Через час вернулся гуляющий сам по себе Лихой, который сообщил, что находится на нашем пути. Я приказал ускориться, и уже через двадцать минут обе разведгруппы вышли на опушку заросшего декоративного леса. Перед нами, метрах в двухстах пятидесяти – окружённая ровными квадратиками перекопанных огородов небольшая деревушка на десяток дворов, которая отгородилась от мира высоким деревянным частоколом с крепкими металлическими воротами. И всё это напомнило мне родину, посёлок Лесной, в котором я вырос и из которого в своё время сбежал. От воспоминаний сразу повеяло чем-то тёплым, а к местным жителям появилась пусть не симпатия, но лёгкое расположение, это точно.
В деревушке тем временем жизнь кипела и бурлила. Слышались голоса людей и мычанье коров. В одном из дворов гавкали псы, а рядом с воротами кто-то бил, похоже, молотком явно по металлу. Самая обычная суета, и, если бы не парочка вооружённых автоматическими винтовками мужиков, карауливших в небольшой башенке ворота, можно было внаглую войти в это поселение и узнать всё, что нас интересует. Но риск нам не нужен, а значит, придётся ждать.
– Как работаем, Мечник? – подошёл ко мне Серый.
– На первом этапе надо обойтись без крови и стрельбы. Ждём удобного момента, пока кто-то сам из деревни не выйдет. Вышли вторую группу на восточную дорогу, пусть её перекроют.
– А может, сами в посёлок сходим?
– Уже думал над этим, и мой ответ – нет. Кто его знает, что у этих бюргеров в заначке имеется? Штурмовать деревню станем, только если языка не добудем. Терпение, мой друг, спокойствие и выдержка, нас эти качества не раз выручали и сейчас вытянут.
– Как скажешь, командир. Высылаю вторую группу на другую дорогу.
Удобного случая, чтобы взять языка, пришлось ждать почти четыре с половиной часа. Только с первыми сумерками на восточную дорогу из посёлка выехали запряжённые справными и резвыми лошадками сани, в которых сидели два мужика. Это были те, кто нам нужен, нормальные пленники, которых сразу никто не хватится, и я дал команду на захват.
Вторая группа всё сделала чисто, перехватила крестьян через два километра, и вскоре, обойдя деревню, вместе с переводчиком я находился в глубоком овраге. Сани были распряжены. Довольные тем, что им не надо бежать, гнедые лошади хрумкали овсом. Разведчики расположились неподалёку, а связанные пленники сидели на своём транспортном средстве и, растерянно хлопая глазами, наблюдали за нами. Посмотрев на оружие, изъятое у крестьян, отличнейшие штурмовые винтовки калибра 5,56 миллиметра HK G36 с приличным боезапасом на каждый ствол, я решил, что правильно сделал, приказав разведчикам отсидеться в лесу. Вроде бы вокруг всё мирно и спокойно. Но если здесь селяне на прогулку с такими стволами катаются, то нас запросто могли располовинить, лишь только мы подошли бы к деревне.
Пленные немцы, два похожих друг на друга мужика, лет под сорок пять, упитанные кабанчики с густыми чёрными усами, оказались понятливыми и неглупыми. И когда Людке с большим трудом, заикаясь и запинаясь, объяснил им, что нам требуется только информация, они согласились сотрудничать в обмен на жизнь. Это нормальный размен, который устроил обе стороны, и вскоре у нас завязалась весьма продуктивная беседа, в ходе которой я узнал обо всех местных раскладах.
Как выяснилось, во время чумы в подземных бомбоубежищах базы германских ВМС в Вильгельмсхафене отсиделось почти две тысячи человек, в основном морские пехотинцы и военные моряки. Они выбрались на поверхность в 2017 году и быстро сообразили, что над ними теперь никого нет, они сами по себе. Поэтому уже через пару месяцев после того, как были покинуты подземелья, они начали строить собственное государство. Для этого у них имелось всё, что необходимо: кадры, техника, корабли, топливо и много продовольствия. Но так сложилось, что среди выживших была немалая прослойка курдов и турок, и те люди, кто пережил чуму, видели будущее возрождённого Дойчланда совершенно по-разному. Одни, коренные жители, говорили, что Германия должна принадлежать только одной нации, а другие, азиаты, считали, что она родина для всех и было бы неплохо снова жить на пособие. После чего случилась небольшая резня, и победили немцы. Так как именно они в большинстве своём имели военную подготовку.
