* * *
Батя пришел домой с прогулки с Графом мрачный. Явно расстроенный как никогда. Я сидел на кухне и обедал.
- Помнишь папу Кирилла?
- Ну да. А что?
- Помнишь: у него свой бизнес, два джипа - у него и у жены, которая вторая; а главное, ты, помнишь, рассказывал - у него дача, большая, с пристройками, хозяйством, скважиной и все такое. Ты еще рассказывал, что он стал там кроликов разводить, чуть не в промышленных масштабах, и нанял мужика, который там жил и за этой живностью следил… а он ему что-то очень неслабые деньги за это платил… Не выживальщик, я так понимаю - для души, но плюс видимо чуйка работает…
- Ну и что? - я удивился, что батя все это помнит.
- А то… Я с неделю назад, как пошла эта пурга про "покидайте город", к нему во дворе подошел, когда он с собакой гулял. Поздоровались. Поговорили. Короче, я ему вот что предложил. Место у него там, на даче есть. Лишние руки, глаза и головы ему там не помешают. Насчет жрачки чтоб не беспокоился - у нас все с собой. Свое. Долгохран. Мы еще и его сможем прокормить. А главное, на что я напирал - мы обузой не будем, у нас все свое; зато больше глаз, чтобы дежурить; больше рук, чтобы отбиться… Он, вроде, согласился… Договорились, что сегодня встретимся, обговорим детали…А он не вышел сегодня. Я к нему - мобильник-то не работает. Квартира заперта. Сосед сказал, что сегодня все они и уехали. Все. Со всеми шмотками - загрузили утром рано оба джипа - и уехали… Типа, "пока все не утрясется". Вот така вот, Серый.
Батя, до этого нервно ходивший по кухне, сел на табуретку и уставился на меня сузившимися зрачками.
- Вот така вот… Сколько живу, а все привыкнуть не могу к… к такому отношению. Ведь не отказал. По деловому обсуждали детали отъезда, кому что взять. И ничего. Сам уехал, как говорится, по-английски - не прощаясь. Думал, что мы на его кроликов претендовать будем?…
Батя, вконец расстроенный, вяло махнул рукой, встал, и вышел из кухни.
- Вот что еще после такого про людей думать? - донеслось уже из комнаты… Батю, я смотрю, начал раскачивать депрессняк… Он просто-напросто не знал что делать. Ну а я-то при чем??
* * *
Батя стал выпадать в неадекват. Вот черт, мало нам одного Толика, два психа на одну семью - это все же перехлест. Ну - Толик-то по рождению псих, а батя… Батя, я видел это, - мучительно искал выход - что, что делать? Уходить? Куда, с чем? Зачем? Время от времени он заводил со мной эти разговоры, но я его не воспринимал - ну че беситься? Свет есть, вода есть. Пока. А потом что-нибудь придумается. Толик вообще устранился. С мамой батя не советовался принципиально, он твердо был уверен, что ничего дельного она не подскажет… Честно говоря, мы весь этот груз ответственности за принятие решения, как я потом уже понял, нахально сгрузили на него - как бы он сказал, так бы и было. А он… А он не знал, как правильно поступить, и от этого бесился… Фигли, тоже ведь холерик, как и брат. А сегодня батя сломал мой ай-под.
Я слушал его, лежа на диване. Закрыл глаза и тащился под Lose Yourself…
После того как в очередной раз сдох интернет и по телеку стали идти почти только пропагандистские передачи в основном про пользу и перспективность сельского хозяйства с уклоном в ручной труд, - я просто дурел от сенсорного голода. Нет "Контакта", нет Твиттера, даже "Одноклассников" нет, еее!.. Последняя радость была - муза на ай-поде.
Батя периодически в течение дня заходил, что-то бурчал, но меня так достали его проблемы, которые он делал вид, что решает, что я уже перестал реагировать. Все это меня реально задолбало - вся эта "действительность", как он выражается, это постоянное тыкание в нос, что "нужно меняться"… "нужно что-то делать", что не делаю ничего, типа. Иди, говорит, поотжимайся, или ножом помахай, или по мешку постучи, или на базарчик сползай за информацией - но днем, только днем! Да задолбало меня это все реально!
