* * *
Жрать не хотелось. Андрей попил чаю и пошел заполнять журнал. Сан Саныч уже позвонил, поздравил с боевым крещением и напомнил, что опыт - дело наживное. Следовало согласиться. Командованию завсегда виднее.
Черт, в душу словно кошки нагадили. Перед глазами стояла чужая пустая комната. Там даже в шкафу был какой-то обреченный порядок. Нежилой порядок.
Курить хотелось жутко. Андрей вышел в коридор, спустился по темной лестнице в фойе малого зала. Тишина, темнота, лишь плывут по стеклам отблески далеких фар. Андрей прошелся по кассовому залу, посмотрел на свою фамилию на табло. Вечный кинмех II категории. Впрочем, сейчас древняя табличка выглядела успокаивающе. Ночной смотритель "Боспора" прошелся среди облицованных мрамором колонн, вернулся в фойе. В буфете что-то звякало.
- Капчага, твою мать! Какого хрена?!
- Ну что вы орете, гражданин начальник? Вот я бутылку чуть не разбила.
Андрей перегнулся через стойку и ухватил за шиворот блудливую подчиненную.
- Только без рук! - запротестовала Мариэтта.
Андрей придавил ее к стойке:
- Пиво таскаешь? Тебя предупреждали? Предупреждали нос по ночам не высовывать? Дурища малолетняя, завтра же тебя в отстойник сдам.
- Ну и сдавайте, - придушенно заверещала девица. - Шею только не сверните.
Андрей сообразил, что придавил от души, отпустил.
- Пошла наверх, живо! Идиотка безмозглая.
- Раз попалась, значит, идиотка и есть, - с достоинством признала гражданка Капчага и попыталась привести в порядок свои серые лохмы. - Между прочим, рукоприкладство…
- Иди сюда! - Андрей за ворот необъятной толстовки выдернул девку из-за прилавка.
- Ай! - Зазвенел упавший стакан. - Вы всю посуду побьете.
- Обойдешься без "Жигулевского".
- Да не в дугу мне ваше пойло дешевое. Я только фанты налила. Могу деньги отдать.
- Фанта еще хуже. Стопроцентная отра… - Андрей осекся.
В темноте за противоположным прилавком буфета кто-то был. Андрей догадался, кто именно, раньше, чем гибкая фигура выступила из тени.
- Чего вы? - Мариэтта дернулась, но начальник жестко ухватил ее за волосы, придавил лицом к пластику стойки, не давая поднять голову.
- Ой, да вы совсем съехали, - заскулила девица. - Больно же!
- Замри, мышь ночная, - пересохшими губами выговорил Андрей.
Хеш-Ке молча стояла по ту сторону буфета. Длинные ноги чуть расставлены, пальцы играют сыромятным темляком на рукояти ножа. Чувственные губы кривила презрительная усмешка.
- Вы меня чего разложили? - прохрипела глупая Мариэтта и заерзала по стойке, настойчиво пытаясь освободиться. - Пусти, говорю, хам военный.
Конечность в подкованном "Мародере" попыталась лягнуть начальника, но Андрей железной хваткой сжал загривок девчонки, вдавил плотнее в пластик, для надежности навалился на верткое тело.
- Ой, да вы… - пискнула Мариэтта и вдруг умолкла.
Хеш-Ке улыбалась. Ухватила обеими руками воздух, сделала бедрами резкое однозначное движение.
Андрей отрицательно замотал головой и просительно улыбнулся. Метиска ухмыльнулась и ободряюще тряхнула черной гривой - советовала не откладывать начало приятного процесса. Андрей всем лицом выразил пренебрежение - нечесаная жертва на прилавке никакого удовольствия нормальному мужчине не сулила. О чем вообще говорить? Хеш-Ке оскалилась шире - сверкнули белоснежные зубы. Андрей почувствовал, что краснеет, - прижимал дуру-девчонку плотнее некуда: все, что там имелось под палевыми штанцами, чувствовалось чересчур отчетливо. Собственный организм почему-то среагировал напряжением. Хеш-Ке безмолвно понимающе захохотала, запрокидывая смуглое лицо.
