- Я двоечник. Мне такие уроки не впрок. С детства хроническим любопытством страдаю. Раз уж я вашим внештатным агентом оказался, Сергей Васильевич, может, подскажете, отчего гражданина Белокотова так часто шлепнуть пытаются? Мне ведь это при работе пригодиться может. Если он такой ценный субъект, почему вы ему нормальной охраны не дадите, почему этим любители вроде меня должны заниматься?
- Расскажу, Еремей. Вот это как раз расскажу. - Хозяин кабинета наконец-то слез со стола, обошел его и сел в кресло, ужасно воняющее древним дерматином. - Понимаешь, тут такая штука получается, что… Что есть силы, которые очень хотят нас уничтожить.
- Да я наслышан, - пожал плечами Варнак. - И про либералов, и про гражданское общество.
- Как бы тебе это объяснить, чтобы под статью о разглашении не попасть?.. - В задумчивости Сергей Васильевич пропустил его ответ мимо ушей. - Пожалуй, проще всего на чужом примере. Как только войска США вторглись в Ирак, там стали происходить странные несчастные случаи. Там стала гибнуть, словно от чумы, вся научная элита страны. Лингвисты, химики, физики, математики, биологи, филологи. Многие, конечно, эмигрировали от ужасов войны в США. А тех, кто не захотел, вдруг стали забивать религиозные фанатики, они травились плохой водой и попадали под шальные взрывы, их резали хулиганы и убивали шальные пули… По странному стечению обстоятельств, несколько раз на месте их гибели заставали агентов спецслужб одной очень активной страны. Но там, в неразберихе - поди проверь. Впрочем, даже сами американцы признали, что арестованные ими несколько десятков профессоров пропали без вести, что профессора Мухаммада аль-Измирли, химика с мировым именем, в тюрьме забили палками до смерти. Профессора географии Сабри Аль-Байати просто расстреляли, профессора Ибрагима Загира расстреляли, профессора Абдель-Латиф Аль-Майяхи тоже. В Иране поначалу тоже было много похожих несчастных случаев с научной элитой, но… Но, видать, борцы за демократию таким методом с планом не справлялись, поэтому сбросили маску и начали тупо, но эффективно отстреливать и взрывать всех, кто смог защитить хотя бы докторскую диссертацию. Профессор Маджид Шахриари взорван заложенной в машине бомбой с радиовзрывателем. Доктор Ферейдун Аббаси взорван заложенной в машине бомбой с радиовзрывателем. Профессор Масуд Али Мохаммади застрелен. И так далее, и так далее… В общем, там за минувшее десятилетие погибло или пропало без вести больше трехсот наиболее известных ученых.
- Ч-черт!
- Ага, - подтверждающе кивнул Широков. - Именно так. Физически уничтожаются в первую очередь физики, химики, историки. Думаю, не нужно объяснять, что это значит? Страна без науки, без ученых - это толпа голозадых папуасов. Если страшно начинать войну открыто - уничтожь научную элиту врага. А дальше противник быстро протухнет сам. Не сможет делать открытия и вести передовые разработки, проиграет конкуренцию в промышленности, в экономике, сможет изготавливать только устаревшее вооружение… Ну, а потом - "бесполетная зона", "восстание против тирании", расстрел всех, кто желает сохранить страну. Это я к чему? К тому, что после прихода к власти великого преобразователя и самого известного секретаря райкома товарища Ельцина у нас в стране погибло от рук хулиганов, отравилось некачественной водкой, были ограблены и убиты или поскользнулись без свидетелей на сухой дорожке четыре с половиной тысячи научных работников, отказавшихся эмигрировать в страны Запада. Ровным счетом погибало по серьезному ученому каждый день. После прихода Путина этот процесс удалось решительно переломить, но попытки потенциальных друзей уничтожать наших перспективных ученых продолжаются. Попытки, увы, порой удачные. Система сознательной дебилизации народов заключается не только в пропаганде водки и ток-шоу, Еремей. Воздействие идет по всем уровням, идет нагло и постоянно. А приставить охранника к каждому ботанику, сам понимаешь, мы не способны. Приходится делать упор на агентурные данные.
