Расплывчатый паренёк виднелся словно сквозь толщу воды. По телу пробегала лёгкая серебристая рябь.
- Это и есть граница. Навь и явь. А теперь смотрите на его руку…
Гертруда зачерпнула ладонью воздух и быстробыстро закрутила над раной. Поначалу мутное красноватое пятно проявилось, словно кто-то навёл резкость объектива.
- Видите?
- Да-да, вижу…
Чеширский завозился и возбуждённо привстал, явно намереваясь прыгнуть.
- Ишь, котейка, как кровь почуял, сразу уши навострил! - возмутилась Гертруда. - А ну кыш отсюда, проказник! - замахнулась полотенцем.
Карлуша встрепенулся и неодобрительно покосился на собрата. Чеширский втянул голову в плечи и сконфуженно присмирел.
- Вот то-то, - победно улыбнулась Гертруда. - Что ж, пожалуй, и всё. Вот теперь можете шить, причём можно даже и отсюда. Он не почувствует боли. Ну же, смелей, что же вы так застыли!
- А-а-а… Да-да, конечно, - спохватился Алексей.
Для проверки реакции примерился и нерешительно ткнул иголкой. Пациент даже не шелохнулся.
С ума сойти, неужели такое возможно?
- Вижу, вы всё ещё сомневаетесь? - усмехнулась Гертруда. - Смелей!
- Хорошо…
Собрав волю в кулак, с усилием воткнул иглу.
Такая первая настоящая операция не могла присниться и в страшном сне. Ни инструментов, ни антисептики, вообще ничего. Практически одни голые руки, непонятная нитка и примитивная кривая иголка. Да и то, не иголка, а нечто больше похожее на китобойный гарпун.
Осторожно стянув края раны, отсёк нить и аккуратно завязал первый узел. Уфф, конечно, это можно смело назвать чудом, но, похоже, один всё-таки готов.
Невольно вспомнилась вся небогатая практика. Несколько сотен хирургических узлов на подушках и муляжах можно и не считать. Девчонки ещё хихикали так. Конечно, им весело, хоть какой-никакой предварительный навык был. Наверняка в детстве всякие там куклы-платьица шили. А вот парням было не до смеха. Пальцы прямо как не свои. Хорошо хоть дома отец гонял, заставлял оторванные пуговицы пришивать. Вот в армию, говорит, пойдёшь, там папки-мамки нет, подворотнички за тебя некому пришивать будет. А не так пришьёшь, мало того прыщи замучают, так ещё и вечный наряд по кухне получишь. И здорово так застращал, неплохо помогло. По крайней мере, препод не так ухмылялся, как над сокурсниками. Сборищем предынфарктных стариков-артритников называл. Ну а если пребывал в особо хорошем настроении, то более ласково - мистер кривые пальцы, или просто Женечкой-криворучкой. Шуточки такие. Профессиональные. А вообще, наверно, правильно гонял. Мелкая моторика вообще ни к чёрту. С такой в нейрохирурги или в офтальмологи лучше вообще и не соваться.
Кирша обеспокоенно поёрзал. Рука почему-то словно онемела. Такое бывает, когда долго-долго спишь на одном боку, а потом посреди ночи вдруг просыпаешься и в страхе ищешь потерянную руку. А когда нащупаешь, становится ещё страшней. Холодная, и никак не шевелится, словно и не своя.
Да что они там делают? И скатерть зачем постелили?
На всякий случай чуть приоткрыл левый глаз. На ране виднелся аккуратный тугой узелок с торчащими огрызками нити.
О как! Уже почти всё зашили? А почему не было больно? И крови нет. Какое-то колдовство?
Нерешительно покосился на наклонившегося ведуна и тут же испуганно зажмурился, встретив невидящий взгляд белых пустых глаз.
Мама моя! Как у покойника… Колдует, как есть колдует.
По спине побежал холодок. Нет уж, такой страсти лучше не в жисть не видеть. Видно, не зря бабка сказала не смотреть.
Наложив последний стежок, Алексей с облегчением перевёл дух.