Да- да, он отбился тогда, ножом-то, - но это ведь глупость - как он не понимает! Не должен взрослый мужик драться на ножах с хулиганами! - для этого специальные люди есть. Ах, "все меняется, все меняется, и нам тоже нужно меняться!" - че-то меня это не особо возбуждало… Чего "меняться", куда "меняться"?? Тоже, что ли, учиться ножом махать, или "поотжиматься"?… Да нафиг надо…
Я и лежал, и просто перся бездумно с Eminem-а - вот это мужик!..
И тут бац! - батя сдирает с меня наушники, выхватывает ай-под, и, положив его на ладонь одной руки, другой с маху бъет в него кулаком… Ай-под, натурально, в щебень… Я подскочил, хотел наорать - но батя заорал раньше:
- Сколько можно!! Ты уходишь от жизни! Ты как наркоман!! Тебе не выжить! Ты ни о чем не думаешь и ничего не хочешь! Ты пойми!!! Это раньше можно было! Теперь такое отношение - смерть! Пойди и лучше сам вздернись, чтоб не затягивать! Сколько раз тебе говорил!!! - и прочую чушь. Что-то реально его тогда сорвало с катушек… Опять, наверное, начитался чего-то из своих дурацких "выживальщицких" сайтов! Хотя нет - интернет же колонулся… Значит - новостей наслушался, по радио… Завел себя…
Я взбесился по самое нимогу, когда увидел, что стало с моим любимым ай-подом, меня просто переклинило всего. Вся жизнь через жопу! Черт знает что творится! Прячемся, как дураки, по подвалам! В клуб не пойти! Интернета нету!..!!! И тут ОН еще ломает последнюю мою радость!
Меня аж раскачивало от ярости, я что-то орал ему, что всех ненавижу, что не хочу жить… и видел, что батя на грани того, чтобы мне не врезать по лицу… Прибежала мама и что-то тоже стала ему "втыкать", он грохнул кулаком в перегородку и ушел к Толику.
Короче, я потом весь вечер проревел в подушку. Вот такие вот у нас пошли "веселые деньки"…
А батя ходил весь следующий день мрачный и злой, и… лицо у него было красное и вспухшее, мне показалось, что он сам, наверное, плакал там, у себя.
Тяжело это все.
Жизнь вся под откос - та жизнь, что была. Я это с потерей ай-пода очень остро почувствовал. Кончилась ТА жизнь… Я ж тоже не дурак, и тоже чувствую… Не хотел бы, а чувствую.
На следующий день батя принес и кинул на диван свой маленький транзисторный приемник на батарейках.
- На, говорит - это будет теперь вечером твоя обязанность: мониторить новости по радио. Систематизировать (придумал словечко для важности, очевидно).
Старенький затертый приемничек на двух АА батарейках. Говно-говном… А что делать? Стал "исполнять обязанность"…
РЕЗИНОВЫЙ РОК
Эту девчонку трудно было не заметить, ага. Недаром у Толика сразу загорелось за нее вписаться. Она выделялась среди других женщин, хотя бы и сверстниц, как глянцевый "Плэйбой" в куче потрепанных школьных учебников. Как финский нож среди алюминиевых вилок. Как… Короче, она здорово выделялась, а мы из-за нее тогда едва не вляпались по-крупному.