- На Белокотова объявили охоту?
- Не совсем, - покачал головой хозяин кабинета. - Скажи, ты знаешь, что такое Большой андронный коллайдер?
- Знаю. Всемирный суперускоритель.
- Почти правильно, - после короткой заминки кивнул Сергей Васильевич. - А ты в курсе, что у нас, в России построен его аналог?
- Того самого, на который вся планета скидывалась? - недоверчиво склонил голову Варнак.
- А куда денешься, если половина мировой ядерной физики - это как раз Россия и есть! Пришлось строить свой, в Институте ядерной физики. ПИК. На тепловых нейтронах, с отдельным реактором. Запущен в Гатчине две недели назад. Событие мирового значения. В марте же, за месяц до того, просочилась информация, что в связи с этим прорывом русскую физику предполагается слегка проредить. Дабы просадить ее уровень к общему европейскому знаменателю. А желательно и еще ниже. Константин Белокотов - ведущий специалист по физике низких температур, занимается сверхпроводимостью, принимал активное участие в строительстве. Посему именно он и попал в разработку как одна из самых вероятных кандидатур. Как видишь, не ошиблись. Беда в том, что на прицеле может оказаться еще не одна сотня человек. И на всех нас крайне не хватает. Теперь я оставлю его на тебя, сниму с наблюдения троих людей, переведу на другие направления - и мне станет хоть чуточку легче.
- Вот, блин! - только и смог ответить Варнак.
- Ага, - опять подтвердил Широков, открывая ящик. - Вот, возьми мою визитку. Ты можешь на меня не работать, твое право. Но чисто по-человечески, если вдруг соберешься его бросить, позвони. Чтобы я успел вернуть охрану до того, как появятся стрелки из Империи Добра.
- "Втемную", - буркнул Еремей, пряча визитку. - Вечно вы на чужом горбу выехать норовите.
В дверь постучали.
- Сорок минут, - отметил Сергей Васильевич. - Как часы!
Кофе в конторе, как понял Варнак, был растворимый. Еще от чиновника крепко несло солеными крекерами, а вот к запаху девушки явственно добавился мускусный дух. Похоже, Константин Белокотов смог чем-то возбудить ее интерес. Впрочем, сам он, кажется, никакого интереса к чужой секретарше не испытывал.
- Думаю, гражданина Варнака нам придется все же освободить, - признал Широков. - Поскольку с санкцией на его арест, по причине пребывания в коме, никто не обращался, то и формальности с этим особые не нужны. Документы твои у меня, выпишу пропуск - и свободен. Гуляй. И вы, Константин Викторович, тоже свой пропуск давайте.
- А где мой мотоцикл, кто-нибудь знает? - спохватился Еремей.
- Это вещдок, - не поднимая головы, сообщил хозяин кабинета. - Дело еще не закрыто, посему он опечатан.
- Но владелец имеет право взять транспортное средство или иную ценность на ответственное хранение, - вдруг вмешался чинуша, и от него тоже пахнуло мускусом. Видать, от гордости за находчивость.
- Имеет, - не стал спорить Широков. - Тань, распечатай ему форму заявления, пусть подпишет. Потом я наложу на ходатайство резолюцию, отдам начальнику, тот спустит к экспертам, те завизируют, что все положенные тесты сделаны, вернут назад, он тоже завизирует, направит ко мне, я передам Тане… И месяца через полтора вам, гражданин Варнак, позвонят.
- Блин, - высказал свое мнение Еремей.
- Пустяки, - рассмеялся Сергей Васильевич. - Тебе все равно управлять машиной ближайший месяц крайне не рекомендуется. Тем более мотоциклом. Не мною - медиками из Джанелидзе. А уж за месяц я всяко за недоказанностью дело закрою… Если ты опять чего не отчебучишь, конечно же. Но ты уже знаешь, как можно обойтись без тяжелых последствий в подобной ситуации. Вот ваши пропуска. Большое спасибо за содействие следствию.
