Туркио сморщил нос, как будто запахло чем-то испорченным. Он видел, что плесень уже начала принимать форму восьмиконечной звезды. Неисчислимое количество воронок от попаданий накладывались друг на друга овалами, большая часть из которых была сконцентрирована на Некрополитии. Рафен вспомнил единственный раз, когда они видели изящную мраморную отделку, когда впервые подъезжали туда, приближаясь с востока по Великому Мосту Кающихся натянутому через Каньон Гхона. У Кровавого Ангела был шанс посмотреть через бойницу в люке "Носорога" и он видел потрясающие белые формы взлетающие в небеса, окруженные тонкими башенками на подобие духовых труб органа. Теперь этого ничего не было, все в щебне и разбито на осколки цвета слоновой кости. Пилот сделал вираж, когда они пролетали руины; прямое попадание убило священника-губернатора и повалило все здания, как домик из карт таро. Рафен заметил рядом пару приземлившихся десантных кораблей, на борт по очереди загружались выжившие. Со своим аугментированным зрением он насчитал на земле немного людей, однако, кажется, это было отступление, а не подкрепление.
- Нам приказали бросить все силы в космопорт, - сказал Корвус, как будто видел зарождающийся у Рафена вопрос, - мы заметили с орбиты, что Некрополития потеряна. Это делает порт лучшим местом для опорного пункта.
Рафен согласился, это было тактически правильным выбором. После бомбардировки Несущих Слово, Капитан Симеон говорил тоже самое, но тщательно нацеленный вражеский удар разрушил мост позади крепости и с оставшимися одним-двумя транспортниками в распоряжении, у отделения Рафена не было возможности вернуться обратно. Горстка слуг и людей Ордена, которых они оставили в порту, несомненно, была убита в ходе этой же лавины снарядов, которая накрыла заставу.
Каньон мелькнул под ними, разорванные края подвесного моста были скошены и скручены. Великая статуя первого пилигрима Кибелы, которая поддерживала эстакаду, исчезла, разбившись о дно ущелья километрами ниже. Рафен взглянул на своих боевых братьев.
- Там был военный корабль, который привез нас сюда, "Целано". Что с ним стало?
Корвус покачал головой.
- Я не знаю подробностей, но как я понимаю, после выхода из варпа были обнаружены останки эсминца. Судно Несущих Слово, с которым мы столкнулись на орбите, видимо поймало их врасплох.
- Прискорбно, - сказал Рафен.
Рядом стоял молчаливый Корис, по его лицу ничего нельзя было прочитать, оно оставалось спокойным. Молодой Кровавый Ангел представлял мужчин на борту "Целано" неподготовленными и в одиночку державшими жестокий удар вдвое большего по тоннажу корабля Хаоса. Он надеялся, что Император быстро забрал их души.
Широкое феррокритовое пространство космопорта появилось из-за лесополосы, вдали виднелся блок ангаров и топливных резервуаров. Посадочное поле было почти не задето вражеским огнем, что сразу делало план Несущих Слово очевидным: они намеревались оставить порт нетронутым, чтоб его можно было использовать. Не церемонясь нос "Громового ястреба" резко нырнул к посадочной полосе.
Расположившийся в порту батальон, кажется, был бесконечно не похож на изодранные остатки роты Капитана Симеона, которые выскакивали из вернувшихся десантных кораблей с обожженной и изъеденной шрапнелью и случайными попаданиями броней. Раненных Космодесантников Апотекарии сопровождали во временный пункт сбора, в то время как остальные стояли настороженной группой, когда Кровавые Ангелы с "Беллуса" выстраивались рядом с ними, их парадная военная экипировка была чистой и не тронутой.