- Мы пойдем, пожалуй, - выдавил Андрей, схватил в охапку девчонку и понес к дверям на лестницу. Два десятка шагов казалось, что жестокая смуглая рука вот-вот ухватит за плечо, развернет…
Обошлось. Взвизгнула пружина, закрывая за спиной дверь. Андрей поднимался по лестнице. Слава богу, Мариэтта висела без сопротивления. В темноте добрались до второго этажа. Колено начало протестовать. Мариэтта шевельнулась:
- Это кто был? Ваша подруга?
- Глупости не болтай, - шепотом рявкнул Андрей. - Нет у меня здесь никаких подруг. И вообще, там никого не было.
- Понятно. Вы бы меня на ноги вернули.
- Я тебя сейчас "козлом" свяжу и запру. Дура!
- Козлом не нужно. Я спокойно сидеть буду. Пустите, а то вы уже хромаете.
Андрей поставил девицу на ступеньку. Мариэтта выглядела порядком перепуганной - даже тискать не обязательно, и так слышно, как сердце колотится.
- Спать, шагом марш, - по-прежнему шепотом скомандовал ночной смотритель.
Мариэтта кивнула и шмыгнула под защиту двери аппаратного комплекса. Андрей зачем-то проверил, надежно ли защелкнулся кодовый замок, и пошел к себе. Залпом выпил холодный чай - жар от лица никак не уходил. Черт, глупо как получилось. И физиологично.
Прошел по коридору - стояла тишина. Лишь из-за Генкиной двери доносилось бормотание телевизора. Что-то из спортивных трансляций.
В аппаратной Андрей включил усилитель. Заалели, нагреваясь, лампы в металлическом шкафу. Питание, пульты ДУ - за стеной вздохнули, просыпаясь, массивные выпрямители. Свет в зале включать было незачем - Андрей лишь потыкал в кнопки, и далеко во тьме задрожали, раздвигаясь, кашеты, поехал в стороны занавес. Ночной смотритель наугад выдернул из фильмостата болезненно-легкую, одночастевую, бобину. Протертый и смазанный проектор ждал. Пленку заряжал машинально - за четверть века пальцы ничего не забыли. Уже защелкнув ролик на скачковом барабане, Андрей все-таки взглянул на ракорд: "Пираты столетия", 2-я часть. Хм, а настроение скорее не пиратское, а кораблесокрушенное.
Проверить фонарь, свести угли и включить дугу - заныла вытяжка вентиляции. Наконец застрекотала лентопротяжка. Андрей поднял заслонку, и яркий луч ударил в бархатную темноту. Глухо забубухала бодрящая музыка, засияли-поплыли широкоэкранные цветные тени.
- Боевик?
Андрей глянул через плечо:
- Приключение. Идеологически выдержанное, со стрельбой, экзотикой и модным карате. Доброй ночи, комиссар. Тоже не спится?
- Мы, мой друг, уже отоспались. - Полицейский, жуя сигару, с легким интересом всматривался в экран. - Морские коммунисты?
- Они самые. Время такое было.
- Жаль. А музыка недурна. Только вот звук у вас кошмарный.
- У нас звук. Именно что у нас, - пробурчал Андрей, приглушая дребезжащий контрольный динамик.
Комиссар глубже сунул руки в карманы брюк, пустил густое облако дыма:
- Обделались? И сразу в траур? Вас на партсобрании будут омаром загибать?
- Нет, если и загибать, то уж определенно не омаром. До такого садизма даже в те годы не доходило. Впрочем, я беспартийным числился. Хотя и сочувствующим.
- Заметно, - комиссар Боровец ткнул сигарой, целясь в лоб ночному смотрителю. - Вы, мой друг, вели себя как последний слюнтяй. Забавно. Очевидно, отсутствие фантазии является прямым наследием большевизма.
- У большевиков о-го-го какая фантазия имелась. Я их, правда, не застал. С нормальными коммунистами общался.
Полицейский понимающе кивнул:
- О, вы в России всегда шли самыми немыслимыми путями. Смехотворные хитрости, самообман плюс избыточное и извращенное всеобщее образование. Эти… политинформации.
- Да хватит вам издеваться, - хмуро сказал Андрей. - И хватит на меня дымить. Садизм покруче партийного собрания.
