- Я бы не стал так его называть. У парня сложный характер и непростая судьба, но он обладает стальным стержнем и несгибаемой волей. Пока что я не выходил на прямой контакт, только несколько раз заглядывал в его сны. Он и без моих предложений и подсказок уже решил менять мир.
- Какими методами?
- Пока что - не самыми правильными. Но он скоро будет готов для контакта, а после него я уже вплотную займусь его воспитанием.
- Если он подойдет, - отметил Коста.
- Он подойдет, - с непоколебимой уверенностью бросил основатель Братства. - У тебя уже есть кандидатура?
- Было несколько. Не подошли. Одного пришлось убить.
Хмыкнув, немец умолк.
Они шли по пустынной, мокрой улице и, наверное, странно смотрелись бы рядом, если бы Коста был видим. Теодор - среднего роста, со своими резкими чертами лица и взглядом потомственного арийца, одетый в кожаный плащ покроя середины двадцатого века, и Коста - высокий и длинноволосый, обнаженный по пояс. Но одинокий пешеход в плаще внимания не привлекал.
- Ты получал какие-либо вести от Кейтаро-дону? - решился все же спросить крылатый.
- Нет. Я пытался связаться с ним по своим каналам, но он мне не ответил. Либо отошел от дел, что вряд ли, либо получил свободу…
- …что еще менее вероятно.
- Либо считает ситуацию в Петербурге слишком малозначимой, чтобы уделить ей свое внимание.
- Думаю, это не так. Я что-то ощущаю. Нет, не его присутствие, но что-то неуловимо похожее. Возможно, он просто следит за нами, присматривается к происходящему.
- Делает свои загадочные выводы и продумывает, как можно сыграть нами поизящнее, - закончил Теодор.
- Именно. Я не исключаю даже того, что он сам найдет ученика. Не думаю, что разговор у озера остался для него тайной.
- Как и встреча в ноябре, когда я сказал, что нашел кандидатуру.
Перебрасываясь фразами и периодически договаривая друг за друга, они дошли до ограды парка.
- Придется подождать. Я не знаю, в котором часу у них начинаются занятия, решил на всякий случай прийти к самому началу.
Коста равнодушно пожал плечами, и спокойно опустился прямо на мокрую землю. Струи дождя стекали по его коже, по плечам, лицу, опущенным векам, длинные волосы частично прилипли к спине, частично - падали на грудь. Глядя на темные, тяжелые от воды пряди, Теодор решил все же задать давно мучавший его вопрос:
- Тебе волосы не мешают?
- Нет, - последовал краткий ответ.
- Кромки твоих перьев острее лезвия, - не отступал немец. - Как ты не обрезаешь ими себе волосы?
Коста открыл глаза, чуть качнулся вперед, выводя левое крыло перед собой. Подхватил с земли какую-то ветку, хлестнул по перу - веточка распалась на две части. Разрез был идеальным. А потом крылатый внезапно положил на кромку перьев ладонь и сильно, с нажимом провел.
Обычно невозмутимый, сейчас Теодор едва сдержал гневный возглас. Это в старинном кино герои-идиоты каждый раз, когда нужна кровь, режут себе ладонь, причем почему-то всегда правую. Как они после этого держат меч, режиссеры почему-то не задумываются. А тут этот крылатый… герой туда же.
Разумеется, в следующее мгновение немец вспомнил и о регенерации "напарника", и о том, что глупостей тот обычно не делал. По крайней мере, таких. А крылатый спокойно отнял руку от бритвенно-острой кромки и показал Теодору ладонь. Без единого следа пореза.
- Я не могу намерено причинить себе вред, если того не требует выполнение миссии, - спокойно ответил он на непонимающий взгляд основателя Братства.
- Хоть кто-нибудь, кроме тебя и твоего создателя, знает все детали твоего проклятия? - не сдержался немец.
- Да. Кейтаро-дону, - спокойно отозвался Коста и вновь закрыл глаза. - Скажешь, когда твой избранник появится.
