- "Не. Я не совесть. Я то, что осталось у выживальщика от мужчины, только. Немного, правда?" - чирикнуло в голове снова.
- "Выжить!"
- "Чего ради?"
Сергей опять, отвлекшись от происходящего с рыжей и кавказцем, с удивлением посмотрел на отца: у того дергались губы, как будто он с кем-то энергично разговаривал… Блю-тус?… Да батя не пользуется блю-тусом, он это знал точно; да и сети сегодня весь день не было. Да и… Как-то не время сейчас было о чем-то трепаться, да. С кем бы то ни было.
Девка визгнула от первой пощечины, которой угостил ее южанин.
- Не, ну… "Жизнь человеку дается один раз, и прожить ее по-человечески так и не дадут…" В общем, ты как знаешь… - выдохнул Толик, - У меня тут… Некоторое дело возникло к этому гостю города! - и стал подниматься.
- Сядь. - вдруг спокойно попросил его Олег, но так, что тот тут же и сел обратно, - Ты знаешь, я ее узнал. Она в нашем доме живет. В первом подъезде. Я ее видел пару раз, издаля и мельком. У нее папаша такой серьезный бобер, на Порш-Кайенне серебристом с ней приезжал.
- И чо? - не понял брат.
- Так это ж все меняет!
- Что меняет - Порш-Кайенн?
- Нет, - то, что она с нашего дома!
Толик закрутил головой:
- Знаешь, я твою логику недогоняю! Нельзя ли проще: у тебя машинка с собой?
- Как всегда после того случая с поножовщиной… Но, - Толя, Толя! Не рассчитывай на это. Это - только в самом крайнем случае, понял??
Их реплики стали сухи и отрывочны:
- Да я это так. Может, и не понадобится. Если все делать быстро. Даже скорей всего не понадобится.
- Будем надеяться.
Зазвенела посуда, посыпавшись со стола, за скатерть которого ухватилась девчонка. Снова послышался звук пощечины. Толик подскочил. В зале видно было, как в рванувшегося было к кавказцу мужчину с соседнего столика буквально вцепилась сидевшая рядом женщина, и, всхлипывая и взвизгивая, потащила за рукав к выходу, в вестибюль. И ни одного официанта или официантки, и важный мэтр тоже куда-то пропал…
- Ты вот что. Ты туда не суйся. Ты вон… Двигай к столику с абреками, по стеночке, по стеночке… Это хорошо что их только три и один, остальные в бильярд дуются; может и успеем! - начал распоряжаться Олег, не сомневаясь, что его слова будут услышаны и тут же выполнены:
- Сам не начинай, я первый.
- Ствол дай?
- Не дам. Ствол - только в самом крайнем…
- Па, какой ствол? - недоумевающее вклинился в обмен репликами Сергей; и они оба уставились на него.
- Давай, Толян, иди, не тормози… Так. Сергей. Сидишь тут. Как только начнется - двигаешь к выходу. Понял? К выходу. В вестибюль. Чтобы ждать и искать тебя не приходилось! Понял??
Сергей обалдело кивнул, глядя как Толик, предварительно достав из кармана и надев на правую руку кастет, уже хищно устремился вдоль стены ресторана к угловому столику с кавказцами, ловко лавируя между стульями. А батя расстегнул на своем бежевом льняном пиджаке среднюю пуговицу и что-то поправил за поясом. Вот они какие, оказывается… Ослабли ноги, хорошо что сидел; и резко стали потными, мокрыми ладони…
Дело шло на лад, никто из урысов, как и ожидалось, не стал встревать за рыжую шалаву, и Аслан, парой пощечин в четверть силы объяснив ей, что мужчину нужно слушаться, уже собирался попросту, как овцу, ухватить девку за волосы и оттащить к своему столику, чтобы презентовать Ильхаму, отошедшему поиграть в биллиард, чей день рождения сегодня и праздновали; когда от столика в противоположном углу ресторана к нему, к ней устремился седой крепкий мужик в мешковатых штанах и балахонистом бежевом пиджаке, громко выкрикивая:
- Лика!! Ну где же ты ходишь?? Ли-ка! Меня твой папа за тобой послал!! - с идиотско-радостной миной на лице мужик продирался между столиками к нему и к девке.