- Ерунда, - комиссар небрежно махнул ладонью, разгоняя дым. - Мой совет - закончите с синема, пойдите и выцедите стакан нормальной водки. Лучше сразу два. Это избавит вас от угрызений совести и замысловатых теоретизирований. Потом надавайте пинков своей шайке и выполните то самое пустяковое задание. В конце концов, неспортивно сдаваться на первом же эксперименте, даже не приступив к настоящему делу. Мы только настроились заключать пари…
- Минутку. - Андрей выпрямился. - Пари - это ради бога. Только шкуру мою на кон не ставьте - на нее, как известно, претендентка уже имеется. Так вы считаете, что мы до дела вообще не дошли? Что-то я не понял. Подразумевается, что отыскать след и есть самая сложная часть задачи.
- Чушь, - комиссар дернул мясистым, отнюдь не аристократичным, носом. - Человек мог уйти лишь одним путем. Это все упрощает. Вы же не карманника на улицах выслеживаете. Неужели вас непременно нужно ткнуть носом в окурок или упаковку от презерватива? По-вашему, это и есть след?
- Ткни его мордой, - из-за соседнего проектора высунулся сердитый господин Горгон. - Ткни его, или этих жалких сиротских завтра же - как это здесь говорится? - сократят. Только болтайте тише. Смотреть мешаете.
В зале вовсю палили автоматы - там гордое, но беззащитное советское судно брали на абордаж беспринципные пираты. Андрей ошеломленно слушал объяснения "целлулоидного" комиссара, снисходительно жестикулирующего сигарой. Пленка кончилась, мелькнул крест конечного ракорда. Андрей машинально выключил кинопроектор. Тут же стало слышно, как кто-то скачет по коридору. В аппаратную влетел Генка:
- Здорово! В зале грохотало, будто натуральная батарея огонь ведет. Только у вас там, в кабинете, телефон разрывался. Я уж, виноват, взял трубку. Это Таисия - что-то совсем тетя не в себе. - Парень потянул носом. - А вы что, курить начали? Или это от кинотехники? - Генка осекся.
Андрей завороженно наблюдал, как парень вглядывается в стену, у которой стоит комиссар. Как можно не замечать крепкого мужчину в щегольской кожаной куртке, из-под которой вызывающе выглядывает кобура здоровенного револьвера?
- Это… как оно, - пробормотал Генка и попятился. - Здравствуйте.
- Знакомьтесь, это комиссар Боровец, - представил аборигена Андрей. - А это…
- Этого молодого человека зовут Геннадий. - Полицейский приветственно поднял к виску два пальца. - Привет. Рад видеть в нашей дыре юную поросль.
- Я - поросль? - удивился Генка.
Комиссар ухмыльнулся.
- Так что там с телефоном? - нервно спросил Андрей. - Не спится мадам, что ли?
- Вы идите, идите, - милостиво разрешил полицейский. - Дама - особа крайне впечатлительная, ей постоянное внимание требуется. Это я вам, Андре, как опытный мужчина опытному мужчине говорю.
Андрей с опозданием глянул за второй проектор - старого лиса Горгона там, естественно, уже не было.
- Я, значит, "поросль", а вы "Андре"? - поинтересовался в коридоре крайне озадаченный Генка.
- Ему виднее. Он, хм, весьма опытный мужчина.
- Значит, он…
- Значит, он гость. В смысле, в "Боспоре" он хозяин, но для нас, следовательно… - думая, как все это объяснить полаконичнее, Андрей зашел в кабинет, взял лежащую на столе трубку.
Таисия действительно была не в себе. Сначала Андрей мог разобрать лишь всхлипы - похоже, госпожа Хакасова или была на грани истерики, или уже пережила первый приступ и начинала новый виток. Андрей с тоской подумал, что придется идти и отпаивать ее водой. Черт, не вовремя как…
- Вы, вы… - наконец членораздельно выдавила в трубку страдающая Таисия. - Вы негодяй, вы распутник, Андрей Сергеевич. Это отвратительно, отвратительно. Я не… не ожидала. Вы меня обманули.
- Кто? Я? - ошалело переспросил Андрей.
- Развратник вы! - завопила Таисия так, что начальнику Отделения пришлось отодвинуть трубку от уха. - Растлитель и взяточник! И не смейте мне нагло лгать!!! Вы же только что из ее постели. Взяли молодую проститутку в наложницы и наслаждаетесь. Мерзость какая, мерзость! Я только сейчас осознала…
- Да с чего вы это взяли? - в изумлении промычал Андрей.
