Истошно завизжала Таисия.
- Спокойно, спокойно! - пытался орать Андрей, но сквозь визг прорваться было невозможно. Пришлось сбросить с плеча рюкзак, шагнуть к подпрыгивающей на месте женщине. Тряхнул за плечо - вырвалась, - крупнозубый рот распахнут, визг режет единственной, терзающей мозг, нотой. Андрей ударил раз, и сразу второй - аж тыльная сторона ладони заныла. Таисия пощечины не осознала, просто нижняя челюсть дернулась вбок и визг оборвался. Тишина была истинным блаженством. Андрей, морщась, глянул в отсутствующие глаза женщины. Она медленно подняла руку, принялась трогать щеку, по которой расплывалось алое пятно. Андрей глянул на оттопырившего губу растратчика, на Мариэтту…
- Я в норме, - поспешно сказала девчонка и попятилась.
- Ни хрена себе, - промямлил Генка, вертя головой.
- Ни хрена, ни березки, - буркнул Андрей. - Пустыня как пустыня. Таисия Викторовна, вы в себя пришли?
- А? Что я? - женщина, держась за щеку, оглядывалась. - Мы в аду, да? Как же это? Я хочу домой, в Москву. Я еще не все в своей жизни сделала…
- Спокойнее. - Андрей покрутил шеей: воротник куртки начал немилосердно тереть кожу - солнце пекло изрядно. - Мы работаем. Где ваш рюкзак, Таисия Викторовна?
- Так я его у стены… - Из слегка близоруких глаз отравительницы хлынули слезы, и женщина, сломавшись в коленях, опустилась на песок.
Андрей не выдержал, отвернулся. Пристрелить ее, что ли? Дура старая.
Вокруг простирался бесконечный песок. Над ним, посреди бледно-голубого небосвода, зависло ослепительно-белое солнце. И больше, как метко выразился младший сотрудник Отделения "КП-29", - ни хрена.
- Вон они, следы-то, - зоркий Генка тыкал пальцем в цепочку бесформенных отпечатков, уводящих в едва заметную низину.
- Это не его следы, - поспешно заявил Алексей Валентинович, уже успевший снять свою шикарную кожанку и жаркую кепку. - Я имею в виду не пропавшего Попова. Здесь шаг широкий и вообще…
- Отлично, следопыт у нас уже есть. - Андрей освобождал карманы своей куртки от ненужных мелочей. - Значит, поведете всех, Алексей Валентинович. Идем без спешки, но не задерживаясь. Верхнюю одежду и инструмент оставляем здесь. Полагаю, отличное место для базового лагеря. Да, Генка, саперную лопатку и носилки не бросаем.
Таисия, очевидно узрев какую-то связь между саперной лопаткой и обреченным положением группы, разрыдалась еще горестнее.
- Андрей Сергеевич, мне кажется, мы действуем неблагоразумно и авантюрно, - сказал багровый Алексей Валентинович. - Мы совершенно не готовы к поискам в таких… сложных условиях. Лучше вернуться, поменять одежду и снаряжение, оповестить начальство. Мне кажется…
- Креститесь, если вам кажется. - Андрей скатал куртку и подсунул ее под мешок с излишками амуниции. - Последний раз повторяю: мы работаем. Начальство в курсе. Две минуты на подгонку одежды и снаряжения, и вперед. До упора. Имеющие иную точку зрения будут оставлены на месте и объявлены дезертирами. Последствия вам известны.
Таисия то ли слышала, то ли нет - рыдала навзрыд. Алексей Валентинович набычился, но молчал. Генка, не обращая внимания на ерунду, пытался высмотреть, что там дальше, в низине. Мариэтта тоже молчала, глаза у нее стали не раскосыми, а скорее круглыми от изумления. Косметика вокруг глаз уже поплыла.
В низине ничего нового не обнаружилось. Собственно, и низиной это место не выглядело - так, едва заметный перепад уровня песка. Цепочка следов, ровных и отчетливых, уводила дальше.