Мы сидели в ресторане. Батя, Толик и я. В "кабаке", по-простому, как называли такие заведения по старой памяти что батя, что Толик. Что удивительно - в отличии от магазинов, три четверти которых стояли закрытыми, кабаки работали, и недостатка в посетителях в них не было. Цены заоблачные, расчет почти что только валютой - а вот поди ж ты. Такое впечатление, что люди торопились "скинуть" поскорее деньги, подсознательно чувствуя, что скоро деньги станут вообще мусором. А пока… Пока "все как всегда": негромко играла музыка, приглушенный свет, снующие официантки, белые скатерти. Мэтр такой важный. Типа все как всегда - только нервозность все одно какая-то чувствовалась. Хотя бы по тому, что "дресс-кода" как такового не стало, хотя ресторан был "из порядочных", в первой десятке в Мувске, можно сказать. Были мужчины и в пиджаках, а женщины в платьях, претендующих на "вечерность"; были и парни-девки в джинсах, и в затрепанных каких-то футболках, и даже в шортах какой-то пузан прошел - раньше так не пускали, уж я-то знаю, в этом ресторане у Юрика мы год назад всем классом отмечали его 16-летие, батяня его, миллионер, не ударил лицом в грязь. До танцев еще дело не дошло, тетки еще не вылезли в центр "показывать свой экстерьер", вилять попами перед мужиками; но видно было, что уже скоро. Время такое - мужикам все некогда, потому надо поспешать…
А сейчас какая-то нагловатая компания кавказцев человек в десять заняла столики в углу и постоянно заглушала музыку гортанными радостными криками - что-то они там праздновали, поди. Сновали по залу, выходя играть через вестибюль в биллиардный зал; не стесняясь пОходя шлепнуть по попе какую проходящую женщину, - на их спутников они откровенно не обращали внимания.
"Это точно врубились, что жизненная парадигма сменилась" - как выразился наблюдавший за ними батя. Он нервничал и постоянно посматривал то на часы, то на вход - тут была назначена встреча с каким-то его партнером. Как он нам с Толиком коротко объяснил, - у того есть коттедж за городом, и с ним можно попробовать скооперироваться "для совместного выживания", как батя выразился. Вот мы все втроем его и ждали - чтобы познакомиться "предметно". Без мамы, конечно; мы - мужчины, и пришли не развлекаться, а по делу. А он не пришел. Когда то, что он не придет стало окончательно ясно, батя подпер голову руками и молча уставился в стену, временами шевеля губами, явно ведя с кем-то заочный диалог…
А мы с Толиком рассматривали публику. Как перед этим выразился батя, публика в основном "представляла из себя удачливых нэпманов нового времени, и будет с ними дальше то же, что стало и С ТЕМИ нэпманами", - деловые люди и "около того". И атмосфера царила какая-то нэпманская, как в старых фильмах - блеск и упадок, "мишура и кокаин", как выразился временно вынырнувший из задумчивости батя.
Эта девка, высокая и стройная, пожалуй что и не намного старше меня, нарисовалась в зале, когда мы уже собирались уходить. Копна рыжих волос до лопаток, на смазливой мордашке умелый макияж, джинсики в обтяжку и черная блузка - тоже, конечно, в обтяжку, и чтобы видно было поджарый животик. Ходила между столиками, иногда присаживаясь и о чем-то беседуя с посетителями. Снималась, что ли? - как несколько явно местных мочалок? Нет, не снималась - понаблюдав за ней, я видел, что она не стремится кому-то понравиться или "упасть на хвосты" чтобы покушать и выпить - она, видать, кого-то искала и расспрашивала по этому поводу. Но, черт побери, она "нравилась" и безо всяких попыток нравиться, у нее это получалось само собой - в каждом движении, в жесте, которым она отбрасывала с лица рыжую челку, в манере даже покусывать во время разговора ноготь большого пальца руки, в которой она держала усыпанный стразами мобильный телефон, - явно для понта, потому что сети сегодня весь день не было, - сквозил такой "секс-эпил", что говорившие с ней мужики чуть ли не начинали рыть пол штиблетами, как кони копытами. Вот коза, а? Ну надо вот так-то вот - сесть за столик, и разговаривая не просто сидеть, - а обязательно выгнуться в талии грудью к собеседнику так, что говорившие с ней мужчины буквально теряли нить разговора и только молча пялились на нее… А грудь-то у нее и была-то так себе - маленькая, чо они так на нее пялились; хотя и не отнять - приятная такая грудь, да… И попка - ничего такая себе, попка, надо сказать - весьма и весьма аккуратная такая попка…
- Чо, Серый, тоже запал, да?… - отвлек меня от созерцания голос Толика. Он смотрел на меня и скалился.
- Я-то? Не. Для меня она, пожалуй что, старушка, - отбоярился я, - А сам-то??
- Ага, - не отмазываясь, согласился Толик, - Герла очень и очень даже… Все при ней, как говорится.
- Вроде как ищет кого-то?