- Ф-у-у, кажись, получилось…
- И довольно неплохо, надо сказать, - прокомментировала Гертруда, молча наблюдающая за работой. - Совсем как заправский доктор.
- Спасибо, - улыбнулся Алексей.
Нервное напряжение понемногу начало спадать.
- Что ж, давайте возвращаться назад.
- Давайте. А с ним что? - Алексей заинтересованно кивнул на пациента.
- А что с ним? Сейчас чистой тряпицей обмотаем, да и домой спровадим с чистой совестью.
- Нет, я про рану. Она вроде как там останется?
- Ах да, конечно, останется, - Гертруда с треском оторвала длинный лоскут. - Ничего страшного, пусть пока побудет, потом вам расскажу.
Кирша испуганно отшатнулся и открыл глаза, недоверчиво разглядывая руку.
- Сиди-сиди, почти всё уже, - успокоила ведунья. - Только тряпицей чистой закроем, и можешь идти.
Ловко обмотала руку, вложила кусочек можжевельника и завязала поверх тугой узелок. Ласково потрепала курчавую макушку и коротко напутствовала:
- Ну вот и всё. Если болеть не будет, придёшь через седмицу. А как жар появится, то не жди, сразу прибегай. Всё понял?
- Да понял-понял, - недоверчиво пошевелив пальцами, Кирша обрадованно просиял. - Благодарствую, бабушка!
- Не меня благодари, вот его, - Гертруда улыбнулась и кивнула на ведуна. - Он тебя зашивал. Алексей зовут.
Внутренне обмерев, Кирша повернулся и поднял несмелый взгляд на чужака. Страшные белые глаза снова стали самые обычные человеческие. Разве что всё равно какие-то подозрительно зелёные.
- И тебе благодарствую, Олекший, - запнувшись, неуверенно выговорил странное имя.
Гертруда перевела.
- Да ерунда, - отмахнулся Алексей. - Всегда пожалуйста. Только ты давай уж с топором там всё-таки поосторожней.
- Ну всё, беги-беги, - поторопила Гертруда. - Родители там уже поди совсем все извелись.
Проследив за счастливым пареньком, Алексей устало плюхнулся на скамью.
Что ж. Можно поздравить с настоящим первым пациентом. Конечно, не совсем так, как представлялось, но тем не менее самая настоящая операция.
И всё-таки, что это было? Ни боли, ни крови. Мечта любого хирурга. Что-то похожее, кажется, есть только у филиппинских хилеров, да и то на самом деле жульничество чистой воды. Якобы даже полостные операции одними руками делают. Никаких тебе инструментов и анестезии. И убедительно так получается. Пальцем хлоп в пупок. Щёлк, кровища, кусочки органов. На отчаявшихся людей производит довольно сильное впечатление. Бизнес прямо цветёт и пахнет. Именно что пахнет, причём очень дурно. И как только совесть позволяет дурить отчаявшихся людей и брать деньги? Ведь на самом деле просто теряется драгоценное время, а нормальные врачи потом хватаются за голову. Хотя что с них взять, на Востоке совсем другой менталитет, впрочем, наверно, как и везде сейчас. Если человек хочет быть обманутым, надо ему в этом всячески помогать. Особенно доверчивым иностранным туристам с толстыми кошельками…
Тем временем, похозяйничав у печи, хозяйка принесла на стол дымящийся горшок. Разлила сбитень в чашки и уселась напротив.
- Вижу, вы всё ещё в смятении… Да, про рану его всё верно заметили. Пусть пока она в нави побудет. Это ненадолго, парень он ещё совсем молодой. Через день-два его естество всё равно своё возьмет, и рана полностью вернётся в явь. Но с нею придёт и боль. А вот со стариками приходится хуже, - тяжело вздохнула. - Не хочет тело само в явь возвращаться. Не зарастает потом, и всё тут. Вот и тысячу раз подумаешь, лечить их так или не лечить… Впрочем, думать всегда надо. Молодой, старый, неважно, живая кровь в нави всех духов манит. Видели, как котейка ваш встрепенулся?