Песок был плотным, шагалось вполне прилично. Андрей на ходу возился с упрямой лямкой рюкзака. Впереди раскачивалась крупная фигура Алексея Валентиновича. Маячил красный затылок с двумя толстыми складками, седеющую голову украшал повязанный куполом носовой платок, - кепку, отороченную нерпичьим мехом, господин Беркут-Томов рискнул оставить вместе с остальной теплой одеждой. За Андреем тащились женщины: всхлипывающая Таисия налегке, Мариэтта с рюкзаком и половинкой складных носилок. Девица пока в панику не впадала, что было весьма удивительно. Завершал процессию Генка, непрерывно вертящий башкой, дабы не упустить что-то новенькое в безлюдных песках.
Время начала перехода - 0.48. Часы у Андрея были проверенные - корейский "Меридиан" в спортивно-туристическом исполнении. Сейчас 1.23. Здесь, похоже, полдень. Не сказать, что температура как в печке - всего градусов 35–36, но хочется подохнуть немедленно. Ни малейшего движения воздуха, прямые солнечные лучи, желтый слепящий песок под ногами. И струи пота, бесконечно катящиеся по спине и щекам. Жуть. Хорошо, что видавшее виды кепи темечко прикрывает. В чем смысл марша, а, командир? Догнать Попова? Шансов почти ноль. У парня шестьдесят часов форы, а с этой инвалидной командой уже к вечеру околеешь. Впрочем, и в одиночестве или с Генкой здесь далеко не уйдешь. Воистину только сумасшедший студиозус додумался сюда сунуться. Не мог в умеренный дачный климат провалиться? Или в тот же гарем. Там и поживописнее, и фонтанчики прохладные.
1.45.
- Привал. Десять минут на отдых. Много не пить. До вечера еще далеко.
Все попадали. Даже Генка плюхнулся там, где стоял. Таисия вытянулась трупом, лицо прикрыто шарфиком-косынкой. Белокурая отравительница и до этого раза четыре валилась с ног. Рыдать у нее сил и жидкости не оставалось, просто опускалась, мыча что-то жалостно-трагическое. Поднимали ее вместе с Генкой. Впрочем, Андрей приноровился тянуть даму за ворот блузки - стоило ткани начать трещать, целомудренная Таисия Викторовна сама вздымалась на ноги: очевидно, остаться полуголой боялась больше, чем засушиться в полном одиночестве.
- Андрей Сергеевич, с часами здесь что-то не то, - проскрипел растратчик, извлекая из рюкзака пластиковую флягу. - Врут часы.
- Похоже, - Андрей чувствовал, как чуть не лопается кожа в углах губ. Странно, лицо мокрое, а рот словно паяльной лампой выжгли. - Похоже, часы отстают. Как там на ваших?
- У меня без пяти два, - Алексей Валентинович приложился к фляге.
- Мои вообще встали, - доложил Генка. - Они, правда, и дома через день ходили. На рынке брал.
Таисия на разговор не реагировала, а Мариэтта, глядя на некрасиво раскинутые ноги дамы в утепленных турецких полусапожках, пробормотала:
- Я часы на столе забыла. Мы "слабое звено" поить будем? Или пусть так подыхает?
- Придется скинуться, если мы ее на себе тащить не желаем, - сказал Андрей. - Ген, достань котел.
В алюминиевый новый котелок Андрей плеснул сначала из своей, потом из Генкиной фляги. Мариэтта, насмешливо щуря размазанные глаза, протянула свой пластиковый сосуд.
- Ох, вы меня ради бога извините, - расстроенно сказал Алексей Валентинович. - Я уже все свое выдул. Не подумал ведь, старый дурак. У меня ведь комплекция такая… крупного водоизмещения.
Мариэтта возмущенно раззявила рот в траурной кайме-корочке темной помады, но Генка тайком пихнул подружку ногой. Мариэтта промолчала, но кинула на командира выразительный взгляд. Андрей и сам знал: врет растратчик внаглую. Пил старый хомяк расчетливо, до этого момента к фляге только раз прикладывался. Попробуй подобные мелочи не отметь, когда сам о глоточке воды мечтаешь. Но силой воду реквизировать пока рановато.
- Делаем здесь еще один "маяк". Лишнее оставляйте. Рюкзак один на двоих, - Гена и Мариэтта, мы с господином Беркут-Томовым. Несем по очереди. Еще берем носилки и аптечку. Остальное на обратном пути заберем.
Личный состав завозился с пожитками. Снимали лишнее тряпье. Алексей Валентинович обнажил поросший седым волосом торс, стащил майку и благоразумно нацепил обратно рубашку. Мариэтта, пошептавшись с напарником, села на песок и принялась расшнуровывать ботинки.