Выжившие после атаки Несущих Слово были молчаливы и суровы; каждый из них был убежден, как и Рафен, что не доживет до конца дня. Смерть Симеона и внезапно отвернувшаяся фортуна оставили их в мрачном настроении. Брат Алактус возглавил их в молитве благодарности к Терре, но никто из них не мог стряхнуть с себя распространяющееся чувство обреченности, которое они почувствовали на бесконечном поле могил. Рядом, сервиторы собирали останки Гвардейцев, которые стояли гарнизоном у орбитальных защитных орудий порта; все эти люди погибли в страшных муках от нейротоксинов, сброшенных Несущими Слово. Их тела были искривлены и скрючены от убившего их мышечного спазма. Слабый аромат отравы все еще витал в воздухе, слишком слабый, чтоб вызвать у Космодесантников что-то кроме легкой головной боли.
Корис и Рафен оставили Туркио, чтоб он навел среди солдат хоть какое-то подобие порядка, и двинулись дальше в порт, проходя мимо пары Ваальских "Хищников" и спидеров. На спонсонах некоторых машин висели боевые награды которые были не знакомы Рафену.
- Ты видел много сражений, Брат Корвус? - спросил он шагавшего рядом Десантника.
- Зеленокожие может быть и тупоумные звери, но дерутся они жестко, - ответил он, - вы знаете задачу Беллуса?
- Кто не знает? - коротко и прямо ответил Корис.
- В самом деле, самое священное начинание, - кивая ответил Рафен.
С фанфарами и хорошими предзнаменованиями среди верующих Ордена, боевая баржа "Беллус" была послана в путь десятилетием ранее, лично Командором Данте, высшим лордом Кровавых Ангелов. Экипажу из избранных воинов поставили задачу отследить артефакт, датированный Ересью Хоруса, задачей "Беллуса" было отыскать устройство археотехнологий, известное как "Копье Телесто". Объект, потерянный в те смутные и темные времена. Единственным шансом приблизиться к цели миссии, было отыскать хранилище документов на Евангелионе. И под командованием Рамиуса Штеля - самого несгибаемого инквизитора, которому доверяли как Орден так и высшие чины экклезиархии - Данте отправил "Беллус" к мирам, захваченным орками на границе сегментума Обскурус. К этому времени, уже многие месяцы Кровавые Ангелы говорили о надвигающемся возвращении экспедиции.
Корвус продолжал.
- Это была сложная компания, но нас благословили. Сангвиний приглядывал за нами.
- И копье?
Слова Десантника раздулись от гордости.
- Под охраной в самом недоступном хранилище на борту "Беллуса".
Он взглянул на Рафена.
- Правда, Брат, это стоит увидеть.
- Ты видел собственными глазами? - спросил Корис, понизив голос.
- Мы все видели, - заметил Корвус, - Штель собственноручно утром вынес его из орочьего лабиринта, когда мы убили последнего из них. Он поднял его так, чтоб видел каждый.
Его взгляд на короткое мгновение затуманился, когда она проигрывал в уме этот момент.
- Этим днем я чувствовал, как на меня снизошло сияние самого Лорда Прародителя.
- Трудно представить, чтоб слуге Ордо Еретикус позволили прикоснуться к чему-то настолько священному, - сказал Корис, его голос был осторожно лишен эмоций, - некоторые из Кровавых Ангелов порицают такое.
Корвус тяжело посмотрел на ветерана.
- Только те, кто не знают Штеля, могут говорить так. Он настоящий друг Ордена.
- Конечно, - допустил Корис, - я и не делаю иных выводов. Долг чести между Кровавыми Ангелами и Инквизитором Штелем хорошо обоснован документами.
Рафен наблюдал за разговором двух мужчин и ничего не говорил.
За все эти годы службы, Корис никогда ничего не принимал на веру, и он часто зондировал и давил на помыслы людей с которыми служил. Иногда он оспаривал их точку зрения, доходя чуть ли не до ереси. Это, как часто говорил он, единственный путь увидеть правду за молитвами и катехизисами, которые придают столь многое в их повседневную жизнь. Чтоб поверить, сначала нужен величайший скептик.
Рафен видел гобелены Риги, которые висели в тихой келье крепости-монастыря на Ваале, на них было изображено древнее писание, когда Сангвиний с Копьем Телесто бился против Лорда-Бойни Мор-рога. Великая битва была вышита нитями, окрашенными в миллионы оттенков красного, каждая прядь была окрашена кровью павших братьев.
