- Похоже, еще одна веха, - думал он, - прошелся по местам юности, встретился с людьми, которые были добры ко мне… Да уж, словно какие–то долги раздал… Булочницам - возможно спас жизнь, как там, интересно, этот старый вояка, справится? Да справится, наверное, судя по всему, в столице уже навели порядок, в новостях прочитал, что "зачинщиков беспорядков в столице задержали и ведется расследование", наверное, Моресу приходится опять не спать ночами… Морес, и ему, судя по всему, отдал какой–то долг, этими своими показаниями…
Проснулся Кинт поздно и, спустившись в ресторанчик при гостинице, чуть было не опоздал к обеду. Подкрепившись вкусной похлебкой на копченостях, Кинт вышел на улицу и поймал повозку.
- Покатаете меня? Хочу вот по объявлениям проехать, - показал Кинт газету вознице.
- Как заплатишь, - сидя вполоборота на облучке, ответил седой старик–возница, и взглядом оценивая пассажира.
- Не обижу, поехали.
- Ну, поехали, - хмыкнул возница, - куда сначала?
- Пара объявлений из Ремесленного квартала, давайте туда сначала.
Возница кивнул и повозка тронулась.
Латинг, большой город, стоящий на пересечении торговых трактов, ровесник Актура, а по слухам, и постарше будет, это первый город, присоединенный к терратосу Аканов во времена войны за объединение. Но ничто теперь не напоминает о войне, прошли сотни лет и Латинг превратился в город торговцев. Несколько огромных рынков, зерновые и угольные биржи, а в ткани, производимые на местных мануфактурах, одеты три четверти жителей терратоса. Этот город привлекает зажиточных граждан тем, что тут мало производства, чистый воздух, чистый город, за исключением бедных окраин, конечно. А еще этот город привлекает всех, кто ищет легких денег, а доставаться они могут здесь по–разному… кто–то удачно перепродает товары и сырье на местных биржах, кому–то может улыбнуться удача в азартном доме, коих в Латинге не менее десятка, а кто–то может подождать толстосума в темной подворотне и, вспоров ему брюхо, отобрать увесистый кошель, правда, в том случае, если толстосум пожалел денег на телохранителя.
Ремесленный квартал находился на границе старого и нового Латинга, со стороны старой его части. Два этажа, это максимум для каменных домов этого района, которому не одна сотня лет. Стены домов толстые, в пару локтей, сводчатые потолки, в перекрытии толстенные деревянные балки, которые, со временем превратились в камень, из–за состава, которым их пропитывали, и рецептура которого давно утеряна. Некоторые семьи, владеющие домами не одно поколение, иногда продают комнату в цоколе или флигеле, чтобы еще некоторое время прозябать на наследстве предков, развлекаться и радоваться жизни, зачастую очень короткой.
- Ну что, подождете, пока я схожу и посмотрю комнату, - сказал Кинт, спрыгивая с повозки.
- Ты заплати за то, что уже проехал… пять медяков да один сверху, чтобы подождал.
- Ждите, - Кинт протянул серебряный кест.
- Это другое дело, подожду, - дед убрал монету в карман жилетки под старым пальто и, достав трубку, с довольной миной начал набивать ее табаком.
Кинт поднялся по пяти ступенькам, опираясь на кованые перила, посмотрел на высокий цоколь с двумя маленькими окошками, рамы которых поросли мхом. За окном рядом с дверью дрогнула занавеска, потом захрустел замок, и дверь со скрипом открылась.
- Кого тебе? - на Кинта смотрел долговязый парень, может даже ровесник, засаленные длинные волосы, мятая рубаха с жирными пятнами… неприятный тип.
- Тут вот в газете объявление…
- Да, сестра давала объявление, - парень попытался изобразить приветливое лицо, улыбнувшись и обнажив желтые зубы, - Лий! Лий, иди скорей, пришли по объявлению в газете.
Когда сестра долговязого показалась у двери Кинт даже опустил глаза в пол, так ему не хотелось смотреть на то, что он увидел… похоже, болезнь, что настигает тех, кто погряз в блуде, уже лишила женщину носа и части верхней губы.
