– Я таких мест не знаю. Наверняка они есть, но их надо искать, ведь не обследована Ирландия, Гренландия, Исландия, Канарские острова и северные районы России… – Помедлив, я спросил: – А вы не желаете стать гражданами Кубанской Конфедерации?
– Нет! – отрезал Лаш. – Наша община сама по себе. Даже вассалитет для нас неприемлем.
– Дело ваше, – пожал я плечами и направился к выходу.
На поверхности мы остановились и продолжили разговор. Глава германской общины прислонился к борту своей повозки и спросил:
– Итак, господин Мечников, мы можем на вас рассчитывать?
– Да, но вы сами понимаете, что корабли так быстро не найти. И если я вдруг их всё-таки обнаружу и решу выставить на продажу, то мне придётся обратить особое внимание на ваше условие, что они должны быть на ходу, а это обязательный ремонт судов. В общем, это дело не на один месяц и не на два, а, вероятно, на год.
– Ничего, мы никуда не торопимся. Бронетехника стояла в этом хранилище больше тридцати лет и ещё постоит. – Довольный Лаш протянул мне раскрытую ладонь. – Значит, по рукам?
– По рукам, – согласился я, пожимая его крепкую ладонь. – Однако это договор на потом, а что вы скажите относительно дня сегодняшнего? Будем торговать или разбежимся?
– Торговать будем, ведь нам необходимы топливо и медикаменты, за которые мы можем расплатиться стрелковым вооружением и автомашинами. Но этот разговор я предлагаю провести в порту.
– Я не против.
Снова мы погрузились в повозку. Вернулись в порт, и уже здесь всё пошло так, как я себе представлял изначально. Германская община взяла тысячу тонн дизельного топлива, половину моего запаса из танкера, и некоторое количество медикаментов и продовольствия. За это я получил кое-что из запасов германской морской пехоты. В частности, двести отличнейших автоматических винтовок HK G36, десять лёгких пулемётов MG-4, десять снайперских винтовок G22, три военных джипа GreenLander и около четырёхсот тысяч патронов. Стоит отметить, что всё полученное нами вооружение и автомашины находились в отличнейшем состоянии, и это всё я оставлю у себя в форте, хорошие стволы и транспорт мне ещё пригодятся.
Уже ночью я вернулся на фрегат. Мотоботами, баркасом и одной несамоходной баржей к борту наших сухогрузов были доставлены машины и оружие. А затем в указанное германцами место подошла "Звезда Вифлеема". Со дна моря был поднят обросший ракушками и водорослями резиновый шланг, который подсоединили к грузовым трубам танкера, и за три часа своими насосами он откачал в береговые хранилища отмерянную для немцев тысячу тонн дизельного топлива. С берега по рации сообщили, что груз получен, и на этом посещение Вильгельмсхафена закончилось.
Суда конвоя снова выстроились в походный ордер, и мы двинулись дальше. На вторую торговую сделку я потратил ровно сутки и снова был доволен результатом. Получено оружие, боеприпасы и автомашины, а главное, теперь известно, на что можно германскую общину поманить. Им нужны корабли, а я как раз в гости к герцогу Бирмингемскому Магомеду в Кингстон-апон-Халл собираюсь. Если повезёт, то я добуду для Иоганна Лаша морские суда, и тогда можно будет с ним поговорить более предметно: сколько, чего и почём.
Пушки, танки и бронетранспортёры – это всё хорошо, даже замечательно. Вот только если германцы с таким тщанием, аккуратностью и природной бережливостью собрали и сохранили боевую технику и вооружение, то они просто не могли бросить гнить и ржаветь заводское оборудование. И хотя я не знаю точно, какие фабрики и заводы находились вблизи Вильгельмсхафена до прихода чумы, у меня есть понимание того, что в расположенных невдалеке от моря больших городах Гамбурге и Бремене, где люди общины часто бывали, наверняка имелось очень многое. Например, автомобильные заводы корпорации "Фольксваген" и "Даймлер". Кроме того, Иоганн отмалчивался по поводу авиации, беспилотных летательных аппаратов и некоторых иных видов вооружения.