Они с Белокотовым вышли вдвоем, и за дверью тот сразу остановился, повернулся к Варнаку:
- Хочу сказать вам спасибо. Вы спасли мне жизнь. Я… Я не представляю даже, как можно отблагодарить за такое. Если я что-то могу… В общем, все что угодно.
- Не напрягайтесь, Константин Викторович. Я человек служивый, лезть под пули - моя работа. Я не вайнах какой-нибудь - за чужую жизнь плату требовать.
- Костя, - поправил его чинуша. - Просто Костя. Не нужно на "вы".
- Рома, - кивнул Варнак и пожал протянутую руку.
- Очень приятно. Я на машине, могу подвезти. В смысле, вообще домой отвезти, в Москву. Или вы сейчас на работе?
- Давай уж тогда на "ты", раз так решили. С работой и не знаю пока. Но, думаю, поехать вместе будет проще для нас обоих.
Они спустились вниз, забрали с парковки джип, выехали на Литейный проспект, встали в пробку. Пауза затянулась, и Еремей спросил:
- Я слышал, тебя поздравить можно? Вы какой-то безумно крутой ПИК запустили?
- Спасибо за поздравление, конечно, - недоуменно повернулся к нему Костя, - но только мы его три месяца назад загрузили.
- Широков сказал, две недели тому.
- А-а, вот оно что, - ухмыльнулся Белокотов. - Не, он тебя обманул. Две недели назад ленточку резали. А физический пуск ПИКа случился аж двадцать восьмого февраля. Дело в том, что ядерный реактор-не магазин. И его пуск не по ленточке исчисляется, а по первому поцелую.
- Чего? - не понял Варнак.
- Того, - улыбнулся Белокотов, продвинувшись к светофору на несколько шагов. - По первому поцелую жизнь реактора отсчитывается. Двадцать восьмого февраля к реактору подвезли первые сборки. В два часа три минуты великий Кир Александрович Коноплев в белых перчатках поднял одну из них, торжественно поцеловал, передал техникам, ее подвесили к штанге, и она медленно поехала вниз, в бирюзово-светящуюся воду. С этого мгновения реактор и дал свою первую мощность. Аж целых три ватта. Как раз потянет, чтобы запитать подсветку у меня на приборном щитке. Это при том, что полной мощности у реактора целых сто мегаватт! Хватит, чтобы осветить ночью весь этот город. Правда, основная задача реактора - это выработка не света, а медленных тепловых нейтронов. Они используются как подсветка у обычного микроскопа. Так что, по сути, мы построили этакую большую лупу для разглядывания атомов. Знал бы Левенгук…
Машина тем временем медленно проползла по Литейному проспекту, по Загородному, повернула на Звенигородскую улицу. Варнак слушал, отвечал, смотрел в окна - но никак не мог избавиться от ощущения, что сейчас, в эти самые минуты, лежит за полудохлым кустом барбариса, пахнущим нестиранными носками, и дожидается из школы повелительницу пломбиров. Галлюцинация была столь ясна и отчетлива - что он даже попытался встать. И волк - поднялся!
Еремей тряхнул головой, избавляясь от наваждения, и побежал навстречу знакомому имбирному запаху.
- Чего дергаешься? - покосился на него Белокотов.
- Больницу вспоминаю.
- Ну да, представляю, - усмехнулся тот. - Почти месяц на искусственном питании. Сейчас из города выкатимся - у "Ленты" тормознем. Водички и чего-нибудь пожевать купим в дорогу. Кофейку выпьем. Это ничего, что я тебя без спросу сразу в Москву везу? Никаких планов не срываю?
- У меня по планам было два пожизненных, - криво усмехнулся Варнак. - Немножко сорвалось - но хрен с ними, с такими планами. Лучше я в джипе внезапно покатаюсь.
- И это правильно! - согласился Костя.