Холодный дождь и ветер - более мерзкое сочетание погодных явлений Олег себе представить не мог. Резкие порывы вырывали зонт из рук, и тогда на юношу обрушивалась очередная порция отвратительно ледяной воды. Казалось, природа отыгрывается за последнюю неделю, упоительно теплую и солнечную.
От общежития до третьего корпуса идти было около полутора километров, и Черканов успел промокнуть почти до нитки. Мысленно призывая все проклятия на голову контрольщиков из "Overtown", которые расслабились за неделю, а теперь никак не могли совладать с этим стихийным бедствием, он свернул с главной аллеи и решил срезать по тропинке. Разумеется, воды на той тропинке было по щиколотку, но не сказать, что на алее было лучше. Да и ноги он все равно уже промочил, так что терять было нечего. Зато до корпуса быстрее дойдет.
Странную, пошатывающуюся фигуру Олег заметил не сразу. А когда заметил - позволил себе злорадно ухмыльнуться.
Краса и гордость медицинского факультета, красавец и спортсмен, похититель женских сердец и объект жгучей неприязни Олега, Кирилл Бекасов выглядел так, будто только что выбрался из трущоб, где пил, не просыхая, дня три-четыре. Юношу мотало из стороны в сторону, взгляд его был безумен, темные волосы склеились в сосульки и некрасиво липли ко лбу. Стильный плащ порван на плече, рубашка потрепана и полностью утратила свой изначальный светло-бежевый цвет, а обычно начищенные до блеска модельные ботинки имели такой вид, что ими побрезговал бы даже самый распоследний нищий.
Однако желание посмеяться над обидчиком, с которым так тепло общалась Марина Велагина, мгновенно пропало, стоило Олегу поймать взгляд Бекасова. В этом взгляде смешались боль, страх, отчаяние, ненависть и глубокая детская обида. А когда Черканов разглядел, что сжимал Кирилл в правой руке, ему и вовсе захотелось оказаться как можно дальше от безумца с пистолетом.
- Который из них?
- Тот, который трезв, - почти оскорбленно отозвался немец.
Коста же присмотрелся к шатающемуся парню - и вдруг резко отступил назад.
- Считывай его! Быстрее!
Оставшаяся с военных времен привычка повиноваться приказам, отданным в такой форме сработала без осечки. Теодор разделил сознание на два потока, мгновенно выстроил схему и проник в сознание юноши, и только после этого понял, что именно и почему он делает. Но останавливаться было уже поздно - буря чужих эмоций и несвязных мыслей, изредка перемежающихся обрывками какой-то информации, накрыла его сознание.
Он словно только этого и ждал. Остановился, с тенью удивления глядя на потенциального теодорова воспитанника, рухнул на колени и рывком поднял правую руку на уровень виска.
В дальнейших приказах немец не нуждался. За последнюю секунду он не сумеет выжать ни капли информации, а находиться в чужом сознании в подобный момент - нет уж, увольте. Ни удовольствия, ни пользы, одни сплошные проблемы.
- Учитель… - прошептал Бекасов, падая прямо в грязь. - Учитель, за что?
А потом поднял руку, приставил пистолет к виску и нажал на курок.
Отвернуться Олег не успел, и теперь оцепенело взирал на разлетевшиеся вокруг осколки черепа, мозги и льющуюся в раскисшую землю кровь.
Что-то настойчиво толкнулось внутри черепа. Он ощутил непреодолимое желание что-то сделать, вот только что? Словно бы одержимый чужой волей, Олег медленно повернул голову и его взгляд наткнулся на левую ладонь самоубийцы. На светлой коже, так нелепо выделяющейся среди грязи, мозгов, костей, и еще каких-то не поддающихся идентификации частей человеческого тела, лежал терабайтовый микрочип.
Черканов сам не знал, почему поступил именно так. Преодолевая тошноту, подступившую к горлу, он пошарил в кармане, нашарил магнитный ключ на длинной цепочке и осторожно бросил его в сторону трупа.