И возникают резонные вопросы: где зенитные ракетные комплексы "Роланд", ЗСУ "Гепард", инженерные машины "Бибер" и "Буффель", минные укладчики "Скорпион" и ударные вертолёты "Еврокоптер Тигр"? Где радиолокационные станции, истребители, бомбардировщики и многое другое? Прямого вопроса я не задавал, но намёки делал и ответа не получил, а значит, основная торговля с Лашем ещё впереди. И пускай сейчас он изображает сироту казанскую и жалуется на тяжёлую жизнь, это всё до поры до времени, ибо не такой он простак, каким хочет казаться, и в нём, подобно Дойлу, имеется нечто скрытое от моих глаз, какое-то двойное дно и хитринка, которую ещё предстоит раскусить. Однако это станет возможно, лишь когда у меня будет на продажу парочка неплохих кораблей, а пока немцев прижать нечем и выкрутасы Иоганна Лаша придётся терпеть.
В целом же я доволен. Первые сделки с англичанами и германцами осуществлены. Поход продолжается, и впереди нас ждёт Балтийское море.
Глава 22
Королевство Швеция. Охус. 14.04.2067
– О́дин! Один! Один! – Сильный и хорошо поставленный голос высокорослого пожилого мужчины в сером балахоне, жреца общины "Асатру", которого звали Вольфганг, разносился над примолкшим морем человеческих голов. – Владыка небесных чертогов и отец наших родовых покровителей! Бог Битвы! К тебе взываем мы, потомки твои! Мудрый Одноглазый Бог, воины чествуют тебя и просят твоего совета! Скажи своё слово, быть ли Великому Походу?!
Жрец направился к огромному дубу, под которым горел костёр, и всё так же, в почтительной тишине, стал сыпать в огонь свои дары: зёрна пшеницы, хороший стальной нож, пару золотых монет и ещё что-то. Пока он это делал, я оглядывался. В главном святилище Кристианстада в этот день собралось несколько тысяч вооружённых мужчин, большинство которых за своего Одина и его славу готовы воевать против кого угодно. В общем, было на что посмотреть, и я подумал, что вера – это всё-таки великая сила. Надо взять себе на заметку, что в моём форте до сих пор ни церкви, ни святилища нет.
Как я сюда попал? Расскажу по порядку. В прошлый свой приход в Охус я был занят делами торговыми и впервые находился на землях шведов. Теперь же всё немного иначе. К моему появлению готовились и даже, более того, его ожидали. И когда вчера наша эскадра причалила к портовым пирсам, я сразу же был представлен местному королю Никласу, а затем меня проводили за город, где огромным лагерем встали воины двух десятков ярлов и большое количество вольных бойцов. Как выяснилось, слух о том, что некий богатый, удачливый и храбрый граф из Испании собирается нанять воинов для войны с дикарями, разнёсся по всей Швеции и даже за её пределами. И многие захотели побывать в новых для себя землях, получить огнестрельное оружие и золото за службу. Поэтому к началу апреля они сошлись в землях ярла Ульфа.
Естественно, я ничего подобного не ожидал. Мне требовалось набрать лишь один батальон воинов, и я предполагал, что в Охусе соберётся около полутора тысяч человек, из которых нужно отобрать четыре сотни. А в воинском лагере, который мне показали, скопилось более трёх с половиной тысяч! Неожиданно. И будь я сам по себе, могла бы выйти не очень хорошая ситуация, при которой нашлось бы немало оскорблённых воинов, коих не взяли на службу и тем самым унизили.
