстед. Сироты попали в залы имперской школы, и их обоих тайно отобрали для обучения в рядах Официо Ассасинорум.
Брат и сестра проявляли многообещающие способности: Эристид, несмотря на свой юный возраст, оказался метким стрелком, а у Дженникер обнаружилась склонность к ботанике и химии. Они узнали, что лидеры кругов скоро примут окончательное решение, и тогда им придется расстаться и, возможно, больше никогда не встретиться. В холлах школы они составили план побега, чтобы не стать убийцами и начать новую жизнь.
Но затем виндикары предложили Эристиду Келлу нечто такое, что пересилило стремление к свободе: возможность отомстить за родителей. А взамен они хотели только одного - клятвы в верности кругу. Одержимый ненавистью Келл охотно принял их условия. И Дженникер не оставалось ничего другого, как принять предложение Вененум.
Несколько месяцев спустя она узнала, что вместо убийцы их отца и матери был уничтожен невиновный человек, и тогда поклялась, что больше никогда не будет носить имя Келл.
- Я надеялась, что ты изменился со дня нашей последней встречи, - сказала она. - И ты в самом деле изменился. Но не в лучшую сторону.
Лицо брата исказилось, словно он был готов взорваться от ярости, но он сдержался и отвел взгляд.
- Ты действительно совсем не знаешь меня. А теперь уходи.
- Как прикажешь, - холодно ответила Соалм.
Глава 12
ЕДИНСТВЕННАЯ КАПЛЯ
ПОСЛАНЕЦ
ЗЕРКАЛЬНАЯ ПУСТЫНЯ
Часовые, охранявшие зал, где находилось личное хранилище войд-барона, позволили себе немного ослабить бдительность. Копье, стоя в темном коридоре вне поля их зрения, слышал, как они разговаривали всего в нескольких метрах от него. Новости и обрывки донесений, предупреждавших о передвижениях Адептус Астартес, постепенно распространялись по палубам "Иубара". Никто теперь не мог определить, были ли это корабли Легионов, все еще преданных Императору Человечества, или они следуют под знаменем Воителя. Кое-кто даже осмеливался предполагать, что все могущественные воины Астартес отвернулись от своего создателя и объявили священную войну, чтобы присвоить себе все, что они за годы Великого Крестового Похода завоевали для Терры.
Копье не слишком разбирался в особенностях развернувшейся во Вселенной войны; по правде говоря, она почти ничего для него не значила. Ему было достаточно отрывочных сведений о галактическом конфликте. Противоборствующие стороны и доктрины его не интересовали. Он жаждал лишь одного - убивать. И его повелитель Эреб поручил ему убийство. Возможно, величайшее убийство в истории человечества.
Но до того, как оно произойдет, надо предпринять кое-какие шаги. Необходимо закончить приготовления. Копье позволил демонической составляющей проявиться отчетливее, и его маскирующая плоть подернулась рябью. Он сбросил корабельную униформу и отодвинулся глубже в тень. Из верхнего слоя эпидермиса тотчас высунулись тонкие, как волосы, щупальца и начали исследовать окружающий воздух и свет. Через несколько мгновений тело Копья стало влажным от густой светочувствительной жидкости, цвет кожи начал меняться, пока не стал угольно-черным, а лицо скрылось под маской отслоившихся струпьев. Затем он беззвучно прыгнул на потолок.
Выделяемое масло позволило ему прилипнуть к гладкой поверхности, а затем и поползти по заранее намеченному маршруту, прямо над головами часовых, которые приглушенными голосами обсуждали угрозы, недоступные их пониманию.
Вход в реликварий преграждала хитроумно запрограммированная дверь, снабженная различными сенсорными и логическо-механическими системами, так чтобы открыть ее мог только сам Мерриксун Эврот или его ближайшие родственники. Но для Копья она не составляла преграды. Он слегка одернул свою демоническую сущность, поскольку в голове началось отвлекающее нытье: рядом находились часовые, и живущий в нем демон жаждал отведать их крови. После выговора все пошло по плану, и на его ладони появился дополнительный рот с широкими губами. Копье поднес руку к биометрическому датчику дыхания, а тонкие щупальца тем временем проникли в мельчайшие щели по краям двери. Как только они добрались до механических замков, запоры один за другим стали открываться.
Образец дыхания войд-барона он получил без труда; для этого он всего лишь подошел ближе, и демоническая составляющая взяла из воздуха и сохранила молекулы выдыхаемого Эвротом воздуха и микроскопические частицы ДНК. Теперь образовавшийся на ладони рот выдохнул все это над сенсорным датчиком.
Раздался шорох хорошо смазанных шестеренок, и дверь открылась. Копье скользнул внутрь.
Солнце Дагонета повисло над самым краем гор, скоро наступит ночь. Дженникер Соалм стояла на плоском выступе скалы, служившем наблюдательным пунктом, и невидящим взглядом смотрела на желтоватые горы. Она знала, что миссия подошла к своей завершающей стадии и карательному отряду для окончания операции остается в лучшем случае несколько часов.
Она видела, что это сознают и все остальные. Гарантин наконец отвлекся от истребления всех подряд клановых отрядов, попадавших в его поле зрения. Тариил, Койн и неприкаянная кулексус - все готовились, и ее брат…
Соалм точно знала, чем сейчас занят ее брат.
- Привет!
Голос заставил ее обернуться. Леди Синоп медленно и осторожно вышла из пещеры и направилась к ней.
- Мне сказали, что я могу найти тебя здесь.
- Миледи, - тихо произнесла Соалм.