Алексей заинтересованно кивнул.
- Вот. Это хорошо, он ещё дух смирный. А вот ежели бы дом на плохом месте стоял, тут бы, кровь почуяв, их целое сонмище проявилось. И тогда туго бы пришлось Кирше, да и всем нам. Поэтому, как бы ни заманчиво было, нельзя такими вещами просто так баловаться. Место должно быть чистое, светлое, вот как это, к примеру. Чуете, как сила из-под земли бьёт?
- Нет, - Алексей с сожалением покачал головой. - Вроде ничего такого особенного. Место как место.
- Ничего, не всё сразу, - Гертруда неспешно пригубила из чашки. - Со временем придёт и это…
Замолчав, задумались каждый о своём.
- Знаете, - поделился Алексей. - Я вот тут всё думаю… Почему у нас нет такого? Все эти духи, лешие, скорее из области сказок.
Гертруда снисходительно усмехнулась.
- Сказки? Да, пожалуй, отчасти и верно. А объяснение тому, я думаю, самое что ни на есть простое. Металл. Почему-то поначалу от вас им за версту веяло. А для духов нет ничего страшнее, особенно серебро. Потому как что в яви, что в нави, он везде одинаков. Для нас он всего лишь тяжёл и неприятен, а они его почему-то, уж простите за каламбур, и на дух не переносят.
- Металл? - задумчиво глянул Алексей. - Очень даже может, быть. У нас без него никак. Пожалуй, вся земля им опутана.
- Так уж и вся? - усомнилась Гертруда. - Нешто такое возможно?
- Ещё как! Даже дно морское. Уж сколько железного хлама там валяется, вы не представляете. Кстати, даже и в космосе, - Алексей многозначительно кивнул наверх.
- Боже мой! - ахнула Гертруда. - На небесах?
- Да что небеса, - загорелся Алексей. - Даже выше! На Луне железные аппараты есть, на Марсе. Несколько даже улетели далеко за пределы.
Гертруда как-то сникла.
- Ну вот, какие там духи… Тяжело, наверно, у вас жить. Там где дух есть, и человеку место найдётся. Ещё волхвы так говорили.
- Да как сказать, - замялся Алексей. - С одной стороны, легче, чем тут, а с другой - и тяжеловато, наверно. Просто много нас очень, шесть с половиной миллиардов. Отсюда и все проблемы…
Гертруда в ужасе схватилась за щёки и покачала головой.
- Сколько-сколько? Шесть милли… Даже представить себе такую прорву не могу.
- Ничего, - усмехнулся Алексей, - живём…
Гертруда на миг зависла и как-то напряглась.
- Плохо. Что-то случилось, Алексей. К дому идут люди. С железом.
- Люди? - Алексей стремглав кинулся к ружью.
Вот чёрт! Ещё какие-то люди с железом. Если это викинги пронюхали про избушку, пиши пропало. Наверняка кто-то из местных сдал. Попробуй, вот так без наводки найди избушку в такой глуши. Если не совсем дураки, в этот раз наверняка будут хитрее. Никаких разборок на топорах. Дверь подопрут, запалят крышу, и всё, конец котёнку. От угарного газа и огня никакое колдовство не поможет, и отстреляться тоже особо не дадут, окошко с гулькин нос… Чёрт, чёрт!
- И много их там?
- Пока не могу разобрать. Слишком далеко, не вижу образ.
- Ничего-ничего, - Алексей лихорадочно рассовал гильзы по карманам, - как-нибудь прорвёмся. Чёрт, только жалко патронов маловато осталось…
Тихонько приоткрыл дверь и глянул в щель. Вроде никого.
Где-то вдалеке тревожно застрекотали сороки. Да, похоже, и правда кто-то идёт. Эти тарахтелки просто так орать не станут… Ладно, идут, и пусть идут. Главное, первого завалить, остальные, глядишь, и задумаются.
Приоткрыл дверь чуть пошире и припал на правое колено, готовясь к стрельбе.