- Эй, босичком здесь не ходят, - сказал Андрей. - Пятки сожжешь.
Мариэтта уставилась возмущенно:
- Я шагаю, гражданин начальник, или не шагаю? Что вы ко всему цепляетесь? Я подальше вас уйду и хромать не вздумаю.
- Маня, наши травмы здесь ни при чем, - поспешно сказал Генка и, ухватив за локоть начальника, зашептал: - Сергеич, пусть она портки снимет. Трет ей. Она же, дурочка, не в камуфляже, - в обтяжку нарядилась и поперлась. Больно ей.
- Обожжется ведь, - растерянно прошептал Андрей.
- Не обожжется, я прослежу. Что поделаешь, не кровью же ей исходить.
- Капчага, обмундирование здесь оставлять не смей, - сказал Андрей насупившейся девице. - Подрумянишь ноги - натягивай одежду немедленно. Иначе еще хуже будет.
Мариэтта кивнула, кажется, со скрытой благодарностью.
2.00.
Молодежь выдвинулась вперед. Генка о чем-то трепался, тыча рукой в разные стороны. Мариэтта внимала, шагала, держа на плече половинку носилок и сверкая бледно-розовыми ногами, отягощенными массивными "Мародерами". За ребятами тащилась безмолвная и пошатывающаяся Таисия. Мужчины степенно шагали следом.
- А Мариэтта наша Тимуровна ничего себе. Ладненькая. Под современным тряпьем и не разглядишь, - сказал Алексей Валентинович, глянул на начальника и поспешил пояснить: - Это я так, по-отцовски подмечаю.
"Скорее уж по-дедовски", - ядовито уточнил Андрей и вслух сказал:
- Это хорошо, что мы все взбодрились. Местными красотами начинаем любоваться. Но имеет смысл силы экономить. Работать только начали, а мадам Хакасова уже доходит.
- Так мы же здесь ночевать не собираемся? - осторожно поинтересовался Алексей Валентинович. - Решать, конечно, вам, но, по-моему, наше главное дело: вернуться и подробно доложить об обстоятельствах дела. Необходимо продолжить спасательную экспедицию в более подготовленном варианте. Мы разведку провели и обязаны вернуться. В крайнем случае, можем уважаемую Таисию Викторовну в одном из лагерей оставить. Завтра ее заберут и…
- Вы, Алексей Валентинович, видимо, совершенно отдохнули, раз представляете развернутый план операции, - жестко сказал Андрей. - Никто никого оставлять не будет.
- Но этот вариант я рассматриваю как крайний…
- Это не вариант. Шагайте вперед, Геннадия смените. А насчет госпожи Хакасовой… Вы уверены, что без ее участия мы сможем благополучно шагнуть обратно к "Боспору"? Обмозгуйте-ка пока эту проблемку, а с планами на операцию я как-нибудь сам разберусь.
Генка зашагал рядом с командиром. Взмокший, на кончике носа капля висит, но морда жизнерадостная.
- Туристом себя чувствуешь? - мрачно поинтересовался Андрей. - В головном дозоре девиц охмуряешь?
- Так какой же это дозор? На десять верст все видно. Очень пустынная пустыня. Тут и самого зачуханного душмана не сыщешь.
- Ты болтай поменьше, смотри побольше. С Мариэттой дома будешь… фланировать.
- Да мы же о географии здешней трепались.
- В "Боспоре" все, что угодно, - трепитесь, обжимайтесь, оральным сексом занимайтесь. Только запершись и шепотом. А здесь работа. Понял?
- Понял. Если работа, то нельзя ли и мне в следующий раз рабочий инструментик выдать? - Генка покосился на пояс начальника, где рубашка чуть-чуть топорщилась.
- Ты, Гена Иванов, очень зоркий парень. Это хорошо. Плохо, что болтливый.
- Я ж молчу. Это только так, производственный вопрос.
- Начальство свыше над этим вопросом напряженно думает. Пока мне "инструментик" для самоликвидации выдали. Чтобы в плен к зеленым человечкам не угодил.
- Ого, есть такие опасения?
- Шучу. Ты лучше скажи: через сколько минут мы снова подыхать начнем?
3.08.