И среди огромного, гнетущего, уныло рубинового ландшафта, прекрасное лицо золотого архангела, который основал их Орден, было показано в самом ужасающем аспекте, отражающим волну Хаоса. На каждой панели, святое копье сверкало как осколок солнца, и Рафен задумался о том, каково это держать рукоять оружия, которое когда-то принадлежало его вечному отцу.
Троица остановилась снаружи изящного павильона из темных материалов, который щеголял священными символами с выгравированными серебристыми узорами. На входе свисала пара жаровень, выкованных из обшитых сталью черепов. Каждое ухмыляющееся лицо было украшено стилизованной буков "I" - характерным знаком Инквизиции.
Тент охраняли два Кровавых Ангелов почетного караула, под бледным солнечным светом их золотые шлемы ярко блестели.
- Брат-Сержант Корис, желаете войти? Лорд Штель ожидает вашего доклада.
Корвус жестом пригласил ветерана последовать за ним внутрь. Рафен собирался пойти с ними, но ближайший охранник покинул свой пост и перегородил ему дорогу.
- Только Брат Корис, - сказал Корвус.
Корис взглянул на Рафена.
- Останься, парень. Я не надолго.
Рафен неохотно подчинился его приказу. Склонность Инквизиции к тайнам и усложнениям раздражали Кровавого Ангела, так же как и большинство Адептус Астартес.
Космодесантники верили в силу непосредственных поступков, решительных дел, без мелочной политики и бесконечных переговоров. Хотя он никогда это не озвучивал, Рафену не нравился тот факт, что кто-то, как Штель мог сидеть в самом центре лагеря Ордена, как будто он был во всех смыслах магистром Ордена. Рафен развернулся, отметая эту мысль, и уставился на знакомое лицо.
Белые отсветы от крыльев герба на брони высокого Кровавого Ангела притягивали взгляд. Фигура целенаправленно шагала через взлетно-посадочное поле космопорта, удаляясь от только приземлившегося "Громового ястреба", с парой тактических десантников по бокам в качестве персональной охраны.
- Сахиил? - позвал он, - Брат Сахиил?
Хотя это было нарушением протокола, обращаться к жрецу в такой неформальной манере, Рафен говорил не подумав и пошел ему навстречу. Мужчина недоуменно посмотрел на Рафена. Затем внезапно на его лице появилась тонкая улыбка узнавания. Сахиил бросил взгляд на одного из охранников, затем посмотрел на Рафена.
- Такое может быть? - спросил он, - Рафен Готовый, в самом деле?
Вопреки себе, Рафен нахмурился, услышав свое прозвище со времен, когда он был новобранцем на Ваал Секундус.
- Как дела, Апотекарий?
Сахиил постучал своим бронированным пальцем по наплечнику.
- Те времена прошли, Брат Рафен. Во славу Сангвиния и милостью нашего друга инквизитора, я теперь высший жрец.
Рафен почтительно кивнул.
- Простите меня, милорд. Приятно видеть вас в живых, после стольких лет.
- Действительно, - ответил Сахиил, в его словах еле угадывалась надменность. Как и у своего братства, силовая броня Сахиила была кроваво-красной, но как почетный Высший Сангвинарный Жрец, его боевое облачение было украшено по кромкам белыми линиями.
Некоторое количество печатей чистоты были закреплены на талии, ниже белой эмблемы двух распростертых крыльев ангела. Рафен заметил на бедре очертания бархатной сумки на завязках; внутри Сахиил должен был носить традиционную для его ранга в Кровавых Ангелах священную чащу, скопированную с великого Алого Грааля Сангвиния.
Рафен не стал допытываться как Сахиил так быстро продвинулся по службе во время миссии "Беллуса"; он был уверен, что если многословный жрец не изменился за десять лет, то он вскоре насладится всей историей целиком. Улыбка Сахиила удлинилась.