Седьмая или восьмая попытка увенчалась успехом - ключ лег на ладонь, чип с почти неразличимым щелчком прилип к магниту. Олег все так же осторожно подтянул его к себе, тщательно вытер от налипшей грязи и убрал в карман брюк. После чего вытащил мобил, набрал короткий номер и дрожащим голосом сообщил о найденном трупе.
- Чип он взял по твоей воле, - Коста не спрашивал, Коста утверждал.
- Разумеется, - не стал отрицать немец. - Вполне возможно, на этом чипе есть важная информация.
- Мне не нравится твой избранник.
- Он и не обязан тебе нравиться.
- Он уже подгнивший изнутри. Будет хуже Братства.
- Это тебе сейчас так кажется. Посмотрим, каким он станет через год-другой, когда я с ним как следует поработаю.
- Посмотрим. Если Кейтаро-дону одобрит.
- Если Кейтаро-дону хотя бы появится - тогда и будем думать, одобрит он или нет! - раздосадовано бросил бывший Повелитель.
Коста пожал плечами и направился к выходу из парка.
Все же странно они смотрелись - старомодно одетый, но все же похожий на человека Теодор и обнаженный по пояс крылатый демон возмездия.
Они уходили, а за их спинами уже суетились люди, не обращающие никакого внимания на посторонних, выла сирена на крыше полицейского флаера, в стороне врач поил бледного Олега успокоительной микстурой. А в бурой грязи, смешавшейся с кровью, остывало тело хорошего парня Кирилла Бекасова, который хотел сделать этот дерьмовый мир хотя бы чуточку менее дерьмовым. Но он посмел докопаться до правды, а таких в живых не оставляют. Теперь хороший парень был мертв, и на это всем было пока что наплевать.
Всем, кроме вздрогнувшего от неожиданного сердечного спазма первокурсника с факультета психологии, который тоже хотел сделать мир лучше и докопаться до правды. Вот только шансов у него было совсем немногим больше, чем у мертвеца. Потому что кое-что Теодор все же успел считать из памяти Велеса.
Эпилог
- И кто же из них вы? - во взгляде Командора читалась некая странная, почти неуловимая, светлая, но одновременно щемящая и будоражащая душу грусть. - Стас или Олег? Или оба вместе?
- Не притворяйтесь, что не поняли, - не менее грустно посмотрел на него седой. - А вместе? Любопытный вариант…
- В общем-то, понял. Но некие сомнения все же присутствуют. Хочу узнать вашу историю полностью, пока что вы рассказали недостаточно. Мне, кстати, очень жаль Кирилла. Мальчик был гением, сумел понять многое…
- Слишком рано понял. Это его и погубило.
- Видимо так, - не сдержал вздоха Илар. - Что ж, вернемся к нашим баранам. История странная и почти непонятная. Тем более неясно, кто такие Теодор, Кейтаро-дону и Коста. Точнее, личность Косты сомнений не вызывает, Константин, о котором вы упоминали, но как он стал тем, кем стал? Кто обладает силой настолько изменить человеческую сущность, кроме великих магов, которых на вашей планете просто нет - это я выяснил в первую очередь.
- Я ведь не закончил… - несколько странно усмехнулся собеседник. - Это еще только начало.
- Естественно, - Командор устало потер рукой лоб. - Но я хочу четко понять, как вы смогли достичь недостижимого. Пока предпосылок для этого я из вашего рассказа не вижу, при всем желании. Да, несколько групп молодежи, желающей странного. Но сколько таких групп существовало в разных мирах! И ни одна не достигла успеха. А если достигала, то изменялась и становилась своей противоположностью. Размышления Кирилла хорошо это иллюстрируют. Он был полностью прав.
- Прав, - согласился седой, продолжая так же странно усмехаться. - Путь был тяжел и страшен, он имел свою цену.
- Кое-кому пришлось заплатить душой… - наклонил голову Илар. - Обычное дело. Помните? "И отдаст душу за други своя…"
- Именно так, - он медленно встал. - И иначе не бывает, сами знаете.
- Кстати, вы ведь меня узнали, - наклонил голову вбок Командор. - Откуда? Да и Стас, судя по вашему рассказу, знал о нашем ордене и строил свой с учетом наших идей. О какой синей книге идет речь?