Сбитый с толку Аслан переводил взгляд с девки на приближающегося мужика, когда возмущенные возгласы земляков вернули его к действительности. Земляки требовали послать мешающего отдыхать мужика туда, куда у русских в таком случае и полагается посылать, и немедленно тащить к ним упирающуюся рыжую овцу… В дверях вестибюля появился и сам именинник, Ильхам, в нарядной рыжей кожаной курточке несмотря на лето, с сурой из Корана, вышитой по воротнику; розово-потный от выпитого спиртного, добродушно озирающий происходящее.
- Ли-ка! Меня твой папа за тобой послал! Он тебя ищет, сейчас подъедет, с охраной, да!! - идиотски-радостно сообщал приближающейся мужик в бежевом пиджаке.
- Какой папа?? Куда едит? Иди, слюшай, атсюда, пака цел! - проревел кавказец, и сунул свободную руку в карман, - Праблем ищешь, да??
- "Праблем" ты уже нашел, да! - совершенно другим тоном рявкнул подошедший уже совсем близко мужик и вскинул руку. Из кулака в лицо Аслану ударила полупрозрачная струя газа, мгновенно сбившая дыхание и миллионом маленьких коготков вцепившаяся в веки, в глаза, в нос…
- АААА!!! Билятт!! - отчаянно возопил тот и, бросив девку, вцепился руками в лицо, стараясь как-то избавиться от нестерпимого жжения, намертво сомкнувшего веки и рвущегося через ноздри в грудь. Мощный лоу-кик, удар наотмашь голенью в колено бросил его на пол… Завизжали женщины, сидевшие за соседними столиками посетители, как тараканы, порскнули в стороны.
- Щито делаишь?? - вошедший нарядный кавказец рванулся к седому мужику - и тут же охнул, схватившись за лицо: выпущенная Асланом девка отчаянно и изо всех сил метнула ему в лоб свой пафосный, украшенный массой стразов, мобильный телефон. Телефон врезался в надбровье, на секунду введя кавказца в замешательство, - и этого хватило седому мужику: режущий, с вложением всего веса тела удар ногой в грудь Ильхама отбросил, заставив врезаться спиной, затылком в угол двери вестибюля, - и затем обрушиться на пол.
Схватив за руку потерявшую ориентировку, кашляющую девку - она тоже попала в испаряющееся облако газа, Олег рывком выдернул ее в сторону, и глянул на угловой столик, где кучковались празднующие кавказцы. Там… Там УЖЕ все было в порядке…
Как только события в центре зала приняли такой неприятный, неожиданный для кунаков поворот; как только Аслан, тащивший к их столу рыжую добычу, охнул, и свалился на пол, все втроем они, перемежая угрозы на родном языке не менее родным русским матом, сделали попытку устремиться к центру событий - но неудачно. Вынырнувший невесть откуда, как чертик из табакерки, высокий парень с перекошенным ненавистью лицом наотмашь уработал Амирбеку в голову рукой, обутой в кастет, и того будто снесло ветром…
- АААА, сюююкаа!! - Магомед сунул руку за борт пиджака, выхватывая револьвер; но выстрелить не успел - парень швырнул левой рукой ему в лицо тарелку со стола, и, потянувшись через стол, достал-таки его коротко кастетом в челюсть.
Салман обрушил град ударов на невесть откуда взявшегося врага, и даже пару раз попал ему в лицо, но, отвлекшись на то, чтобы выдернуть из-за пояса свой верный кинжал, пропустил режущий удар в переносицу и тоже рухнул на пол, переворачивая столик, гремя посудой…
Олег только увидел, что в углу, сидя верхом на противнике, брат остервенело работает кулаками, отчаянно и мощно лупя в нечто, лежащее под ним; и при каждом ударе вверх взлетают мелкие темные брызги.
- Ухо-одим!! - прокричал он, не выпуская из внимания выход в вестибюль, откуда в любую секунду могла появиться подмога южанам, - и обернулся, отыскивая взглядом сына. Тот… По-прежнему сидел, вытаращив глаза, на своем месте! Такой отчаянно-матерной конструкции, которую во весь голос построил Олег, наверное, ресторанный зал никогда не слышал!