Будущее нового анклава должно было стать великим, и первые пятнадцать лет у жителей Вильгельмсхафена всё шло просто замечательно. Анклав быстро креп и расширялся, количество людей увеличивалось, появились связи с другими германскими общинами, и получилось собрать многое из того, что пригодилось бы немцам в будущем. И тут в гости к ним пожаловали Люди Океана, огромнейший флот из серьёзных кораблей, который, не предлагая договориться или что-то обсудить, тупо закидал всё побережье ракетами, утопил немецкие корабли и сровнял почти всю портовую инфраструктуру с землёй. Жители германского анклава ответили, как могли, благо им имелось, чем врагов встретить. Но на один немецкий снаряд или "Томагавк" с моря на Вильгельмсхафен обрушивалось десять, и германцам, которые своевременно спрятали большую часть своего имущества и припасов, пришлось отступить подальше от берега и сдать ВМБ неизвестному противнику.
Океанские бродяги простояли в Вильгельмсхафене около года, а затем, опустошив топливные цистерны, ушли в неизвестном направлении. Приморские германцы отсиделись в районе Ольденбурга и Бремена, вернулись и попробовали начать всё сначала, но сделать это было уже сложно, хотя кое-что у них осталось, например немало оружия, артиллерия и запасы сырой нефти в огромных резервуарах, по какой-то причине не уничтоженных налётчиками. И жизнь покатила дальше, анклав продолжил своё существование и не распался на части. Однако появилась новая напасть – дикари-каннибалы, те самые двуногие животины с повёрнутой психикой, которых я знал под прозвищами "беспределы" и "зверьки". Общины цивилизованных людей сдерживали тварей, как могли, но сказывался численный перевес неоварваров, их плодовитость и полное презрение к смерти и своей собственной жизни.
В итоге не очень многочисленный приморский анклав, которому катастрофически не хватало людей, остался, наверное, единственным местом в Германии, где пока ещё жили нормальные представители рода гомо сапиенс. Все остальные общины, по мнению пленных, уже пали под натиском "зверьков" или были близки к этому. Сейчас в Вильгельмсхафене и окрестностях проживает меньше тридцати тысяч человек. Они живут в страхе перед Северным морем и дикарями. Не строят поселений на берегу и не проникают за пределы прямой линии, которую условно можно было провести между двумя городами Варель и Рорихмур, к востоку и к западу от Нордена. Ведь за этой чертой уже господствовали дикари.
Таково положение дел в анклаве Вильгельмсхафен со слов мужиков из деревни, которая называлась Новый Линтельмарш. И теперь предстояло определиться, как к ним должен отнестись мой отряд и я лично. С одной стороны, имеется некрасивая позапрошлогодняя ситуация. Германцы подавали дурацкие световые сигналы, которые совершенно ничего не значили, а когда мы себя показали, они попытались нас утопить. За это надо наказывать. Но это объяснимо, поскольку нас приняли за Людей Океана, а у страха глаза велики, и только поэтому фрегат был обстрелян. И если посмотреть на всё происходящее с другой стороны, в этом анклаве живут люди. Пусть они чужой крови и язык у них такой, что он кажется мне какой-то дикой белибердой. Но всё же местные жители такие же, как и мои воины, а значит, могут быть полезны нам, точно так же, как и мы им.
– Так кто, вы говорите, у вас сейчас за самого главного начальника? – Я посмотрел в глаза крестьянина, которого звали Валентин Шпек.
– Иоганн Лаш, – ответил пленник.
– Он как, нормальный человек? С ним договориться можно?