- Вы не знаете?! - откровенно изумился седой.
Он некоторое время растерянно смотрел на Илара, затем рывком бросился к стальной дверце сейфа в стене. Открыл, достал оттуда некую довольно увесистую книгу, судя по виду, очень старую.
- В наше время все книги Серебряного Ветра многократно переизданы, - сказал седой, протягивая Командору синий томик с едва угадываемым изображением усталого человека и дракона на обложке. - Но это… Это тот самый экземпляр, о котором я говорил. Восстановленный, естественно.
Илар принял томик, раскрыл и прочел начало. Текст оказался настолько перенасыщен эмообразами, что он буквально провалился туда. Пальцы перелистывали страницу за страницу, очень бережно, чтобы не повредить древнюю книгу. Однако очень быстро. Он не видел окружающего, он сейчас был там и тогда. Снова! Снова он переживал все то, что случилось много лет назад. Ни слова неправды! Точнее, ни образа - слова тут были побочны и не слишком важны, они всего лишь несли некую небольшую часть смысла, не передавая его и на треть.
- Откуда?… - едва слышно прошептал Командор, дочитав, времени на что ушло совсем немного, всего около получаса. Хозяин кабинета молча ждал. - Откуда он все это узнал?… Кто дал ему право об этом писать?… Кто дал ему право так писать?…
- Откуда мне знать? - развел руками седой. - Этого человека давно нет в живых. Имя? Скорее всего - псевдоним, слишком странно звучит. Кто он такой никто не знает, данных в сети не сохранилось. Только тексты книг. Выходит, он написал правду? Так все и было?
- Немного иначе, но совсем немного. Главное ведь не в тексте, а в образах, заложенных в него. Я-то сразу образы ловлю. И…
- Что?
- Такое ощущение, что он был мной. Иначе откуда он мог знать о кое-каких моментах, которых из текста видно далеко не всем? Не понимаю…
- Я тоже ответа вам дать не могу. Но эта книга дала лично мне очень многое. Да и вы… спасибо, что вы - не выдумка!
- Да не за что, - улыбнулся Илар. - Я рад, что мой пример помог кому-то стать лучше.
- Лучше ли? - с сомнением приподнял брови седой, в глазах плеснулась боль, а может, даже отчаяние. - Если бы вы знали, что мне приходилось делать, какие мерзости совершать, то вы вряд ли говорили бы так. Да, пусть это все для того, чтобы они сумели остаться чистыми, для того, чтобы они могли любить и творить… но ведь цель не оправдывает средства.
- Кто-то всегда должен платить за чужое счастье, - по губам Командора скользнула едва заметная горькая улыбка. - Платить собой, платить своей душой. Иначе, к моему глубочайшему сожалению, не бывает. Здесь за это заплатили вы. И результат, черт меня подери, не так уж и плох - целая планета. Поэтому я все же хотел бы считать вашу память, чтобы толком понять, как же вы достигли такого. Слова слишком малы, чтобы объяснить такое.
- А в психошок не впадете?
- Вы, видимо, забыли, кем я был и через что прошел… - негромко рассмеялся Командор. - А уж сейчас, после двух жизней на Земле, так тем более…
Седой несколько раз прошелся вдоль стены, нервно кусая губы. Слишком страшно было раскрыть душу другому человеку, а в особенности - Илару ран Дару. И не в том дело, что у каждого есть такие воспоминания, которые не хотелось бы показывать никому, нет - он просто боялся, что Командор, узнав все это, отшатнется в гневе, что в глазах его появится презрение, и он уйдет, даже не оглянувшись, оставит наедине со всем этим… И в то же время прекрасно понимал, что иного выхода нет. Что открыться - будет единственно правильным, единственно возможным.
Он не сел - почти упал в кресло. С невыразимой тоской посмотрел в глаза Илару - и в одно мгновение сбросил все психощиты до единого, оставив душу обнаженной и трепещущей в ожидании приговора.