- Вроде как. Не знаю, что она ищет, но вот что неприятности она найдет - это могу поставить свой кастет против таблетки аспирина. А кастет мне дорог, учти, привык я к нему…
- Да ладно. Че бы вдруг? Тут приличное место, не шалман какой…
- А увидишь. Просто у тебя опыта нет. Приперлась, понимаешь, одна… И… Насчет места - все это в прошлом. Кончились "приличные места" - вместе с милицией, "которая меня бережет".
- Пошли, что ли? - вклинился батя.
- Погоди, брателло, давай спектакль досмотрим? - не согласился Толик и показал ему взглядом на девчонку в зале. Отвлеченный от своих тягостных раздумий батя всмотрелся, - и тоже не мог не оценить ресторанную эту козу. И тоже согласился с Толиком, что "-…Она обязательно сегодня найдет приключений на свои нижние девяносто… Хотя нет, скорее восемьдесят шесть, не больше!"
- Да почему! - заспорил я, - Ну почему вот? Она не пристает ни к кому. Не хамит…
Толик только сожалеючи посмотрел на меня, обронив "Не знаешь ты еще жизни, Серый!", а батя взялся объяснять по своему обыкновению:
- Видишь ли, старик ("Старик" - это я, когда батя ко мне расположен), она не улавливает, что в жизни кое-что изменилось. Мы все сформировались, по сути, в "женской цивилизации", когда "чего хочет женщина - того хочет мироздание", и ОНИ стали воспринимать это как само собой разумеющееся. А в природе это не так. В природе такого не бывает, чтобы только за одно то, что "она" - самка одного с тобой вида, перепадали бы какие-то ништяки, постоянные привилегии и уступки. В природе за это самочке еще и повоевать надо. Видел уточек в пруду? Ну, вон, на набережной? Им там хлеб бросают - ты хоть раз видел, чтобы селезень уточке кусок уступил, просто за то, что она - самочка? Нет ведь, наоборот, отобрать норовит, - и, что интересно, она его за это любит, - за то что он такой успешный, в том числе и в деле отбирания куска булки… А раз успешный - стало быть "альфа-самец", и от него природой предписано самочке хотеть иметь деток… Чтоб тоже "успешные" получились! Утят, я имею ввиду! - он невесело рассмеялся своей остроте, и продолжал:
- Просто цивилизация и годы и годы преуспеяния настолько затушевали эти простые до безобразия истины: что природой заложено в женщину, в самку хотеть найти успешного самца и иметь от него детей, и чтобы он ее кормил и защищал, - вместе с потомством, а для этого надо мужчине нравиться… А в мужчину, в самца, - искать и добиваться чего-то нового, будь то бизон шикарной расцветки или самочка соседнего племени, ну и - кормить и защищать свое семейство… Это в генах, это в природе. Но настолько это сейчас забито "цивилизационными наслоениями", что докопаться до этих простых природных мотивов очень сложно, - но они никуда не делись, они есть, и периодически вылазят самым неожиданным образом… И тогда дочка респектабельных родителей, получившая блестящее образование, сбегает с рок-музыкантом; или преуспевающий брокер сбегает от семьи на тропический остров чтобы найти для себя нечто новое - творчество… Что, это для тебя неожиданно? Поль Гоген - тебе это о чем-то говорит?… Да знаю, что нет, знаю…
Помолчал и продолжил:
- А вот когда происходит слом эпох, когда все летит в тартарары, тогда наружу, сквозь эти цивилизационные наслоения и поднимается настоящая, природная натура человека, настоящие его природные потребности. И в эти времена женщине, увы, не позавидуешь. Поскольку у мужчин возникает масса других первоочередных задач, нежели удовлетворения их, женских, капризов, которые суть есть опять же способ отбраковки претендентов - насколько он ко мне привязан, что будет позволять мне дурить безнаказанно? А мужчина - занят: ну, там, тем чтобы пострелять маленько в себе подобных, или там дубиной шваркнуть оппоненту по черепу - в зависимости от степени технической оснащенности; отобрать у соседей хорошее мамонтячье пастбище или нефтяные месторождения - опять же в зависимотсти от