– Да-да. – Шпек и его напарник Антон Майер согласно закивали, и Валентин дополнил: – Он мой двоюродный брат, мы как раз к нему в гости ехали. Хотели Иоганна на охоту пригласить и посоветоваться насчёт весенних посевов.
"Ну да, анклав-то маленький, все друг друга знают, вроде бы логично", – подумал я и принял решение:
– Валентин, езжай своей дорогой дальше и передай Лашу, что офицер Кубанской Конфедерации граф Александр Мечников не держит на жителей Вильгельмсхафена зла за обстрел его фрегата. Мы все люди и всегда сможем договориться. Поэтому я жду вашего старшего на переговоры, которые могут быть ему интересны, но не долго. Ещё два дня я буду находиться на развалинах Нордайха, в порту, а потом уйду. Так что если имеется желание пообщаться, жду Лаша в гости, а нет так нет.
Валентин Шпек всё понял верно. Ему вернули оружие и отпустили, а разведывательные группы, забрав с собой Антона Майера, который ещё о многом мог нам поведать, двинулись обратно к морю.
Глава 18
Британия. Петерсхолд. 21.01.2067
Встреча с лидером немецкого анклава прошла как-то странно и, можно даже сказать, непутёво.
Иоганн Лаш, пожилой брюнет в тёмно-синем утеплённом камуфляже, прибыл в Нордайх в тот момент, когда я уже хотел отдать приказ бойцам покинуть берег. Появился он не один, а под прикрытием миномётной батареи, тайно разворачивающейся на окраине поселения – её засёк Лихой – и при поддержке пяти сотен хорошо вооружённых местных ополченцев. Видимо, немцы нас серьёзно опасались, да и ладно, это их дело, хотят себя страхами тешить, пусть так и будет, а я собирался им предложить всего лишь торговое сотрудничество и не более того.
Увидев такое дело, что возможен конфликт, Серый приказал своим группам занять оборону в районе порта и на самое высокое здание посадил артиллерийского наводчика. Он готовился к реальному бою, но я был уверен, что мы с немцами разойдёмся миром, и оказался прав.
В сопровождении двух воинов Лаш прошёл через Нордайх и спустился к морю. Немцев встретили, отобрали у них оружие и проводили в развалины одного из домов, где я временно остановился. Место для переговоров не самое лучшее, но другого на берегу не было. Но большая глухая комната на первом этаже трёхэтажного дома, в которой горел жаркий костёр, по крайней мере, защищала нас от промозглого морского ветра.
Глава местной общины остановился на входе, огляделся, нахмурился и сел на бревно рядом с костром между мной и переводчиком. Следом появились его сопровождающие и расположились справа и слева от своего лидера. Теперь можно было разговаривать, но никто не хотел начинать первым, и я не торопясь подвесил над костром тяжёлый чугунный чайник. Потом вынул из кармана лёгкой, но тёплой синтепоновой куртки портсигар, вынул тонкую турецкую папироску и протянул Лашу.
– Найн. – Немец мотнул головой.
"Понятно, не курит". – Это слово я даже без перевода понял, сам прикурил от веточки, выпавшей из костра, и спросил Лаша:
– Как поживаете, Иоганн?
Переводчик перевёл мои слова, и тот ответил:
– Хорошо. Вы ждали меня для того, чтобы спросить об этом?
– Нет, конечно. Но надо же с чего-то начинать наш разговор. Почему бы и не с этого вопроса…
– Что вам нужно на наших берегах?
– Ищу людей, с которыми можно торговать.
– Знаем мы эту торговлю, – недовольно пробурчал немец. – Сегодня товары привезли, а завтра с моря придёт эскадра, которая всё выжжет и наших людей в рабов обратит.
– Я не из Людей Океана, хотя лукавить не стану, при возможности могу и ограбить кого-нибудь. Время такое.
– Вот то-то же. Нам не надо ни с кем общаться. Давным-давно, после нашествия океанских налётчиков, наши предки закрылись от всех и ограничили свои контакты с внешним миром, и теперь мы сами по себе.
– Ну и зря. Скоро на вас насядут дикари. И что вы тогда будете делать?
– Сражаться!