Синоп улыбнулась:
- Ты не должна обращаться ко мне таким образом, дитя. Я теперь аристократка лишь по рождению. Люди позволили мне сохранить титул только в знак уважения, но, говоря по правде, кланы этого мира уничтожили все благородство, которым мы когда-то гордились.
- Но кто-то все же отверг призыв встать под знамя Хоруса.
Пожилая женщина кивнула:
- Да, но лишь немногие. И я думаю, они уже все мертвы. Или насильно приведены к согласию. - Она вздохнула. - Надеюсь, Он их простит.
Соалм посмотрела вдаль:
- Я не верю, что он склонен прощать. В конце концов, Император отрицает само понятие божественности.
Синоп опять кивнула:
- Это верно. Но лишь истинные божества поступают так, и это правильно. Те, кто считает себя богом, скорее всего, безумцы либо глупцы. Подняться на такую высоту можно лишь на крыльях веры. Божество должно вести и быть ведомым.
- Я бы и сама сейчас не отказалась, чтобы меня кто-нибудь вел, - призналась ассасин. - Я не знаю, куда повернуть.
- Вот как? - Аристократка нашла сглаженный ветрами камень и присела. - Если это не слишком бесцеремонно с моей стороны, могу я спросить, как ты нашла дорогу к свету Лектицио Дивинатус?
Соалм вздохнула:
- После того как наши… мои родители погибли в междоусобной войне, я оказалась в одиночестве, под покровительством Империума. У меня не осталось ни одного близкого человека, кто мог бы обо мне позаботиться.
- Только Бог-Император.
Она кивнула:
- Вскоре я это поняла. Он был единственным, что осталось неизменным в моей жизни. Единственным, кто не осуждал… И не покидал. Я услышала рассказы об Имперском культе… И потом нашла близких мне по духу людей.
Голова Синоп качнулась.
- Да, так часто бывает. Подобное притягивается подобным, и это происходит по всей Галактике. Здесь, на Дагонете, многие не верят так, как верим мы - Капра, например, и большая часть его людей, но перед нами стоят общие цели. Но все-таки нас очень много, дитя мое. Ты найдешь нас под разными именами и в разных организациях. Он ведет нас к величию и рассеивает туман всех ошибочных суеверий и фальшивых богов. Бог-Император прокладывает нам путь к единственной истине. Его истине.
- И все же нам приходится скрывать истину.
Пожилая аристократка вздохнула:
- Да, пока приходится. Временами вера может быть очень сильной, но в то же время она хрупкая и слабая. Это нежный цветок, о котором приходится заботиться и беречь, ожидая того дня, когда он расцветет во всей своей красе. - Она положила ладонь на руку Дженникер. - И этот день придет.
- Но не очень скоро.
Рука Синоп упала, и на некоторое время воцарилось молчание.
- Дитя мое, что ты хочешь мне рассказать?
Соалм обернулась и, прищурив глаза, посмотрела на нее.
- Что вы имеете в виду?
- Я это умела еще до того, как ты родилась, - сказала женщина. - Поверь, я знаю, когда кто-то пытается что-нибудь скрыть. Тебя что-то пугает, но это не революция, бушующая на планете.
- Да. - Слова полились сами собой. - Я боюсь. Я боюсь, что своим приходом в этот мир мы можем все это уничтожить.
Она обвела рукой окружающие горы.
На губах леди Синоп мелькнула улыбка.
- Ах, моя дорогая. Неужели ты не понимаешь? Вы принесли на Дагонет надежду. А это драгоценный дар. И более хрупкий, чем вера.
- Нет. Я ничего не сделала. Я всего лишь… посланец.
В этот момент Соалм хотелось рассказать ей правду. Раскрыть истинный масштаб планов карательного отряда, объяснить причины, заставляющие их помогать Капре и его бойцам за свободу, и поведать свои самые глубокие и мрачные опасения: участвуя в этом деле, она ничем не отличается от своего озлобленного и бесчувственного брата.
Но она не смогла. В голове остались только холодная отповедь Эристида и его равнодушные выкладки. Неужели жизнь всех этих людей ничто по сравнению с уничтожением Воителя - живого воплощения величайшей угрозы Империуму Человечества?
Синоп подошла ближе.
- Тогда послушай, чего боюсь я, - старая женщина не скрывала печали, - и ты поймешь, почему так важна эта борьба. На просторах Вселенной буйствуют силы зла, моя дорогая.
- Воитель…
- Хорус Луперкаль - всего лишь действующая сила этой неудержимой анархии. Об этом свидетельствуют события, происходящие на каждой планете, куда падает тень амбиций Воителя. В глубоком мраке среди звезд зреет холодная ярость.
Негромкая спокойная речь женщины увлекла Соалм, и она слушала, не проронив ни слова.
- Ты и я, все человечество, и даже Бог-Император, - продолжала Синоп, - все мы испытываем на себе действие сил разрушения. И если наш повелитель - настоящий бог, мы должны сознавать, что Он противопоставит ему нечто недосягаемое нашему пониманию… Но страшнее всего то, что произойдет, если мы позволим этой ненависти одержать победу над великим Империумом. Во Вселенной воцарятся беспорядок и разгром, огонь…
- И хаос, - сказала Дженникер.
Будь у него такая возможность, Копье предпочел бы подождать, пока "Иубар" и сопровождающие его корабли не достигнут Солнечной системы, и только тогда предпринять попытку проникновения. Однако с каждым уходящим часом времени на маневр оставалось все меньше. И сейчас для операции возник самый подходящий момент. Как только они окажутся в пределах Солнечной системы, меры безопасности во флотилии Эврота будут усилены в десятки раз, и у оперативника Гиссоса не останется ни одной свободной минуты.