- Вы проходите, - сказала женщина, - я покажу вам комнату в цоколе.
- Скажите, а вход в цоколь отдельный? - спросил Кинт, не двигаясь с места.
- Нет, из чулана…
- И сколько вы хотите за комнату?
- Всего три с половиной тысячи кестов золотом… дешевле вы не найдете…
- Спасибо, я, пожалуй, еще поищу варианты, - Кинт коснулся полей шляпы, развернулся и пошел к повозке.
- Удивлен? - хмыкнув, спросил возница, когда повозка поехала дальше, - "Ремесленный квартал", вот только название и осталось, тут уже давно никто не занимается никаким ремеслом, хотя нет, все же несколько лавок, мастерских и магазинчиков тут еще остались ну и грабежом промышляют по ночам…
- И три тысячи с лишним золотых кестов за комнату, - задумчиво произнес Кинт.
- Это еще дешево…
- Серьезно?
- Да, парень, давно ты в Латинге–то?
- Вчера приехал…
- Дай–ка газету.
Кинт протянул газету вознице, который уже остановил повозку и повернулся, пыхтя трубкой.
- Так… что тут… ага… Ну, если три тысячи для тебя много, тогда стоит поехать вот по этому объявлению, - старик ткнул мундштуком в заголовок.
"В районе депо продается флигель, требующий ремонта. Четвертая улица, прачечная мадам Ригер"
- А почему вы думаете, что там будет дешево?
- Во–первых, постоянный шум депо, во–вторых, район там неспокойный, ну и в-третьих флигель требует ремонта.
- Хм… ну, давайте поедем туда.
Железнодорожная станция и депо находились на окраине Латинга, там же множество складов, и какие–то цеха ткацкой мануфактуры. Между депо и жилым районом был парк, который когда–то высадили в надежде приглушить звуки, но вероятно, затея оказалась пустой, зато люди, проживающие неподалеку, полюбили этот парк. Даже сейчас, когда еще не проклюнулась свежая трава на газонах и деревья стоят кряжистыми скелетами без листвы, по дорожкам прогуливаются пары, кто–то сидит на лавочке и читает газету, мальчишки играют в догонялки, бросаясь прошлогодней листвой.
- Я тут сам раньше жил, - подал голос возница, - а когда старший брат умер, перебрался к нему на ферму, за город.
- Далеко еще? - оглядывая окрестности и запоминая ориентиры, спросил Кинт.
- Да вот, почти приехали… это Третья, а сейчас парк закончится и будет Четвертая, вон, видите проезд во двор - "колодец"?
- Угу.
- Вот нам туда.
Район депо у Кинта не вызывал никаких отрицательных эмоций или отвращения, видел он и похуже, в воздухе стоял запах жженого угля, смеси для пропитки шпал, конского навоза и… почему–то пива.
- А почему так пивом пахнет?
- Вон, - возница показал плеткой на группу зданий из кирпича с парой высоких труб, - пиво варят, и очень неплохое.
Повозка через арку въехала во двор–колодец, квадрат трехэтажных зданий, с трех внутренних сторон которых были балконы во всю длину здания и на каждом их трех этажей, с этих балконов и попадали люди в свои жилища. К одной из стен первого этажа прилипли деревянные сараи, напротив небольшая конюшня, у которой стоят две не запряженные повозки и пара снопов с сеном, ветхий птичник с парой десятков кур и уток, гуляющих тут же, во дворе. Угольный ящик, колодец, несколько штабелей дров и вязанки хвороста, у окованной железом широкой двери несколько деревянных ящиков, плетеные корзины и какие–то тюки, также три высоких железных треноги с подвешенными к ним котлами, под которыми разведен огонь, а в самих котлах кипятится белье, над дверью вывеска - "Прачечная". На балкончике второго этажа стоят два старика и курят трубки, они кивнули, приподняв котелки вознице, а возница махнул им рукой в ответ, у котлов возятся три девицы, два подростка в конюшне обихаживают старую кобылу.
- Ну вот, старуха Ригер тут живет, ну и прачка вон ее…
- Спасибо.
- Мне ждать?