– Это само собой. Но сколько ваш анклав продержится?
Лаш помедлил, шмыгнул носом, протянул ладони к огню, погрел их и произнес:
– Сколько надо, столько и будем оборону держать. У нас оружия и боеприпасов много, любую орду остановим, засядем в Вильгельмсхафене, и никто нас оттуда не выбьет.
– Угу, до тех пор, пока будет что есть и бойцы на ногах крепко стоять смогут. А потом всё, приехали. Вас голыми руками возьмут и на вертел, как цыпленка, насадят.
– Ну, допустим, мы будем с вами торговать… Что вы можете нам предложить?
– То же самое, что и всем. В боеприпасах вы не нуждаетесь и оружие имеете. Поэтому для вас будет интересно топливо, которого, даже если вы сумели наладить свою переработку старых запасов сырой нефти, у вас всё равно немного, ведь техники в вашем анклаве не наблюдается. Кроме того, мы можем предложить одежду, продовольствие, медикаменты, алкоголь и табак.
– Это хорошо. – Лаш кивнул и спросил: – А кто это все? Про кого вы говорите? С кем у вас уже ведётся торговля?
– Скандинавские ярлы, Калининград, Петербург, Алжир, Сицилия, да и мало ли ещё кто.
– Значит, мы не одни сохранили прежний образ жизни?
– Нет, не одни. Многие уцелели.
– А наши люди уже думали, что кроме родного анклава и не осталось никого, весь мир под дикарями. Последний раз с кем-то со стороны мы общались восемь лет назад. Тогда к нам приезжали торговать из Ганновера, а до них гонец из Гамбурга девять лет назад был, просил помощи воинами.
Немец снова задумался, и я поторопил его:
– Так что, поторгуем?
– А что вы хотите купить? Нам и предложить-то особо нечего.
Ухмыльнувшись, я вспомнил свои разговоры с нашим пленником Антоном Мейером, которого отпустили на свободу пару часов назад, и сказал:
– У вас золото имеется, да и оружие на продажу есть, вы ведь сами сказали, что в анклаве его много.
– Подумать надо.
Лидер анклава вместе со своими то ли охранниками, то ли советниками встал и повернулся к выходу, а я бросил ему в спину:
– Сегодня мы уходим из ваших земель. В начале апреля пойдём с караваном на Балтику и к вам заскочим. Надумаете с нами дело иметь, пустите в небо пять сигнальных ракет, мы их здесь оставим.
Лаш передёрнул плечами и вышел, а мне оставалось только удивляться странному поведению этого человека. Другой на его месте ухватился бы за идею торговли руками и ногами и попытался бы выжать из этого всё, что только возможно. А этот гражданин не таков, сам себе на уме, хотя наши пленники Майер и Шпек отзывались о нём как о весьма умном лидере, при котором за минувшие пятнадцать лет численность населения анклава увеличилась втрое и были решены многие проблемы. Почему он ведёт себя как инфантильный дебил, мне было непонятно. Но голову себе я этим вопросом не забивал, других дел хватает, и впереди был рейд в Британию. Там в районе Портсмута нас должен ожидать Тедди Аргайл, встреча с которым назначена на промежуток с пятнадцатого по двадцать пятое января, и следовало поторапливаться.
После ухода германского вождя мы погрузились на фрегат, и "Ветрогон" взял курс на Ла-Манш. По пути попытались зайти в Амстердам, но из этой затеи ничего не получилось. Гавань была настолько захламлена, что в неё даже на мотоботе проникнуть было проблематично, и от этой затеи отказались. Остальные портовые города на нашем пути, такие как Гаага и Кале, мы видели раньше и ничего интересного там не обнаружили. В общем, после встречи с Иоганном Лашем нам не фартило, но впереди были берега Франции, да и Британию обследовать стоило…
И вот пару дней назад фрегат прибыл в Портсмут, где всё обстояло точно так же, как и везде. Разруха, заросли кустарников на руинах, дикие животные, протоптавшие себе тропы по проспектам и улицам, кучи древнего хлама и ничего интересного. От базы британских ВМС не осталось ничего, а от знаменитого военно-морского госпиталя только один глубокий котлован и всё. Искать в этом месте было нечего. Сие непреложный факт.