Впрочем, в таком случае король кинул бы их в набег вдоль европейских берегов, может даже на Вильгельмсхафен. Да, скорее всего, так и сложилось бы. Но со мной были представители Квентина Дойла, поэтому всё разрешилось само собой. Англичанам бойцы нужны, и, хотя викинги – язычники, а в Армии Рединга исповедуется христианство в его крайних формах нетерпимости к другим верованиям, пока это не является для британцев серьёзной препоной, и тысячи северных вояк для них спасение.
Короче, все должны были быть довольны. Однако перед тем как начать отбор воинов, которых я возьму с собой в Передовой, и тех, кто подпишется на поход через Северное море в Британию, следовало провести жертвоприношение богам в священной роще, которая расположена между Кристианстадом и Охусом. Мероприятие это только для своих, но я был приглашён на него как почётный гость. Отказаться – значило обидеть шведских воинов и священнослужителей, так как ко мне проявили уважение. Поэтому я согласился и сегодня с утра пораньше всего с тремя своими воинами и избранной дружиной короля Никласа поехал в святилище. Конвой тем временем отгрузил на причалы Охуса товары для скандинавов и без меня и корвета с тремя разведгруппами ушёл в Гатчину и Балтийск. Моё присутствие там не требовалось, с торговлей в русских анклавах Скоков сам разберётся. А мне предстоит принять участие в официальном местном мероприятии и заняться вербовкой воинов.
– Жертва принята благосклонно! – нарушая тишину, провозгласил жрец Одина. – Походу в Британию быть!
– А-а-а! – над святилищем разнеслись торжествующие возгласы воинов.
Викинги радуются предстоящей кровавой работе как дети. Многие приплясывают и вскидывают руки к небу. Они что-то выкрикивают по-своему. Однако я их не понимаю, а стоящий по левую руку от меня Эрик Тролль переводит только слова жреца. Находящиеся справа король Никлас и ярл Ульф из Кристианстада хранят молчание, только довольно улыбаются. Надо отметить, они в поход не идут, но за зиму немало сделали для того, чтобы в Охусе собралось как можно большее количество воинов. Думаю, за море отправляются дружины ярлов, которые не подчиняются королю, и, пока они будут далеко от родных берегов, шведский властитель и верные ему люди начнут укрепление вертикали власти. Хитрецы! Всё правильно просчитали. Странствия и война – вот основные занятия нынешних скандинавских мужчин, не желающих признавать слово короля как закон. И раньше, до моего появления в этих местах, Никлас был вынужден смиряться с таким поведением вольных ярлов и их дружин, ибо силы его были не очень велики. А теперь он получит от меня немалое количество оружия и топливо для своей немногочисленной техники, сохранившейся с Золотого Века, и, пока самые буйные головы будут воевать за морем, он имеет все шансы централизовать и усилить свою власть.
Останавливая шум воинов, жрец вскинул раскрытые ладони. Рёв стих, а он отошёл от костра и провозгласил:
– Воины! Отправляясь в далёкие заморские земли и находясь там, всегда помните, кто вы, и храните верность нашим богам. Честь, доблесть, храбрость, сила духа и несгибаемая воля – всё это даровано нам Одином и его детьми. Вы – его воинство, и вам не стоит совершать ошибок прошлого, когда трусы и проходимцы, слабаки и слюнтяи, гомосексуалисты и скопцы назвали себя рабами божьими и обманом заставили нас поверить, что вера в чужих богов лучше родной. Где они сейчас, все эти поклонники Распятого?! Может, они в христианском кастрированном раю, или в аду, где их на сковородах жарят черти, или скитаются неприкаянными душами в Хаосе? Этого нам, смертным людям, знать не дано, да и неинтересно. Зато мы точно ведаем, где павшие в боях воины, сохранившие веру предков. Все они в Валхалле, за столом Одина, пируют с великими героями и сражаются с ними ради потехи. Слава родным богам!
– Слава родным богам! Слава! Слава! Слава! – снова поддержали жреца радостными возгласами скандинавские воители.
А тот принял из рук подошедшего к нему молодого помощника большую чашу, в которой был налит хмельной мёд, плеснул немного питья в огонь и на землю, под корни дуба, отпил глоток и, подойдя к королю, передал чашу ему. Никлас тоже отпил и передал братину Ульфу, а тот мне, от меня перешла к Эрику и дальше по кругу. Чуть она пустела, молодой жрец подливал в неё из бурдюка мёд. А потом появились новые чаши, в которые отливался напиток из основной, они расходились по рукам, и вскоре по глотку сделал каждый воин в святилище. Времени это заняло около двадцати минут, и после возвращения братин к огню начались обрядовые поединки, рукопашные бои отряд на отряд и прочие молодецкие забавы.
На вёртких и сильных воинов, своей удалью радующих богов, смотреть было интересно. Однако уже завтра я начну набор воинов в наёмный батальон, а англичане будут сговариваться с вольными ярлами, и многие солидные люди из шведского общества желали со мной на эту тему пообщаться. Поэтому вместе с Никласом, Ульфом и Эриком я прошёл в глубь священной рощи и оказался на небольшой поляне, где стоял длинный одноэтажный дом, напоминающий барак. В нём жили жрецы, и здесь же, вроде как под приглядом богов, должен был пройти разговор со всеми вождями, собранными по моей просьбе королём. Честное слово, никакого желания нет с каждым в отдельности переговоры вести, так что выложу информацию о своих намерениях всем сразу и отвечу на вопросы, а они уже сами пусть думают, как им жить и что делать.
Всего за большим деревянным столом в просторном помещении барака вместе с королём, Ульфом, Эриком, ярлами, главным местным жрецом Вольфгангом Серые Штаны и мной собралось двадцать семь человек. Мы расположились во главе стола, король официально представил меня, и я встал и начал говорить. О чём – понятно. Сказал, что наберу батальон воинов, и поведал о жизни в Британии, делая упор на то, что мавры и индийцы наезжают на белых людей. Дополнил это всё рассказами о зверствах негров и их неправедном богатстве, которое можно и нужно у них отобрать, и награде, обещанной Квентином Дойлом каждому воину, присоединившемуся к его армии. Речь моя текла плавно и гладко, Эрик Тролль переводил всё красочно, и по лицам ярлов я видел, что только кинь клич, и они прямо сейчас прыгнут в свои драккары, пересекут Северное море и начнут грабить владения герцога Бирмингемского. И только жрец был хмур, можно сказать, зол. Он смотрел на меня с явной неприязнью, но его мнение за этим столом сейчас значило не очень много. Поэтому я старался не обращать на него внимания, сказал всё, что хотел, и, ожидая вопросов, сел между Эриком и королём.
Ярлы пошептались между собой, и первым слово взял Мартин из Сундсвалля, кряжистый бородач лет сорока:
– Граф, ещё раз скажи нам, сколько платишь ты и какие суммы обещает Дойл.
– Я плачу каждому рядовому воину две золотые монеты в месяц, десятнику три, сотнику пять. Помимо этого даю каждому бойцу оружие, снаряжение, одежду и обеспечиваю питанием, жильём и медицинской помощью. Контракт с каждым воином индивидуальный на три года. Требую беспрекословного выполнения всех моих приказов и от боевых трофеев даю лишь десятую часть. Квентин Дойл обещает оплату золотом по весу двести пятьдесят граммов на каждого воина в месяц и отдаёт каждому отряду половину добычи. Договор с Армией Рединга подписывается на один год.
– Получается, что предложение Дойла более выгодно, чем твоё?
– Да, так и есть, – согласился я.
– Тогда скажи нам, в чём подвох? Почему ты привёз с собой британцев, которые тоже набирают воинов и тем самым переходят тебе дорогу? В чём твоё преимущество, что ты так уверен в себе?