- Конечно.
Переглядываясь и хихикая, девицы проводили Кинта взглядом, а когда он постучал в дверь, одна из них крикнула:
- Да вы снимайте прямо здесь, мы постираем!
Кинт пропустил эту фразу мимо ушей и хотел еще раз простучать, но дверь резко открылась и Кинт вовремя остановил руку, чтобы не влепить кулаком в лоб сухонькой старушенции, отчего–то напоминающая ведьму из детских сказок, да, и волосатая бородавка на щеке, и реденькие усики присутствуют.
- Здравствуйте… я вот по объявлению.
- Здравствуй, здравствуй… я знала, что ты придешь.
- Не понял…
- У меня есть свои тайны, - ответила старуха, при этом, весьма приятно улыбнувшись, а ее глаза были добры, - ну что, пойдем смотреть флигель?
- Скажите, а сколько он стоит?
- Я возьму с тебя тысячу, но при условии, что если спросят, скажешь, что купил за две… как, устроит?
- Вполне, только сколько еще будет стоить ремонт?
- Пойдем, сам все посмотришь.
Старуха Ригер достаточно шустро поднялась по винтовой лестнице, что была в углу двора, на балкон третьего этажа, Кинт послушно шел за ней. Пройдя одно здание, свернули и прошли следующее, Кинт насчитал сто шагов перед тем, как они остановились у дряхлой широкой лестницы на флигель.
- Осторожно, лестница старая, - сказала старуха, - давай за мной и за перила не держись… отвалятся, все менять надо.
Дверь болталась на одной петле, и Кинт аккуратно отставив ее в сторону, шагнул внутрь. Два небольших окошка, одно во двор, второе в небо, то есть в крыше. Помещение практически квадратное, и Кинт измерил одну его сторону шагами, получилось пять. На сгнившем полу в нескольких местах стоят миски и кувшины, под теми местами, где течет крыша, у стены, что выходит на улицу и вдоль которой аж из подвала поднимается кирпичная печная труба, выложен не то камин, не то открытый очаг.
- Да уж, - Кинт подобрал валяющуюся на полу лавку и, протерев ее рукой, уселся и стал набивать трубку, более внимательно все осматривая, - и ремонта, наверное, на тысячу кестов.
- Может и так, а может и меньше, но ты не найдешь лучшего варианта для себя.
- Откуда вы знаете?
- Я так думаю…
- Вы меня почти убедили, - хмыкнул Кинт, и выпустил клубы дыма к потолку, - хорошо, как и когда мы оформим сделку?
- Завтра мне надо на рынок, и я могу приехать к ратуше, в полдень… да, в полдень я буду тебя ждать у ратуши.
- Хорошо, - кивнул Кинт, - только вы мне поможете найти мастеров для ремонта.
- Это дело второе, - улыбнулась старуха, - ты скажи, тебе понравилось?
- Да, - Кинт встал и подошел к окну, что выходит на парк и депо, - мне тут нравиться.
- Хорошее место, чтобы начать новую жизнь, - сказала старуха и выйдя на лестницу добавила, - значит, завтра в полдень, у ратуши.
- Угу… - Кинт задумавшись продолжал смотреть в окно, но потом опомнился, - в смыс…
Но только покачивающаяся спина старухи, спускающейся по винтовой лестнице, показалась Кинту.
Вернувшись в гостиницу, Кинт высыпал сумку и ранец на пол и стал собирать в кучу свою казну. В шкатулку Крея Кинт ссыпал все золотые монеты, предварительно их пересчитав - семьсот пять… Отложив пять монет в пустой кошель, Кинт взял два кошелька с самородным золотом, что также достались в наследство от Крея, и взвесил их в руке.