При подходе к месту встречи я ожидал, что в Портсмуте нас встретит Тедди Аргайл. Однако мой бывший переводчик отсутствовал. Можно было бы продолжить наш поиск, и Скоков предлагал зайти в ближайший город Госпорт, где до чумы находилась одна из главных баз английского подводного флота и школа офицеров-подводников, но я решил подождать до окончания отведенного Аргайлу срока и не прогадал. Сегодня утром Тедди отозвался и доложил, что вместе с несколькими людьми из общины под названием Армия Рединга он находится в Петерсхолде, небольшой деревеньке невдалеке от Портсмута. Его отряд блокировали мавры из Бирмингема, которые хотят уничтожить отряд из Рединга, и если мне нужна добытая им информация, то надо оказать ему поддержку и поторопиться, а то негров полторы сотни против девяти белых.
Хм! Что тут скажешь? Тедди знал меня хорошо и понимал, что я его не брошу, сведения Аргайла меня интересовали, и я приказал роте Серого выдвигаться к Петерсхолду. Воины были готовы, соскучились по настоящему делу, а тут ещё и враг новый, какие-то там мавры, которые смеют поднимать руку на белых людей. Мы хоть и не нацисты, но разделение мира на своих и чужих в нас вбивалось крепко ещё в гвардии. И потому если сравнивать англичан и негров, то наш отряд, конечно, за коренных британцев.
Собрались быстро. Снега в Британии не наблюдалось, а вот сырость присутствовала почти всю зиму, так что одевались по погоде. Сошли на берег. Попрыгали. Готовы? Да! Пошли!
Марш-бросок к окраине Петерсхолда и к старинному полуразвалившемуся замку на его окраине, где засели бойцы Армии Рединга и Аргайл, прошёл быстро и без проблем. Шли ходко, и уже к двум часам дня мы прибыли на место. Диспозиция следующая. Посреди небольшого молодого подлеска возвышаются три каменные башни метров по восемь в высоту каждая. Вокруг – обломки крепостных стен, продолговатый гостиничный комплекс и какие-то непонятные постройки вроде амбаров. Тедди со своими товарищами засел в одной из башен, на всех – три автомата, пара винтовок, несколько пистолетов, и десяток самодельных ручных гранат. Против них – рассредоточившиеся по всей территории негры, как доложил переводчик, элитная часть герцога Магомеда, спецбатальон "Чёрный лев". Вооружены мавры превосходно, у всех автоматическое оружие, большое количество гранат, пистолетов и у каждого тесак, типа мачете. Насчёт боевой подготовки противника судить пока рано, Аргайл с ними ещё не сталкивался, а местные про них рассказывают: мол, шибко крутые хлопцы. В любом случае драка предстояла знатная, и мы подошли к делу всерьёз.
Наши группы приготовились к бою заранее, шли осторожно, и за два километра от древнего укрепления путь нам преградил заслон, а это о многом говорит, в частности, что противник настороже. На заросшем кустами холмике, перекрывая удобный для нас подход к Петерсхолду, находилось семь человек с автоматическими винтовками и одним пулемётом. Лихой их почуял вовремя, метров за четыреста. Обходить заслон долго, поэтому вперёд пошли наши лучшие мастера скрадывания. Ну и я не удержался, решил тряхнуть стариной. По-хорошему не стоило бы, но что-то потянуло меня в дело, и я подумал, что раз толкаю своих парней в драку и заставляю их своей шкурой рискнуть, то и сам в этом бою поучаствовать должен.
Невдалеке слышались выстрелы из автоматов. Видимо, мавры давили огневые точки "снежков", как они называли местных англосаксов, и готовились к штурму бастиона, где те засели. Думаю, что у нас есть в запасе минут двадцать – тридцать, прежде чем они атакуют бойцов Армии Рединга. Немного, но, чтобы уничтожить заслон и зайти в тыл к атакующим, этого времени хватит. Работаем!