Варнак опять поежился - на этот раз от того, что девочка потрепала его по загривку, но теперь Белокотов уже ни о чем не спросил.
На выезде из города они завернули на парковку, зажатую между несколькими магазинами, купили минералки, сухариков и чипсов, выпили кофе с пирожными, двинулись дальше. Садясь, Еремей заметил на заднем сиденье ноутбук, указал пальцем:
- Можно?
- Конечно, - не стал возражать Белокотов.
- А интернет есть?
- Еще километров пятьдесят должен быть. Потом из зоны покрытия выйдем.
- Ну, за полчаса успею, - открыл он крышку компьютера… И где-то в его галлюцинациях девочка увидела, как волк, приподняв лапу, попытался нажать на кнопки несуществующей клавиатуры. - Как тут поисковик включить?
- В правом верхнем углу в окошке запрос набери.
- Вижу, гугл… - Еремей ненадолго задумался, как лучше спросить, потом набил: "Погиб профессор". И чуть не крякнул от вывалившейся ленты новостей: - Вот козлы! Только штаны за казенные деньги просиживать умеют.
- Ты чего? - стрельнул взглядом на экран Белокотов, отвернулся, снова стрельнул: - Не понял… У нас что, внезапный мор на профессуру случился?
Он проехал еще метров триста - и внезапно затормозил, свернул на обочину, выхватил ноутбук из рук Варнака, забегал глазами по экрану, открыл одну ссылку, вторую, третью. Лицо его пошло пятнами, от тела запахло мускусом, голос осип:
- Подожди… Ты хочешь сказать, что это не случайности?! Что на меня охотятся? Меня хотят убить?
- С чего ты взял, Костя?
- Ни хрена себе - "с чего"?! Ты меня совсем за дурака держишь?! Ты сам-то посмотри, что тут наоткрывал от безделья! "Сброшен с лестницы профессор химии и биоорганики Александр Шкроб". "Убийца профессора Проскуряковой не найден". "Зарезан кухонным ножом профессор-математик МГУ Вячеслав Федоров". "Зарезан кухонным ножом профессор Николай Валягин". "Бесследно исчез известный ученый-химик профессор Сергей Бахвалов". "Профессору Бугаенко неизвестные проломили голову". "Убит профессор Артемьев". "Отравлен Сергей Вовк, доктор технических наук, лауреат Государственной премии". "Профессору Чичурину проломили череп". "Найден мертвым известный генетик Леонид Корочкин". "Погиб физик-ядерщик Аркадий Муллин". "Убит известный специалист по вопросам ядерного вооружения Александр Пикаев". "Убит профессор Бияков". "В машину профессора Бажанова врезалась иномарка, ученый скончался". "Профессор Страчунский убит в своем номере". "Забит битами микробиолог профессор Валерий Коршунов", "забит битами профессор Брушлинский", "убит профессор Дружинин". Убит, зарезан, зарезан, убит, найден мертвым, забит хулиганами. Они же… Они же не от старости в постельке скончались! Это же… - Он пролистал страницы ссылок. - Это же десятки убитых! Много десятков. У нас что, миллион профессоров в стране, чтобы именно с ними постоянно смертельные случайности происходили? Ой-ё-о-о…
Он схватился руками за голову, закрыв глаза и слегка покачиваясь.
- А я все думал: что за невезуха? - уставился он на Ерему. - То хулиганы, то подставлялы, то стреляют, вино подменяют… Это же ты, только ты меня уже три раза в последний момент от смерти спасал! Если бы не ты, меня бы тоже… уже нашли. Что же это творится-то, Рома? Какого черта это творится?! Они что, Рома, будут за мной гоняться, пока не убьют?
- Выловим раньше, - пообещал Варнак.
- Так ведь это только профессура у тебя в поиск вбита. А если по академикам поискать? Или просто научным работникам?
- Что же нам теперь, не жить, что ли? - отобрал ноутбук Еремей и закрыл крышку. - Прорвемся, не впервой. Нас хоронить любителей всегда хватало. Да только обломались жестоко все до единого.
Однако огромный список убитых ученых поразил его не меньше Белокотова. Ведь это только те, что попали в широкое обсуждение и в печать. А сколько еще тихо похоронено в грудах полицейских сводок? Сколько благополучно списано на несчастные случаи или на болезни? Судя по всему, контора Сергея Васильевича со своей работой ни хрена не справлялась!
Хотя, конечно, с другой стороны - Варнак не знал, сколько покушений удалось предотвратить. Может, не будь конторы, счет убитым ученым шел бы не на десятки имен, а на многие сотни.
- Костя, поехали. Не бери в голову. Твоя безопасность - это моя забота. Пока, вроде, до тебя еще никто не добрался. Ты только у авторынка за перекрестком притормози, я схожу монтажку куплю.
- Зачем? На московской трассе ремонт шин на каждом углу.
- Хорошо подобранная монтажка, Костя, - потягиваясь, пояснил Еремей, - одним ударом легко ломает руку или ногу, или сносит череп. Но за оружие при этом не считается. Так что настоятельно рекомендую. Чего-то после твоего интернета мне без монтажки стало очень уныло…
К счастью, за время поездки с ними никаких неприятностей не случилось. Около полуночи, когда волк из галлюцинаций Еремея уже давно спал, рыжий "Паджеро" закатился во двор за девятиэтажкой и приткнулся бампером к столбу. Мужчины вместе вошли в подъезд, поднялись на четвертый этаж, вышли из лифта на площадку.
- Ну что, рад знакомству, - протянул руку Белокотов. - Если что - звони, заходи. Всегда буду рад. И вообще…
- И я рад. Ни о чем не беспокойся, Костик. Все будет хорошо.
- Я постараюсь…
Еремей вернулся в лифт, поднялся наверх.
- Тада-да-да-ах!!! - с громким хлопком открыл перед ним банку джин-тоника Игорь, облаченный в джинсы и тельняшку. - С возвращением воскресшего! Извини, шампанского не было.
От острого спиртового духа, едкого запаха хинина и шипения пузырьков Варнак даже проснулся, отпрянул назад и уперся спиной в лифтовую дверь.
- Ты чего? - встревожился десантник. - Качает?
- Утром из больницы, забыл? - по стеночке обошел банку тоника Еремей. - А как ты угадал, что я в лифте?
- А камеры на этаже зачем? Все видел, все слышал… Ты давай, аккуратнее, - забеспокоился он, открывая дверь. - Проходи. Что, слабость? Есть хочешь?
- У тебя что, есть еда?
- Пельмени. И не просто пельмени, а с кетчупом!
- Коли так, то давай.
- Вот сюда, сюда, на диванчик, - поддержал его Игорь. - Садись. Сейчас сварю. Тоник, как понимаю, тебе нельзя? Ладно, тогда кофейку сделаю.
Он ушел, прихлебывая из шипящей банки, и Варнак наконец смог с облегчением закрыть глаза, положить голову на лапы и снова погрузиться в сон, оберегаемый от возможных напастей треснутой бетонной плитой, что отгораживала уголок под лестницей диспансера от прочего мира. Телевизор ему ничуть не мешал, выстрелы из черно-белого вестерна настолько отличались от настоящих, что не вызывали в памяти никаких ассоциаций.
Еремей посмотрел на руки. Вроде, нормальные. Однако подбородок явственно ощущал теплую густую шерсть лап, на которых лежала его голова. Из интереса он приподнял лапу - и она шевельнулась. Причем рука осталась неподвижной.
- Неплохо, - скривился Варнак. - Я уже умею отличать одну от другой.
В этот момент волк мотнул головой из-за зачесавшегося уха - и Еремей невольно повторил его движение. От неожиданности вскочил, ударился о бетон, тут же опустился обратно, потер затылок, посмотрел наверх. Потолок был высоко. Однако голова болела по-настоящему.
"Кажется, с этим нужно быть поосторожнее…" - одновременно подумали сразу два существа по разные стороны реальности.