Сорванный громким многоэтажным специально-лингвистическим построением с места, Сергей в панике ("Что я делаю, ах, я му. аааак!!!") устремился к отцу, перепрыгивая через попадающиеся на пути стулья. "Я же мог всех погубить, что же я сидел-то??…" Слабость вдруг прошла, и тело стало легким и быстрым. С другой стороны к вестибюлю уже несся на всех парах Толик, и в правой руке его вместо кастета был уже револьвер…
Кавказец в щегольской кожаной курточке, приткнувшийся у дверей в вестибюль, начал "оживать", и сделал было попытку встать, но, охнув от пинка в лицо, вновь рухнул на пол. Зачинщик всего этого перфоманса, кавказец в черной водолазке, по-прежнему лежал на полу и подвывая мял залитое слезами лицо с накрепко зажмуренными глазами.
Таща рыжую девчонку за руку, Олег первый рванулся в вестибюль - и тут же отпрянул, вытолкнув и ее обратно в зал.
- Толян, там эти!.. Со стволами! - успел он только крикнуть набегавшему уже брату, и, вытянув руку в вестибюль, выпустил туда длинную струю газа. Оттолкнув его в сторону, не снижая темпа, Толик ринулся в дверь, прыжком, перекатом через плечо, сразу оказавшись в центре вестибюля, попутно сбив с ног пару бестолково метавшихся там людей.
Через мгновение в вестибюле грохнули выстрелы…
Почти неслышно звякнул о пол маленький газовый баллончик-перцовка. Жутко, непохоже на себя оскалившись, Олег, отпустив руку рыжей девчонки, и мимолетно мазнув взглядом по уже подбежавшему сыну, сунул руку между верхней и нижней пуговицами пиджака, выдергивая из-за пояса пистолет.
"Парабеллум, вернее - "Борхард-Люгер", - мелькнуло в голове у Сергея, поднаторевшего в компьютерных играх, - Девять миллиметров, восемь патронов…" - и тут же: "Ой, мама, что будет!.." - по искаженному лицу отца, и вообще, по всему произошедшему в последние пару минут он ясно понял, что это - не газовая игрушка, и не рисованная компьютерная стрелялка, это…
Додумать он не успел, в вестибюле опять ударили выстрелы, и, откинув портьеру, в зал ввалился Толик, в одной руке сжимая дымящийся… наган! - опять же автоматически определил Сергей, - другой яростно теря красные слезящиеся глаза - успел в вестибюле хапнуть газа.
- Свободно! Пошли! - он махнул брату.
В это время опять начал "оживать" скорчившийся на полу возле входа в вестибюль кавказец в нарядной рыжей курточке, замычав и роняя из рта кроваво-красную слюну, он встал на четвереньки… ни на мгновение не задумываясь, Толик тут же выстрелил ему в темя. Вскрикнув, тот опять рухнул на пол, схватившись за голову руками. Визгнула рыжая девчонка, перед которой это произошло; но Олег уже втолкнул ее в вестибюль, следом скользнул Сергей.
Держа двумя руками люгер, готовый в любой миг открыть огонь, Олег вдруг не обнаружил в вестибюле ни противника, ни трупов, ни даже раненых или брызг крови - лишь валялись чьи-то мужская туфля, ажурный розовый шарфик да биллиардный кий. У выхода на улицу скорчился швейцар, зажимая ладонями слезящиеся глаза… Тут же невыносимо стало драть глаза и горло от газа и Олегу.
- Быстро-быстро, на улицу!! - подгонял Толик, и Олег бегом, схватив вновь за руку и почти таща рыжую девчонку и одновременно контролируя чтобы не отставал Сергей, выбежал в двери.
Сергей - тут. Девка здесь. Толик! Все.
- Бегом!!
Темнело. На улице было посвежее, и газ не так уже ел глаза. Бегом вчетвером преодолели сто метров стоянки до машины, Толик рухнул за руль, девчонка и Сергей еще только умещались на заднем сиденье, а мотор уже мягко заурчал. Видно было, как из дверей ресторана выбегают яростно жестикулирующие, орущие люди, мужчины. Хлопнул выстрел.
"А ну как погонятся, придурки" - подумал Олег, и, распахнув дверцу, встал, и, демонстративно вскинув пистолет, прицелившись, закричал:
- Давай, бегом, сюда! Ну!! Кому жить надоело?? - готовый стрелять на поражение. Фигуры у входа шарахнулись, пригибаясь, в стороны.