- Это определено хорошее предзнаменование. Мало того, что мы остановились в своем путешествии через Эмпиреи как раз в нужный момент, чтоб услышать зов с "Целано", но еще и прибыли сюда, чтоб найти наших боевых братьев, нуждающихся в спасении…
Его рука покоилась на сумке на бедре.
- Бог-Императора руководит нами во всех смыслах.
- По его воле, - согласился Рафен.
- И пока… - Сахиил кажется даже не заметил, что тот говорил. Он внимательно его изучил, - я чувствую, что твоя вера подверглась испытанию за эти дни, Рафен. Я вижу это в твоих шагах, в ритме твоего голоса.
Незваная вспышка раздражения зажглась в Кровавом Ангеле. Что он мог знать о мыслях Рафена?
- Я встретил заклятого врага, согласно моему вечному долгу и ты говоришь, что это было испытание. Ты узнал это за мгновение нашей встречи, несмотря на то, что мы не виделись десятилетие?
Рафен понял, что попал в тоже самое соперничество, которое возникло со времен учебы; они оба никогда не могли преодолеть взаимную неприязнь. Сахиил вяло кивнул, его выражение лица украсило расплывчатое чувство превосходства. Рафен вспомнил, почему его никогда не радовала компания жреца.
- Так и есть. Но я не жду, что ты поймешь те вещи, которые я видел во время путешествия на "Беллусе", Рафен. Пока ты по-своему служил Сангвинию, я отважился заглянуть в самое сердце Ксеносов и столкнулся с абсолютным бесчеловечием. Такие вещи меняют человека, Рафен. Они даруют тебе понимание.
Ты совершенно не изменился, подумал Рафен, за исключением выросшего тщеславия. Но вместо того, чтоб озвучить эти мысли, он кивнул жрецу.
- Я представляю, что это так и должно быть.
Сахиил все еще улыбался и Рафен был уверен, что Сангвинарный жрец точно знал какой вопрос мучает разум десантника; мысль, которая рвалась наружу, с того самого момента, когда он услышал про "Беллус". После долгой паузы, он вновь заговорил.
- Я должен спросить, Сахиил. По Ордену ходят слухи с тех пор, как астропаты получили весть, что "Беллус" возвращается. Говорили о погибших среди братьев, посланных вернуть копье.
Он сделал паузу, следующие слова тяжело и остро ворочались в его груди, как куски свинца.
- Что стало с моим братом? Он еще жив?
Сахиил задрал голову.
- Твоим братом? Но разве мы все не братья под крыльями Сангвиния, Рафен?
- Если угодно, Высший жрец, - Рафен опять вспылил, - я хотел бы узнать, что произошло с моим родным братом Аркио?
Апотекарий махнул одному из охранников, и Десантник зачехлил оружие и потянулся, чтоб снять боевой шлем.
- Узы крови, превыше всего, - ответил Сахиил, цитирую строки священного писания Лемарта, - но нет крови бегущей сильнее, чем у Сангвиния.
Рафен ничего не сказал. Даже когда они дрались плечом к плечу как братья новобранцы, Сахиил всегда старался превратить каждую беседу в урок, как будто при каждой возможности чувствовал постоянную необходимость доказывать свои знания догматов Империума. Рафен считал веру личным делом и доказывал ее делами вместо того чтоб постоянно о ней трубить. В это мгновение десантник из охраны открыл свое лицо.
На него смотрело молодое и все еще серьезное лицо его младшего брата, и Рафен расплылся в улыбке.
- Аркио! Во славу Трона, ты жив! Я опасался худшего.
Аркио выдавил жалкую улыбку.
- Вот и встретились, братец. Я…
Рафен не дал ему продолжить и с громким смехом раздавил его в медвежьих объятьях. Их броня лязгнула и в первый раз, с тех пор как он ступил на Кибелу, мрачное настроение Рафена было забыто.