степени того… этого самого. Занят сильно становится мужчина! А женщина, привыкшая что она - венец мироздания, если этого не поняла, - то недоумевает: куда это девались ранее бившие вокруг копытами поклонники? Она не понимает, что времена чуток изменились, и заняты они теперь, в том числе и личным выживанием; и ищет ответ в себе: может я стала недостаточно сексуально-притягательна? И вот уже короткие юбки, и яркий макияж - чтобы отвлечь, черт побери, мужчину, от его "важных занятий" и заставить опять стучать копытами вокруг, тащить лучшие шкуры, яхты, мерседесы… Но не улавливает, что коль сильно система меняется, то зачастую мужчине, чтобы поиметь такую "всю из себя" уже и не надо ее согласие… Зачем эти ритуальные пляски и ужимки? - когда достаточно просто огреть дубиной? А она-то, дура, этого не понимает, вместо того, чтобы быть привлекательной и нужной одному, СВОЕМУ мужчине, начинает предъявлять глупые претензии, качать свою актуальность…
Батя на секунду задумался, потом тряхнул головой, явно прогоняя неприятные мысли, и закончил:
- У приматов это вот все, что я говорил, природно-дикое, наглядно проявляется. У приматов. Которых, надо сказать, мы тут, в зале и видим - наиболее ярких представителей…
Я проследил за его взглядом, и увидел, что да - так и есть, нашла-таки рыжая себе приключений: из-за стола кавказцев, где сейчас сидели только четверо развеселых джигитов, встал и направился к ней крепенький такой не то парень, не то мужик - у них, у южан, по густо заросшей щетиной физиономии возраст определить сложно. Молодцевато расправив грудь под черной водолазкой, подбадриваемый гыканьем своих друзей, он уже подходил к девчонке. Она сидела. Он подошел к ней сзади, и нахально погладил ее по роскошной рыжей шевелюре. Та от неожиданности дернулась и с изумлением обернулась. Осклабившись всей своей заросшей физиономией, кавказец что-то стал ей говорить, время от времени показывая в сторону столика с кунаками.
- Брателло… - вдруг произнес Толик, - Знаешь…
- Знаю, Толя, знаю. Я очень хорошо тебя знаю! - не дав ему закончить, сказал батя, - Нет!
Теперь мы все втроем внимательно следили за происходящим, впрочем, как и добрых две трети посетителей ресторана: мужчины - стыдливо-угрюмо, женщины - с плохо скрываемым злорадством. Теперь, ухватив рыжую за руку повыше локтя, кавказец нахально тащил ее из-за стола в направлении к своим веселым друзьям. В натуре - добыча, да и только! Сидевшие за тем же столом и только что разговаривавшие с рыжей два бизнесменистого вида мужчины вдруг потеряли к ней интерес и стали усиленно что-то кушать, не поднимая взглядов от тарелок. Упал стул…
- Олег… - голос Толик стал просительным, - Это ж себя не уважать…
- Ты определись сначала, что для тебя важнее, - "себя уважать" или… - батя не нашел слова, пожевал губами, и снова:
- Я вот себя давно не уважаю, во всяком случае в общепринятом понимании…
- Не, Олег, я так не могу…
- Можешь, можешь…
Девчонка негромко вскрикнула - тащивший ее кавказец сделал ей больно, - но всем было, казалось, наплевать, - внезапно почти весь зал усиленно заработал челюстями, откусывая, пережевывая, наливая и выпивая, не поднимая голов от тарелок и, казалось, совсем не замечая происходящее в центре зала.
- Вечер престает быть томным… - это батя, - Вот че бы нам раньше-то не уйти?…
- "И лечь спать, ага? В соседней комнате с бывшей женой, которая перестала видеть в тебе мужчину?" - язвительным шепотком произнес кто-то в голове у Олега. Он закрутил головой - кто? Брат и сын сидели молча, пристально следя за происходящим с рыжей девчонкой. Сергей только испуганно-растерянно взглянул на отца, и снова отвернулся; а в пальцах брата легко, как пластиковая, согнулась вилка…
- "А сын??" - возопил он мысленно, отвечая этому поганому голоску в сознании.
- "И я про то же!" - хихикнул голосок - "А сын??"
- "Какой у тебя тонкий и противный голосок, товарищ совесть…"