- Брателло…, какие ты… пошлости кричишь, сразу видно…, что в деццтве ты пересмотрел чисто советских революцьенных боевичков! - задышливо откликнулся сидевший за рулем Толик и, перегнувшись через сиденье, сунул ему рукояткой вперед наган:
- На, шмальни в них на прощание! Там еще один должен бы остаться.
И, на его вопросительный взгляд:
- Да резина там, резина! Жвачкомет. И у этих олухов тоже, как я понял, ни одного боевого ствола…
Машина, рыкнув мотором, вырулила со стоянки и устремилась по дороге.
Толик, поймав в зеркале взгляд рыжей девчонки, вынул из бардачка пачку бумажных носовых платков, сунул ей через плечо, не оборачиваясь; подмигнул ей в зеркало, и, не в силах сдерживаться, жизнерадостно пропел на какой-то варварский мотив:
- Секретарша месяц как в декрет ушла-а!
- И меня резина подвела-а!
- Резиновый рок! Рок! Рок!
- Рези-и-инавый роккк!!
- Что ты разорался?…
- Они в меня попали! Аж два раза! А мне пох!!.. Да здравствует резина!
Несколько минут под мерный успокаивающий рокот мотора все молчали, только Толик все жизнерадостно что-то бурчал себе под нос и постукивал ладонями в такт по баранке. В открытые окна врывался прохладный вечерний воздух, освежая горящие от адреналина лица.
Вырвались!
Дорога была пуста.
Никто не преследовал, точно. Вырвались!
Олег вообще высунул голову в окно, подставляя лицо набегавшему воздушному потоку и наслаждаясь бъющим в лицо ветром. Вырвались! От избытка чувств Толик саданул кулаком в баранку и опять замычал какую-то маломузыкальную чушь, - "музыки" у него в машине не было; потом заметил, что оба кулака у него обильно забрызганы кровью, и правый еще и отчетливо ободран, так, что висел клочок кожи. Сунул в рот, откусил кожицу, плюнул в окно, лизнул ранку. Сзади в спину ткнул Сергей:
- Ты с ума сошел, Толян?? Может, он спидуозный? На - салфетки!
- О, черт! Правда! - Тьфе, тьфу! Тьфу!! - Толик насыщенно отплевался в открытое окно, прополоскал рот минеральной водой из нашедшейся в кармане дверцы бутылки.
- Олеж, там, в бардачке, йод есть. Накапай, а лучше налей на салфетку - дай мне.
И, пока Олег готовил йодный компресс, всех как прорвало - "впечатления" полились потоком:
- Я уже думала что мне все… Ой…
- Адназначна тебе был бы "Ой", адназначна! Хы!
- Как я облажался, пап, как я облажался… Сам не знаю, что на меня нашло… Ступор какой-то…
- Лихо ты, Толян, лихо! Я не ожидал, думал, помогать тебе придется! Ты, я вижу, эти годы зря время не терял!
- Помогать! Хы! Брата-а-а-ан! Да я таких давил как клопов! Веришь, я бы и без тебя!..
- Я вам так благодарна, так благодарна!..
- Гы! А насколько благодарна! Руками можешь показать?? Ну, хотя б примерно? Ха-ха-ха!..
- Этому-то, в курточке… Неудачный у него какой-то вечер получился! Раз, да два, да три - и все в башку! А ведь пацан был почти что и не при делах!
- Толян, ты не убил его??
- Не боись, малек, я ж говорю - жвачкомет! Отлежится! У баранов кости черепа толстые! Хы!
- Да, без двухсотых сегодня… Слава богу.
- Девушка, а как вас зовут?…
Выдержав "для приличия" секунд тридцать незнакомка представилась:
- Элеонора.
Толик смешливо хрюкнул и пробормотал себе под нос, но отчетливо:
- Ну, кто бы сомневался! Конечно - Элеонора! А то и Клеопатра! Или, там, Изольда какая-нибудь. Я так сразу и понял, что не Маша!
- Да, Элеонора! - уже строптиво повторила рыжая, и тут же, вспомнив, что если бы не этот здоровый парень с ободранными ИЗ-ЗА НЕЕ кулаками…
- А Вас как зовут? Вам руку… сильно больно? Я вам так благодарна… Вы меня спасли!
Толик хрюкнул уже одобрительно.
- Анатолием. Для друзей - Толик. Руку-то? Пустяки!
По очереди все представились, познакомились.
- А что это прекрасную незнакомку вдруг занесло в этот вертеп разврата и порока?… - высокопарно вопросил Олег, переглянувшись с братом.