- Не смейте лгать! Вы и мальчика в игрища втянули? Дом терпимости! О, я ничуть не сомневаюсь, Алексей Валентинович во всех извращенных начинаниях вас охотно поддержал. Свальный секс - мерзость отвратительнейшая!!! Не сомневайтесь, я завтра же доложу куда следует. Вы хамоватая, извращенная натура…
- Молчать! - рявкнул Андрей, до хруста стискивая трубку. - Ты, курица, окончательно сбрендила?! Пять минут даю - трезвонь дежурному ФСПП, в полицию сигнализируй, выдумывай что хочешь. В Патриархию можешь настучать, пусть опергруппу высылают из нас бесов изгонять. Но через шесть минут тридцать секунд ты, Таисия Викторовна, стоишь здесь в коридоре, с рюкзаком, готовая к работе. У нас срочный выход. Ясно? Я, блин, с вами больше шутить не намерен. - Андрей брякнул трубку на аппарат.
- Чего она там? - с опаской поинтересовался Генка.
- Приснилось ей что-то… эротическое. Считает, что мы здесь все вместе весело кувыркаемся. - Андрей проглотил несколько рвущихся наружу излишне эмоциональных определений. - Ты чего херню слушаешь? К выходу готовимся. Без шуток.
- Так мне чего собираться? Я готовый, - Генка похлопал себя по карманам рабочих штанов.
- Остальных поднимай! - заорал Андрей. - Сейчас курица прискачет, увидит, что кто-то без штанов сидит, и в обморок грохнется. Вали живее, группу собирай, невинная жертва растления.
Генка исчез, но вернулся буквально через минуту, уже с рюкзаком и в куртке.
- Ты чего здесь вертишься? - злобно поинтересовался Андрей, едва успевший нацепить кобуру. - Все готовы?
- Так чего же, - Генка мялся у двери. - Никто не спал. С Мариэттой мы кино из радиоузла смотрели. Валентиныч к нам на шум сунулся, да сказал, что уже смотрел про пиратов. Тут и прошло-то всего минут пятнадцать. Они уже обуваются.
Андрей, которому показалось, что прошло часа два, кивнул:
- Хорошо, если обуваются. Проводим эксперимент. Околонаучный ход конем. Имеется одна гипотеза…
- Этот подсказал? - Генка мотнул головой в сторону аппаратной.
- Ты про него молчи пока, - предупредил Андрей, слизывая с ладони таблетку спогана. - У нас и так нервы.
- Понял. Молчу. Вы "колеса" от сердца глотаете?
- От секса я таблетки жру! Потенцию понижаю, - не выдержал Андрей. - Для спокойствия Таисии Викторовны, черт бы ее побрал.
- Да, что-то она не то гонит, - Генка покачал головой. - Неуравновешенная. Мы же сидели, кино смотрели. Все по-дружески, - парень оглянулся на дверь и продолжил шепотом: - Только знаете, Андрей Сергеевич, меня, до того как вы кино запустили, что-то жутко подперло. Ух, прямо железно. Я на секс намекаю. Оно и понятно, организм требует. После больницы как-то баловаться было некогда и не с кем. Может, сегодня атмосферное давление такое… взбадривающее? Вот и Таисии…
- Гена, ты замолкни, - вкрадчиво посоветовал начальник Отделения. - Я вам сейчас такой прилив андрогенов-эстрогенов устрою, что мало не покажется.
- Понял, - Генка вытянулся. - Все по боевому расписанию берем?
- Инструменты ополовинь. Мы и на машине с этим грузом железа взмокли. Попроще работать попробуем.
Глядя, как Генка сортирует многочисленный инструмент, начальник Отделения мучился сомнениями. Какого черта парень с Мариэттой в ее комнате сидел? По возрасту они вполне-вполне. Взаимные симпатии имеются. У девки встряска была, а тут он подвернулся. Впрочем, гражданочка Капчага и без встряски не особо задумается. А-а, да пусть творят что хотят!
* * *
Личный состав выстроился у стены аппаратной. Распухшая от слез Таисия демонстративно смотрела в сторону двери, Мариэтта уставилась в пол. Алексей Валентинович недовольно моргал - похоже, уже настроился отходить ко сну. Лишь Генка с интересом ждал начала эксперимента.
