- Признание Жорэ.
- Жоре… Жорэ, а, этот столичный альфонс! - капитан взял бумаги и начал их внимательно изучать.
Прочитав несколько листов, он отложил трубку и, придвинувшись к лампе продолжил очень заинтересовавшее его чтение, а закончив, расстегнул две верхние пуговицы камзола и спросил, изучая на одном из листов бурое пятно:
- И где же сейчас господин Жоре?
- Он должен был забрать карту профессора, но не дождался, расстроился и написав это признание улетел. Совесть наверное замучила…
- А долетел?
- Понятия не имею, эти скреверы такие не надежные.
Морес встал, походил немного к окну и обратно, потом присел на край стола рядом с Кинтом и сказал:
- Давайте сделаем так, я назначен управлением ответственным за безопасность экспедиции, и мы с вами встретимся примерно через месяц, когда я прилечу с проверкой. Решить ваш вопрос быстро не получится, но на это время, лучшего занятия для вас чем эта экспедиция я не вижу. И мне спокойно, что в охране опытный человек, и вы скажем так… эм… на поруках у профессора. И не делайте больше глупостей, пока я буду ворошить это осиное гнездо в столице.
- А пленный, он что–нибудь рассказал?
- Еще бы… конечно, лучшим свидетелем был бы Жорэ, но действительно, эти скреверы… сам ужасно боюсь на них летать.
Морес улетел, а Кинт, забравшись на смотровую площадку, сидел и смотрел на ночной город, на звезды и на огни медленно ползущего на горизонте дирижабля. На душе было спокойно, и тяжелый камень, который Кинт таскал с собой все эти годы, сегодня был выброшен на обочину его жизни. Еще не все кончено в этом деле, и все зависит от Мореса, но Кинт был уверен, что дальше все сложится и он наконец вернет себе свое имя.
На утро у машины появился Крей, гладко выбрит, в форме дорожного жандарма и с походным ранцем за плечами. Штат охранников теперь был укомплектован и после собрания всей экспедиции у машины и пламенной речи профессора, Волье собрал всех своих подчиненных и провел инструктаж. А в обед экспедиция начала свой путь… Впереди, верхом, ехали Крей, Кинт и Волье, а позади громыхая и выбрасывая в небо клубы дыма с невысокой скоростью ехала машина. Продолжить путь с конной разведкой, предложил Кинт, так как действительно, необжитой восток, хранил в себе много вероятных и неприятных неожиданностей. Профессор сначала упрямился, но потом все же согласился, выделив некоторую сумму из пополненной Моресом экспедиционной казны на закупку фуража.
Месяц пролетел быстро, в основном в дороге, пока экспедиция не остановилась у русла высохшей реки. И тут началась работа. Нужно было объехать территорию с разведкой, подготовить и оборудовать места для стрелков на случай налета кочевников или других неприятностей. А так же пришлось поработать и на профессора, все свободные от дежурства охранники помогали с оборудованием, подсобничали у машинистов, которые выкатили из грузового отсека первого этажа жуткую машину, она громко гудела, выпуская едкий дым и пробуривая в грунте вертикальные отверстия. Спустя неделю, когда работа была в самом разгаре, прилетел Морес и почти торжественно вручил Кинту жетон гражданина, который когда–то давно увезли из форта два инспектора, а также приличную премию от ученой палаты в десять золотых за помощь экспедиции и в разоблачении преступников. Был немного праздничный ужин…
- В следующий раз прилетит просто курьер, заберет образцы пород, - прощался Морес утром следующего дня, - у меня работы прибавилось в последнее время… тошнит уже от заговоров, а еще больше от ежедневных разбирательств по доносам, полная власть над терратосом похоже оказалась непосильной ношей для парламента. Так что настраивайтесь на автономную работу до зимы.
- Хорошо, - ответил Кинт и пожал руку Моресу, - и спасибо вам.
- Пожалуйста, думаю, я не напрасно нажил себе врагов в столице, помогая вам… Терратосу нужды достойные люди и хорошие воины.
- А вы приглашайте нас господин Морес, и мы вместе разберемся со всякими там заговорщиками и вашими врагами, - вставил Волье.
- Надеюсь, до этого не дойдет, но память у меня отменная и я запомню ваше предложение.
Переход к следующему месту работ оказался очень трудным, местность была болотистой, и приходилось очень много времени тратить на прокладку маршрута, профессор добрым словом вспоминал идею Кинта о лошадях, а Кинт и другие охранники выбивались из сил, посменно среди топких мест, пытаясь найти подходящую дорогу, для большой и тяжелой экспедиционной машины. В конце концов, выбрались к восточным холмам, территории, за которой в неделе пути уже начинался океан. Места кругом были очень красивые, но не то, чтобы совсем дикие, во время патруля Кинт и Крей наткнулись на старую грунтовую дорогу и несколько троп ведущих в холмы. Склоны этих холмов были покрыты молодым хвойным лесом вперемешку с лугами, которые были залиты разными оттенками цветущей полевой растительности, над которой роились пчелы.
Встав лагерем в небольшой долине, у неглубокой речки с быстрыми и чистыми водами, за два дня машинисты подгоняемые профессором перепахали кучу грунта и наделали не меньше сотни дыр в земле. Так, после того как на стол вывалили очередной керн грунта, и студенты принялись его разбирать, дотошно изучая образцы пород, один из них прокричал:
- Профессор! Делайте отметку на карте о высоком содержании в пласте самородного золота.
И началось, учет, взвешивание, пробные намывы в речке… Место было действительно богато золотом, впрочем, и другими какими–то очень важными для науки рудами.
Перед ужином профессор телеграфировал в столицу, о том, что готов передать очередную партию образцов руд. Из столицы ответили, что через сутки прибудет курьер.
- А теперь можно и поужинать, - потирая руки, профессор вернулся под навес.
- А что с золотом профессор, - по незнанию задал вопрос Крей.
- Как что милейший, все будет передано с курьером.
- Эм… ааа…
- А вот то, что вы намоете и найдете потом, это ваше, - профессор подмигнул Крею, - но! В свободное время от работы.
- Конечно! - радостно согласился Крей, - быстро доел и пошел шептаться о чем–то с машинистами.
На следующий день, перед обедом Кинт услышал гул скревера, когда они с Волье возвращались с объезда территории.
- Вот и гости, - сказал Волье, - поехали, газеты наверное тоже привезли.
- Да, давно не читал новостей, - ответил Кинт и всадники погнали лошадей рысью к лагерю.
Скревер уже совершил посадку и профессор, важно сопровождая пилота–курьера к навесу, что–то ему рассказывал. Подъехав к переднему колесу машины, патрульные привязали коней и тоже пошли к навесу.
- Профессор, а газеты привезли? - спросил Кинт, ступив под навес и замер…
- Держите… держите… - заохал профессор.
Крей успел подхватить Маани, потерявшую сознание, после того как она услышала голос Кинта и встретилась с ним глазами.
Маани сидела в раскладном кресле под навесом, шлема на ее голове уже небыли и светлые волосы рассыпались по плечам форменной кожаной куртки, Кинт сидел рядом и держал ее за руку, а она не шевелясь, молча смотрела на него не моргая, и не замечая своих слез. Шипя и махая руками, профессор выгнал всех из–под навеса и тихо сказал:
- Кинт, ну мы пойдем… позови когда курьер… эм… девушка отойдет после обморока.
В ответ Кинт не поворачиваясь кивнул и наклонившись к Маани улыбнувшись сказал:
- Ну как, отошла после обморока?
- Не знаю, смотри, - она вытянула руку, - как рука трясется…
- Выпьешь?
- Нет, нельзя, лететь же…
- Профессор тебя не отпустит, даст телеграмму в столицу, полетишь утром.
- Мне так стыдно… стыдно за отца, и вообще за ту историю на выставке.
- Забудь, это в прошлом.
- В чьем… в чьем прошлом?
- И в моем, и в твоем… Ты же знаешь, и будущего у нас тоже нет.
- Зато есть настоящее, - ответила Маани, подалась вперед и впилась в губы Кинта…
Казалось, поцелуй длился вечность, горячий, страстный, сладкий и долгий… весь мир остановился, перестали петь птицы, стихло журчание быстрой речки, и перестал дуть ветер в долине.
- Видишь, какое у нас с тобой настоящее, - откинувшись на спинку кресла и глубоко дыша, сказала Маани.
- Пошли, - Кинт взял Маани за руку.
- Куда?
- Продлим наше настоящее…
Кинт и Маани скакали по цветущему склону, лошади разгоняли роящихся пчел и порхающих от цветка к цветку бабочек, и словно чувствуя настроение седоков, лошади держали темп и жались друг к другу. Остановившись недалеко от излучины реки, под одиноко стоящим высоким деревом, Кинт соскочил на землю, отвязал от седла одеяло и бросил его на ковер из маленьких желтых цветочков, потом помог спуститься Маани и они слились в поцелуе… Затем они повалились на землю, в стороны и вверх летела одежда, пояса, пистолеты, а лошади побрели к реке и зашли в воду.
- Как же хорошо, что я тогда свалилась в степи, - Маани лежала головой на груди у Кинта, и смотрела как лошади резвятся в реке, - наша с тобой встреча, это наверное то единственное ради чего стоило вообще рождаться на этот свет… Мы ведь можем больше не увидеться.
- Можем, - ответил Кинт и вдохнул, - зато у нас есть этот день и эта ночь.
- Нет Кинт, я улечу вечером, - Маани приподнялась на локте, - я выхожу замуж… свадьба через неделю.
- Надеюсь, он хороший человек, - Кинт погладил Маани по голове, перебирая отливающие солнцем локоны.
- Хороший… но не тот, увидев которого можно упасть в обморок.
- Да уж напугала ты профессора.
Маани улыбнулась, и снова опустила голову на грудь Кинту.
- Как же мне с тобой хорошо… и как же неправильно устроен этот мир, потому что нам нельзя быть вместе…
Кинт и Маани пробыли вместе до самых сумерек, и когда с реки пополз сырой и холодный туман, они собрались, некоторое время стояли обнявшись и молчали, а затем сев верхом медленно поехали к лагерю, держа друг друга за руки.
Скревер был уже загружен образцами руд, бумагами с отчетами руководителя экспедиции и какими–то работами студентов. Прежде чем запустить силовую установку, Маани поманила отдельно стоящего от остальных Кинта, он вбежал по крылу к кабине…
- Вот возьми это, - Маани протянула Кинту брошь, простую, из серебра с парой самоцветных камней, - на память.
- Жаль, мне нечего тебе дать на память обо мне… разве что пистолет, - грустно улыбнулся Кинт.
- Нет, пистолет не надо, - рассмеялась Маани, а потом, покосившись на стоящих недалеко профессора и студентов поцеловала Кинта, - ты мне уже все дал, я буду помнить тебя.
- Прощай, - Кинт спрыгнул с крыла и отбежал подальше.
А Маани закрыла колпак кабины, гул усилился и скревер с небольшой задержкой поднялся в воздух, облетел лагерь и взял курс на юго–запад.
- Да брат, - неожиданно, тихо подошедший Волье и хлопнул по плечу Кинта, - прав был Морес, умеешь ты удивлять… Хочешь выпить?
- Хочу.
- Идем на смотровую, у меня для подобных случаев, есть подходящее "лекарство".
- А яда нет?
- Пффф, хочешь умереть счастливым? Нет, так не пойдет, - Волье похлопал Кинта по спине и, подтолкнув вперед, добавил, - это же мороки сколько, хорони тебя, потом в ближайший город ехать и искать хорошего стрелка… нет, избавь меня от забот. Кто это хоть была? Расскажешь?
- Может быть… как–нибудь потом.
Уже третью неделю экспедиция была пути, Кинт, Волье и Крей ехали в поиске дороги к берегу, и вот въехав на вершину очередного холма, всадники остановились. В лицо ударил прохладный бриз и запахло морем. Борт шевеля ноздрями нюхал незнакомый ему воздух и довольно фыркал.
- Смотрите, там вдалеке корабль, - восторженно, и даже по детски как–то радуясь, сказал Крей, привстав в стременах, - я никогда не видел моря.
- Скачи Крей к машине, проведешь, а мы спустимся, осмотрим берег, - сказал Волье.
Лагерь разбили почти у самой воды, и когда обед был готов, и все собрались под навесом, профессор встал из–за стола и поднял стакан…
- Коллеги, друзья, я телеграфировал в столицу о том, что мы достигли восточного берега, и позвольте вам объявить, что научная палата благодарит нас за проделанную работу, и прежде чем мы повернем на север, нам позволено две недели провести на этом прекрасном берегу.
- Ура! - обрадовался Крей, за один глоток опустошил стакан и, скидывая набегу одежду, побежал к морю.
Студентки раскраснелись и захихикали, глядя, как Крей голяком влетел в воду.
- Взрослый ведь человек, - улыбаясь, покачал головой профессор, - отставной жандарм… а как ребенок право слово.
Все засмеялись, зазвенели стаканы, а потом Волье и Кинт переглянувшись, последовали примеру Крея, побежали навстречу накатывающимся на берег волнам…
Конец первой книги