- Обождите, - встрепенулась Гертруда. - Вижу… Вижу Екима с сыном. Старшенький. С ними ещё люди. Незнакомые, но не нурманы. Спокойно идут, не крадучись.
- Еким?
Облегчённо вздохнув, Алексей перещёлкнул предохранитель.
Конечно, полностью успокаиваться ещё рановато, но по крайней мере хоть не враги. Но ухо всё равно надо держать востро. Наверняка здесь уже додумались до такой простой вещи, как заложники. А что, террористы, они и в Африке террористы. Допустим, прихватили ту же Филиску, нож к горлу. Хочешь увидеть дочь живой и здоровой? Иди, дорогой мой Еким, хитри как хошь, но приведи нам того молодого и дерзкого, а не то…
Послышался негромкий разговор. Метрах в ста показались коренастые фигуры. Мало обращая внимание на происходящее, несколько мужчин неспешно брели по тропинке, оживлённо переговариваясь и размахивая руками.
- Идут.
Немного успокоившись, Алексей тихо прикрыл дверь и чинно уселся на скамью, на всякий случай пристроив ружьё под бок.
Судя по поведению, мужики как-то мало похожи на родственников, чьих детей захватили в заложники. Вряд ли они так слаженно могут сыграть, больно уж лица бесхитростные. Может, действительно просто идут по делу, а тут уж чего только не выдумал. Заложники, террористы, крах фондовой биржи. Такими темпами и до мании преследования недалеко. Ха, правильно отец говорит, пуганая ворона и куста боится. Ну и что, спишем на издержки современного бытия. Можно подумать, он сам весь такой мудрый-премудрый, и в финансовых пирамидах деньги не терял. Как инфаркт-то вообще не заработал, когда в памятном девяносто восьмом без копейки остался. Нет уж, лучше уж во всем поискать второй, а то и третий смысл, жизнь быстро научила. И вообще. Доверять доверяй, но клювом тоже не щёлкай. Серёга, кажется, так пословицу переиначил. Уже потом, когда в аудитории на перемене телефон стащили. Хорошо хоть старый был…
В дверь деликатно постучали.
- Открыто, - отозвалась Гертруда.
Алексей непринуждённым жестом положил ружьё на колени.
Ну-ну. Как говорится, посмотрим, что это за Сухов.
В проём один за другим протиснулись пятеро мужчин. Неуверенно переглянувшись, остановились на пороге, привыкая к полумраку. В избушке сразу стало тесно.
Проморгавшись, Еким с сыном коротко поклонились. Трое незнакомцев, с интересом покосившись на ведуна, степени о повторили следом.
- Здрава будь, Гертруда, и ты, Олекший, - басовито начал Еким. - Вижу, удивлена ты немало людьми новыми. То из соседней деревни. Вот это свояк мой, Микит, - с размаху хлопнул по плечу настороженно поглядывающего бородатого мужичка, - это сын его старший, Фирст, а это Онтей, его шурин, значится, - по очереди представил ошалело моргающих спутников. - Беда их к тебе, - горестно вздохнул, - привела. И прямо скажем, может, даже больше и не к тебе, а к Олекшию. И большая беда…
- О как! - удивилась Гертруда. - Прямо к Олекшию? И что это такая за большая беда? Да вы проходите-проходите. Сейчас вас с дороги сбитнем угощу, - засуетилась у печи.
- Благодарствуем, хозяйка, - прогудели гости.
Солидно, не торопясь, расселись за столом, с интересом поглядывая на странное пятнистое одеяние ведуна.
Сразу видно, человек бывалый, даром что молод. Вон как смотрит, будто в нутро самое. А одёжка? Это надо здорово постараться так разукрасить. Пегая вся, непонятная. Не иначе сами кикиморы шили. В лесу в такой за куст зайдёшь, и всё, пропал из виду, как в воду канул. А если ещё и ходит тихо, похлеще любого лешего выйдет.
- Угощайтесь.
По очереди обойдя гостей, Гертруда наполнила чаши и уселась во главе стола.