Командор с трудом подавил грустный вздох, вглядываясь в рухнувший на него поток информации и образов. И этим собеседник боялся испугать и отвратить его?
Он широко улыбнулся.
- Смотри, - и сделал в ответ то же самое.
Этот человек должен узнать весь путь Командора ордена Аарн. Никто другой такого права не имел и не имеет, но не этот! И он узнает.
Книга вторая. Иной смысл
Пролог
Сквозь узкие щели между темными, тяжелыми шторами с трудом пробивались тонкие полоски света. Лучи заходящего солнца причудливо высвечивали прихотливые изгибы сигаретного дыма и гасли, успевая выхватить из полумрака профили двоих мужчин.
Сколько часов они находились здесь? Может, два или три, а может, и десять. Если кто и знал, то точно не кто-то из них - оба были слишком погружены: первый в собственное повествование, а второй - в его восприятие.
- Страшный путь, - негромко проговорил седой мужчина, когда его собеседник на минуту умолк. - Не хотел бы себе такого… Что-то я знаю из книг, но там сказано общими словами, а вы рассказали подробно.
- Я никому еще столь подробно не рассказывал о своей жизни, - на лице Командора ордена Аарн появилась тень улыбки, однако только на губах, глаза не смеялись, в них застыла боль. - И это только начало. Я сейчас остановился на том, что взошел на трон империи, которую позже назовут Темной. Впереди еще многое, но давайте прервемся ненадолго, мне слишком больно это вспоминать…
- Понимаю. Я ведь тоже рассказал еще не все. Наверное, стоит теперь мне продолжить, а потом - снова вы.
- Согласен. Это будет наилучшим выходом. Я все никак не могу понять, как вы сумели добиться столь ошеломляющего результата. Не вижу, как можно было изменить людей, почти потерявших свои души.
- Это было нелегко, - вздохнул седой. - И долго. Но я был не один, один бы не справился… Ни за что не справился бы. Вы ведь понимаете?
- Естественно, - согласился Командор.
- Хочу все же задать вам несколько вопросов.
- Задавайте.
- Сперва я хотел бы сказать, что поначалу считал вас вымышленным героем, - седой пристально смотрел на Командора. - О том, что вы реальны, мне сообщило некое странное существо, или, возможно, сущность, посетившее наш мир. Не спрашивайте, кто это, из моего дальнейшего рассказа все станет ясно.
- Вот как? - Илар откинулся на спинку кресла и задумался. - Любопытно.
Интересно, кто это мог быть? Владыка Хаоса? Очень сомнительно, сущность такой силы вряд ли заинтересовалась бы одним миром, она мыслит масштабами вселенных. Кто тогда? Неужели?.. Он улыбнулся. Почему-то Командор был почти уверен, что не ошибся. Что ж, время покажет.
- Еще я хотел спросить об артефакте, - после недолгого молчания снова заговорил мужчина. - Он с вами и сейчас?
- Да, - подтвердил Илар. - От этой ноши мне не избавиться. Мой путь, как Командора ордена Аарн, почти завершен. Вскоре я уйду туда, где нужна моя помощь, где я смогу принести пользу. Я и так слишком задержался.
Его собеседник тяжело вздохнул.
- Вам странно будет это слышать, или, возможно, вы сочтете, что я просто не могу понять того, о чем вы говорите - но я вам отчасти завидую. Иметь возможность идти выше и дальше, пусть даже через боль и отказ от всего, что дорого… я бы многое за это отдал, - он сделал паузу, а потом добавил, и в его голосе звучало сомнение пополам с горечью: - А может быть, и нет.
Илар пристально посмотрел в глаза своего визави. Тот не отводил взгляда, и Командор вдруг ощутил чувства, которые не мог удержать даже абсолютный щит терранца. Эмоции, простые и понятные каждая по отдельности, вместе образовывали совершенно безумную смесь, от которой начинала кружиться голова. Он вслушался, пытаясь осознать, что же за чувства обуревали собеседника, и, кажется, даже почти понял…
- Не надо. Пожалуйста, - очень тихо сказал седой.