- Я папу искала… Ну, то есть уже не папу, а Петра Адамовича, он в этом ресторане раньше метродотелем работал. Папа там часто обедал, они были знакомы, и я подумала…
История ее была проста как мычание.
Папа ее, весьма преуспевающий предприниматель, связанный с неким банковским бизнесом, пропал около месяца назад. Просто не вернулся домой с работы. Попытки обратиться в милицию, самостоятельные розыски и расспросы ничего не дали; офис встретил закрытыми дверями; партнеры по бизнесу, кого она знала, лишь отмалчивались или отделывались общими фразами типа "Ну, наверно, отъехал по делу" или "Вернется, никуда не денется". То, чтобы отец уехал куда-то на целый месяц, не предупредив предварительно единственную и любимую дочку (мама у Элеоноры умерла еще восемь лет назад, и отец с тех пор не женился; старший брат жил далеко) - было положительно невозможно, такого не бывало никогда! Но кому это можно было объяснить-то, кому это было интересно? В свете происходящих событий?…
Рассказывая про исчезновение отца, Элеонора начала хлюпать носом, но быстро справилась с собой и продолжила ровно и обстоятельно:
Пожив в одиночестве в роскошном коттедже три с половиной недели (прислуга тоже перестала появляться, забрав "на память" во время отсутствия Элеоноры здоровенную плазму и стереосистему из каминного зала), отчаявшись связаться с братом, подъев запасы, и обнаружив, что газ подавать перестали, а завести генератор для автономного электроснабжения мешает отсутствие горючего в баках, загадочным образом испарившегося вместе с исчезновением прислуги, Элеонора приняла решение перебираться в их городскую квартиру, которую отец купил и обустраивал именно что под будущее жилье любимой дочки… В городе, хотя бы, был центральный водопровод и электричество, газ и какие-никакие магазины… Жить одной в здоровенном коттедже в пригороде было просто-напросто страшно!
Олег, заинтересовавшись, подробней расспросил Элеонору о коттедже, местоположении, коммуникациях и планировке участка, - и, выяснив детали, потерял к нему интерес. Пригород! Все минусы города при полном отсутствии плюсов деревни. Элеонора же, все больше увлекаясь, живописала:
- …И вот тут я слышу вас, Олег Сергеевич - "Папа послал! Папа с охраной сейчас приедет!" - я сначала так обрадовалась! Потом слышу - вы про какую-то… Лесю? Я толком не расслышала. Но вроде как ко мне обращаетесь. Я, в общем, обрадовалась - пусть ошиблись, пусть, - но хоть кто-то вмешался, да! А этот… Он все тащит и тащит, и все "гыр- гыр- гыр" по своему, - и по лицу мне, по лицу… - она прикоснулась тонкими холеными пальчиками к подбородку, с отвращением передернула плечами, и вновь:
- А потом все так быстро завертелось, так быстро… Я и понимать что-то не успевала!..
И тут ее осенила мысль:
- Я же телефон свой там… оставила!!
Толик хмыкнул, а батя съюморил:
- Элеонора, - не оставила, нет! Не оставила, а метнула его в голову гостю нашего города, который пришел в это культурное заведение культурно же рости. Над собой. А ты своим телефоном и своими капризами этому воспрепятствовала!
Мы все грохнули смехом. Вроде бы ничего смешного, а смеялись аж до слез, до икоты. Смеялась и сама Элеонора:
- Он как!.. А я ему!.. Бах! - прямо в лоб! А Олег Сергеевич ему - бац!!
Я смеялся как от самой удачной остроты… Как потом батя пояснил - "отходняк после стресса". Только притихли, еще всхлипывая от смеха, как батя вновь:
- А за ужин? За ужин-то мы не рассчитались??
- Сплошные убытки у ресторана! Эдак можно ходить почаще - у нас экономия получится! - вставил Толик и мы опять закатились.
Еще всхлипывая от смеха, Элеонора пожаловалась:
- Агааа!.. Смешно… А трубка-то - Vertu, мне ее папа на семнадцать лет подарил, она шесть тысяч евро стоила!..
- Ого! - покосился на нее в зеркало Толик, - Так у джигитов удачное приобретение, - ведь не раскололась же она ему об лоб!
Мы опять посмеялись, и батя уже серьезней отметил: