Вот теперь Вывей сообразил, отчего сегодня собаки ведут себя так странно: сбились вместе в нескольких местах и не пустобрешат, а перелаиваются. И отчего их оказалось так много, несмотря на недавний набег живодеров. И почему лай вдруг начал приближаться сразу со всех сторон. Волк осел на задние лапы, разворачиваясь, и резво кинулся бежать: стремглав между машинами, сквозь шипастые кусты боярышника, в прыжке через забор, по детской площадке, потом вокруг трансформаторной будки и - с прыжком в сторону от тропы - снова вдоль дома.
- Он здесь, здесь! Я видел! - громко предупредил кто-то от деревьев.
Вывей тут же отвернул, слыша, как неуклонно приближается азартный лай, перемахнул очередной проезд, прыгнул через забор, скользнул под темно-красный "Бентли", промчался мимо будки охранников парковки, припустил дальше, петляя между машинами и кустами и пытаясь запутать след.
- Здесь, здесь! Он здесь… - Похоже, двуногий расставил загонщиков чуть не на каждом проулке. А собаки лаяли и рычали уже совсем рядом, почти за спиной.
Вывей снова повернул, перескочил еще одну площадку. Тяжело дыша, нырнул в разбитое окно подвала, промчался наискосок, пролез в щель за полуоторванной сеткой с другой стороны и чуть замедлил шаг, переведя дух. Перебежал садик со скамейками и песчаными дорожками.
- Он здесь!!! - закричал кто-то совсем молодой от дальнего края дома.
Вывей опять сорвался во весь опор, молниеносно проскакивая открытое место до кустов - но уже понимал, что обнаружен. Оставалось одно - таиться среди клумб и бежать вдоль дома, полагаясь на скорость и слух.
Писк замка!!!
Он крутанулся, в несколько огромных прыжков преодолел пространство и успел влететь в темную щель еще до того, как неторопливый доводчик закрыл дверь за юной леди в такой короткой юбке, что она больше походила на широкий пояс. Девушка вскрикнула, ощутив мимолетное прикосновение к своим ногам, но пока оглядывалась - волк успел взметнуться на второй этаж, забежать за шахту лифта и притаиться.
Девушка, так ничего и не поняв, отправилась в свою квартиру, мерно позевывая на каждом шагу. С улицы доносился лай, голосов становилось все больше. Это означало, что его укрытие почти найдено, что вот-вот двуногие начнут обыскивать дом, поднимутся по лестницам, заглядывая в каждый уголок. Толпой и с собаками - найдут, обязательно найдут. А значит, оставалось только одно…
Вывей вышел из-за шахты, привстал на задние лапы, зубами ухватил ручку мусоропровода, повернул защелку, поднял крышку, оттолкнул в сторону, подпрыгнул, забираясь на край и, прижав морду к лапам, медленно заскользил в темный зев. Крышка теранула его по холке, опора исчезла, он ухнулся вниз, в неразличимую бездну… И почти сразу бухнулся на что-то мягкое, шуршащее и очень, очень, очень вонючее. Однако невыносимое амбре на этот раз зверя только порадовало: среди этих миазмов различить его дух не сможет ни одна собака.
- Ну, и где?! - возмущенно переговаривались двуногие снаружи.
- Говорю тебе, я его видел! Он тут через площадку перебегал.
- Куда?
- Сюда! Кусты кругом! Я что, брат стекольщика? Собаки у вас на что?! След взяли?
- Взяли! Да проку от этого? Следы вдоль всего дома. Вот и гадай, что хочешь!
- Может, в парадную какую заскочил?
- Может, и заскочил! Сейчас посмотрим. Мужики, петли только возьмите. Если правда в доме, порвать может. Матерый. Так что осторожнее!
- Проклятье, ничего не понимаю! Как сквозь землю провалился… Ищеек нужно было брать, а не охотничьих!
- Ищейка на волка не пойдет, они на людей натасканы.
- Да хоть бы нашла!
- Ключи от парадных есть у кого?
- Нужно подождать, пока кто местный появится… И собак отведите, напугаете зазря - фиг кто выйдет, фиг пропустит…
- Подвал! Подвал тоже проверить нужно!
- С той стороны посмотрите, по окнам. Он, когда уходил, один дом так проскакивал, через подвальные окна. Может, и здесь насквозь пробежал.
- С собаками проверьте! Может, с той стороны след возьмут!
Охотники долго суетились, ходили, искали. Обшарили все лестницы сверху донизу, а кто-то даже и в мусоропровод заглянул:
- Может, туда спрыгнул?
- Ага, конечно. Зубами защелку повернул, крышечку открыл, с парашютом спрыгнул и за собой аккуратненько затворил, - ответили ему. - А внизу замок с радиокодом, по которому его на свободу выпускают. Это же волк, а не землеройка. Зверюга лесная, сама в капкан не полезет. Стряхнул наверняка собак со следа и уже обратно к Серегиному дому чешет. Полезет он в парадняк, как же! Это как тебе в медвежью нору вместо собаки заползать. Зря мы тут топчемся, ушел он уже давно. Может, Стас тут вообще не волка, а овчарку увидел? Поди издалека различи.
- Нет его здесь, мужики. Пошли…
Глава 7
Свободы Вывей дожидался два дня. Он уже отчаялся, когда худощавый мужик с коричневым лицом, наряженный в просторную робу, наконец заскрежетал замком, отодвинул створку и, подперев ее лопатой, взялся за большие пластиковые ведра. Волк скользнул на свет вдоль самой стены и, вроде бы, остался незамеченным.
Вонь пропитала густую шкуру до такой степени, что Вывей уже не ощущал сам себя и первым делом помчался на пустыри - кувыркаться в траве, вытираться об нее, впитывать ее ароматы, избавляясь от привязчивой дряни. Даже к имбирной кареглазке он рискнул подойти только на следующий день, когда следы долгого пребывания на помойке, по его ощущениям, окончательно выветрились.
- Жужа, моя хорошая! - радостно кинулась к нему девчонка и крепко обняла за шею. - А я уже испугалась, что ты пропала! Хочешь мороженого? Я без тебя его не покупала! Копила денежку и тебя ждала. Пойдем, ты, наверно, совсем голодная!
Отдохнув, Вывей тщательно проверил подходы к дому охотника, но ни ловушек, ни просто каких-либо изменений не обнаружил. Тогда он подобрался ближе к парадной, исследовал "УАЗ" и соседние машины и уже в последнюю очередь обнюхал подступы к самой двери. Тут она внезапно запищала и открылась, выпуская какого-то мальчугана. Волк, пользуясь шансом, шмыгнул внутрь, поднялся по этажам, принюхиваясь к дверям, и очень скоро нашел искомую - в самом торце коридора, пахнущую знакомой горчинкой, мокрой кожей и очень слабо, с кислинкой - горелым порохом. Внутри было тихо. Вестимо - все уже спали. Вывей последовал их примеру, поднявшись на этаж и затаившись за лифтом.
Утром волка ждал сюрприз: двуногий ушел из дома в одиночестве. В том смысле, что после его отъезда в квартире царила такая же мертвая тишина, как и глубокой ночью. Похоже, охотник предпочел спрятать близких куда-нибудь подальше.
Это тянулось довольно долго: он один возвращался, один уезжал, иногда пропадая на два-три дня. Нора оставалась тихой и пустой - и волк не видел никакого смысла за ней следить. Поиски новой лежки двуногого следовало начинать с самого начала - но Вывей пока не знал, как к этому подступиться, с чего начинать? Подслушивать под дверью, надеясь, что человек проболтается в разговоре? Попытаться раздобыть какие-нибудь бумаги, побегать за "УАЗом" по следу, разведывая его маршруты, - или просто спрятаться в машине, когда охотник будет уезжать, и узнать, как далеко он отправляется? Ведь наверняка к подруге и дочери ездит, не просто же так он днями напролет исчезает!
Но вдруг, совершенно неожиданно, когда "УАЗ" с наклейками в очередной раз зарулил на стоянку, волк заметил, что внутри, кроме водителя, кто-то есть! И еще до того, как двуногий успел заглушить двигатель, он пробежал вдоль ряда машин, заскочил сзади и, когда девочка открыла дверцу - скакнул вперед, крепко прихватил ее за ворот пальто, закинул на спину и потрусил, особо не спеша, мимо капота.
Крик, разумеется, поднялся такой, что небу стало жарко. Кричала от страха девчонка, визжала ее мать, вопил двуногий, ринувшийся куда-то назад через сидушки:
- Убью! Убью, тварь! Пристрелю!!!
Отнеся ребенка на десяток шагов, Вывей разжал зубы и остановился, ожидая продолжения. Охотник даже не вышел, а вывалился из машины, судорожно загоняя патроны в двустволку. Волк торопливо перебежал дальше и встал на фоне полированной "Ауди", на этот раз источающей аромат жасмина. Двуногий вскинул ствол. Вывей напрягся, готовясь отскочить при первом движении пальца - но, при всем внешнем безумии человека, тот сообразил, что первой жертвой картечи окажутся стекла и бока дорогой иномарки, и потому ринулся на сближение.
Волк рисковать не стал - отступая, запрыгнул на машину, пробежал по крыше и багажнику, перепрыгнул на соседнюю. Одна за другой заулюлюкали сигнализации.
- Что тебе надо, тварь?! - остановившись, выкрикнул двуногий. - Вот он я! Это я разорил твое логово! Это я выгнал тебя из парка! Хочешь отомстить - мсти! Иди сюда и отомсти, если сможешь. Мсти мне, а не ей! Зачем тебе моя дочь?!
Вывей резко остановился, спрыгнул на асфальт, вышел на середину проулка и сел напротив него, уже в который раз глядя человеку в глаза.
- Дочь? - опустил ружье тот. - Ты из-за этого пугаешь мою дочь? Я забрал твоих детей, а ты собираешься отобрать моего?
Волк слегка оскалился, показав передние клыки.
- Но ведь с ними ничего не случилось! Они живы! Они живы, целы и здоровы!
Вывей снова тихонько зарычал.
- Что такое, Сергей?! - прижимая к себе дочь, крикнула женщина. - Что происходит?!
- Это волк из Парка Победы! - громко ответил он. - Помнишь, мы с Коляном и Тришкой разорили там логово? Мы забрали двух волчат, а самого матерого так и не нашли. Теперь он не трогает меня, но преследует Оленьку. Он мстит! Он делает то же самое, что сделали с ним мы.
Волк снова подтвердил ответ рыком, не сводя взгляда с ружья, готовый в любой миг скрыться между машинами, едва только ствол качнется вниз.
- Ну, так верни их ему!!! - с надрывным криком потребовала женщина. - Отдай всех! Отдай немедленно! Я так больше не могу. Больше никаких облав! Ты слышишь?! Отдай щенков немедленно!
- Я отдам, - согласно кивнул двуногий. - Отдам. Потерпи только пару дней. До выходных. В субботу отдам.
Вывей поднялся и не спеша, с достоинством, скрылся за автомобилями.
- Он что, понял? - свистящим шепотом спросила женщина. - Он вправду понял, что именно ты сказал?
- Я уже ничему не удивляюсь, - устало ответил тот, убирая ружье в машину. - Ведь это настоящий дикий волк.
Вывей не очень разбирался в днях недели, но отсчитать два утра смог без особого труда. И, разумеется, готовился к встрече весьма тщательно, ожидая от двуногих вполне возможного подвоха. Однако вокруг дома ничего не менялось: не появлялись незнакомые люди, не возникали заграждения, не заводились новые охотничьи псы.
В субботу, незадолго до полудня, возле "УАЗа" одновременно остановились две легковушки. Водители вышли, закурили. Вскоре из дома появился и охотник - на этот раз просто в трениках и футболке, - пожал им руки, коротко спросил:
- Привезли?
- Конечно, брат, - ответил один. - Раз ты говоришь, что надо, значит надо. Какой разговор? Но только не верю я во всю эту мистику.
- Ты просто волков не знаешь, - сказал второй. - Они могут. Это те твари, с которыми порою проще договориться, нежели на принцип идти.
- А еще проще пристрелить нахрен, - бодро добавил первый.
- Это если получится… - многозначительно уточнил второй. - Иногда они успевают первыми.
- Так вы привезли? - снова спросил Сергей.
- Да здесь они, здесь, не беспокойся… - Гости разошлись по машинам и выпустили из салонов большеголовых и вислоухих, но уже порядком подросших зверят. На асфальте щенки увидели друг друга и моментально устроили возню, пытаясь один другого повалить.
- Ты смотри, вон идет, - толкнул второй первого. - Он правда ждал.
- Жалко отдавать барбоску-то, - нахмурился тот. - Может, я, пока он в сторону смотрит, ружьишко вытяну? Оно у меня собрано. Тут, под ковриком.
- Я уже пробовал, - сказал охотник. - Он сразу к машинам жмется. Причем самые дорогие выбирает, поганец. У тебя есть желание "мерина" после картечи за свой счет восстанавливать? Этот кадр от всего нашего клуба за полчаса на ровном месте бесследно скрылся. А как он целую собачью выставку к отраве привел… - Как ни странно, в голосе двуногого прозвучало что-то вроде восхищения. - В общем, я наелся по ухи. Но ты можешь попробовать.
- Смотря какой "мерин", - ответил гость, но про ружье больше не вспоминал.
Вывей подступал шаг за шагом, вглядываясь в детей. Это были они - и все же звери совсем иные. Они были упитанные, веселые и радостные, у них лоснился мех: густой и чистый, словно пуховой, явно недавно вычесанный, от них пахло молоком, копченостью и колбасой, вкуса которой Вывей так и не распробовал. У них появился свой запах, они не таились и не ждали опасности. Это были его малыши - но уже совсем другие волчата. Волки из чужой стаи.
Веселая парочка подскочила к отцу, узнавая, потыкалась мордами в бока, попыталась поймать уши и тут же продолжила возню между собой. Один отскочил к человеку, с которым приехал, вцепился в штанину, зло зарычал, крутя головой, потом скакнул обратно к брату. Они снова набежали на отца - и опять шарахнулись.
И все у них было счастливо и хорошо.
Вывей тихонько тявкнул - но ответа не дождался. Потерся мордой об одного, другого, вытерпел ответный укус. Отступил. Потом дальше и дальше. Но ни один из щенков за ним так не побежал.
Оказывается, они совершенно не нуждались в его спасении. И даже - в его отцовской заботе. Он стал для них лишь памятью. Памятью доброй - но далекой и уже совершенно не интересной.
Волк повернулся и потрусил вдоль проезда, больше не ожидая ничьих шагов позади. Прежний мир уплыл в прошлое для волчат. Теперь он мирно растворялся в памяти и для него.
Где-то там зазвенел телефон, охотник снял трубку, послушал и тяжело вздохнул:
- Не бойся, милая, все хорошо. Клянусь тебе, все хорошо. Он больше не придет. Все кончено. Этому волку больше не за что нам мстить.
Вывей приподнял веки, покосился на гладко выбритого, ухоженного мужика лет тридцати в правильном, хорошем, но неброском сереньком костюме, в правильном коричневом галстуке и с правильной короткой прической, с правильной, доброжелательной, но не дружеской улыбкой и правильно отремонтированными зубами. Попытался поздороваться, однако из горла вырвалось неразборчивое:
- В-ва-у-у-у… Ва-ва!
Он снова закрыл глаза, пытаясь понять, где, в каком мире находится, опять открыл. С одной стороны - он видел палату, увешанную пакетами держалку для капельницы. С другой - вроде как провожал после школы имбирную кареглазку, и язык все еще ощущал вкус сливочного пломбира.
- Отличная попытка! - весело расхохотался сидящий рядом гость. - Давно готовился? Честно говоря, закос под "шизика" вполне мог бы тебе и пригодиться… Если бы мы взяли тебя всего на десять минут раньше. Но поскольку аккурат перед арестом ты ухитрился по факту пожертвовать жизнью, закрыв собой Батарейку от пули, то теперь из разряда подозреваемых, Еремей, ты плавно перемещаешься в категорию свидетелей, и лепить "дурку" тебе совершенно ни к чему.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
По следу волка
Глава 8
- Ладно-ладно, я понимаю, ты устал, - захлопнул папку гость, и ароматы кожи и смазки взметнулись вверх легким облачком. - Тревожить тебя докторами не велено. Хотя, если честно, они то же самое говорят, даже если насморк у подозреваемого случается. Но ты, я вижу, натурально в беспамятство временами проваливаешься. С завыванием и дрыгоножеством. Впрочем, теперь это уже не моя проблема. Если сотрудничать со мной ты не желаешь, то и прочие проблемы пойдут уже не по моему ведомству. Протокол же мы таким как есть, по данным наблюдения, подмахнем. Согласен?
- Подмахивайте, - согласился Вывей. - Главное, чтобы моей подписи там не было… Как там меня зовут?
- Только не говори, что у тебя опять провалы в памяти! - предупредил, грозя пальцем, мужчина. Судя по запаху, побрился он совсем недавно. Наверное, как раз перед поездкой в больницу.
- Нет-нет, никаких провалов, - честно ответил Вывей. - Но только все-таки, как меня зовут?
- Еремей Варнак, - прищурившись, сказал мужчина. - Это ты. А я - Широков Сергей Васильевич, Федеральная служба безопасности, заместитель начальника Отдела физической защиты. Как ты сюда попал, тебе тоже рассказать?
- Нет, я все вспомнил. Я спас вашу Батарейку от бандитской пули. Просто после этого у меня был очень длинный и запутанный сон.
- Как-нибудь расскажешь, - кивнул гость. - Доктор уверен, что это воспоминания о бытии душ по другую сторону жизни.
- Но он же не знает, что я видел?
- Зато знает, в каком ты был состоянии. Давай попробуем еще раз, коли у тебя случился приступ пробуждения склероза: ты можешь сказать, почему ты закрыл от пули гражданина Белокотова?
- Я стремился исполнить свой гражданский долг!
- Молодец, - хмыкнул Широков. - Больного головой изображаешь на пятерку.
- Неправда ваша, Сергей Васильевич, все как раз наоборот. Если я Константина Белокотова спас, то подозреваемым быть не могу, и расследовать вам тут совершенно нечего. Зачем допрашиваете? Расколоть пытаетесь?
- Ну, тут все как раз просто, - широко и дружелюбно улыбнулся гость. - Делопроизводство у нас так устроено, что, коли папочка открыта, все вопросы, в ней заданные, надобно закрыть и только после этого в архив отправить. А правильно ее открывали, неправильно - это уже момент второстепенный. В любом случае довести до конца следует. Порядок есть порядок. Этим я, собственно, теперь и занимаюсь. Закрываю вопросики. А там дальше уж как заведено: передам отчет по ведомственной принадлежности, они дело сверстают, далее в прокуратуру, в суд - и вперед по долгой одноколейке к заснеженным сопкам.
- К каким сопкам?
- Ну, ты прям как маленький, гражданин Варнак! - развел руками фээсбэшник. - Ты, когда гражданина Белокотова от смерти собою закрывал, убийце раны, несовместимые с жизнью, нанес? Нанес. А как нанесение таких ран Уголовным кодексом трактуется, знаешь? Знаешь. Убийство при отягчающих обстоятельствах, от пятнадцати до пожизненного. Или ты думал это как, лапкой затереть?
- Но ведь я же этого… вашего Батарейку спасал!
- Ты, лейтенант, часом, не с Луны свалился? У нас в Уголовном кодексе даже статьи о самообороне по факту не существует! Сроки лепятся только так, даже если жизнь свою защищаешь. А ты за постороннего человека вступился. Сам, не по долгу службы, без приказов, без договоров. В общем, не имея для сего поступка ни единой отмазки. Для тебя не то что оправдания, даже смягчающего обстоятельства в Кодексе никем не придумано. Так что, убийство без вариантов и разночтений. Получишь полный срок. - Теперь гость был уже не дружелюбным, а жестким и холодным. - Но есть шанс оформить случившееся как действия агента нашей службы. Если ты, конечно, проявишь необходимую лояльность. Так что, ничего рассказать не хочешь?
- Нечего мне говорить, - откинул голову на подушку Еремей. - Попал по дурости. Не первый раз. Видно, так уж на роду всем русским написано.