- Наверное, еще монет пятьсот выручу в меновой конторе в ратуше, - подумал Кинт, - похоже, придется ехать в Тек и забирать свои деньги в конторе ростовщиков… ну или часть тех денег…
Глава семнадцатая
На следующий день Кинт прибыл к ратуше на час раньше установленного срока и посетил меновую контору, где прежде чем обменять самородное золото на золотые кесты, за минусом четверти комиссионных, Кинту пришлось заполнить бланк, в котором следовало указать, откуда это золото, собственно, взялось. Придумав историю о том, как он неподалеку от Конинга мыл золото в артели в течение двух лет, Кинт перенес ее на бумагу, благо, что близ Конинга действительно есть пара золотоносных речушек. Получив пять опечатанных бумажных свертков, по сто кестов в каждом и двадцать кестов в руки, Кинт покинул ратушу и, присев недалеко от входа на лавочку, стал ждать странную старуху.
Старуха, точнее, мадам Ригер появилась ровно в полдень. Она преобразилась, нет, морщины на лице не разгладились, бородавка на щеке не исчезла, просто выглядела она теперь вовсе не старухой, а почтенной пожилой женщиной, в атласном плаще, в роскошном платье под ним и в кокетливой маленькой шляпке с крупной черной вуалью на пол–лица.
- Давно ждешь? - спросила мадам Ригер бодро вбежавшего по ступенькам ратуши Кинта.
- Нет, совсем недолго, были свои дела, а потом сидел на лавочке, наслаждался погодой.
Постоянно потеющий толстый чиновник, мучающийся отдышкой, старательно заполнял бумаги, согласно которым Кинт Акан, теперь являлся владельцем комнаты во флигеле, и в присутствии представителя городского совета расплатился с мадам Ригер тысячей золотых кестов, о чем также есть соответствующая запись в книге гражданских сделок городского совета.
- Вот, - мадам Ригер протянула записку Кинту, когда они покинули ратушу, - тут адрес артели, можешь с ними договориться насчет ремонта.
- Спасибо.
Мадам Ригер поймала моторную повозку, которая с грохотом понесла ее в сторону депо, а Кинт поинтересовался у проходящей мимо пары, как далеко находится место, указанное в записке. Выяснилось, что идти совсем недалеко, и Кинт зашагал по тротуару, радуясь первому в своей жизни приобретению, хоть оно и выглядит так, будто в него снаряд влетел, а то и не один. Навстречу проходили люди, и Кинту отчего–то хотелось с ними здороваться, что он и делал, особенно учтиво он здоровался с девушками. Оказавшись в квартале, что граничил с рынком и был больше похож на столярные мастерские, Кинт еще раз сверился с запиской, нашел нужный дом с большими и широкими воротами, которые были распахнуты, и за ними кипела работа - кто–то стругал доски, кто–то мастерил какую–то мебель, везде пахло струганным деревом и лаком.
- Подскажите, пожалуйста, - Кинт дождался, когда мужчина допилит брусок, - как мне найти господина Энсэ?
- Вон, по лестнице и в контору, - мужчина показал культей указательного пальца, много лет назад потерянного.
- Спасибо.
- Ага… - ответил мужчина и продолжил пилить.
- Господин Энсэ? - Кинт, открыв дверь, спросил у единственного находившегося внутри помещения человека.
- Да, заходи… и давай безо всяких там господ? Просто Энсэ, понял?
- Понял, Энсэ.
- Что привело?
- Я приобрел комнату во флигеле, но она в ужасном состоянии… и ей нужен ремонт.
- Что именно?
- Я думаю, вам лучше взглянуть.
- Хм… Ну, что ж, поехали, я все равно собирался проехать по важным делам.
Доехали быстро, Энсэ, управляя открытым экипажем, запряженным парой черных, как уголь жеребцов, сначала пару раз свернул, а затем выехал на широкую мостовую улицы, которая как стрела пролегла от центра Латинга до самого депо.
- Да… - Энсэ стоял посреди флигеля и чесал затылок, - работы много.
- Много это сколько и насколько?
- Ну, - начал загибать пальцы Энсэ, - черепицу, что потрескалась и течет, меняем?
- Да.
- Полы?
- Да.
- Стены белим?
Кинт снова кивнул
- Рамы, окна, двери?
- Менять.
- Мебель нужна?
- Пару стульев, стол, кровать, шкаф небольшой… ну и все, наверное.
- Понятно… а по срокам, это все зависит от твоей платежеспособности.
- В пару недель уложитесь?
- Уложимся, сейчас больших заказов нет, - ответил Энсэ и стал разгибать пальцы обратно, при этом что–то бубня себе под нос и задумчиво шевеля губами, - Даешь задаток в двести кестов золотом, этого хватит и на материалы и людям за неделю работы заплатить, и мы начинаем работать.
- А потом сколько?
- А потом видно будет, но думаю, в полсотни золотых кестов уложишься. Ну, так что, писать расписку на задаток?
- Хорошо, - решительно кивнул Кинт и, вынул кошелек, подкинув его в руке - пишите и начинайте.
Прямо там, во флигеле, Кинт отсчитал двести монет, пока Энсэ, согнувшись на лавке, писал в большом блокноте авторучкой расписку, которая, по сути, являлась контрактом. Затем Энсе подкинул Кинта до гостиницы и сразу поехал на склады торговой гильдии присматривать материалы для ремонта. А Кинт, переночевав еще одну ночь в гостинице, позавтракал, собрал вещи, и отправился на вокзал, где за три золотых кеста из оставшихся двадцати пяти, приобрел билет на экспресс в Тек. После чего прогулялся по бакалейным лавкам, купив немного съестных припасов да пару газет, и ровно в полдень Кинт уже расположился в двухместном купе, сидел и смотрел в окно на провожающих. Дежурный по вагону сообщил, что попутчиков у Кинта не будет до Мьента - маленького шахтерского городишки в горах, до которого ехать три дня.
На следующее утро, после завтрака, поданного в купе, Кинт погрузился в чтение газет, где, как учил старый капитан самоходной баржи, он вычитал "между строк", что все неприятности в столице закончились странным образом… то ли гильдии договорились меж собой, то ли их вынудила договориться какая–то третья сила. Да еще и некрологи о неких знатных людях столичных, надо понимать, это были ключевые фигуры, несговорчивых и непримиримых, а кое–кто просто пропал, и теперь их убитые горем родственники дают объявления в газетах о пропаже и обещают немалую награду. "Утопили в бухте, с цепью на ногах" - подумал Кинт, отложил газету и уставился в окно.
Паровоз новой модели, мощный и скоростной, достаточно быстро тащил за собой по степи девять вагонов на север, семь из которых были пассажирскими, один почтовым и один товарным. Чем дальше на север, тем суровей картина за окном, степь постепенно отступала, начинались холмы, потом появятся густые леса предгорий, будет много мостов через глубокие и быстрые реки, которые пока еще стоят, скованные льдом. Всю дорогу Кинт ехал, не снимая бушлата, прохладно в купе, а ночью, кроме любезно предоставленного суконного одеяла, приходилось накрываться плащом.
В Мьенте в купе подсел пассажир, с виду, так контрабандист с севера, в свое время Кинт их повидал, и гонял, чего уж. В годах, короткие седые волосы и аккуратные усы с небольшой бородкой, тоже седые. Внешность скорее южанина, чем уроженца севера терратоса, хотя она могла достаться ему и от родителей… Дорогой костюм, пальто с меховым воротником и шапка из дорого меха, золотые пенсне на золотой же цепочке, но с обычными стеклами, так, для виду и дорогущая трость, как показатель принадлежности к определенному слою общества. С собой у нового соседа был объемный саквояж и большой чемодан, судя по тому кряхтению, с которым сосед запихнул все на полку для багажа, все было еще и очень тяжелое.
- Мне, возможно, показалось, хотя у меня глаз наметан, - сел напротив Кинта сосед, - вы случайно не из дорожных жандармов, которые после упразднения мечутся по терратосу, как неприкаянные?
- А вы не из контрабандистов, что водят караваны через перевал?
- Ну, вот мы и поняли друг о друге все, - улыбнулся сосед и протянул руку, - Ян Григо.
- Кинт Акан.
Соседи обменялись рукопожатиями, Ян снял пальто, повесил его на крючок, а шапку закинул на полку, затем он снова сел напротив и, откинувшись на стену, спросил:
- Может, за знакомство?
- Я с собой не брал ничего.
- Тогда я схожу к дежурному по вагону и попрошу подать… вы чего желаете?