- Ох, хорош, - пригубив сбитня, Еким степенно пригладил усы и отставил чашу. - Только ты уж не серчай, хозяйка, но поспешать свояку моему надобно. В деревне у них лихо невиданное объявилось. Пусть он сказывает, а ты уж и Олекшию растолкуй, раз он по-нашему совсем не разумеет. Изничтожить то лихо на корню надобно. Людям там совсем невмоготу стало, баб и детишек к дальним родичам уводят. А ежели оно и у нас такое объявится, что тогда? Тоже уходить? Зима ведь на носу! Вот и мыслю я, лихо то только громовым колдовством одолеть можно, а может, вы что с Олекшием и другое посоветуете, раз вам сила ведовская дадена. Ведь как говорят, одна голова хорошо, а две лучше, глядишь, что и получится.
- Верно говорят, - согласилась Гертруда. - Только что ж это за лихо такое, что даже громовое колдовство вам понадобилось?
- То они лучше скажут.
Раскрасневшись, Еким повернулся к свояку.
- Давай сказывай, Микит, не робей!
Микит встрепенулся и задумчиво потеребил бороду.
- Да что тут скажешь. Верно говоришь, уж и не знаем куда деваться. И наверно, это ещё весной всё началось, да только мы тогда всё то на волков, то на медведей думали…
- Погоди, Микит, - перебила Гертруда, озабоченно глянув на заскучавшего Алексея, - не торопись. Дай-ка я и гостю моему поясню… Алексей, это люди из соседней деревни. У них произошло что-то пока неясное, но сильно их напугало, да так, что люд побежал из деревни. Пришли они к нам за помощью и очень надеются на ваше оружие. Этот мужчина, Микит, свояк Екима, остальные тоже его родственники. Он будет говорить, а я вам переведу в меру сил, хорошо?
Алексей неопределённо пожал плечами.
- Хорошо. Чем смогу, помогу.
- Продолжай, Микит, - кивнула Гертруда.
- Ну так вот, - ожил Микит, заинтересованно прислушиваясь к чудной ведовской речи. - Мыслим мы, кабы не с весны всё это дело началось, значится. Поначалу скот стал пропадать. Ну мало ли, в болото забрела, волки подрали, всяко бывает. Скотина-то ведь, она, ясно дело, тварь неразумная, какой с неё спрос. И так бы мы и думали, да летом беда случилась, пастушок наш пропал, Арся. Так-то он паря, конечно, малость ленивый был, что есть, то есть, но за скотиной приглядывал справно. Мы, значится, как так пропал? Куда? Искать его всем миром начали. Ну и нашли. Правда вот не его самого, а одёжку его растерзанную. И одёжка-то была не сразу вся, а частями. Как будто бежал он, сердешный, от кого-то, шибко бежал, да на бегу сбрасывал её с себя. Мы поначалу-то подумали, медведь задрал парня. Бывало уже так, ярится зверь, бежит следом, а ты не будь дурак, раз ему, шапку кинул, и беги со всех ног, пока он её терзает, значит. Потом скотина понемногу так и пропадала. Мы уже и не знали, что и думать. Потом ближе к осени девка у нас пропала на выданье. Мать криком кричит, ратуйте, люди добрые, пропало дитятко. И тут мы уж за дело взялись всерьёз. Лес вокруг, озеро и болото - всё до последнего корешка прочесали, что твоё сито. Цельную седмицу, почитай, искали. И нашли. Одежду её, кровь нашли, - в порыве чувств Микит глотнул сбитня и с силой вдарил чашкой о стол. - И руку, что от неё осталась! Но самое главное, следы. Не медвежьи то были следы, и даже не волчьи, а незнамо какие, зверя дивного. Как будто курица большая ходила, - тяжело вздохнув, поднял тоскливый взгляд, от которого невольно побежали мурашки. - Ну а народ-то как про то прознал, так из деревни и побежал кто куда. И мало того, лихо то из леса, видно, дюже человечиной прельстилось, в охотку вошло, и уже к самой околице подобралось… Да ты сам скажи, Онтей, - кивнул мужичку, угрюмо теребящему пустую кружку. - Как ты то чудище-то видал.