– Хорошо, объясню. До Британии вам придётся добираться самостоятельно, а мои воины пойдут на надёжных стальных кораблях. Это раз. Квентин Дойл – христианин, и не все из вас и ваших бойцов захотят ему служить. Это два. Британцы не дадут вам оружие, потому что сами в нём очень нуждаются, а мавры не такие лёгкие противники, как это может показаться издалека. Это три. А есть ещё четыре, пять и так далее.
Мартин из Сундсвалля удовлетворённо кивнул, и разговор перехватил Йорг из Вестервикка, который обратился не ко мне, а к королю:
– А что, если мы сами выйдем в море, без договорённостей с британцами?
– Это ваше право, – ответил Никлас. – Но вы должны понимать, что берега там неизвестные, старые карты сильно врут, и вы не будете знать, где вам лучше высадиться, чтобы взять хорошую добычу и уцелеть.
После Йорга вопросы задали ещё несколько ярлов. Я и король на них ответили, и на этом совет был окончен. Пришла пора возвращаться в Охус, где нас ждали дела, и мы с Никласом двинулись к дороге коротким путём, через поляну с дубом. И только вышли на неё, как мне под ноги упала расписанная рунами толстая дубовая палка. Что это значило, я не понял, но явно ничего хорошего, так как король и Ульф из Кристианстада немедленно прикрыли меня от веселящихся воинов, и рядом с ними встали их дружинники.
– В чём дело? – спросил я моментально ставшего хмурым Эрика Тролля.
– Проблема появилась, – ответил он.
– Серьёзная?
– Очень. Когда проходят потешные бои перед ликом богов, случается, что кого-то охватывает религиозный экстаз, и он желает смертельной схватки. Такой воин подходит к жрецам, и они дают ему деревянную мету, которая сейчас под твоими ногами лежит.
– И что? – Я посмотрел на палку.
– После этого всех извещают, что есть поединщик, готовый драться насмерть, и воины, кто не желает участвовать в таком бое, уходят с поляны подальше, а смертнику завязывают глаза, крутят его по центру поляны и он кидает палку куда придётся. В кого она попала или кому под ноги свалилась, тот ему и противник. Отказаться нельзя – место священное, здесь на нас боги смотрят, так что нехорошо всё выходит. Ты королевский гость и важное лицо, и если бы мы знали, что здесь смертный боец объявился, то обошли бы поляну стороной, и этой ситуации не сложилось бы.
– А как бой проходит?
– По-разному, когда на мечах, а случается, что и в рукопашную.
Пока мы с Эриком разговаривали, король стоял перед собравшимися вокруг него вольными воинами и что-то им говорил, наверное, толкал тему, что на меня местные законы и обычаи не распространяются. Думаю, разговор шёл именно в таком ключе, по крайней мере, если бы у меня что-то подобное с гостем произошло, я попытался бы оградить его от боя, в котором ему участвовать совсем не нужно. Никлас старался убедить воинов, но многие уже были под хмельком или раззадорены военными играми и рукопашными схватками. Поэтому короля особо не слушали, и против полусотни его дружинников скопилось около четырёхсот вольных воинов. Дело шло к большой крови. Викинги с обеих сторон это понимали и готовились к драке: засверкали мечи, заклацали затворы самого разнообразного огнестрельного оружия, и смыться по-тихому у меня уже не получилось бы.
"Что делать? – спросил я сам себя, и тут же ответил: – Придётся драться. Один на один против неизвестного бойца выйти – вариант не самый плохой. А вот если здесь и сейчас произойдёт перестрелка, то схлопотать пулю в живот в такой давке можно очень даже просто".
Решение было принято, и, отодвинув в сторону Эрика, я вышел к Никласу и сказал:
– Я готов биться.
Король выслушал перевод стоящего рядом Тролля, посмотрел на меня, рукавом своей добротной шерстяной куртки обтёр распаренное красное лицо и выдохнул: