– Иди, отдыхай после наряда.
– Подожди, – попросил я, вытащил из большого нагрудного кармана свой "планшетник", включил, быстро нашел нужную запись, и на ускоренной перемотке нашел нужные кадры. – Смотри сюда. Эти кошки?
– Точно. Хотя мы издали их видели. Но это те самые.
– Все. Иди отдыхать.
И только после того, как младший сержант Афиногенов, развернувшись через левое плечо, строевым шагом отошел от начальника погранотряда, сам Сорабакин посмотрел сначала на меня, потом на майора Медведя и на офицеров, стоящих за его спиной, и предложил:
– Пойдемте, что ли, в кабинет к начальнику заставы.
Первым пошел в штабной корпус, естественно, сам начальник заставы капитан Светлаков. Мы двинулись за ним. Сержанты, сопровождавшие капитана, остались на месте. Наверное, чтобы не задохнуться при ходьбе.
Майор Медведь пошел с нами, жестом оставив за спиной всех остальных спецназовцев, в том числе, и офицеров своей группы.
Я в этом кабинете еще не был, поскольку в первое посещение заставы разговаривал со Светлаковым сначала просто на улице, потом на наблюдательном пункте. Но не удивился расположению кабинета. Он находился на втором этаже, и двумя окнами выходил на клумбу перед штабом и бетонной дорожкой на плац, то есть, был точно в таком же месте, как и кабинет полковника Сорабакина в штабе погранотряда. Впрочем, удивляться этому не стоило. Как говорил мне Светлаков, Сорабакин много лет командовал пятой заставой, привык к такому расположению своего кабинета, когда из окон много видно, и в штабе погранотряда при первом же ремонте перенес свой кабинет в аналогичное место, хотя сами здания разнились, похоже, не только размерами. Одно крыло штаба погранотряда, видимо, было полностью отдано связистам и прочим техническим службам, поскольку над крышей располагалось антенн, как мне показалось, больше, чем могло поместиться отделов на двух этажах в кабинетах. Видимо, некоторые кабинеты этого крыла располагали несколькими средствами связи. Для погранотряда это естественно. Связь приходилось поддерживать не только со своими подчиненными заставами и с командованием пограничного округа, но и непосредственно с московским командованием. Это я знал еще из предыдущего опыта общения с пограничниками из других погранотрядов. Застава же поддерживала связь только с нарядами, выступившими на охрану границы, с несколькими наблюдательными пунктами, и с самим погранотрядом. То есть, уровень связи был совершенно другой, и не требующий такого большого количества антенн. Конечно, если бы электронный контроль границы осуществлялся через систему радиосвязи или каких-то похожих аналогов, антенн было бы значительно больше. Но любую радиосвязь при современном уровне техники легко заглушить общедоступными даже для дилетантов приборами. И потому электронный контроль осуществляется посредством системы подземных кабелей, а на самых ответственных участках, как мне говорили, используются даже стекловолокнистые кабели. Такая связь не требует использования антенн, и осуществляется в любую погоду, даже когда простая связь действовать не может. И является максимально быстрой, в сравнение с работой на простых кабелях и, особенно, в сравнение с радиосвязью. И это правильно, потому что даже у меня во взводе есть специалист по блокировке любых видов связи. Может при неглубоком залегании кабеля заблокировать даже проводную связь. Но со стекловолокнистой справиться не может. Ее можно разорвать единственным способом – уничтожением какого-то участка кабеля, предположим, взрывом. Приборы на такой кабель не действуют. Правда, в настоящий момент мой специалист находился вместе с другими бойцами в карантине, и привлечь его к работе на границе я не мог, да и необходимости в этом пока не было.
В кабинете капитана Светлакова полковник Сорабакин сразу сел за главный стол хозяина кабинета, предоставив самому Светлакову выбирать место между стульями и подоконником. Подоконник выбрал, кстати, первым я. И капитан предпочел сесть со мной рядом. Благо, окна были большими и обладали широкими подоконниками. Тесноты мы не испытывали.
– Как работать будем? – спросил полковник. И в тоне его отчетливо звучала уверенность в том, что он здесь главный, и он будет решать, кто что и как будет делать. Майор Медведь посмотрел на меня. Мы друг друга поняли, и я согласно кивнул.
– Раздельно. Вы по своему профилю, мы по своему. – членораздельно произнес Медведь.
– То есть? – не понял Сорабакин.
– Вы будете выполнять свои привычные функции, мы будем выполнять свои привычные. Вы – охраняете границу и не допускаете проникновения на нашу территорию стерехов и всех других, мы отправляемся в глубокий рейд по тылам противника, как это и положено делать спецназу ГРУ. Если возникнет необходимость, будем друг друга поддерживать. Общение, видимо, придется осуществлять через сотовую связь в открытом режиме. Потому необходимо будет в словах соблюдать предельную аккуратность, чтобы друг друга не "подставить".
– Значит, вы отклоняете наше участие в общей операции? – удивился полковник.
– А кто и когда определил, что это общая операция, товарищ полковник? – встречно удивился я, и дал команду своему шлему держать наготове паутину. – Мы получили задание от своего командования. Ваше командование обещало нашему командованию полную поддержку нашей группы со стороны погранотряда. Но поддержка группы вовсе не является, насколько я понимаю, участием. Поддержка требуется в исключительных случаях, и осуществляется только по нашей просьбе. Любая самодеятельность может стать помехой, и потому исключена. Я лично так понимаю положение вещей в сложившейся ситуации.
Сорабакин долго и сосредоточенно молчал, хмуря брови. Потом сказал неожиданно смиренно. Настолько смиренно, что я снова подумал о силе квантового киберкомпьютера, который внушает человеку мысль о висящей над ним паутине, хотя все воспоминания о действии этой паутины из памяти стер. Это, наверное, сложная психологическая операция. Слова же полковника были тихими, и казалось, он чувствует себя виноватым:
– Видимо, я что-то не так понял в полученной шифротелеграмме.
– Вероятно, – без напора согласился майор Медведь.
Полковник молча встал из-за стола, и жестом пригласил на заглавное место майора Медведя. Выглядело это приглашение обиженно и даже казалось слегка скандальным. Но Медведь прочувствовал ситуация, и повел себя правильно, избежал конфронтации, и таким же молчаливым жестом отказался. Сорабакин снова сел, не думая уступать место за заглавным столом тому, кому оно принадлежит по праву, то есть, начальнику заставы.
– Так, что мы будем делать, что прикажет товарищ майор? – с издевкой спросил полковник.
– Вы свое дело знаете лучше меня, вот и занимайтесь своим делом, товарищ полковник, – майору начала надоедать эта игра, и он заговорил жестче. – А мы будем заниматься своим. Если нам потребуется ваша помощь, мы к вам обратимся.
– У вас, кажется, есть процедура введения режима усиленной охраны границы? – спросил я, желая вызвать на себя гнев полковника, и оставить Медведю возможность маневра. В самом деле, к Сорабакину обращаться придется много раз. При каждом переходе границы, а мы, возможно, будем переходить ее часто.
Полковник повернул ко мне покрасневшее лицо, собираясь сказать, как мне показалось, что-то гневно-ехидное, но в этот момент без стука открылась дверь, и вошел старший лейтенант с повязкой дежурного. И остановился сразу за порогом.
– Что тебе? – спросил Сорабакин грубовато, но по-свойски.
– Товарищ полковник, разрешите обратиться к товарищу капитану.
Старший лейтенант переминался с ноги на ногу, словно неимоверно в туалет хотел.
– Обращайся, – отмахнулся Сорабакин.
Дежурный перестал переминаться, но штаны его не показывали случившейся трагедии.
– Товарищ капитан, разрешите доложить: странное колебание земли на третьем участке технического контроля. Сейсмологи молчат – их приборы ничего не зарегистрировали. Я уже связался с сейсмостанцией. Но наши приборы фиксируют подземное движение на линии границы, причем, в ста метрах от границы толчков уже нет. Объявлять тревогу?
– Это стерехи копают проходы под границей, – сообщил мне мой квантовый киберкомпьютер. – В этом они большие мастера. Я же предупреждал…
– Как далеко обычно тянутся подземные галереи? – задал я мысленный вопрос.
– По вашим земным мерам длины, как правило, от трех до пяти километров. Потом им требуется делать выход на поверхность, чтобы создавалась вентиляция воздуха.
Шлем говорил мне, но и шлем майора Медведя его тоже услышал, и, видимо, передал данные. Потому что Медведь тут же заявил:
– Вот и для пограничников работа. Обычно подземные галереи стерехов тянутся от трех до пяти километров. Следует попытаться путем визуального контроля определить место, откуда они начали копать, и устроить засаду.
Капитан Светлаков посмотрел на полковника Сорабакина.
– Разрешите действовать, товарищ полковник.
– Я с тобой, пошли. – здесь Сорабакину никто не мешал брать на себя командование. Это было его непосредственное дело, и в нем он толк знал.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Они вышли, но забыли позвать за собой начальника разведки. Я видел, как в сомнении майор Сухоруков сначала хотел было тоже выйти, и даже шаг сделал, потом остановился, и сел рядом со мной на подоконник.
– Желаешь разведать, майор, наши планы? – спросил Медведь.
Сухоруков с подоконника спрыгнул.
– Если я мешаю, могу уйти.
– Да, лучше посмотри, чем можешь со своими разведчиками помочь начальнику заставы. Стерехи не будут выходить все в одном месте. Они очень осторожные. Я бы вообще предложил отстреливать из по одному из винтовки с "глушаком". Есть у разведчиков такие винтовки?
– Четыре "винтореза" в наличии. И четыре "девяносто первых" автомата с глушителями и с оптикой. Этого должно хватить, если стрелков правильно распределить.
Я слышал подсказки шлема Медведя, которые наш командир группы передал начальнику разведки погранотряда – мой шлем их мне транслировал. Выглядело это авторитетно, и не вызвало у Сухорукова подозрения в том, что Медведь сам со стерехами никогда раньше не встречался. Хотя в действительности никто из нас с ними не встречался. Даже я, если не считать того, что попадался мне на глаза убитым. Он, кстати, был даже многократно сфотографирован, и отослан командующему, значит, и ученым.
Едва дверь за начальником разведки закрылась, как майор Медведь встал, и "прогулялся" по сравнительно небольшому кабинету начальника заставы от стены и до стены, а потом обратно. Заложенные за спину руки майора демонстрировали его озабоченность. Наконец, майор остановился, видимо, мысленно приняв решение.
– Троица!
– Я, товарищ майор!
– Готов?
– Как юный пионер – всегда готов!
– Сначала узнай у капитана, где находится третий участок технического контроля. Стерехи из осторожности могут оставить одного из своих караулить место, где они в землю вкопались. На этом участке лучше не "светиться". Сначала ненавязчиво поинтересуйся у полковника, как с грузинской стороны осуществляется электронная охрана границы. Потом садись на скутер. На скорости пролети над границей где-то в стороне от того самого пресловутого третьего участка, чтобы котов не спугнуть… Выбери место для стоянки, где тебя сложно будет найти. Чтобы никто нечаянно на скутер не нарвался.
– Я его вообще на заставу отправлю. На высокой скорости. Когда потребуется, позову, – предложил я.
– Есть в этом сермяжная правда. – согласился Медведь. – Твои действия! Полная разведка. Начнем, как я полагаю, с тех, кто "беспилотник" запускал. Они самые активные. Хорошо бы их лагерь обыскать. Подозреваю, что они вместе со стерехами или в конкуренции с ними, искали тело погибшего пилота скутера. Ты знаешь, что искать там. Задачу понял?
– Так точно, товарищ майор. Где бегом, где ползком. Сделаю. Разрешите выполнять?
– Подожди. Волков!
– Я!
– Возьми с собой старшего лейтенанта Епиханцева.
Епиханцев встал, показывая свою готовность чуть ли не со мной идти. Но у майора были другие планы.
– Согласуйте с полковником Сорабакиным, где лучше выставить снайпера со сверхдальнобойной винтовкой для прикрытия старшего лейтенанта Троицы. Чтобы мог выстрелом его при необходимости поддержать. И чтобы винтовка достала. Значит, дистанция в районе трех километров. И выставьте ефрейтора Ассонова. Пусть страхует. Задача понятна?
– Так точно, товарищ майор, – за себя и за капитана Волкова ответил старший лейтенант Епиханцев.
– Вот теперь забирайте Троицу, и идите все вместе, чтобы лишний раз полковника не дергать. Он этого не любит.
– Не любит. – согласился Епиханцев, видимо, недоумевая, откуда Медведю известны черты характера их командира погранотряда.
И только я один понял, откуда. Шлем подсказал.
* * *
Старший лейтенант Епиханцев для меня и капитана Волкова был еще и проводником на территории пятой заставы. Майор Медведь, видимо, опасался, что мы с капитаном сдуру можем куда-нибудь в Грузию по незнанию забрести. И потому отправил нас с провожатым. Но вопрос решился легко. Епиханцев просто спросил у дежурного старшего лейтенанта, тот подсказал, и командир взвода снайперов повел нас в одно из крыльев штаба, постучал в дверь, и, после разрешения, сначала вошел сам, потом, после короткого доклада, и нас с капитаном Волковым позвал. Но сам уже, как я понял, успел доложить полковнику вопрос, который мы должны были ему задать. И просьбу уже выложил.
Капитан Светлаков кивок командира погранотряда понял, развернул карту, и показал место третьего участка технического контроля. На карте я заметил условное обозначение.
– Наблюдательная вышка? – спросил.
– Она самая. Но там местность холмистая, неровная. И овраги по холмам. Наблюдатель никого не видел. Копать стерехи могли начать прямо из оврага, в который зашли со стороны, вне зоны видимости постового, тогда с вышки их рассмотреть было невозможно.
– Рассматривать будем на своей стороне, самодовольно сказал майор Сухоруков. – В оптические прицелы. Мои разведчики их не пропустят.
– Снайперов необходимо обеспечить средствами связи, – подсказал я. – Чтобы стреляли одновременно, по единой команде. Стерехи общаются в основном без звуков, только мыслями обмениваются. Одного застрелите, первого, остальные на поверхность выбираться не станут.
Это я еще раз повторил инструкцию своего квантового киберкомпьютера. Полковник промолчал, а майор Сухоруков согласно кивнул, понимая, что у меня должно быть больше знаний о повадках стерехов, чем у всех пограничников, вместе взятых.
Старший лейтенант Епиханцев с капитаном Светлаковым вдвоем склонились над картой, отыскивая место для удобной позиции ефрейтору Ассонову. Но место, куда я отправлялся, с нашей стороны границы не просматривалось вообще.
– Что делать будем, старлей? – выслушав разговоры капитана и старшего лейтенанта, спросил полковник. – Выстрелом через границу нас напугать сложно. Но вот места, откуда стрелять, найти невозможно. Если только и снайпера в Грузию отправлять.
– Но, если меня поймают, как нарушителя границы, меня же куда-то поведут? Я так понимаю. Где-то должна быть грузинская застава?
– Здесь ближе не до заставы, а до грузинского погранотряда, – понял полковник мою мысль. В погранотряд отправлять – в одну сторону. На заставу – в противоположную. Сам куда хочешь?
Я не отреагировал на юмор Сорабакина.
– Охрану границы кто ведет? Отряд или застава?
– Ведет застава. Но кто тебе сказал, что ты к пограничникам в руки угодишь? А если там американский спецназ? Или стерехи?
– Скорее, спецназ. Стерехи сейчас другим заняты. С кем "матрасники" могут сотрудничать? С отрядом или с заставой?
– Без сомнений – с отрядом.
– Тогда этот путь и следует перекрыть. Но у меня мысль появилась. Валерий Абдураимович, ты с роботизированным снайперским комплексом совладать сможешь?
Епиханцев даже обиделся. Не так, чтобы смертельно, но обида в его голосе все же чувствовалась явственно.
– Я – профессионал. И сожалею, что такие комплексы, которым сможет управлять пятиклассник, сводят на нет высокий снайперский профессионализм. Справлюсь без проблем. Образования у меня слегка больше пяти классов. Только у меня нет ни планшета, ни смартфона.
Я без сожаления вытащил свой смартфон, попросил свой квантовый киберкомпьютер поставить на него программу управления снайперским комплексом, и услышал через секунду:
– Готово.
Скорость работы квантового киберкомпьютера поражала воображение раньше. Сейчас это стало обыденным явлением. После чего я передал смартфон Валерию Абдураимовичу, и показал, где расположена иконка новой программы – найти ее оказалось не сложно даже без подсказки шлема, поскольку иконка изображала мишень, что близко любому снайперу. Старлей и без меня бы нашел. Сама программа управления была доступна на интуитивном уровне. В самом деле, с управлением справился бы пятиклассник, как выразился Епиханцев.
– Теперь твоя задача собрать комплекс, и научить меня выставлять его.
– Он в скутере твоего снайпера. Я с ним вместе летел.
– Пойдем.
– Разрешите идти, товарищ полковник, – Епиханцев все же с большим, нежели я, уважением относился к армейским уставам.
– Идите. Сделайте дело. Общее дело. Удачи тебе, Троица.
– Спасибо, товарищ полковник. Связь со мной через майора Медведя и, наверное, через любого из моих солдат. Они будут меня слышать, а я буду слышать их. Если что-то возникнет неординарное, они сообщат.