- Внимание, - сказал Андрей. - Ставим опыт по подготовке к переходу. Важно провести эксперимент, пока свежи ощущения от посещения 2-го Котляковского. Если имеем результат - заканчиваем тренировку и отдыхаем. Не получается - повторяем до получения положительного результата.
- А зачем сейчас? - пробубнила Мариэтта. - Давайте утром. Мы Котляковский все равно не забудем.
- Работаем сейчас. Отдохнули, но окончательно не расслабились, значит, самое время, - стараясь оставаться спокойным, сказал Андрей. - Еще одно пререкание - и болтливый товарищ может поставить рюкзак и шагать домой прямо сейчас. Еще вопросы есть?
Личный состав молчал. Андрей плотно закрыл обитую железом дверь аппаратной и отошел к подчиненным:
- Имеем дверь. Простую и вам известную. Задача: вообразить, что Попов Андрей Михайлович прошел через нее. Бедолагу мы знаем, его комнату обнюхали вдоль и поперек. Вот дверь - парень ее только что закрыл. Доступно?
- Андрей Сергеевич, но что нового нам даст подобный визуальный тренинг? Допустим, мы… - рассудительно начал Алексей Валентинович.
- Я вам потом объясню, ладненько? - ласково пообещал Андрей. Углом глаза он видел, как рассевшийся в старом кресле и заслоняемый кинопроектором господин Горгон укоризненно качает большой головой. Надо думать, у старого хрыча имелись собственные, проверенные методы убеждения подчиненных.
- Ну что же мы стоим? - надломленным голосом поинтересовалась Таисия. - Давайте проведем этот… многообещающий опыт и разойдемся. Один бог видит, до чего я устала.
- Опыт действительно многообещающий, - Андрей выудил из кармана брюк приборчик в ярком пластмассовом корпусе. - Индикатор экст-поля. Только что передали для испытаний нашему отделу. Наконец-то мы можем контролировать и оценивать собственные усилия. Так что прошу поднапрячься. Мне завтра отчитываться по первым результатам использования прибора.
- Значит, теперь нас перепроверять станут? - констатировала Мариэтта.
- А как же, - Андрей улыбнулся. - Учет и контроль, как говаривали раньше. Но прошу не мандражировать. На задании мы, конечно, опозорились, но сейчас от нас ничего сверхъестественного не требуется. Просто демонстрируем личные показатели. Так сказать, средний индивидуальный уровень. Ну, поехали…
Сложнее всего оказалось отвлечься от опостылевших обязанностей старшего. Андрей пялился на дверь, а в голову все лезли подозрения: кто из четверых сейчас отлынивает, кто принципиально не хочет работать? Хорошо хоть Горгон тактично исчез. Еще бы бабы-девки от своих кисейных переживаний отвлеклись. Черт, сам не отвлекайся. Ведь ушел парень. Ушел Попов Андрюша, молодой человек с незадавшейся личной и интимной жизнью, со средним образованием, средне-симпатичной внешностью и неоконченным усредненно-высшим учебным заведением. Очень просто - взялся за дешевую металлическую ручку двери и вышел не оглядываясь.
Пришлось прикрыть глаза. Андрей уже практически видел, как, чуть ссутулившись, выходит в дверь студентик. Отвисают на заднице приличные, лишь чуть-чуть поношенные джинсы, торчит нитка из ворота джемпера. Вышел, не оглядываясь, аккуратно прикрыл за собой тяжелую дверь. А там…
Черт, ему ведь некуда идти. Что там: огни Лас-Вегаса и казино Монако? Рычание "Формулы-1"? Тысячный гарем старлеток? Ерунда какая-то. Не нужно ему это. Пустой он. Незаполненный. Забыли в него жизнь залить. Эх, похоже, и живой ты был неживым, Андрюша. Пустой. Пустой в пустыне.
Нервно ахнула Таисия. Андрей, еще не успев до конца разлепить ресницы, увидел, как из-под двери льется яркий дневной свет. Генка уже дернулся к двери.
- Нет! Это может быть опасно! - шепотом завопил Алексей Валентинович.
- Не для нас, - рявкнул Андрей. - Мы работаем. Гена, спокойнее.
Генка покрепче взялся за ручку, потянул…
Пришлось зажмуриться. После полутемной аппаратной солнечный свет резал глаза как бесконечной вспышкой сварочного аппарата.
- Ни хрена себе, - ошеломленно сказал Генка. - Мы здесь, а двери-то уже нет.