Цепочка следов упрямо вела вперед. Прошедший, кто бы он ни был, петлять не думал. Зато Андрея пошатывало. Колено не то чтобы огнем горело, но довольно вяло предупреждало, что скоро окончательно перестанет сгибаться. Андрей плелся впереди, сознавая, что являет собой не самый достойный пример для Отделения. Но остальным было еще хуже. Замыкающему Генке приходилось то подбадривать старика, то поднимать снова и снова валящуюся на песок Таисию. За спиной командира похрипывала Мариэтта, - судя по отсутствующему взгляду и механическим шагам, когда девчонка свалится, так просто ее поднять не получится. Дохлый номер этот поиск, пора поворачивать. Солнце висит на одном месте как приклеенное. Сумерек и облаков здесь, похоже, не бывает. Уже сейчас неизвестно, удастся ли вернуться к "базовому лагерю". Хоть бы дуновение какое в воздухе ощутилось…
Дуновения отсутствовали в принципе. По большому счету, легко поверить, что и воздуха здесь нет. Выжарился воздух. Нет, нужно поворачивать. Вот и следы, эти безликие ямки, стали чаще. Должно быть, устал парень. Зачем мучается? Ведь не присел ни разу, плетется как заводной.
Недоучка-студент уже никуда не плелся. Лежал на едва заметном подъеме среди бесчисленных плоских барханов.
Андрей с трудом оторвал взгляд от того, что осталось от А. М. Попова, глянул на часы:
- 3.37. Тело обнаружено лежащим в спокойной позе. Следов борьбы не обнаружено, - начальник Отделения прокашлялся и с облегчением узнал собственный голос. - Что ж, коллеги, зрелище печальное, но все-таки позвольте вас поздравить. Мы его нашли. Алексей Валентинович, доставайте фотоаппаратуру, запечатлейте место и тело для отчета.
Грузный растратчик с несчастным видом принялся копаться в рюкзаке. Бабы попадали на песок - у обеих не оставалось сил ужасаться трупу. Таисия отвернулась и натянула шарф ниже на глаза. Мариэтта, плюхнувшаяся "по-турецки", уставилась на мертвеца и прохрипела очевидную глупость:
- Чего это? Мы опоздали, так?
- Как ни прискорбно. Полагаю, искусственное дыхание делать бессмысленно. - Андрей кивнул Генке - пора было собирать носилки.
- Он здесь сто лет лежит, - убежденно заявила Мариэтта.
- Жара, обычное дело. - Лишний раз смотреть на бывшего студента Андрею не хотелось. Просто костяк, обтянутый сухим пергаментом кожи. Ноги в джинсах чуть согнуты, растоптанные, лишенные шнурков кроссовки полны песка. Руки свободно раскинуты, в иссохших пальцах правой зажат окурок сигареты.
- Он, между прочим, перед тем как откинуться, косячок дотянул, - прокомментировала неугомонная Мариэтта.
- Косяк так косяк. Сейчас Алексей Валентинович заснимет во всех ракурсах, аналитики разберутся, чего он в такую жару дымить вздумал, - заметил Андрей, возясь с упрямыми защелками мудреных швейцарских носилок.
- Кажется, с фотоаппаратом что-то не то, - неуверенно сказал Алексей Валентинович, - батарея "ноль" показывает. Но я заряжал утром.
- Я тоже фото проверял, - откликнулся Генка.
- Развлекаетесь с вверенной техникой, вот она и отказывает в нужный момент, - пробурчал Андрей, разматывая бесконечный спецпакет шуршащего "зеркального" термопластика.
- Что вы к этой фигне электронной пристали? - подала хрипатый голос Мариэтта, продолжающая бестрепетно разглядывать труп. - В фотике таймер и календарь, а здесь время по-другому течет. Вы че, еще не врубились? Посмотрите на Андрейку - он же старше любого тутанхамона. Столетия здесь выветривался.
- Экспертиза покажет. Капчага, хватит болтать. Давай помогай… с упаковкой. Я вижу, ты покойников не слишком боишься.
Девица глянула снизу вверх, приподняла крутую, то ли подщипанную, то ли подбритую бровь:
- Значит, только что осознали мою циничность, гражданин начальник? К вашему сведению, покойников я боюсь. Только не всех. Да не таращитесь на меня так, уже встаю.
Андрей и Генка приподняли высушенное тело, Мариэтта действительно без особого содрогания принялась натягивать мешок, Алексей Валентинович не слишком толково ей помогал. Наконец ноги в древних кроссовках исчезли в мешке, и девица затянула горловину специальным шнуром.
- По крайней мере, он легкий, - не слишком уверенно сказал Генка.
- Зато ноги у меня совершенно свинцовые, - мрачно заметил Алексей Валентинович. - Честно говоря, не думал я на старости лет…
- Чего уж там про старость, - Мариэтта некрасиво усмехнулась растрескавшимися губами. - Нам старости не видать - до нее уже не добредем.
- Отставить чушь пороть, - оборвал девчонку Андрей. - Собираемся. Генка, лопату и остальное лишнее, включая запасные батареи к "тоонкам", оставляем под мою ответственность. Рюкзак один собираем - силы будут нужны.
- Конечно-конечно, я сейчас, Таисию приободрю. - Алексей Валентинович тяжело зашагал к лежащей даме, присел над ней, повернувшись спиной к остальным спутникам.
- По-моему, он последнюю воду досасывает, козлина старая, - прохрипела наблюдательная Мариэтта.
- Его право, - холодно сказал Андрей. - Его личная фляга, и бить старику морду нет прямого повода. К следующему выходу сделаем выводы. А ты, Капчага, лучше бы портки натянула - колени уже красные.
- То-то, я смотрю, вы свой взор генеральский с моих конечностей не сводите, - обрадовалась бывшая осквернительница могил.
- Угомонись, Маня, - одернул подружку Генка. - Нам еще идти и идти. Помоги со шмотками.
Первой, как ни странно, отправилась в путь Таисия. Встала и, не говоря ни слова, поплелась по натоптанному следу. Генка и Алексей Валентинович, назначенные в первую смену носильщиков, подхватили ношу с блестящим свертком. Андрей, поправляя на плече рюкзак, оглядел испещренный следами песок и горку оставленного снаряжения.
- Вы тестер-то оставили или с собой потащите? - невзначай спросила Мариэтта, пристраивая на импровизированном поясе доверенный начальством чехол с фотоаппаратом. - Здорово вы нас купили. Индикатор экст-поля, значит?
- Я Генке язык укорочу, - пробурчал Андрей.
- Вот абзац, да я сама догадалась. У меня отец тестерами торговал. Они хоть и попроще были, но узнать можно.
- С отцом-то что?
- Да ничего. - Мариэтта дернула узкими плечами. - Живет где-то. У него еще трое детей, посопливее такой дуры, как я. Да вы чего встали-то? Смотрите, как ваша Таисия вжучила к хате. Не догоним.
4.28.
Легкий… еще бы. Андрей яростно ненавидел покойного тезку. Не мог, гад, сдохнуть по-человечески где-нибудь дома. Башку в нормальной пьяной драке подставить или под машину угодить. Мало ли народу сейчас гибнет? Или жил бы себе счастливо на худой конец, студентик незадачливый.
Обрезиненные рукоятки носилок вырывались из рук. Казалось, Генка нарочно с ноги сбивается. Ничего подобного - это ты сам, гражданин начальник, на правое копыто припадаешь и парня мучаешь. На Генку, между прочим, вся надежда. Остальные уже в ауте. А Геннадий Иванович, даром что носилки и прицеп в виде хромого начальника волочет, так еще и боевой порядок возглавляет. Геройский Генка, потом зеркальный сверток и Андрей, за ними ничего не соображающий Алексей Валентинович - этого шатало так, что иной раз метра на три из цепочки вываливался. За растратчиком плыла Таисия. Именно что плыла - глаза закрыты, в движениях жутковатая легкость-невесомость. Впрочем, хоть у кого-то невесомость. Жаль, стоило мадам запнуться за неровность бархана, Таисия бессловесно валилась на песок, и вернуть ее на ноги стоило нечеловеческих усилий. Заключала черепашью процессию Мариэтта - сил подтянуть лямки чужого рюкзака у нее не имелось, отчего ноша похлопывала девицу по заднице в оранжевых трусишках. Ноги то разъезжались, то норовили подогнуться, заставляя Мариэтту пьяновато пританцовывать. Кажется, девчонка еще и разговаривала сама с собой - когда удавалось заставить себя оглянуться, Андрей замечал, как девица вяло жестикулирует, обращаясь к бесконечному песку.