КОРВУС шагнул в сторону и насторожился, когда Корис остановился. Со шлемом на изгибе локтя, все что видел ветеран Кровавых Ангелов передавал аугментированный оккулоб, привитый к задней стенке его сетчатки. В обычных обстоятельствах он бы мог видеть и в темноте, но здесь, внутри тента инквизитора, тени вокруг него были глубже чем темнота космоса. Сержант задумался о том, не было ли это результатом какого-то колдовства, он не слишком хорошо знал Рамиуса Штеля, чтоб почерпнуть какими силами располагал инквизитор. Он знал только историю долга крови Штеля и о нерушимых узах, которые делали этого человека доверенным другом Кровавых Ангелов - но как и все, что объявлялось вопросом веры, беспокойная натура Кориса ставила под сомнение.
Настоящая история долга была известная немногим избранным и даже такой закаленный воин как сержант, знал ее только в общих чертах; произошел инцидент, когда инквизитор путешествовал на борту военного корабля с великим Братом-Капитаном Третьей Роты Эразмом Тихо. Как утверждают, внутри ядра корабельного двигателя объявился демон и Штель собственноручно убил его, когда тварь избила Тихо до потери сознания. Действия агента ордо еретикус заработали персональную благодарность от командора Данте и уважение Легиона Астартес.
Часть темноты перед ним сдвинулась - среди обширных складок тента откинулась ткань с входа в еще один зал - и перед тем как фигура вышла на свет, он почувствовал запах пергамента и масла. До этого Корис видел инквизитора всего лишь один раз, на конклаве Кровавых Ангелов, который последовал за великой победой над Герцогством Такстед, хотя сержант был одним из сотен людей, которые слушали его речь с трибуны.
Здесь и сейчас у него немедленно возникло чувство, что Штель запомнил его, хотя он был всего лишь одним из многих.
- Уважаемый сержант.
Голос Штеля был глубоким и резонировал. Его лысая голова блестела в тусклом желтом свете светосфер, по сравнению с этим освещением его электротатуировка аквилы на лбу казалась светлее.
- Я обеспокоен услышать, что мы прибыли слишком поздно, чтоб спасти Капитана Симеона и Губернатора Вирлоу.
- Как и я, достопочтенный инквизитор. Несущие Слово атаковали внезапно. Несколько братьев сложили свои жизни под их огнем, другие получили серьезные ранения.
Штель приблизился к изящному креслу, но не сел.
- Я узнал, что "Целано" атаковал военный корабль под названием "Вечная Панихида". Я повел "Беллус" против этого нечестивого судна, но он отступил за газовый гигант и до сих пор может там прятаться.
Он рассеяно потрогал ухо, блеснул серебряный гвоздик чистоты.
- Я решил спасти вас, а не преследовать его.
- Мои люди благодарят вас.
Инквизитор отмахнулся.
- Как пожелает Император. Это был рассчитанный риск, послать пустые "Громовые ястребы" из порта, чтоб изводить вражеские ряды с воздуха. Если бы Несущих Слово не разбили, это было бы напрасно.
Выражение лицо Кориса посуровело.
- Они не разбиты. Они перегруппируются и опять атакуют.
Штель в первый раз посмотрел прямо на него.
- Вы правы, сержант. Сыны Лоргара не отступают без хорошей причины, и даже сейчас мои помощники на орбите докладывают о наличии их формирований.
Он сделал паузу, обдумывая что-то.
- Я думаю оставить вас и вернуться на "Беллус", оттуда я смогу руководить поисками "Вечной панихиды". Но перед вылетом я хочу взглянуть в глаза мужчин, которые сдерживали врага в крепости.
Штель безрадостно улыбнулся.
- Я так понимаю, у меня осталось мало причин для беспокойства.
Ветеран глянул в сторону Корвуса, который до этого стоял тихо.
- Где мне расположить своих людей?
Штель развернулся и прошелся в заднюю часть тента, остановившись только чтоб взять пикт-планшет. Он искоса взглянул на Кориса.
- На поверхности я оставлю командующим Санвинарного жреца Сахиила. Вы будете подчиняться его приказам, как если бы они исходили от меня.
- И что за приказы?
- Держаться, - уходя и не поворачиваясь к Кровавому Ангелу ответил Штель.